– Вся?!
– Не веришь?
– Да как-то не очень.
– Но это так. Хонгвей – вся энергия Мира. Ее сначала вот здесь собирают. – Тыяхша коснулась ладонью солнечного сплетения. – А потом, когда понадобится, извлекают. И тогда она идет, идет, идет… – Девушка провела ладонью линию по животу, перевалила через тугую грудь, провела по шее, по дугам губ, по милому, чуть вздернутому носу, дотронулась пальцами до глаз, таких глубоких, что утонуть в них – только так, опустила руку и сказала: – Выходит через глаза и…
Влад представил, что это не Тыяхша, а он проводит ладонью по ее животу, груди, шее, касается кончиками пальцев губ. И сглотнул. После чего подумал: «Видимо, совсем оклемался, раз такие фантазии в голову лезут». А вслух закончил за девушку:
– И разрывает Зверя в клочья.
– Ну да. Сам видел. Высвобожденная энергия Мира разрушает чуждую ей энергию. Только сначала все же стрелой попасть нужно. Но если Зверь без оболочки, то можно сразу насылать на него хонгвей. А если он в двух оболочках, тогда в него две стрелы придется пустить.
– Что за оболочки? – не понял Влад. – О чем речь?
– Зверь принимает форму того, у кого украл аган… душу, – пояснила Тыяхша. – И эта форма – его временная защитная оболочка.
– Постой, ты сейчас сказала, у Зверя может быть две оболочки. Выходит, приняв чей-то облик, он на этом не останавливается?
– Продолжает. До Последнего Дня.
– Даже если принял облик человека?
– Все равно.
– Вот же ненасытная тварь этот ваш Зверь!
– Он не наш, он Бездны.
– Ну да – Бездны, конечно – Бездны, – исправился Влад. – Послушай, а если он, допустим, из троих душу вынул, то тогда нужно засадить в него три стрелы? Так?
– Конечно, – кивнула Тыяхша.
– А если восемь, то восемь?
– Восемь…
– Во, блин, матрешка!
– Что?
– Да ничего. В целом технология понятна: увидел, вскрыл, прикончил.
– Да, увидел и вскрыл, но только не прикончил, а успокоил.
– Какая разница?
– Убить можно только живое.
– Зверь не живой?
– Нет.
– Мертвый?
– Нет.
– А какой?
– Никакой.
– Ладно, пусть так – увидел, вскрыл и успокоил. Дело за малым: научиться видеть, раздобыть стрелы и обзавестись хонгвеем. Всего-то ничего!
– Хочешь? – спросила Тыяхша.
– Чего хочу? – не понял Влад.
– Научиться успокаивать Зверя.
– Думаешь, мне под силу?
– Думаю, да.
Пораскинув мозгами, Влад отверг заманчивое предложение:
– Нет, подруга, извини, но… – Задумался еще на секунду, но потом мотнул головой так, будто хотел стряхнуть севшую на нос стрекозу, и окончательно отказался: – Не помешало бы, конечно, да только спешу я.
– Куда? – спросила девушка.
– Да тут неподалеку. В Айверройок.
Ответ подействовал на Тыяхшу магическим образом – в ее глазах вспыхнула тревога. Она посмотрела на Влада так, будто только что его увидела – пристальным, изучающим взглядом. Медленно оглядела с головы до ног, а потом и с ног до головы. Но, видимо, ничего подозрительного в крестнике не обнаружила – мужик как мужик, мешком, правда, пыльным из-за угла ушиблен, но это не в счет. И спросила, будто проверяя, не ослышалась ли:
– Так, значит, ты в Айверройок идешь?
Влад уже понял, что ляпнул что-то лишнее, но летел с горки и повернуть не мог.
– Так точно, – кивнул он. – Точнее не бывает. Есть у меня там одно небольшое, но очень важное дельце. Вернее не дельце, а дело. Дело принципа.
– Какое?
Это уже было чересчур.
Не дождавшись ответа, Тыяхша глянула куда-то поверх его головы и вдруг заявила:
– Боюсь, до Айверройока не дойдешь.
– Почему это? – не понял Влад. Она произнесла только одно слово:
– Зверь.
И тут Влад крепко задумался.
Она была права. Где гарантия, что он во второй раз не вляпается в подобную бяку, природы которой так и не понял, но погибельную сущность уловил?
Нет такой гарантии.
– А что – в окрестностях Айверройока много этих чудищ? – полюбопытствовал он, стараясь не обнаружить беспокойства.
– Кишмя кишат, – огорчила его Тыяхша.
