Я достал клок черной шерсти и фляжку с нечистой водой. Правда, пришлось на время отложить подальше крест, иначе заклинание не сработало бы. Орлы-вампиры радостно захлопали в ладоши при виде вонючей трясины, в считаные мгновения проглотившей здания, дороги, деревья, пулеметы, трупы… Все. Пусть теперь, кому охота, лезет в проклятое болото!
Мы возвращались с победой, однако у меня кошки скребли на душе.
БУДНИ КОНТРРАЗВЕДКИ
Я вернулся закопченный дымом пожаров и побед. Словно для того, чтобы испортить мне настроение, моего возвращения поджидала необъятная гора разнообразных дел, по преимуществу бумажных. Сражаться с драконами, право слово, куда легче.
Первым примчался на прием начальник отдела личного состава с ворохом личных дел и кипой отчетов о проделанной работе. Генрих, по доброте душевной, взвалил на себя по совместительству обязанности начальника штаба, походной канцелярии и еще многого другого. Его педантизм и аккуратность уже вошли в поговорку. Если бы не он, мои вахлаки утонули бы сами и утопили бы все Управление в штормовых волнах разбушевавшегося делопроизводства. Ведь даже вампиры и оборотни не склонны возиться с бумажками, полагая это нестоящей мелочью. А что тогда говорить о домовых и леших?
Приятно улыбаясь, он положил на стол приказ о зачислении в отдел Юрия Владимировича всех грешных душ, уловленных во время последней операции на должности привидений.
Мне оставалось лишь всплеснуть руками.
— Я-то думал, что даже он сам не знает их имен, а у вас приказ отпечатан.
Глаза за стеклами пенсне лукаво сощурились.
— Не только приказ, но и личные дела. С автобиографиями до и после смерти, положенным числом фотографий и вообще всем необходимым.
— Невероятно.
— Для хорошо налаженного делопроизводства нет ничего невозможного. Ordnung основа основ есть.
— Положительно не знаю, как отметить ваше старание. — Я задумался. — Конечно, можно было бы вернуть вам ваше прежнее звание, однако, боюсь, нас не вполне правильно поймут. Пока еще рано.
Генрих немного театрально вздохнул.
— Я работаю не ради наград.
— Знаю. Что у вас еще?
— Приказ об увольнении. Нашлись три сомнительных элемента, которые пригрелись на космических станциях «Трезубца». Мы полагаем их присутствие опасным, отец Томас и Задунайский уже подготовили надлежащую замену. Тем более, что они ведут явно паразитический образ жизни. Мы произведем освящение станций, торжественное молебствие, воздвигнем походные алтари. Святой крест и горячая молитва защитят наши силы сдерживания гораздо лучше бесей. — Он с чувством перекрестился. Я последовал его примеру. А потом черкнул пару строк на подготовленном приказе.
— Произведите служебное расследование, по чьей инициативе и с чьей помощью попали они на станции. Негласное расследование, конечно.
Генрих с минуту смотрел на меня широко открытыми глазами, потом кивнул.
— Будет исполнено, господин генерал.
В дверь осторожно поскреблись, и в кабинет просунулась острая мордочка Зибеллы. Завидев Генриха, он с быстротой молнии пропал. Поняв, что горностаю нужен разговор с глазу на глаз, я торопливо подписал все документы и отпустил Гиммлера.
Вид Зибеллы насторожил меня сразу. Слишком уж он был весел, дурной признак.
И действительно, Зибелла приволок мне ворох магнитофонных кассет. Послушал я их, а потом минут пять старательно причесывался, чтобы заставить улечься вставшие дыбом волосы. Подготовленный Зибеллой материал отличался двумя качествами, возведенными в превосходную степень: разнообразием и неприятностью. Чего угодно ждал, но не такого…
Первым шел вопрос о моральном разложении. Это среди призраков! Воистину сказано: не верь глазам своим. Однако я вынужден был поверить. Усердный не по разуму Зибелла в мгновение ока в порошок стер блестящую кандидатуру на пост моего заместителя. Многое можно простить, но мы должны блюсти чистоту рядов, а нам показали учебное пособие по ультрапорнографии. Я понимаю, призраки тоже люди, но нельзя же так…
Я нажал клавишу селектора.
