Ему казалось, что целая вечность прошла с тех пор, как он занялся подавлением физиологических реакций организма, на самом же деле перестройка заняла не более четырех секунд. Вдруг хватка ослабла, и тяжесть пропала, хотя огонь все также продолжал жечь его. Катя втащила его в открытый люк. Оказавшись наверху корпуса страйдера, Дэв открыл глаза и посмотрел вниз. У основания лестницы копошились, пытаясь отыскать друг друга, многочисленные останки двух ксенофобов. Еще он увидел то, что осталось от его ног, – голые искалеченные ступни. Он испытал шок, как от электрического удара. Тело Дэва обмякло и поползло вниз, и Катя едва не упустила его.
Потом он медленно погрузился в темноту командного модуля. Кабина оператора на борту страйдера была довольно тесной и для одного человека, вместить двоих она просто не могла. Дэв оказался поверх Кати. Лицом к лицу, они не могли пошевелиться, места едва хватало, чтобы дышать. Но Кате каким-то образом удалось освободить из-под него руку и нажать кнопку автоматического закрывания люка на контрольной панели ручного управления. Но ни один из них не мог дотянуться до его ног, поэтому Катя сделала ему инъекцию медицинских наносредств в плечо.
Часть мозга Дэва продолжала работу над выживанием. Теперь каждый его вдох отзывался болью. Он ощущал резкий запах аммиака. В носу, в горле, в легких першило. Затуманенным сознанием он понимал, что скафандр его поврежден, и теперь он вдыхал ядовитую смесь воздуха с метаном и аммиаком. Пока система жизнеобеспечения скафандра поддерживала достаточно высокую концентрацию кислорода, чтобы он мог дышать, но запасы подходили к концу. Если страйдером будет управлять Катя, то ей нужно будет подсоединиться к системе жизнеобеспечения «Полководца». Дэв чертовски хорошо знал, что взять управление на себя он не сможет. Но не значило ли это для него, что он погибнет от удушья?
Но это не самая страшная смерть, подумал он и вспомнил о том кошмаре, который пережил по ту сторону люка. По его телу прошел озноб, и Дэв едва не потерял болеутоляющую блокаду. Катя, по-видимому, уже поняла, что управлять страйдером он не в состоянии, и принялась подсоединяться к свисающей паутине проводов и разъемов. С левой руки она сняла перчатку и поднесла ладонь к пластине интерфейса.
Но прежде чем замкнуть контакт, она повернула голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Единственным источником света в кабине были огоньки миниатюрных индикаторов на контрольной панели за плечом Дэва. Но несмотря на то, что большую часть света загораживали их тела, он все же видел ее глаза за прозрачным пластиком забрала, всего в нескольких сантиметрах от лицевой пластины его шлема.
– Спасибо тебе, Дэв, – сказала она. – Хотя тебе следовало бы меня оставить.
В ее голосе прозвучала и благодарность, и злость.
– Это могло случиться с каждым, – сказал он, удивляясь звуку собственного голоса. Он был тонким, слабым и дрожащим. – Я привел «Клинок» в движение прежде, чем узнал, что вы снаружи.
– Дэв, я струсила. – В ее голосе послышалась горечь, и он понял, чего стоило ей это признание.
Черты ее лица, обрамленного шлемом, расплылись. В фокусе остались только пугающе зеленые глаза. Интересно, подумалось ему, было ли это результатом действия медицинских нанопрепаратов.
– Ладно, все в порядке, – произнес он заплетающимся языком. Теперь и глаза ее стали терять свою ясность. – Не мог же я бросить товарища в беде…
Он не знал, услышала она его или нет, потому что ее рука уже легла на панель интерфейса и глаза закрылись. Она беспокойно задвигалась под ним, потом тело ее обмякло, когда мозг Кати вступил в контакт с ИИ страйдера.
Он не знал, продолжают ли наносредства ксенофобов пожирать его ноги, но снять болеутоляющий блок, чтобы узнать об этом, не рискнул. Вместо этого Дэв решил сосредоточиться на дыхательной и сердечно-сосудистой деятельности организма. Сейчас нужно было справиться с паникой, которая едва не погубила его. Мгновение спустя он почувствовал, что модуль пришел в движение. Его раскачивало, как корабль, захваченный в море штормом. Они двигались. Один раз до него долетел звук, похожий на отголосок далекого взрыва. Интересно, связалась ли Катя со «Штормовыми ветрами», интересно, найдет ли «Полководец» место для посадки аэрокосмолета, успеет ли он эвакуироваться… мысли и вопросы продолжали одолевать его.
