— Сложность в том, — продолжил Тони, — что без подготовки такие экзамены не сдашь. И выучить все это, не зная, с чего начать, может только настоящий гений. При наложении защиты, например, нужно учитывать тип строения, количество подзащитных, даже их поведение. Не так-то просто. А обеспечение безопасности общественных мест? Вот ты вообще представляешь, с чего начать строить защиту чего-то вроде Мунго? А при угрозе извне? А если в больнице особый пациент? И при этом решаются более простые вопросы. Например, отдел постоянно занимается рассмотрением дел о превышении самообороны. Осматривают место, выносят вердикт. Рассматривают жалобы о чрезмерной защите дома, когда у кого-то на подлете к забору птички дохнут.
— Все, я понял, попасть сложно, работать еще сложнее, — отмахнулся Генри.
— Кстати, насчет членов Визенгамота, — Макс вытащил из кучи фотографий двух мужчин, — Лорд Пруэтт и Мистер Браун. Не смотря на красавиц-жен, имеют еще и любовниц. Дай-ка мне Пророк.
Макс пролистал газету до раздела светская жизнь, ткнул пальцем в симпатичную ведьму со скрипкой:
— Кендра Вилстоун, скрипачка, дама полусвета, широко известна, как содержанка и любовница Лорда Пруэтт. Сестра вот этого аврора. Можете поискать ее фотографии с более спокойных вечеринок, их квартет там выступает в черных форменных мантиях. Может, у нее и брошка есть.
— А мистер Браун? — Том рассматривал «этого аврора» со знакомыми запонками.
— У него долгий и продолжительный роман с полукровкой, которая снимается для рекламы женского платья в буклете Малкин, — пожал плечами Макс. — Ничего не доказывает, что причастна, это уже просто моя догадка
— Да уж. Главный вопрос — как нам все это использовать, — тяжело вздохнул Тони. — Это ведь догадка, по сути. Никаких доказательств. Да и что мы ищем?
Все присутствующие в купе тяжело вздохнули. Действительно, как можно о чем-то говорить, если вообще все не понятно. Кроме такой мелочи, как общие планы людей из этого… ордена непонятной птицы.
Том стал Лучшим Учеником. Забот у него прибавилось, к тому же он вел активную переписку со своими будущими коллегами, устраивал свой пока еще небольшой бизнес в магическом мире, учился, в сотый раз переделывал ритуал магических татуировок… И каждый вечер наслаждался возможностью быть рядом с невестой. Напряженный график, множество дел, теории заговоров, любимая девушка рядом. Том все больше понимал, что ему нравится такая жизнь. Нравится, что мир словно вертится с огромной скоростью, вынуждая бежать, достигать, выполнять… а потом замирает, когда он легко целует невесту в висок, вдыхая ее духи с ароматом сирени.
А она читала свои книги, рассказывала истории и по-прежнему помогала всем, кто хоть немного в ее помощи нуждался. Младшие часто окружали ее неприступным кольцом, разбегаясь лишь при виде Тома. Если Нату дети любили, то Тома откровенно побаивались. Его это устраивало, а Нату забавляло.
В Пророке каждый день печатали новости о войне. О том, как на материке проигрывают по всем фронтам и небольшие отряды британских и американских магов, которые направились помогать в борьбе с Гриндевальдом, не особенно повлияли на ситуацию.
— Прочитай что-нибудь, — Том отвлекал Натали от книги, — что-нибудь про любовь.
Натали задумалась на минутку, а потом спросила:
— А про любовь во время войны подойдет?
— А есть и такие? — удивился Том.
— Его написал русский поэт… О том, что любовь на войне — одно из самых важных.
— Да? Тогда читай. Надеюсь, моего знания языка будет достаточно.
Натали, грустно улыбнувшись, начала читать. И у Тома, уже действительно неплохо понимавшего по-русски, даже мурашки по коже пошли.
Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.
Жди меня, и я вернусь,
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души…
Жди. И с ними заодно
Выпить не спеши.
Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: — Повезло.-
Не понять не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой, —
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.*
Том притянул девушку к себе, крепко обнял:
— Действительно. Война и любовь.
— Я все же надеюсь, что тебе никогда не придется что-то подобное отправлять мне, — Натали удобнее устроилась в объятьях жениха.
— Отправлять? — нахмурился Тони.
— Да, мужчины с войны посылали это стихотворение своим женам. Как просьбу. И как признание в любви, наверное.
— В этом что-то есть, — ухмыльнулся Долохов. — Важно знать, что тебя ждут. И верят, что с тобой все хорошо. Кто это написал? Неужели кого-то вроде Пастернака занесло на войну?
— Это Константин Симонов. Он военный корреспондент, если я правильно помню, — Натали осторожно рассказала часть правды.
Она многое могла бы рассказать о Симонове. А еще о Васильеве. И о Шолохове. И даже о Булгакове. Но время пока не пришло.
* Стихотворение написано в 1941, издано в газете «Правда» в 1942. Учитывая его невероятную популярность в то время, считаю возможным факт его прочтения даже в Англии.
========== Глава 13. Медальон с изумрудами. ==========
Рождество вновь принесло ощущение сказки в старый замок. Натали как всегда с восторгом рассматривала праздничное украшение Большого зала, вдыхала аромат Рождества, собирала подарки и подписывала милые открытки-поздравления.
— Кажется, в этом году администрация решила превзойти себя, — пораженно оглядывался Том на еще большее количества лент, елей и искусственного льда.
Натали, звонко расхохотавшись, вдруг куда-то потянула Тома, а потом резко остановилась, смотря ему прямо в глаза.
— Что такое? — нахмурился Том.
— Посмотри наверх, — скомандовала Долохова.
Том, подняв глаза к потолку, ответил девушке тем же смехом. Они стояли ровно под омелой.
— Как я мог забыть, что в Рождество допускаются некоторые послабления.
Натали же, все еще смеясь, привстала на цыпочки, чтобы дотянуться до рослого Тома. Где-то сбоку мигнула яркая вспышка, засняв их поцелуй.
— Эй, мелкий, — Том тут же ринулся ловить наглеца, а Натали, все еще смеясь и обнимая Тома, кричала вслед мальчишке:
— Не забудь подарить мне это фото на Рождество!
— Зачем тебе такое фото? — Том решил позже найти третьекурсника с камерой.
— Поставлю на прикроватной тумбочке. Буду смотреть перед сном.
Дни перед Рождеством Ната вела активную переписку. Решался вопрос с подарком Тому. Письма летали непозволительно часто, но все удавалось объяснить рождественскими хлопотами.
Летом Абраксас навестил старых знакомых семьи. Поспрашивал, поспорил, в итоге надавил. Карактак Бэрк посыпал голову пеплом и умолял не сдавать. Хэпзиба Смит когда-то выкупила этот медальон, потому что знала некоторые грешки магазина. Абраксас начал ходить к старой деве как минимум раз в неделю.
Сначала престарелая жеманница отрицала, что у нее есть реликвия. Потом отказывалась продавать. И лишь в конце октября Малфой смог начать полноценные переговоры. Покупка медальона выливалась в неприлично огромную сумму, большая часть которой уходила на гонорар будущего мужа озорной старушки. Малфой морщился, плевался, просил милости небес, но был вынужден отправиться на поиски симпатичного молодого мага, причем непременно чистокровного, который согласится как минимум пять лет принимать амортенцию, а после останется мужем этой затейницы. Парней Хэпзиба браковала со смаком. Зелье молодости уже было почти готово, а муж все еще не был найден.
В итоге помогла Татьяна, выписав парня, довольно похожего внешне на Тома, из Америки. Сумма была отправлена его семье, зелье молодости доставили из Парижа, платье полной невесте шил магл под империусом. Малфой перманентно впадал в истерику «нас поймают и мы умрем», но к началу декабря все было готово и Хэпзиба Смит вышла замуж, сменив пять лет счастливой супружеской жизни на дорогостоящий медальон. Малфой вздохнул спокойно и с удивлением понял, что недавно провернул. Выдал замуж старую деву, привезя ей мужа из Америки, договорился с аптекой о еженедельных поставках любовного зелья, устроил чертову свадьбу и платье от какого-то магловского дизайнера… И все это ради семейной реликвии хорошего друга.