— Задунайский.
— Слушаю, — неприятно проскрежетал динамик.
— Подготовьтесь к дематериализации.
— Кого?
— Пока секрет. Приду лично.
И без голоприемника я увидел, как Задунайский пожимает плечами, но в голосе его не прозвучало и нотки удивления.
— Хорошо. Когда?
— Сразу после обеда.
— Будет исполнено.
Я задумался. Не с того мне хотелось начать свою работу. Признаться откровенно, я даже не представлял себе разнообразия своих обязанностей здесь, в стенах Управления. На войне было много проще.
Нетерпеливое покашливание Зибеллы вернуло меня к действительности.
— Что дальше?
А дальше, как говорится, было больше.
Заговор. Да, именно так. Фривольные разговоры относительно непрофессионализма нового, то есть моего, руководства. Недаром я всегда считал человеческое звено самым слабым. А прочность цепи равна прочности самого хрупкого звена. От него следовало избавиться, как можно скорее и как можно беспощаднее.
Я вновь щелкнул селектором и гаркнул адьютанту:
— Замов ко мне! Немедленно! Меня нет ни для кого! Ни для господа Бога, ни для Сатаны рогатого!
И хлопнул ладонями по столу. Левая неприятно заныла. надо, наверное, сходить к врачу. Со мной творится нечто неладное. Грешным делом я даже испугался: не проказа ли? Уподобляясь бессмертному герою Джерома тщательно проштудировал медицинскую энциклопедию, но пришел к выводу прямо противоположному. Я здоров. Непозволительно безукоризненно здоров. Человек таким не бывает, всегда найдется хоть маленькая хворобушка. А у меня нет ничего из преогромнейшего списка. И при всем при том — что-то несомненно происходит неладное.
Зибелла вновь кашлянул.
— Сгинь! Тебя не должны видеть.
Он вопросительно поглядел на непрослушанную еще кассету.
— Потом. Сейчас не до тебя.
Горностай обиделся.
— Не надо, успокойся. Сразу после совещания. А сейчас тебе лучше исчезнуть. Сожрут. С костями.
Зибелла ехидно подмигнул. Не с такими, мол, справлялись, и тотчас растворился в воздухе, словно его и не было.
Вовремя!
В дверь деликатно поскреблись. Я оценил предупредительность своих замов. Как как всякие нормальные духи, они могли материализоваться прямо в кабинете, несмотря на запертые двери и амулеты. Их хватало против заштатного привидения, но ведь я набирал личности самые выдающиеся. Что бывшему епископу Томасу распятие?
— Войдите, — разрешил я.
И они вошли.
Но сразу попятились назад, к двери. Не понимаю, что их так удивило?
— Садитесь, — предложил я, разговор будет долгим.
Они бесшумно скользнули в мягкие кожаные кресла.
Начальник отдела контрразведки генерал-майор Малюта Скуратов-Бельский. Величайших трудов мне стоило уговорить его побриться и сменить дремучий сарафан на цивильное платье, либо современный мундир.
Начальник отдела пропаганды его преосвященство епископ Томас Торквемада. По совместительству генерал-рэкетмейстер. И здесь не обошлось без проблем. Правоверный католик наотрез отказался признать другие конфессии. Улестил, заверив, что сначала следует разобраться с безбожными еретиками и сатанистами.
Начальник отдела специальных операций Юрий Владимирович Андропов. При слове «демократия» у него непроизвольно скрежещут зубы, и еще он все время недовольно косится на Торквемаду. В остальном — идеальный призрак для своего места.
И бриллиант в моей коллекции. Человек, то есть призрак, взваливший на свои плечи тяжкий воз рутинной канцелярщины и волокший его с наслаждением и даже артистизмом. Генрих Гиммлер. Вот с кем мы работаем душа в душу.
Конечно, возникали некоторые трения из-за понижения в чинах. Но я строго указал им, что никакие прежние заслуги в расчет не принимаются. Я буду учитывать только нынешнюю реальную работу. Кроме того имеется множество отменных кандидатур на замещение вакантных мест: Кэндзи Доихара, Вильгельм Штибер, Жозеф Фуше, мистер М., Эрнст Кальтенбруннер, Роберт Сесил и так далее до бесконечности. И лично от меня зависит перемещение из мира духов в мир реальности. Они это превосходно поняли и в полной мере оценили мою деликатность.
