А потом мощным импульсом мозговой энергии шерристянин убрал двор дома, растворив в пространстве весь мусор, оставшийся со времен стройки, и создав красивые грибки, беседки, скамейки, площадку для бейсбола, футбольное поле и теннисный корт.
И наконец, послав по этажам психологическое внушение, житель чужой планеты вывел из дома во двор всех жильцов, от пенсионеров до пионеров, и на созданных им спортивных площадках весело застучали мячи, взлетели в воздух бумеранги и воланы бадминтона, раздались слова команды: "На старт! Внимание! Марш!.."
Один из молодых жильцов так поспешил на спортивные состязания, что даже прыгнул во двор прямо с балкона, с четвертого этажа. Но конечно, с ним ничего не случилось. Подхваченный волной энергии, тотчас же излученной шерристянином, он мягко спланировал на землю, отряхнулся и занял свое место на теннисном корте, с ракеткой в руках.
Надя Переборова между тем, еще не придя в себя после удивительного своего полета через весь город, который она даже не успела осознать (просто, ощущая себя сначала в одном месте, она вдруг сразу ощутила себя в другом), словно бы в каком-то сне преодолевала расстояние между своим домом и домом Миши Стерженькова, чтобы узнать, что же с ней случилось. Она чувствовала, интуитивно чувствовала, что причиной всему был Миша, и снова спешила к нему.
Средства передвижения, которыми она теперь пользовалась, были сугубо земными - трамвай, метро и троллейбус,- и ей казалось, что время тянется ужасно медленно и что городской транспорт просто стоит на месте. Наконец троллейбус щелкнул створками дверей у Мишиного подъезда. Надя выпрыгнула из него и кинулась к лифту. Лифт тоже полз еле-еле, ей хотелось выскочить из него и побежать вверх по лестнице бегом. Но вот и дверь с табличкой "59", длинный, беспокойный звонок, и Надя Переборова, оттолкнув даже Стерженькову Татьяну, влетела в квартиру. Миша Стерженьков встретил ее каким-то особенным взглядом, и тогда, сразу забыв обо всем, Надя Переборова без сил опустилась на стул.
Волной поднимаясь из самых глубин ее существа, внутри нее зазвучала музыка. Волшебная гармония звуков обретала чудодейственную силу, она словно бы открывала перед человеком, услышавшим их, какие-то новые горизонты и грани его жизни, заставляла задуматься о том, о чем никогда не случалось думать прежде, и понять то, чего не поймешь в обычные, рядовые моменты жизни. Музыка пела в душе Нади Переборовой, и она знала: так бывает, так было иной раз с самыми величайшими в истории исполнителями, она читала об этом в книгах, это был момент высочайшего вдохновения.
Второй концерт, исполнением которого она не во всем еще была собой довольна... Словно бы сразу приоткрылись перед ней те секреты, без понимания которых смычок выводит не то, что должен. Свои секреты есть в каждой вещи, долгим и повседневным трудом приобретается их разгадка, и лишь изредка, в момент необыкновенного душевного подъема, приоткрываются они сразу, вот как теперь...
Скорее к инструменту, домой!.. И, подчиняясь этому властному требованию вдохновения, она кинулась из комнаты Миши Стерженькова, даже не попрощавшись с ним, как сделали бы это в такой момент на ее месте Паганини, Моцарт или Шопен. Громко хлопнула входная дверь, совершенно уже остолбенелым взглядом проводила Надю Переборову Таня Стерженькова, под каблучками юной виолончелистки гулко застучали лестничные ступеньки...
И не успела, не успела уже Надя увидеть, как в Мишиной комнате прямо из воздуха, из ничего, проявляется какое-то загадочное сооружение размером с обеденный стол, не похожее ни на один из когда-либо виденных Надей предметов решетчатое, с множеством углов и волнистых линий, со сложным переплетением трубочек, проводков, частей геометрически правильных и частей совершенно невообразимых форм...
Глава седьмая
Миша Стерженьков сидел на полу, и в его голове был сумбур. Сферический колпак ярко-желтого цвета, покачивающийся на кронштейнах, уже отодвигался в сторону, втягиваясь в недра аппарата, порожденного далеким и чужим разумом. В комнате сильно пахло какими-то совершенно незнакомыми, неземными запахами.
Миша пошевелился и сделал слабую попытку встать. Ноги не слушались, в ушах стоял звон, перед глазами, мешая видеть как следует, проплывали цветные пятна сложных и разнообразных конфигураций.
Но, собрав все силы, он все-таки встал. Кронштейны уже сложились, и ярко-желтый колпак скрылся внутри аппарата за створками, щелкнувшими звонко и мелодично. Мысли Миши Стерженькова постепенно приходили в порядок. Сходил на нет звон в ушах, и цветовые пятна перед глазами, растворяясь в воздухе, становились все прозрачнее. Пульс возвращался к обычной и не часто нарушаемой норме.
Внутри Мишиной головы послышался шорох, похожий на тот, что издает иголка проигрывателя, когда кончается пластинка. Потом раздались звукосочетания, смысл которых невозможно было понять, но строй их быстро менялся, как если бы говоривший то и дело переходил с одного языка на другой, и наконец прозвучали слова на родном Мишином языке:
- Второй этап исследований на Земле вынужденно прекращен досрочно. Землянину возвращено его сознание, довести ход исследований до конца не представлялось возможным.
Миша Стерженьков облизал пересохшие губы. Неожиданно для самого себя он вдруг услышал свой голос, задающий аппарату шерристян робкий вопрос, не он ли, Миша, виной тому, что ход исследований оказался прерванным. Вопрос прозвучал нелепо, Миша почувствовал, что отчаянно, неописуемо краснеет. Изо всех сил желая сказать что-нибудь еще, чтобы сгладить впечатление, он выдавил из себя фразу, которая прозвучала еще нелепее:
- Вы простите, если что оказалось не так... я... мне... мне вам очень хотелось помочь... Первый Контакт... Вы и сами должны это понять... понять, что я... Разве я стал бы... специально...