— Теперь он просто обязан стать Министром магии, — злобно выговорил Абраксас медальону, отправляя реликвию в коробочку.
Том же был удивлен просто размахом вечеринки. В прошлом году был почти семейный вечер с близкими друзьями, но в этот раз Татьяна превзошла себя. Практически все, с кем Том общался в школе, полный состав Вальбургиевых рыцарей с невестами, сестрами и родителями, все будущие коллеги Тома, даже профессора с директором во главе.
— Вы многим людям не даете справить Новый Год, — ужаснулся Том.
Тони, к которому и обращался именинник, лишь расхохотался:
— На Новый Год всем плевать, мой дорогой друг. И кто сказал, что вечеринка закончится до полуночи?
— А где Натали? Она внезапно сбежала от меня.
— Да? Тогда давай-ка пробираться к музыкантам. Мы будем тебя поздравлять.
Тони повел друга через толпу гостей к небольшой сцене, где играл тот самый струнный квартет, с любовницей Лорда Пруэтта. Они лишь подходили к сцене, когда Том заметил Натали, в светлом платье с зелеными бархатными лентами, Малфой помогал ей подняться на сцену.
— Минуточку внимания! — попросила Долохова.
Гости замолчали, подходя к сцене, Тони затолкал наверх Тома и сам поднялся следом.
— Мы очень хотели бы подарить тебе особенный подарок, — улыбалась Натали. — Мальчики, возможно, отыскали бы какую-нибудь жутко старую книгу с особенно сложными заклинаниями… но мы нашли нечто более ценное.
— Идея Натали, — продолжил Абраксас. — Но мне пришлось попотеть, чтобы ее осуществить.
— Да, теперь я точно знаю, что Малфои — скользкие, как истинные змеи, — поддел блондина Тони.
— С днем рождения! — закончила Натали и протянула Тому небольшой бархатный футляр.
Том, чуть нахмурившись, открыл коробку и не смог сдержать восхищенного вздоха. Крупный, с куриное яйцо, медальон. На его крышке мелкими изумрудами выложена буква S. Замочек для открытия крышки отсутствует. Том тихо, чтобы не услышали стоящие у сцены, на парселтанге шепнул «откройся». И крышка отскочила, демонстрируя несколько чешуек василиска внутри и кусочек пергамента.
— Я не представляю, где вы его достали, но огромное спасибо, — Том обнял Натали, а потом и Малфоя с Тони.
— Вообще-то достать его помогали все рыцари, — улыбался Малфой.
Том все еще не верил, что это действительно он. Реддл предполагал, что медальон забрала Меропа. И понимал, что она его продала. Вот только медальон был артефактом, а не просто красивой игрушкой. Меч Годрика был, в некотором роде, эквивалентом волшебной палочки. Чаша Хельги улучшала качество любого исцеляющего зелья. Диадема Ровены помогала упорядочить мысли. А медальон делал разум неприступным, помогал носителю легче проникать в чужой разум. И еще неизвестно, что за кусочек пергамента лежит внутри.
Но развернуть его он смог лишь первого января. Гости разошлись, отгремели праздничные салюты, домовики закончили уборку в нижних комнатах. Том уже зашел в комнату, которую Долоховы определили как его. Вытащил медальон из шкатулки, повертел в руках, внимательно рассматривая. Открыл, коснулся маленьких чешуек. Судя по всему, это чешуя новорожденного василиска. Когда-то Том заработал свои первые галлеоны, продав кусок линялой шкуры. Выбрать достаточно крупный и не порванный было непросто, да и стоили такие куски не так дорого, как если убить василиска. А вот кусочки чешуи явно были вырваны. Такие крошечные, но уже с характерным, едва заметным узором.