— Я хочу сообщить вам пренеприятное известие, — начал я с сакраментальной фразы. — Нам надо очистить свои ряды от скверны.
Глаза Торквемады сверкнули. Предстояло знакомое и близкое ему дело. Однако я совершенно отчетливо уловил в них тень испуга.
— В настоящее время недопустимы никакие разногласия, а тем более интриги. Затесавшиеся в наши ряды людишки пытаются строить козни, утверждая, будто мы приносим слишком много вреда, что совершенно уничтожает приносимую нами же пользу! Речь идет не о том, стоит ли их полностью заменить. Решение принято, приказ подготовлен. Людям не место в стенах нашего Управления! Сомнения возникают, когда мы пытаемся выяснить, насколько быстро и безболезненно пройдет такая замена. Располагаем ли мы достаточным по количеству и подготовке контингентом?
Его преосвященство (он же генерал-рэкетмейстер Торквемада, как вам угодно) сдержанно возразил:
— Может, не стоит торопиться? Мы ведем обработку заблудших душ форсированными методами, и результаты не замедлят сказаться. Отпускать на сторону людей, посвященных во многие секреты нашего ордена мне представляется крайне неразумным и даже рискованным. Я не верю в подписки и расписки. Человек слаб.
Малюта криво ухмыльнулся.
— Не богоспасательными речами вы их потчуете?
— Конечно нет. Растление душ обеспечивают заложенные в тайники труды отцов марксизма-ленинизма. Я не знаю другого столь мощного средства. — При этих словах Юрий Владимирович перекосился. — Насилие над ближним суть основа коммунистической идеи. К ним добавляются в надлежащей пропорции приказы основателя нашей системы. Нам удалось установить точное процентное соотношение, обеспечивающее максимальный эффект.
Тут и Железный Генрих не выдержал:
— Это верно! Даже прусская казарма — перепившийся бордель по сравнению со счастливыми фаланстерами Сен-Симона и Фурье. А такой порядок может обеспечить только сила. Впрочем, толпа любит насилие.
— Злобная клевета, — прошипел Андропов. — И вообще, я не понимаю, ваше преосвященство: вы спасаете души или наоборот, губите их?
Торквемада снисходительно возразил:
— Господу нет столько радости о десяти праведниках, как об одном обращенном грешнике. Мы даем заблудшему возможность вернуться на дорогу справедливости и тем самым радуем Бога.
— Оригинально… — покрутил головой Малюта.
— Молчать! — рявкнул я, изрыгнув пламя. Все моментально притихли. — Не хватало мне склок прямо здесь! Я задал конкретный вопрос, ждут ваших ответов и советов.
Малюта метнул презрительный взгляд на остальных и решительно отрубил:
— Нет, не сумеем! Кандидатов много, но это совершенно сырой материал! Они даже представления не имеют, что такое дыба, я не говорю уже об испанском сапоге или… Не готовы к нашей работе. Ведь мы не держим тупых костоломов, нам потребны мыслящие работники! А с такими туговато.
Андропов, успокоившись, подтвердил:
— Так точно. Но если пошарить по могилам моих бывших сотрудников, то полагаю…
— Я тоже оставил хорошее наследство, — ревниво проворчал Торквемада.
Я покивал. Не то они говорили, не то.
— Благодарю вас. Но любое из ваших предложений требует времени. А вот его-то в нашем распоряжении как раз не осталось. Поэтому я принимаю следующее решение. — Все четверо насторожились. — Еще более форсировать обработку личного состава. А Юрию Владимировичу обеспечить незамедлительную трансформацию всех оставшихся людишек в наших людей. — Может изысканного стилиста Грэма Грина и покоробила бы такая фраза, но сотрудник СИС Грэм Грин был бы восхищен изяществом найденного решения. — Отец Томас, вы помогаете ему! Генрих, переоформляйте личные дела. Малюта! Ни одного шороха вокруг операции.
Они вскочили и щелкнули каблуками.
— Переходим ко второму вопросу. Во время акции против наших друзей мы встретились с довольно зловещими признаками. Малюта, к вам доставлен полуголова приказа черной магии ГРУ Бекбулатов. Узнать все! Они, кажется, стакнулись с князем тьмы…
Андропова еще раз перекосило. Какая слабая натура у бывшего председателя КГБ.
