Он спал без сновидений. Просто провалился в тьму, и всё. Изредка сквозь сон слышал комариный писк, но далеко-далеко, как через вату…
Посреди ночи Игорь вздрогнул и резко поднялся, ошалело озираясь.
«Где я? Где?..»
Понимание пришло через несколько долгих секунд.
Шумел ветвями прохладный ветерок, шелестел высокой травой, шуршал в «канаве».
Игорь приподнялся. Сердце бешено колотилось в груди.
«Кто то кричал? Может, я сам во сне? Или почуди…»
В темноте завизжала женщина.
Морозова вскочил, как ужаленный. Выставил посох перед собой, завертел головой. Кричали сзади, откуда он пришел. Но рядом!
Игорь осторожно выбрался из кустов, остановился в нерешительности. Пока он топтался на месте, женщина завопила снова, теперь уже совсем близко.
Морозов резко выдохнул и кинулся на крик. Выскочил на поляну, притормозил.
По земле, сцепившись в клубок, катались трое. Два человека исступленно молотили третьего палками, пытаясь попасть по лицу. Не в голову, а именно по лицу! И дрались как-то нелепо: жестоко, злобно, но неумело. Жертва визжала, изворачивалась, выставляла перед собой ладони со скрюченными пальцами — видимо, пыталась выцарапать глаза обидчикам…
— Эй! — гаркнул Игорь, замахиваясь посохом.
Он не хотел бить. Но ведь двое на одного… на одну… И все же бить он не стал. Прицелился и, как штыком, ткнул концом палки в темную фигуру. Толчок получился приличный. Драка распалась, жертва откатилась в сторону, мигом поднялась, чуть присела, выставила перед собой руки.
И только тут до Игоря дошло: все трое — женщины.
Две бабы метелили третью!
— Вы чего? — выкрикнул он, теряясь. — Д-дуры!
— Больше всех надо? — вопросом ответила та, в которую Морозов ткнул посохом. Она прижимала руку к ребрам. — Скотина!
— Да я… — Игорь отступил на шаг.
— Вот и вали отсюда!
Морозов сделал еще один шаг назад. Тем временем растрепанная жертва потасовки боком-боком подобралась ближе к Игорю.
— Я с тобой.
— И не думай! — грубо обронил Морозов. — Мне попутчики не нужны.
— Зато мне нужны.
Голос показался Игорю знакомым.
— Что дашь?
— Сиськи покажу.
— Ага… — Морозов хмыкнул. — Горох понравился?
— Дерьмо твой горох, — зло ответила девушка. — Сучки меня убьют, если не поможешь…
— С чего бы?
— Она воровка! — крикнула вторая нападавшая. — Украла у нас!
— Что украла? — нахмурился Игорь. Он схватил девушку за руку и тряхнул. — Что украла, спрашиваю?
— Вот! — взвизгнула та и вытащила из-за пазухи холщовый мешок.
— Ваше? — Да!
— Так забирайте и катитесь к чертовой матери!
Морозов швырнул девицам мешок и, развернувшись, зашагал прочь.
— Стой… — Девушка побежала за ним. — Зачем ты им отдал? Ты идиот, что ли? Ты чего наделал? Слышишь? Я с тобой разговариваю!
Она бежала следом, пытаясь ухватить Игоря за рукав, но у нее не получалось. Наконец, Морозов остановился. Обернулся.
— Что там было?
— Супы там были, идиот! Кнорра пять пачек! — Она ударила его кулачком в грудь.
Игорь прикинул. Пять пачек растворимой бурды. По нынешним меркам — довольно ценно.
— Они б тебя прибили.
— Не прибили б, если бы помог! Давай вернемся, а! Они ж не ушли еще далеко! Ты ж мужик, дашь сучкам по балде и заберем супы! Я поделюсь. Половину отдам.
Морозов покачал головой.
— Я тебе отдамся потом! Хочешь?
— Дура!
Игорь сплюнул и пошел дальше.
— Импотент! — стукнулось в спину.
Морозов не обернулся, только вздохнул. Забрался в кусты, поднял узелок и, сердито грохоча посохом, пошел вниз. В «канаву».
В предутренних сумерках быстро идти не получалось. Солнце всё медлило за горизонтом: разливало красную зарю, стреляло поверх низких туч первыми резкими лучами, но никак не желало показываться.