Наконец, темнота, раскачивание страйдера, усталость и медицинские наносредства взяли над ним верх, и он провалился в глубокий сон.
Глава 18
Процесс выздоровления в такой же степени подвергся трансформации благодаря нанотехнологии, как и прочие достижения человечества. Травмы, считавшиеся раньше смертельными, заживали за несколько дней. Как и сама телесная оболочка принимала иные, более удобные для духа формы. Но сам бог нанотехнологии бессилен помочь тогда, когда ранена душа.
«Интроспекции» Йеасу Суцуми, 2538 год Всеобщей эры
Военный медицинский центр Гегемонии занимал большую часть купола, прилегавшего к куполу Тристана. Это здание своей формой напоминало пончик, внутри которого имелся крытый транспластиком двор и сад. Катя ненадолго замерла перед главным входом в здание, чтобы считать с информационного интерфейса нужные ей сведения, а затем, следуя голографическому указателю, прошла во внутренний двор. Она знала, что Дэв осваивает там свои новые ходунки.
Было удивительно, что он остался в живых. Ей стоило огромного труда вывести его с Норвежской гряды. Выпустив в него полный шприц медицинских наносредств первой помощи, она подключила к его шлему систему жизнеобеспечения своего скафандра. Больше она не могла уделить ему ни минуты, так как должна была подключиться к сети управления страйдером. Она испытала несколько ужасных минут, когда узнала, что Дэв настроил компьютер «Клинка» на параметры собственного мозга, но, к счастью, ее параметры сохранились в главном банке данных памяти ИИ машины, и перестройка произошла довольно быстро. До сих пор она не может без содрогания вспоминать о длинном списке повреждений в системах «Полководца», который выдал ей при подключении бортовой ИИ. Все энергетическое оружие было выведено из строя. В скорострельной ротационной пушке оставалось лишь пятьдесят снарядов. Ей оставалось только развернуть машину и бежать, а за ней по склону холма живой волной стелились гамма-ксены.
Восемь секунд спустя ей удалось вырваться из густой пелены дыма и пепла, которая мешала установлению лазерной связи со «Штормовыми ветрами» и «Молниями», кружащими над зоной боевых действий. Все команды, отданные Дэвом искусственному интеллекту уорстрайдера, были верными. Как только атмосфера прояснилась, и лазерная связь с аэрокосмолетами стала возможной, ИИ установил с ними контакт и в долю секунды передал летательным аппаратам все сделанные Дэвом записи. Лара Андерс с воздуха вступила в бой с целой колонной ксенофобов, преследовавших «Полководца», и разбила их. Тем временем второй «Штормовой ветер» зашел на посадку и принял «Клинок» на свой борт. Менее чем через двадцать минут искалеченное тело Дэва было доставлено в ВМЦГ.
Все время, пока медики занимались его ногами, вернее тем, что осталось от них, Дэв находился без сознания. Катя увидела его истерзанные ноги, когда его вытаскивали из кабины. Ниже колен ничего не было, и ткани, находившиеся выше, тоже были не лучше. Они походили на сырое мясо, кровоточили, кости были оголены. С тех пор Катя его не видела и не знала, в каком состоянии он находится.
Она нашла Дэва в саду. Тот упражнялся с ходунками, представляющими собой легкую рамку из нанотехнических сплавов, благодаря которой он передвигался. Он стоял к ней спиной и любовался маленьким японским садиком, устроенным во дворе.
– Как обстоят дела с новыми ногами? – спросила она.
Дэв повернулся. Его затылочный разъем был подсоединен к клеммной колодке миниатюрного мозга ходунков, размещенного у него на пояснице. Этот мозг улавливал импульсы, посылаемые его нервной системой и преобразовывал их в движение. Из-под коротких больничных штанов были видны его новые ноги. Они были нормальной длины, но еще розовые и безволосые, как у ребенка. Даже при самом пристальном внимании нельзя было обнаружить шва, где новая ткань искусно вплетена в старую.
