Да уж, воистину, мир тесен!
* * *
Когда на третий день после того, как они обосновались в бывшем НИИ, начальник базы полковник Долгов на планерке сообщил персоналу, что у них будет «новый очень хороший» вольнонаемный проводник, и попросил секретаршу «позвать гражданина», то Антон, глянув на вошедшего, даже не сразу понял, кто перед ним.
А узнав, замер в растерянности – то ли броситься пожимать руки спасителю, то ли сделать вид, что вообще не знает, кто это такой!
Так, собственно, и вышло. Его знакомец попросил собравшихся называть его Драконом и добавил, что дисциплину он понимает, но он не служит и званий не носит, так что господа офицеры должны это учесть. И Долгов, видя вытянувшиеся лица кое-кого из подчиненных, посуровел и добавил веско:
– Э, на будущее… Заранее, так сказать… В острых ситуациях и вообще в маршрутах слушаться господина… проводника, как меня. Независимо от вашего звания, для вашей же пользы.
И Арсеньеву показалось тогда, что его шеф, грубоватый служака, испытывает странную робость перед этим сталкером.
Так или иначе, Дракон добавился к двум другим проводникам – военсталкеру прапорщику Зайцеву и вольнонаемному Бобру.
(Бобриков Иван Ильич, два с лишним года Чернобыльской, повязан на незаконном трафике артефактов и поступил на службу с нехитрым выбором – Новая Зона или самая обычная, где-нибудь под Сыктывкаром.)
Насколько мог понять Антон, сталкер себя связанным не чувствовал. Уходил и приходил, когда хотел, в маленькую комнатку в конце коридора, где обретался, никого не приглашал в гости. С Арсеньевым был ровно вежлив, как и со всеми, а сам начлаб так и не решался сделать попытку завести более близкое знакомство. Об их первой встрече тоже разговоров не заводил, да и вообще, как ему казалось, между всеми прочими людьми и Драконом словно стояла некая невидимая стена.
Только однажды спросил у сталкера про жемчужины, на что получил короткий ответ, мол, сам не знаю, прежде таких не попадалось, да и после…
* * *
Водитель вновь ударил по тормозам, так что броневичок занесло!
– Не дрова везешь! – лязгнув зубами, озлился Антон. И добавил: – Тоже еще, водятел!
«Водятел» обратил к нему напряженное лицо.
– Таварисш камандыр! – Он ткнул рукой куда-то влево. – Пасматрыте!
Они остановились на повороте в сторону площади Кирова, напротив маленького магазинчика.
Сперва Антон даже не понял, что это, подумал на миг, что галлюцинация. Но потом…
– …ля! – не сдержался ученый.
У входа в магазин бродила грязная растрепанная тетка в сером плаще, даже скорее старуха, собирая в разбитой витрине банки и коробки.
Первая мысль, мимолетная и естественная, была: остановиться, помочь, вызвать эвакогруппу МЧС – две или три из них еще шарились в окрестностях.
Видимо, то же пришло в голову и водителю. Приоткрыв дверь, он громко выкрикнул:
– Эй, бабюшка! Давай сюда!
И вдруг осекся. Старуха повернулась в их сторону и посмотрела… Просто посмотрела совиными желтыми глазами. Ветер развевал космы на седой голове, бледное лицо не выражало ничего, но… Словно затхлым холодом из склепа повеяло на Антона, продрав до самых печенок. Заломило в висках, кровь бросилась в глаза, застив свет темной пеленой.
Нечто сходное, наверное, почувствовал и шофер. Захлопнув дверь, он на секунду сжался, как мышонок при виде кошачьих когтей.
Арсеньев обернулся к Дракону, инстинктивно ища поддержки и совета. Тот, однако, остался внешне спокоен. Разве что глаза специфически недобро прищурились, как бывает, когда человек смотрит поверх ствола.
Тетка повернулась и торопливо скрылась в подъезде.
– Поехали! – распорядился сталкер. – Не надо нам оно. Целее будем!
– Как думаешь, кто она? – осведомился начлаб, когда они проехали полквартала.
– Кто знает? Может, подстава какая-то… Или что-то там засело, чтобы подловить нас, если мы высунемся. Возможно, она из Темных – слышал, озоруют они. А может, то и не человек был. Не надо оно… нам, – повторил проводник.
Антон молча покачал головой, глядя на напряженную спину водителя. Он понимал, о чем говорил сталкер.