Игорь пробрался через завалы и миновал мост. Справа, на фоне светлеющего неба, высились почти целые многоэтажки, а левый склон наглухо зарос зеленью. Над «канавой» нависали кроны высоких деревьев. При этом дорога была на удивление ровной — лишь вездесущая трава, взломавшая асфальт, заставляла глядеть под ноги, чтобы не споткнуться. На пути попадались машины. Старые, ржавые, битые. В некоторых серели человеческие останки.
В какой-то миг все люди словно заснули… Словно их кто-то отключил, повыдергивал из сети, как шумные пылесосы или перегревшиеся кофеварки… А неуправляемая более машина цивилизации еще некоторое время мчалась по инерции, ломая все на своем пути, разрушаясь и теряя детали. Потом остановилась и она. Внутри этой адской машины гибли люди, но не было никого, кто позаботился бы о них…
Это жуткое четырехрядное шоссе олицетворяло теперь собой весь город. А может, всю страну? Или… Или целиком всю Землю.
Планету, покрытую лесами и обломками.
Планету, засыпанную трупами и костями.
Планету, усеянную искрами возрождающейся разумной жизни: теми, которым довелось проснуться в новом мире — растерянными, голодными, недоверчивыми, злыми хищниками вида homo sapiens.
Игоря прошиб озноб.
«Неужели, правда, за грехи какие нам такое? — с содроганием подумал он, глядя на замершее, словно в янтаре, шоссе. — Но в чем смысл? Зачем нужно наказание, которое нельзя понять? Или… нам только предстоит разобраться в том, что же произошло?»
Следом в голову втекла другая мысль, холодная и ясная: «Впереди — только это».
Мертвая техника, гнилые кости и трава.
Дорога через тлен и смерть.
По спине опять пробежали мурашки. Но выбора не было. Другой возможности добраться до цели Игорь не видел.
Только по этой длинной проклятой дороге через просыпающийся, как гигантское чудовище, мир…
Помня о канализации, Морозов шел медленно, прощупывал дорогу впереди себя посохом. Впрочем, по заваленной автомобильным хламом трассе быстро двигаться так и так не получалось.
Вскоре он достиг второго моста. Этой конструкции повезло меньше. Мост напряженно просел вниз, словно сопротивляясь разрушению, но было видно: стоять ему осталось уже не долго. Проломив перила, с моста слетел грузовик Volvo. Он уперся в дорожное полотно расплющенной кабиной, да так и остался стоять наискосок. На ребрах кузова трепыхались остатки материи. Приближаться к машине Игорь побоялся: казалось, она может рухнуть в любой момент.
По неосторожности Морозов умудрился соскользнуть в бойкий ручей, который широко разлился по остаткам асфальта. Ручей тек под уклон, к центру города.
Выбравшись на сухое место и отряхнув штанины, Игорь огляделся. Он даже не сразу понял, что оказался на местном карьере, куда, будучи еще ребенком, неоднократно сбегал от родителей. Чаша карьера переполнилась водой, которая потихоньку уходила в «канаву». Видимо, именно этот поток и стал причиной обрушения моста, подмыл опоры.
На то чтобы перебраться через обломки, ушло немало времени. Когда Морозов, наконец, спрыгнул на другую сторону, уже окончательно рассвело.
Здесь, запруженное обломками камня и остовами машин, набралось уже целое озерцо. Его пришлось обходить, прыгая по валунам. Расчетливо и неторопливо он сигал с камня на камень, отдыхал и перескакивал на следующий. И на следующий…
Примериваясь к очередному валуну, Морозов почувствовал, что не один на этом водохранилище. Ощущение пришло буквально за секунду до того, как позади вскрикнули, и раздался всплеск. Затем бултыхание и ругань.
Игорь вздохнул, обернулся. Перепрыгнул на несколько камней назад. Присел на корточки перед сердитой мокрой девушкой, выбравшейся из воды.
— Ну и какого лешего ты за мной поперлась?
— Да что ты, важный! Надо мне больно за тобой тащиться. Я по своим делам иду.
— А, ну ладно… — Игорь встал и развернулся. — Пока-пока.
— Э! — позвала девушка. — Э, погоди ж…
Сзади произошел очередной бултых. Брызги долетели до шеи Морозова. Он усмехнулся и перепрыгнул на следующий валун.
— Да помоги вылезти! Идиот!
Игорь перебрался на следующий валун. А потом на следующий. И на следующий…
Девушка нагнала его только у третьего моста.
— Ты! Э, ты! Что, помочь не мог? — задиристо поинтересовалась она.