А на клочке бумаги — рецепт зелья для рождения сильного наследника. Одна порция — одна чешуйка новорожденного василиска. Тогда понятно, почему многочисленные родственные связи, хоть и отражались на Мраксах внешне, но не задевали магические способности. Зельем поили жену лишь однажды. Через семь лет после принятия эффект полностью выветривался. Как по-слизерински. Даже рождение детей строго запланировать. Его мать, вероятнее всего, варила это зелье. А вот у дядюшки такой возможности нет. Как и нет невесты, потому что дед был женат на своей родной сестре. Том поморщился при мыслях о чем-то подобном. Уж если Блэки, которые часто женятся на своих кузинах, вызывали неодобрение в обществе, что говорить о Мраксах.
После дня рождения Том отправился к Реддлам. Планировал пожить у них до конца каникул, да и с дядей нужно было разобраться. У Тома были планы на эту землю, можно было уже начинать проводить ритуалы на месте закладки фундамента, выкопать пруд, поставить добротную изгородь. Все это требует времени и деньги на начальный этап строительства у Тома имелись. Даже на стены и крышу должно хватить. И Том не хотел ждать, пока дядюшка решит отбросить ноги. Значит, придется договариваться.
Для разговора с магом Том даже надел мантию. Мэри, увидев внука в традиционном наряде магов, даже засмеялась. Сказала, что это похоже на платье. Том чуть скривился. Маги сейчас редко носили классические мантии. Чаще надевали лишь верхнюю мантию поверх магловской одежды. Были еще мантии для ритуалов, но в них и не принято разгуливать по улицам. Тому же хотелось договориться с дядей. Была, конечно, идея подать официальное прошение, признать Морфина недееспособным после Азкабана, зарегистрировать свое родство с ним, взять над ним опеку. Минимум полгода потерянного времени и куча сплетен.
Январь выдался холодным, хотя снега не было. На лужах застыли тоненькие корочки льда, но к полудню они успевали растаять. Том нетерпеливо шел по дороге от Реддлов к Мраксам. Он впервые шел по этой дороге один. Сам он обычно аппарировал сразу к Реддлам, это Тони и Натали поддерживали этикет, идя до дома пешком мимо хижины Мраксов. Том открыл калитку, прошелся по тропинки до двери, где вновь болталась умершая змея. Брезгливо уничтожив трупик заклинанием, он толкнул дверь.
Морфин сидел в кресле, огонь в очаге едва тлел и в доме было холодно. Оглянувшись по сторонам, Том понял, что мебель и обстановку в комнате столько раз чинили заклинаниями, что магия на них больше не работает. Вот и сидит его дядя в холодном доме, не в силах даже привести его в порядок.
— Добрый день, — Том сел в кресло напротив, стараясь не показывать своего отвращения к явному запустению вокруг.
— О, родственничек явился, — Морфин же, напротив, сморщился, словно его племянник был ему противнее обстановки вокруг.
— Я пришел поговорить.
— О чем мне говорить с сыном магла? — почти выплюнул Морфин.
— Я полукровка, — согласился Том, — но недавно я получил медальон Слизерина. Судя по всему, моя мама выпила это зелье. Иначе откуда у полукровки все таланты?
— Потаскуха, — выругался в адрес сестры Морфин.
— Женщина, которая подарила вашему роду возможность вернуть былую славу, — Том тоже начинал злиться.
Он не любил, когда оскорбляли его мать. Она умерла и только он имеет право на нее злиться. А уж говорить про нее в таком ключе вообще никто не может. И он был рожден в браке. Даже по закону маглов Том Реддл-старший является вдовцом.
— Мама заключила магический брак, я проверил в министерстве, — все еще злясь, продолжил Том, — поэтому я являюсь единственным наследником Мраксов. И ты, даже если так не считаешь, уже не можешь изменить.
— Что тебе нужно от меня? — поморщился Морфин. — Ты сдружился с этими маглами, вот и живи с ними.
— Мне нужна эта земля. Оставлю эту хибару, если тебе так угодно, но все холмы южнее дороги принадлежали еще Слизерину. Вы не смогли их продать, просто не имеете права. Я хочу эту землю.