Еще в прежних Зонах ходили разговорчики, что, дескать, Темные сталкеры и просто прижившиеся за Периметром люди как-то научились ладить с некоторыми мутантами. Те им даже якобы носили артефакты. Но в основном разговоры были в духе, что-де заманивают они честных вольных бродяг на добычу тварям Зоны, даже и человечину вместе едят.
Неужто и в Москве такое началось? Или просто то была ненависть потерявшего все человека к ним, бросившим ее и невесть скольких горожан на произвол судьбы, которую почувствовали их напряженные нервы?
Как биолог Арсеньев вполне верил в разную экстрасенсорику и тому подобные вещи. Да и как не поверить, если контролеры и прочая нечисть из Зон вполне себе ими владеет?
Дальнейший путь до цели на юго-западе бывшей Москвы они проехали без приключений. Свернули на грунтовую дорогу среди новостроек. Миновали лежащий на боку раскуроченный армейский «КамАЗ», в кабине которого оставался водитель – скелет в лохмотьях вполне штатского прикида, – и вот уже навстречу им разворачивается башня БРДМ и бегут бойцы в защитных костюмах…
* * *
…Пока они спускались в котлован, Антон выслушивал сбивчивую речь капитана Иванцова (или Ивановского – он не расслышал толком).
Тот было пытался повышать голос, но когда начлаб представился полным именем и званием, крякнул и сбавил тон.
Как выяснилось, место, куда его вызвали, – секретный правительственный бункер из сети убежищ «Омега». Что за сеть, Арсеньев не знал.
У военных до бункера дошли руки лишь сейчас. И то лишь потому, что им до зарезу потребовалась информация, хранившаяся в его компьютерах. Да и судьба немалого числа уважаемых людей, в нем засевших в дни «харма», тоже требовала прояснений.
Как уточнил Иванцов-Ивановский, люди мало того что непростые, со связями, так еще и секретоносители – на каждого нужно следственное дело составлять в случае исчезновения. Главный вход бункера прочно заткнула «огневка», так что людям капитана пришлось зайти, так сказать, «с тыла», раскопав старую аварийную потерну и размолотив бетон пригнанным с ближайшей стройки экскаватором.
– Ну а я тут при чем, господин капитан? – оборвал его излияния Антон, которого уже утомила болтовня с проглоченными через слово матюгами и длинными подробностями. – Можно покороче, зачем вам понадобился биолог? У меня, между прочим, стоит важная работа, касающаяся… – Он запнулся и выдал: – Эксплецитарности гипсоплазмодиевой трансформации митохондриальной ДНК сибирской мышовки! Вы понимаете все научное и прикладное значение темы для сельского хозяйства России? – сурово сдвинул он брови, изо всех сил подавляя улыбку. – Доложите как положено, в чем дело?
Краем глаза он отметил, как ухмыльнулся Дракон, – то ли тоже соображал в биологии, то ли просто то, как поставили на место вояку, его позабавило.
Армеец крякнул и по-военному кратко и четко изложил проблему. Для начала, вскрыв бункер, спасатели не обнаружили в нем ни единого человека – ни живого, ни мертвого. Ни больших начальников, ни свиты, ни прислуги. А ведь только офицеров там, согласно эвакуационным ведомостям, числилось сто тридцать семь человек!
Можно было предположить, конечно, что те просто не доехали, попав под аномалию, или, к примеру, их колонна столкнулась с взбунтовавшимися на пятый день бойцами Ховринской бригады ВВ. Но против этого свидетельствовали личные вещи и бумаги, найденные в бункере, да и персонал объекта тоже не мог бесследно испариться.
Осмотрев все, спасатели обнаружили еще кое-что. Два нижних технических яруса оказались затоплены – один целиком, второй – на треть.
Догадываясь, что разгадка именно там, военные попытались откачать воду. Безрезультатно. Она непрерывно откуда-то просачивалась.
Прибывший аквалангист в конце концов нашел причину. В машинном зале в фундаменте была непонятным образом пробита или просверлена дыра диаметром в пять с лишним метров, уходившая куда-то в бездонную глубину.
Попытки померить ее импровизированным лотом ни к чему не привели. Трос с привязанной гирей из их спортзала ушел на полную длину в сорок два метра, не достигнув дна.
Тогда туда нырнул тот же аквалангист, вызвавшийся добровольцем, как подчеркнул капитан, зачем-то несколько раз это повторив.