А что происходило далее — сугубая государственная тайна.
* * *
Отпустив заместителей, я вытер взмокший лоб и с наслаждением расстегнул китель. Я чувствовал себя просто выпотрошенным и, прежде чем приступать к дальнейшим делам, хотел немножко отдохнуть. Ведь в отличии от моих замов — я простой человек, и бренное тело время от времени требует своего.
Осторожное поскребывание насторожило меня.
— Кто там? — вяло спросил я. Сил оставалось лишь на то, чтобы схватить неизменный «Скорпион» и крестик. Даже в собственном кабинете нет покоя от ворогов. Бди!
Но это всего навсего вернулся Зибелла.
— Тебя мне не хватало, — простонал я. — И так неприятностей выше головы.
Зибелла сочувственно покивал.
— Готов поспорить, что у тебя напоследок тоже припасена какая-то отменная гадость.
Полное согласие.
Я пригорюнился. Ни секунды покоя, просто не дают расслабиться.
— Ладно. Давай сюда свой подарочек.
Отдышаться я сумел только пять минут спустя. Все видим, ко всему готовы, но…
— Молчать! — приказал я Зибелле. — Держи язык за зубами, иначе живым поджарю. Если кто-нибудь пронюхает — его не спасет ничто.
Зибелла в этом не сомневался.
— Но ведь мы не допустим.
Разумеется, просто не имеем права.
— А что, если он зайдет слишком далеко? Рано или поздно тайное выплывет наружу.
Последствия непредсказуемы.
— Нам ведь тоже несдобровать.
Это точно.
Я вконец осатанел.
— Ты что все поддакиваешь?! Я и без тебя превосходно понимаю, как скверно сложились дела. Лучше подскажи, как быть. Сейчас ох как дорог полезный совет.
Зибелла, увы, предложить ничего не мог.
— А если его осторожно предупредить? Ты не возьмешься?
Нет, рисковать горностай не желал.
Ладно, запомним. Я на мгновение задумался, но тут же просиял. Все гениальное просто.
— Оберста ко мне!
После очищения орбитальных станций гремлин наотрез отказался оставаться там и околачивался бездельным обычаем по коридорам и кабинетам Управления. Если же учесть налаживающиеся у меня контакты с дикими гремлинами, его положение и вовсе приобретало характер скандальной двусмысленности. К своим он вернуться не мог, чужие тоже не спешили принять. Вот и болтался бедолага, как цветок в проруби. Для него печально, для меня отлично! В преданности Оберста сомневаться не приходилось, он мне обязан жизнью и выбирать ему не приходится.
— Вот и действуй соответственно, — приказал я Зибелле. — А я уже опаздываю.
Дожевывая на бегу засохший бутерброд, я помчался в технический отдел. Задунайский, наверное, заждался. Хотя, как вурдалак вежливый, не скажет ни слова, не моргнет даже.
* * *
Волкодлак-Задунайский встретил меня широкой улыбкой, ни единым знаком не дав заподозрить, что он обижен получасовым опозданием.
— Прошу прощения, полковник, — счел необходимым извиниться я.
— Срочное и чрезвычайное совещание. Нам предстоят великие дела.
— Знаю, — кивнул Задунайский.
— Уже?
— Конечно. Если вызывают всех четырех замов одновременно, готовится нечто из ряда вон.
Я досадливо крякнул.
— Сколько привидений — столько трепачей. Любая новость летит со скоростью сквозняка.
Задунайский улыбнулся еще шире и промолчал.
Я кое-как перевел дух.
— Все ли у вас готово — не спрашиваю, и так знаю, что готово. Может, не будем терять время и начнем?
— Как прикажете, — ответил Задунайский.
— Тогда включай.
Процедура вызова духов в наше время далеко ушла от примитивного столоверчения. Тарелочки, черные свечи… Ерунда. Установка перевода духов из Мира Магии в мир реальности занимала добрых два этажа нашего Управления. В основу метода мы положили улавливание магической эманации, содержащейся в материальных останках.
Вот и сейчас в камере приемника лежала мягкая широкополая шляпа.