– Капитану привет! – сказал Дэв. – Я вас не ждал.
– Совершаю обход, младший офицер, – ответила она, внимательно вглядываясь в лицо Дэва. Она заметила, что глаза его слегка расширились, а щека нервно дернулась. Как Катя и ожидала, он еще не знал, что случилось с ним в эти последние дни.
– Мне сказали, что ты испытываешь свои новые ноги, и я подумала, что стоит пойти и посмотреть на тебя. Ну, как они?
– Еще немного слабые. – Одной рукой он похлопал по серебряной ленте опорной рамки ходунков, сбегавшей по бедру вниз. Он окинул взглядом ее ноги.
– А вы, похоже, в полном порядке?
– Кузо, – выругалась она. – Мне даже не понадобились ходунки. Они впрыснули мне медицинское наносредство, которое сшило кости еще до того, как они успели отрезать твои ноги. Не прошло и двадцати четырех часов, как я уже была в полном порядке. Но, боги, в каком виде был ты!
Она говорила это специально, чтобы оценить глубину перенесенного шока, узнать, не кровоточат ли еще скрытые душевные раны.
– Ага, они сказали мне то же самое. – Он отвел взгляд в сторону и покачал головой. – А как Суреш, вы что-нибудь слышали о нем?
Она кивнула. Стараниями наносоматических инженеров медицинского центра Суреш Гупта выжил, его спинной мозг удалось восстановить. К несчастью, из-за остановки сердца он слишком долго – около двадцати минут – находился без кровоснабжения, поэтому пострадала значительная часть его мозга. С анатомическими повреждениями удалось справиться… но не все нейронные пути были воссозданы. Так, была утрачена память, личность и даже самосознание. Нанотехническая хирургия не способна исправлять травматическую амнезию. Даже если полностью перезагрузить его оперативную персональную память, уйдут годы на то, чтобы Суреш восстановил то, что потерял.
Он выздоровеет. Каждый новорожденный ребенок проходит через эту процедуру. Но новый Суреш – или как там он предпочтет называть себя – никогда не вспомнит о старом Суреше, генетически идентичном ему, с личностью которого у него не будет ничего общего. Для него жизнь начнется заново, как если бы он родился с телом двадцатичетырехлетнего человека и девственно чистым мозгом.
– Слышала, – ответила она, подумав, не это ли в действительности мучило его. На базе Гупта и Камерон были друзьями, и она решила сменить тему.
– Ты слышал, что атака ксенов была отбита? На это ушло два дня, но Шведская линия выстояла. По тоннелю, обнаруженному тобой, был нанесен удар специальной командой. Говорят, что прежде чем разбомбить его, они взяли с места исключительно полезный материал, а потом не оставили от него камня на камне.
Он кивнул:
– Я рад.
– А как долго ты будешь носить эту штуку? Ноги еще не до конца выросли?
– Нет, мне сказали, что уже все. Специалисты по наносоматике говорят, что эту штуку мне нужно носить еще неделю, чтобы мышцы достаточно окрепли и выдерживали мой вес.
– Разницу ты никогда не ощутишь. – Она подняла левую руку и помахала ею. – Мне ее сделали два года назад.
– В самом деле? – Глаза его наполнились ужасом.
– Они будут, как прежние. Только не увидишь на них старых шрамов и прочих изъянов.
– Мне сказали то же самое. – Он отвел взгляд. – Последние два дня мне все время хочется есть.
Медицинское наносредство, введенное Катей в организм Дэва, предназначалось для того, чтобы привести его в бесчувственное состояние, остановить кровотечение и исключить распространение чужеродных наносредств в организме. Хирурги ВМЦГ ампутировали Дэву обе ноги и приживили зачатки нейтральной быстро растущей ткани, рост которой осуществлялся под наблюдением лучших инженеров ВМЦГ в области наносоматики. Завершившие рост к четвертому дню новые ноги ничем не отличались от старых, но они еще были ужасно слабыми и пока не могли не только носить его тело, но даже держать его вес без дополнительной опоры ходунков. В организм Дэва вводили метаболические эффекторы, которые преобразовывали сырье в мышечную ткань, по этой причине он испытывал постоянное чувство голода. Вскоре ему предстояло приступить к программе тренировок, тогда у него не будет времени думать о чем-то постороннем.