И исчез.
Капитан, обеспокоившись, созвонился с руководством, и те прислали аж трех боевых пловцов с полным снаряжением, включая специальные подводные автоматы. (Половина исчезнувших офицеров относилась к Центральному штабу ВМФ.) Прибыв, они погрузились в воду и…
Как в воду канули.
– Идиоты! – веско обронил Дракон, ни к кому не обращаясь.
Но и на этом дело не кончилось.
Офицер привел их в жилой блок убежища. Обстановка тут была совсем не армейская – дубовые панели, мягкие кожаные диваны вдоль стен, низкие стеклянные столики, бронзовые бра на стенах. Обширный зал имел с полдюжины двустворчатых дверей. Картинку портили лишь висящие под потолком тусклые лампочки наскоро брошенной «времянки».
Там их уже ждали – на диванах сидели два солдата. Рядовой и сержант. Первый – совсем молодой и тощий, второй – рослый, широкоплечий, так что разгрузка еле сходилась, явный контрактник. (Хотя, может, из мобилизованных?)
– Доложите господину майору и… эксперту то, что говорили мне, – коротко приказал Иванцов (или Ивановский).
– Так это, – несмело начал солдатик. – Я хочу сказать, там внизу завелась нечисть. В карауле стою так и чую, будто смотрит кто-то из воды… пристально так… Он сглотнул. – И еще как будто светится чего. И ребята наши говорили то же самое! Жаловались, что чуть-чуть с поста не сбегали… Вроде и нет ничего, однако хорошего мало! Вот вроде все!
– А ты, Миханцов? – с кислой миной осведомился у контрактника капитан.
– А я чего? – пробормотал тот. – Меня откачивать пришлось! Стою я себе…
– Стоп! – поднял руку Антон, до которого наконец кое-что дошло. – Так вы что, оставляли там караулы? В месте, где до этого пропали четыре человека?
– Ну… господин Арсеньев, – уныло ответил местный командир. – Мы исходили из того, что оставлять это место совсем без присмотра не представляется возможным. Часовой в случае чего поднял бы тревогу и…
Дракон что-то буркнул под нос, и начлаб скорее догадался, чем расслышал. Это было все то же сакраментальное: «Идиоты!»
– Ладно, – махнул он рукой. – Продолжайте, сержант…
– Ну а что я? Стою себе, и вдруг тянет меня посмотреть вниз. Холодно стало. И волосы зашевелились… Ужас какой-то… А потом словно кто-то стал подниматься из воды, ну, из глубины. Такой силуэт, как… не знаю что.
Он замолчал.
– А потом что?
– Ну и отрубился я, – уныло закончил сержант. – Пришла смена, а я лежу. Часа через два только в себя пришел после того, как мне «головомойку» засадили.
– Миханцов, ну, скажи по-честному, может, ты все-таки таблеточек каких глотнул на посту? – вперил в подчиненного взор капитан. – Дело прошлое, сознайся!
И Антону было видно – офицеру очень хочется, чтобы тот признался, что, мол, да, был грех, больше не повторится и не надо будет думать о жутких тварях, якобы живущих в водной бездне, против которых помогает лишь недешевая и вредная «головомойка», какой спасались от атак контролеров.
Но тот лишь помотал головой.
– И еще! – опять подал голос рядовой. – Ребята говорили, будто в тоннеле следы видели мокрые. Не следы, а как бы пятна, но типа следы. Но то разговоры, я сам не видал! – закончил он.
Арсеньев задумался. С одной стороны, было все ясно – нужно отбивать факс Лазненко с настоятельным требованием убирать отсюда людей, а еще лучше – замуровать все выходы и входы.
С другой – а если завтра еще где такое приключится? Не годится бегать от опасности.
– Ладно, – пожал он плечами. – Давайте, показывайте ваше озеро.
* * *
«Прогулка» выдалась долгая и однообразная. Три уровня прошли пешком. За навсегда распахнутыми дверьми лифтов были видны кабины с длинным рядом кнопок без номеров. Оперативный центр с рядами компьютеров. Бассейн с сауной и даже банкетный зал, чтобы важные люди пересидели плохие времена в комфорте и роскоши.
Стоп! А это что?
На бетоне стены торчало нечто, напоминавшее канделябр из белой пластмассы. И оно тускло, хотя и красиво мерцало.