– Вот черт!
– Открою тебе тайну. Звери приходят из Бездны не просто так. Не для того чтобы порезвиться на лужайке. Все они пытаются добраться до Айверройока.
– Там что, медом намазано?
– Там Сердце Мира.
– Во как!
– Именно так. Их цель – Сердце Мира.
– Понимаю… То есть ничего не понимаю, но… – Влад мялся, не зная, как начать, а потом выпалил: – Слушай, а ты бы не могла проводить меня до Айверройока?
Вопрос Тыяхшу ничуть не удивил, она лишь уточнила:
– Прямо сейчас?
– Ага. Я бы тебе заплатил. Хорошо бы заплатил.
Она отказала не сразу. Немного подумала, что-то к чему-то прикинула, только потом сказала:
– Сейчас не могу. Отец ждет. Завтра утром – пожалуйста. Сейчас – нет.
– Жаль.
– Как есть.
Тыяхша, махнув на прощание, развернулась и направилась к коню, который уже нашел себе занятие – пасся невдалеке на вяло зеленеющем пятачке.
Когда девушка решительно воткнула носок сапога в стремя, ухватилась правой рукой за гриву, левой – за переднюю луку и одним пружинистым движением взлетела в седло, Влад подумал: «Странно. Садится с правой стороны. Левша?»
Едва он так подумал, Тыяхша столь же ловко спрыгнула и через секунду вновь оказалась рядом.
– Слушай, Влад, – предложила она с ходу. – Я тут подумала, почему бы тебе не пойти со мной? Переночуешь у нас, а завтра поутру провожу тебя в Айверройок. Бесплатно. Я и сама туда собиралась.
– Это точно?
– Ну да. Меня там братья ждут.
Влад впал в раздумья, как Геркулес на распутье. Решил просчитать варианты. Их было всего два: согласиться с девушкой и потерять время, или рискнуть, но выиграть время. Правда, выигрыш времени может обернуться полным п… Проигрышем.
– Так что скажешь? – поторопила его Тыяхша. Не дождавшись ответа, она пожала плечами: мол, как знаешь, и направилась к скакуну. Сделав два шага, буркнула: – Мое дело – предложить, твое – отказаться.
В ее голосе слышалась легкая обида.
– А это удобно? – спохватился Влад. Он был несколько смущен – его в гости лет десять не зазывали.
– Не понимаю, о чем ты? – кинула девушка через плечо.
– Ну прилично это?
Тыяхша развернулась:
– В каком смысле?
– Ну, блин, как сказать-то… Пристойно?
– Я тебя не в свою кровать зову.
– Да я не о том… Короче, не стесню я вас?
– А-а! Нет, что ты! Дом у отца большой, братья в Айверройоке, места хватит.
– А далеко дом-то?
– До заката успеем. Если поторопимся.
Проклиная в душе свое незавидное положение, Влад наконец рубанул:
– Ладно, согласен. Все равно деваться некуда. В открытый космос без скафандра не тянет.
– Вот и хорошо, – кивнула Тыяхша. – Пойдем.
– Подожди секунду, – попросил Влад. – Я за вещичками смотаюсь.
Он сбежал с холма к оставленному внизу мешку. Достаточно бодро, надо сказать, сбежал. Будто и не лежал несколько минут назад в пыли как тряпичная кукла.
Мешок Влад сразу нашел – валялся там, где его и оставили. А вот шляпу искал долго. Унес ее вызванный демоном вихрь к зарослям и закинул на верхушку одного из деревьев. Но стряхнуть труда не составило – справился и нахлобучил.
Про нее, про шляпу эту, и спросила Тыяхша, когда Влад вновь поднялся на гребень холма:
– Откуда она у тебя?
– Одолжил у одного парня на время, – неопределенно ответил Влад. – А что?
– Да ничего. У брата такая же. У старшего. Я ему из Киарройока привезла в подарок. Только та целая.
– Это у меня дырки для вентиляции, – объяснил Влад. – Чтоб голова не перегревалась.
Тыяхша не поверила:
– Издеваешься?
– А у тебя много братьев? – меняя скользкую тему, спросил Влад.
– Двое, – ответила девушка.
– А сестер?
– Сестер нет.
– Было у старика три сына, двое умных, а третий – дочь.
– Не поняла.
– Везет, говорю, тебе. Хорошо, наверное, быть сестрой двух братьев?
– Не жалуюсь, – сказала Тыяхша и предложила: – Ну что, пошли?
– Пошли, – согласился Влад.
– Ты в седле, я рядом.
