— Да, но как именно?
— Это-то и сложно сказать. На мой взгляд, это была, наверное, цепь случайностей. Представителем мог стать любой из них, и в разное время все они и были таковыми.
— Любой из них мог представлять остальных?
— Да, я так думаю.
— И в то время ты был Массоном?
— Нет, еще нет — Массон нас обучал. Тогда Массонов было очень много, потому что надо было строить стену. Мы, молодые, были учениками Массона. Клин и Марл тоже были там, но тогда они еще не стали Клином и Марлом. Мы пока еще носили семейные имена. Мы не вошли во взрослый мир, и нас не заставляли выбирать себе взрослые имена. В следующий раз я представлял других во время жатвы, но мы делали это по очереди, так же как и распределяли задания. Так это и продолжалось. Я выполнял самую разную работу, как и все остальные. И все из нас в разное время были Представителями.
— И все-таки некоторые из этих молодых выросли и стали Представителями, а другие нет?
— Да. Я думал об этом. Это странно, потому что, на мой взгляд, те, кто стали Представителями, не такие уж и особенные. А что до меня, то тогда я не видел себя в будущем Представителем. Думаю, по-настоящему я стал Представителем, когда мое имя стало Доэг. Канопус взял Клина, Марла и меня на Планету Десять. Формально нас не обучали, но водили повсюду, чтобы показать, как живет их народ и насколько там все по-другому. Роандийцев обучали жители Планеты Десять, как ты говоришь — до того, как там все нарушилось. Но когда мы были на Планете Десять, мы не знали, что между нами и тем народом была какая-то особая связь или могла бы быть. Конечно, мы видели, что они развиты гораздо больше, нежели мы. А когда мы втроем вернулись с Планеты Десять, мы все были Доэгом, потому что потом путешествовали по всей нашей планете и рассказывали, что видели. И все восхищались — ведь прежде людей не возили с нашей планеты в другие места. Я все думаю, почему вы выбрали нас, Джохор? Я помню, что удивлялся еще тогда! Мы ведь ничем не отличались от остальных. Быть может, мы трое выполняли больше разнообразных работ, нежели остальные, но не настолько уж и больше. Нет, когда мы обсуждали это — конечно же, мы не могли не обсуждать этого между собой, — мы решили, что нас выбрали из-за нашей заурядности. И мы придерживались этой мысли, когда вернулись назад и на девять дней стали настоящей сенсацией со своими поразительными историями… Тогда я в первый раз и обратил внимание, что всегда, когда кто-то рассказывает о чем-то сделанном, увиденном или пережитом, это становится историей, сказкой… Во всяком случае, люди слушали наши рассказы как какую-то сказку или легенду. Надо лишь начать: «Нас привезли в тот или иной город, было такое-то время суток, и нас встречали те-то и те-то», и сразу же в этом появляется нечто чудесное, и все хотят знать, что произойдет дальше! И это верно, даже если рассказываешь о чем-то совершенно обычном — что уж говорить о новой планете! С тех пор я оставался Доэгом почти все время, а вот Клин и Марл — нет. Хотя, когда возникала необходимость, я был Клином, Марлом, Педугом и Массоном. Но, полагаю, моя сущность — Доэг.
— А когда ты был одним из пяти Представляющих Представителей?
— Ах, это была благоприятная возможность, случай — людей выбирают почти наугад.
— Любой из Представителей может представлять остальных?
— Да! И ты знаешь это! Ты знаешь все, что я тебе рассказываю — да, я понимаю, что должен сам рассказать, что знаю, — но мы сидим здесь, разговариваем, ты и я, мы вдвоем, и ты подгоняешь, вынуждаешь меня говорить то, что я считаю важным…
— Надеюсь, ты не предполагаешь, что я не воспринимаю тебя серьезно, когда ты задаешь вопросы? Я должен игнорировать их, потому что ты уже знаешь ответы? Представитель Доэг, кого ты представляешь? И кто ты такой?
При этих словах Джохор наклонился вперед, глядя мне прямо в глаза, но то, что затем вскипело во мне, положило конец возможности, что избавила бы меня от столь многих вопросов и боли. Однако мы не можем ускорить определенные процессы внутри себя: они сами должны проложить себе путь, и довольно часто это происходит без нашей активной и сознательной помощи.
Я думал о наших несчастных людях; меня охватила боль за их судьбу — бессмысленная боль, бессмысленная…
Джохор сказал сухо:
— Это богатая и щедрая вселенная.
— Ты имеешь в виду, она в состоянии позволить себе смерть нескольких миллионов людей?
— Смерть — это что-то новое для тебя? Ты что, только сейчас начал размышлять о смерти — что она означает?
— Уж не говоришь ли ты, что смерть стариков, уже проживших свою жизнь, познавших ее, не отличается от той, которой мы сейчас вынуждены противостоять?
— А разве дети, молодежь, даже младенцы никогда не умирали у вас? Вам приходилось мириться только со смертью старых?
— Не можешь же ты сказать, что не имеет значения, что население целой планеты должно умереть — весь вид?
— Я не утверждал, что это не имеет значения. Как и того, что мы, Канопус, не испытываем боли за происходящее. Как и того, Доэг, что мы ничего не делали, чтобы предотвратить это. Как и того, что мы…
Однако я в негодовании оборвал его:
— Вы не можете увезти с нашей планеты миллионы ее обреченных жителей? У вас нет где-нибудь лишней планетки, которую вы могли бы передать нам для использования, развития, возделывания? Вы считаете нас бесполезными?
— Это действительно вопросы, Доэг? Что ж, я так к ним и отнесусь — но спроси себя: разве Канопус, по твоему опыту, занимается краснобайством? Нет, мы не можем увезти с Планеты Восемь все население. У нас и вправду нет средств…
Но снова негодование так захлестнуло меня, что я не мог позволить Джохору продолжать и воскликнул:
— У вас нет средств! Или ты говоришь, что вы увезете
Он ответил:
— Да, в данный момент я угнетен судьбой Роанды. Я только что оттуда. Тяжело видеть, как нечто процветающее, здоровое и многообещающее, каковой была Роанда, утрачивает свою движущую силу, свое направление.
— Тяжелее, чем видеть, как с нами происходит то же самое?
— Ты забываешь, что будущее твоей планеты должно было быть связано с Роандой! Мы послали на Роанду особенно искусных и замечательных колонистов, с Планеты Десять, синтезироваться с видом, который мы доводили до определенного уровня, чтобы вы, жители этой планеты, могли синтезироваться с ними и стать чем-то совершенно выдающимся — мы на это надеялись…
— Вы планировали перевезти наше население на Роанду. У вас есть средства и цели для