– Не знаю, господин майор, – сообщил провожатый. – Может, украшение какое…
– Зато я знаю! – вдруг нарушил молчание Дракон. – Это «подсвечник», мутант такой. Третий раз в жизни вижу.
– Мутант! – как-то жалобно пискнул офицер, отступая на пару шагов. Рука его принялась нашаривать кобуру.
– Не бойтесь, – чуть заметная насмешка прозвучала в голосе сталкера. – Он безвредный. На обратном пути заберем. Пригодится в хозяйстве.
За неприметной дверью в торце сауны начинались технические помещения. Тут все осталось, как и в давние восьмидесятые, – тяжелые гермодвери, зеленая армейская краска на стенах, пыльные лампы в «намордниках» решеток.
Здесь не было «времянки», и они освещали себе путь ручными динамо-фонарями.
Коридор явственно закруглялся влево, видимо огибая бункер по периметру.
Еще один трап, и они оказались в обширном подземном зале. Под потолком перекрещивающиеся связки труб и кабелей с толстыми воздуховодами. Вдоль стен вкруговую шел железный решетчатый мостик с облезлыми перилами. А под ними чернело спокойное гладкое зеркало воды.
Освещался зал здоровенным карбидным фонарем на треноге, яркое пламя которого било в глаза.
Понятно, тянуть сюда кабель замучаешься, а керосиновых ламп опасались из-за все той же «бензинки».
У фонаря стоял часовой в защитном комплекте «ТАСК-М» и с «Кедром» на изготовку.
– Тарщь командир, за время моего… – начал было он, но Иваницкий лишь махнул рукой.
Не обращая внимания на часового, Антон тяжело вздохнул, глядя в черный колодец.
Какое-то время вглядывался в эту безмятежную бездну, ощущая запах сырости с привкусом еще чего-то. Может, древней глины, в которую было прежде заключено великое подмосковное море. И вдруг ощутил легкое беспокойство, словно кто-то пристально глядел на него из глубины.
Водяная толща будто уловила внимание к себе и как бы тоже начала вглядываться в крошечного разумного муравья.
Арсеньев отпрянул и инстинктивно вцепился в автомат, словно стараясь получить от этого прикосновения толику силы. Но приступ быстро прошел, как и не бывало.
– Тьфу, черт! – выдохнул начлаб.
Осторожно подсев к краю колодца, он посветил в воду фонариком. И опять замер, на этот раз по-настоящему испугавшись.
Там действительно что-то было. И оно поднималось из бездны!
– Мама!!! – заорал солдатик-караульный, кидаясь назад.
При этом он сбил стойку с карбидной лампой, и та, разумеется, полетела вниз в воду. Последовал хлопок лопнувшего стекла, и воздух наполнился острой вонью ацетилена.
Но темнота не наступила.
Откуда-то снизу явственно пробивался свет – холодный, яркий, с разноцветными отблесками. И с каждой секундой разгорался под бульканье пузырей выходящего газа – карбида в лампе было заряжено на совесть.
– Бежим! – истошно выкрикнул капитан и, споткнувшись, растянулся во весь рост на железе мостков.
Антон тоже отпрыгнул от перил. И в следующий миг услышал сильный всплеск воды. Что-то приближалось. Неотвратимое, бесконечно сильное и таящее угрозу, но вместе с тем благостное. Арсеньев ощутил, что не может и, что хуже, не хочет никуда двигаться. А потом увидел то, что всплыло из черной, подсвеченной холодноватым огнем воды.
ОНО было слишком чужеродно и непонятно, чтобы испугаться.
Начлаб даже не осознал, что это, точнее, увидев существо, так и не смог оценить его целиком. Понял лишь, что оно было не очень большим – почти полностью перекрывая диаметр провала.
Он лишь видел и схватывал какие-то разрозненные части неведомого создания. Прозрачный стеклянистый ребристый овал, внутри которого и по граням пробегали дорожки пурпурных, синих, зеленых огней. Радужно переливающиеся оболочки. От обеих сторон тела тянулись длинные изящные щупальца цвета темного хрусталя. Переплетение мерцающих иссиня-белым, как у галогеновых ламп, светом сгущений внутри и какие-то темные предметы на их фоне. Светящиеся нити в распростершейся вокруг почти невидимой мантии. И призывно-загадочно, таинственно и необъяснимо притягательно мерцающий свет в центре существа – яркий и пульсирующий.