— Один раз помог уже, — ответил Игорь, не сбавляя шага.
— А. Помог, да, один раз. Хватит, типа? — Она на ходу выжимала платье. — Или ты за «спасибо» работаешь? А?
— Ты наглая, — констатировал Игорь.
— Это плохо?
Игорь промолчал.
Девушка не отставала.
— А ты вялый, — запоздало передразнила она. — Ты всегда такой вялый?
— Не всегда.
— О. А я думала всегда. А оружия чего не носишь? Или палкой этой всех колотишь?
— Это не палка, это посох.
— Надо же, — саркастически протянула девушка. — А ты, типа, спецназ? Или там карате, кун-фу? Джеки Чан, типа?
— Нет.
Она чуть забежала вперед, заглянула Морозову в лицо.
— А может, ты головой ударился?
— Отстань.
— Вот и поговорили. — Некоторое время она топала молча. Потом сообщила: — Меня Полиной зовут.
Игорь снова промолчал.
— А ты куда идешь? — не унималась она.
— Никуда.
— Да ладно заливать! Я знаю, куда ты идешь.
— Надо же.
— Ага. Ты к Врачу идешь. Угадала?
— Нет. Что за врач?
Полина посопела.
— Ты не местный, что ль?
Игорь ответил не сразу.
— Меня долго не было. Тут.
— О как! — обрадовалась девушка. — Круто. Так ты не знаешь ничего… А где был?
— Знаю я всё, — сердито отозвался Игорь. — Вокруг не люди, а павианы. За бульонный кубик глаза выцарапать готовы.
— Ой-ой-ой… — фыркнула Полина. — Сам-то что, лучше?
Игорь покачал головой.
— Не лучше.
Четвертый мост практически полностью уцелел. Только висели обломки перил, вышибленных рухнувшим вниз микроавтобусом. На мосту Игорь заметил вооруженных копьями людей. Двое мужчин лениво проводили его взглядом, но даже не окликнули.
Может, «канава» — что-то вроде демилитаризованной зоны?
Чуть дальше по верхнему краю бродили еще несколько человек. Они что-то искали в зарослях. Грибы? Ягоды?
Полина не обращала на людей никакого внимания. Ее больше занимал Игорь.
— Так ты откуда сам-то?
— Из Финки.
— Опа. А там чего? Там как?
— Не знаю.
— Не поняла.
— Я на пароме очнулся, — нехотя объяснил Морозов. — Застрял там на несколько дней. А когда выбрался, понял, что лучше б не выбирался. Вон тут как всё…
Он выразительно посмотрел кругом.
— А-а… — разочарованно протянула девушка. — Я думала, у фиников по-другому. Думала, может, их не тронуло…
— Что тронуло?
— Ну, катастрофа. — Она повторила жест Игоря. — Всё это.
— Не. — Морозов покачал головой. — Так везде.
— Тебе-то откуда знать?
— Если б только у нас, пришла бы помощь. А уже какой день — ни помощи, ни вестей. Ниоткуда.
— Неправда, — легкомысленно ответила Полина. — Ты же везде не был. Значит, наверняка знать не можешь. Я вот слышала, что в России все нормально.
— Где слышала?
— Люди говорят. — Она пожала плечами. — Типа.
— Кто-то там был?
— Ну… Георг говорит, что знает парня, который оттуда пришел. Как-то даже имя его называл, да я не помню сейчас, не то Валян, не то Стасян… Как-то так. Из-под Питера вроде пришел. Так там, говорит, все в норме. Даже машины есть.
— Какие машины… Ты вокруг глянь!
— Это ж здесь, у нас. А там, говорят, все по-другому.
— А чего этот твой Валян-Стасян сюда пришел тогда, если там хорошо?
— Ой, слушай, — устало протянула Полина, — ну какой же ты зануда. Ужас просто! Не веришь и не надо. Я вот точно туда подамся.
Игорь только хмыкнул в ответ. Подастся она. На чем, интересно?
Они приблизились к большой развязке. Хорошо сохранившийся пятый мост был перегорожен серьезной баррикадой. Возле нагромождения скучали люди. Охрана.
Игорь притормозил.
— Что это?
— Что-что… — Полина ушла вперед. — Граница тут, типа.
— Какая граница? — догоняя, уточнил он.
— Ну, не поделили чего-то. Там, — она махнула направо, — свободная зона. А напротив… тоже вроде как свободная.
— А баррикада тогда зачем?