Если, конечно, его психика не пострадала от того, что он пережил на гребне холма. Именно это Катя и пыталась выяснить сейчас.
– Рада узнать об этом. – Катя улыбнулась. – Ты голоден, значит, поправляешься. Знаешь, когда тебя вытаскивали из «Клинка», я подумала, что им придется отскребать тебя лопатой.
Катя заметила, как от этого нарочито грубого замечания с ее стороны у Дэва дернулся уголок рта. Что ответит он ей на это? «Если бы психиатры только узнали, что я здесь делаю, они бы, не колеблясь, вышвырнули меня вон из купола, даже не позволив надеть скафандр», – подумала Катя.
Но ей нужно было узнать, как он отреагирует.
– Думаю, мне не слишком бы понравился ее дизайн, – ответил Дэв. – Старомодный инструмент. И совсем не мой стиль.
– А какой у вас стиль, лейтенант? Романтический – военно-морских сил раннего периода?
– Романтический, определенно. На много веков отставший от современности.
Она рассмеялась.
– Боже правый, Дэв, уверена, что у тебя все будет в порядке!
Он криво усмехнулся.
– А вы думали, меня можно уже списывать со счетов?
– Такие случаи известны. Психика может подвести куда сильнее, чем тело. А ты пережил очень сильную травму.
Медицинские инженеры в состоянии восстановить тело, залечить раны. Но самыми серьезными ранами на войне считаются те, что получает душа: шок, пережитый в результате ранения, шок, пережитый при гибели друзей, разрушающее воздействие страха. Лечение можно начать с чего угодно: с прямых рекомендаций и советов, психических имитаций, терапии на уровне подсознания, но завершить лечение должен пациент сам.
Дэв задумчиво покачал одной ногой.
– Да. Наверно, все дело в том, что они так быстро залатали меня, что я даже не понял, что произошло со мной. Так что я в полном порядке, капитан. В самом деле.
Катя согласилась. Она видела предварительные данные психических тестов, но она не знала, как сложить их в единую картину. Его ТМ-показатель снизился теперь до отметки два, что могло означать, что он утратил часть своей задиристости. Конечно, имела место определенная депрессия. Показатель клаустрофобии вырос, подозрительность по отношению к начальству осталась на прежнем уровне. В целом его состояние как будто улучшилось.
– Итак, как насчет возвращения к работе, кадет?
Она снова уловила легкое подергивание мышц его лица.
– Я не против, капитан. Если ваши ребята захотят взять меня обратно.
– Как я уже говорила, ты обладаешь всеми предпосылками стать великим пилотом страйдера. Мне только нужно было убедиться в том, что то, что произошло тогда, не сказалось на твоих мозгах.
– Они такие же тупые, как и были, капитан, не больше. Дело в том… В общем я не знаю, смогу ли справиться. Может быть, мне лучше вернуться в пехоту?
Она покачала головой.
– Я просмотрела записи твоего боя с «Коброй» после того, как моя сеть оказалась вырубленной. Ты очень хороший, прирожденный оператор. У леггеров твои таланты останутся невостребованными.
– В пехоте, – поправил ее он. – Беда в том, что все представляют меня героем. Но это не так. Я был просто безумно напуган. Когда мы находились по ту сторону «Клинка» и пытались вскарабкаться по лестнице, я испытывал такой страх, какого никогда раньше не чувствовал.
Так вот в чем дело. Обжегшись однажды, он не был уверен, сможет ли вынести это во второй раз. Весь ужас пережитого он будет переживать снова и снова, и никакая помощь психиатров не поможет ему.
– Кузо, Дэв. Знаешь, кто не боится на поле боя? Мертвые и бесчувственные. Ты думаешь, что чем-то отличаешься от других?
Он криво усмехнулся.
– Вовсе нет.
– Не ты один боялся на гребне.
– Вы тоже, капитан?
– Но только, если хоть одна живая душа узнает об этом, я найду способ, как проветрить твои мозги. Я выпала из страйдера только потому, что струсила. Это была слепая паника, мне хотелось бежать и спрятаться куда-нибудь. Если бы я не сломала ногу, то, наверное, еще бежала бы куда-то.