– Почему?
– Ты еще слаб.
– А что, вдвоем нельзя?
Влад надеялся, что Тыяхша согласится. Он даже представил, как обнимет ее за талию. Обнимет бережно, но крепко. С той силой, с какой птицу в руке держат – и так, чтобы не улетела, но и так, чтобы не задохнулась. Только Тыяхша, будто заглянув в его фантазии, отрезала:
– Нельзя.
– Можно спросить почему?
– Спрашивай.
– Почему?
– Потому.
– Тогда так – ты в седле, а я рядом. Конный по пешему.
– Почему?
– Потому, – отомстил он, а потом напомнил: – Я мужик. Или ты не заметила?
Тыяхша спорить не стала и через миг оказалась в седле. Взяла мешок, приладила его к седлу и разобрала поводья. Пустила коня шагом и жестом пригласила Влада следовать рядом. Тот поторопился, но едва подошел ближе, конь покосился на него настороженным глазом и многозначительно хлестнул по крупу дымчатым хвостом.
Желая сразу наладить контакт с животным, Влад решился на банальную взятку. Стянул мешок, вытащил несколько кусков оранжевого пайкового сахара и сунул жеребцу в морду. Но только тот не обратил на лакомство никакого внимания.
– Что, не в коня корм? – спросил Влад, не убирая ладони.
Тыяхша погладила жеребца по холке и что-то сказала ему, наклонившись прямо к уху. Видимо, разрешила, потому что жеребец обрадованно фыркнул и быстро смахнул угощение шершавой верхней губой.
– Надо же, будто пес! – удивился Влад и схватился за путлище у левого стремени. Но потом передумал и быстро перешел на правую сторону.
Сам сначала не понял, почему так сделал, и только потом сообразил: чтобы шрам спрятать. А когда сообразил, удивился. Раньше как-то это дело по барабану было. Он в свое время и не убрал этот шрам, потому что не комплексовал никогда на свой счет. Если кто-то и спрашивал бестактно, почему, дескать, лицо не очистил, Влад отвечал заученно – так, как в детстве мама ему говорила: «Шрамы для настоящего мужика – пропуск в сердце настоящей женщины». А вот сейчас чего-то дал слабину. Видать, захотелось девушке понравиться. Ведь красавицы, они только в маминых сказках в чудовищ влюбляются. В жизни – нет.
Они тронулись в путь, и какое-то время шли молча. Потом Влад, неожиданно даже для самого себя, стал декламировать по-русски:
Люблю глаза твои, мой друг,
С игрой их пламенно-чудесной,
Когда их приподымешь вдруг
И, словно молнией небесной.
Окинешь бегло целый круг.
– Это что? – не поняла Тыяхша, для которой стихи прозвучали набором хоть и мелодичных, но ничего не значащих звуков.
– Стихи одного древнего поэта, – ответил Влад.
– На каком?
– На языке предков моей матери.
– Переведи.
– Запросто.
И он перевел:
У тебя чудесные глаза, любимая.
В них живет волшебный огонь.
И когда ты их поднимаешь,
Становится так светло,
Будто небо озарила молния.
– Это об Охоте на Зверя? – внимательно выслушав, спросила девушка.
Влад покачал головой – нет, и пояснил:
– Это о любви.
– Разве?
– Точно. Там у поэта так дальше:
Но еще больше мне по нраву,
Когда ты закрываешь глаза
В миг сладкого поцелуя.
Тогда сквозь опущенные ресницы
Виден бледный огонь желания.
– Да, – согласилась Тыяхша. – Это не про Охоту. В ее голосе прозвучало некоторое разочарование.
– Тебе, похоже, не нравятся стихи о любви? – поправив сбившуюся набок шляпу, спросил Влад.
– Да нет, почему же. Если стихи хорошие, то очень даже нравятся.
– А мне показалось…
– Просто сейчас у нас такое время, что и не до стихов о любви, и не…
– И не до самой любви? Да?
– Да.
– Почему?
– Любовь изнуряет, – ответила Тыяхша после паузы, – делает слабее, уязвимее. Сейчас нельзя быть слабым. Идет Охота.
– Не согласен в корне, но спорить не буду, – сказал Влад. – Ладно, уяснил: любовь в морковь, лирику побоку – идет Охота. Тогда давай, начинай.
– Что начинать? – не поняла девушка.
– Как «что»? Чего такая недогадливая? Давай учи меня, как на Зверя охотиться. Чего зря время терять?
– Вот ты о чем.
– Об этом, об этом. Надеюсь, курс недолог?