— Да не знаю я! Не дрейфь, пройдем без проблем. По «канаве» можно.
Игорь с сомнением покачал головой. Перехватил поудобнее посох.
— А все-таки ты куда идешь? — Полина легкомысленно пнула попавшийся под ноги осколок кости. Тот с глухим стуком ускакал под машину. — К Врачу?
— Что за врач?
— Да есть один. — Девушка неопределенно ухмыльнулась. — Хороший мужик в целом, но стукнутый слегка. У него целый отряд набрался. Все… стукнутые.
— Почему?
— Людей лечат. В конце «канавы» открыли приют. Больницу, типа. Смешно, правда? — Она заглянула Морозову в лицо, но ответа не дождалась. Хмыкнула и продолжила: — Их не трогает, никто. Как достопримечательность.
— Молодцы, — задумчиво произнес Игорь, обходя остов грузовика.
— Да какие молодцы? Идиоты. Сейчас время такое, что не лечить надо, а жить-выживать. А хочешь жить, умей вертеться.
В ее словах Игорю послышалось что-то смутно знакомое. Что-то, слышанное давным-давно, шут знает сколько лет назад. Когда он еще школу не кончил, так говорили многие, даже учителя. «Такое сейчас время…» «Хочешь жить, умей вертеться…» «Нужно устраиваться…» Эти нехитрые в своей гнусности истины звучали на каждом углу в агонизирующей стране, которой больше нет, и никто тогда совершенно не понимал, куда эти слова приведут. Всем хотелось жить-выживать. И не просто, а хорошо. Всем хотелось, чтобы лохом оказался сосед. Всем хотелось устроиться так, чтобы шмотки, чтобы жрачка, чтобы баблос был зеленый, а тачила обязательно «бэха». И чтобы уважали, боялись. И кинулись тогда, помнится, все устраиваться: кто к туркам челночить, кто челноков «держать». Потому что «такое сейчас время» и «надо вертеться».
Морозов потом тоже, как умел, крутился и устраивался. Возил из России по мелочи какие-то полулегальные таблетки и металл. Пришло время — попался. Вывернулся удачно, по возрасту. Родители ругались и кричали про институт, но трубить там пять лет было лень. Да и «такое время» тоже не позволяло расслабиться. А там умер отец, заболела мать…
Сейчас «такое время» повторялось, только с поправкой на случившуюся хреновину. И снова нужно было вертеться, если хочешь жить-выживать. Устраиваться. А ведь под этой немудреной вывеской оскотиниться проще всего.
Теперь было, конечно, не до «бэх» и баблосов. Зато жрачка по- прежнему плотно держала лидерство: заставляла человечков крутиться и окончательно вбивала их в дикость.
«Канава» пошла вверх, и через полсотни метров их остановили. Четверо.
— А ну, тормози. Разогнались…
— Что, не узнал? — нагло брякнула Полина, выступая вперед.
— Тебя черт лысый только не узнает, — огрызнулся лысый мужик в кожаной куртке. — Вали давай… Хотя, стой-ка. Это что за тип?
Полина смерила Морозова взглядом. Вынесла вердикт:
— Со мной.
— Тоже под Георгом, что ли?
— Тоже…
— Я сам по себе, — встрял Морозов.
Лысый повернулся к нему.
— Руки подними, боец.
Морозов поднял руки. Его быстро и по-деловому обыскали. Развязали узелок. Глазки патрульных загорелись, когда они увидели кагор.
— А это… Нельзя с этим…
— Э! — тут же вынырнула из-под локтя Полина. — Что за беспредел? Отнимать нельзя. Не по понятиям.
— Много ты понимаешь, — окрысился лысый.
— Нельзя, — уперто повторила Полина. — Я Георгу скажу, что вы тут честных путников кидаете.
— Вот сучка бешеная… — начал лысый, но Полина его перебила.
— Он мне помог! И вообще, он вроде Врача, такой же блаженный. Не по понятиям таких кидать. Я Георгу скажу.
— Вертел я твоего Георга… — Лысый продемонстрировал, на чем и каким образом он вертел Георга. Но узелок запахнул, бутылку вернул. — Вали давай. Но учти, мы тут порядок держим.
— Где-то я это уже слышал, — пробормотал Игорь, проходя.
Когда патрульные остались позади, он кивнул Полине:
— Спасибо.
— Идиот, — констатировала она спокойно. — Сказал бы, что под Георгом ходишь, так и не тронули бы.