Воцарившееся молчание было гнетущим. Миша чувствовал, как краска заливает все его лицо и густеет до совершенно невообразимой степени. Еще он ощущал на себе постоянный взгляд, которым откуда-то из своих глубин смотрел на него аппарат, построенный шерристянами. Взгляд, кажется, был укоризненным и чуть ли не печальным. Исследования шерристянам пришлось прекратить досрочно, и что-то упорно подсказывало Мише: случилось это по его вине. В смятении Миша подумал о том, что так же, скажем, он мог бы смотреть и сам на какую-нибудь неожиданную случайность, помешавшую, например, поставить рекорд в пяти метрах от финишной ленты.
В распахнутое окно из двора доносились веселые голоса, стук мячей, шум работы разнообразных спортивных снарядов.
В коридоре, за дверью, раздавались медленные, смятенные шаги - там, потрясенная всем случившимся на ее глазах, взад и вперед, не в силах прийти в себя, бродила Таня Стерженькова.
Миша закрыл лицо ладонями. Все, что натворил на Земле
шерристянин, он помнил отлично. Что-то неумолимо и властно продолжало подсказывать ему, что исследования шерристянам пришлось прекратить досрочно по какой-то его, землянина Миши Стерженькова, вине, и потому ему было очень не по себе.
- Вы мне поверьте,- сказал Миша потерянно, я вас очень прошу. Я же сам понимаю... Ведь это, ведь я...
Чужой голос внутри его головы с какими-то грустными интонациями сказал:
- Ход исследований, разумеется, все время был под контролем. Причины, по которым исследования пришлось прекратить досрочно,- частые случаи вмешательства исследователя в земную жизнь. Действия исследователя в конце концов полностью вышли из-под его контроля. Было не совсем ясно, к чему это могло привести.
Возникла новая пауза. Мише очень хотелось, чтобы все происходящее оказалось в конце концов сном, но все вокруг было непреложно реально. Происходило завершение первого Контакта человечества с инопланетным разумом.
- Установлены и причины, по каким исследователь утратил над своими действиями контроль,- сказал голос.
Миша поднял голову и взглянул на аппарат. С сильно бьющимся сердцем Миша ожидал продолжения.
- Сознание землянина оказалось слишком сильным,- сказал голос.- Его остаточные проявления не удалось уничтожить полностью во время трансформации. Шерристянин активно вмешивался в земную действительность, потому что этого требовали остаточные проявления сознания землянина. Впервые за всю историю комплексных исследований в громадном районе Вселенной встречена цивилизация, представители которой оказались не до конца подверженными действию процессов трансформации,- в интонациях голоса послышалось, кажется, даже какое-то затаенное уважение.
Предчувствие не обмануло Мишу Стерженькова: он был всему виною! Доверие шерристян оправдано не было.
- Да,- выдавил он из себя потерянно и глухо,- значит, это я во всем виноват... Натворил я дел на Земле...
В его памяти мигом пронеслась вся вереница приключений шерристянина сразу. Дел на Земле, действительно, натворено было немало. Но Миша Стерженьков сейчас думал о другом:
остаточные проявления его сознания помешали установлению Контакта, и только это сейчас было главным.
Отчаянно махнув рукой, Миша поднял взгляд и стал ждать, что теперь будет дальше.
- Ход исследований прекращен досрочно,- сказал голос в Мишиной голове (интонации теперь вновь были укоризненными).- То, что было изменено на Земле шерристянином, помимо своей воли подчиняющимся остаточным проявлениям сознания землянина, должно быть исправлено. Всякие воспоминания о том, что с ним происходило, будут после этого стерты в памяти разумного обитателя Земли...
Миша Стерженьков потерянно кивнул. Ему очень хотелось провалиться сквозь землю, но такое бывало, конечно, только в сказках или в какой-нибудь фантастике. Раздался негромкий щелчок, и внутри аппарата стал нарастать ровный басовый гул.
Все, что было переделано на Земле разведчиком чужого разума, подчиняющимся остаточным проявлениям сознания Миши Стерженькова, было исправлено шерристянами одновременно, в один короткий момент. Зрение Миши, в прежней позе стоящего посреди своей комнаты, на некоторое время непостижимым образом оказалось трансформированным. Исчезли с его глаз стены с фотографиями знаменитых спортсменов и кульминационными моментами важнейших спортивных международных состязаний, пропали куда-то мебель, спортивные снаряды, книжный стеллаж с произведениями знаменитых тренеров и мемуарами прославленных звезд. Вместо всего этого он увидел сразу множество разных картинок, и внимания, удивительное дело, хватало на все - он мог без труда уследить за изменениями, которые происходили на каждой из них.
Да, возможности шерристян действительно были непомерно, непредставимо велики. Откуда-то издали, может быть, с невероятных космических расстояний, активно вмешались они в земную жизнь - для того, чтобы вернуть все к прежним нормам, естественным для планеты, и управлять которыми должны были, конечно, лишь сами ее обитатели, а не какие-то внеземные силы. Одновременно во многих местах проявлялись результаты небывало мощного вмешательства шерристян в земную жизнь; и за изменениями, происходящими мгновенно, Миша следил затаив дыхание и слыша, как сильно колотится его сердце.
В магазине "Одежда" растаял в воздухе весь дефицитный товар. Продавец снова стал одним человеком; исчез и щит с позорной надписью. О том, что происходило в магазине еще несколько мгновений назад, не помнил никто - ни покупатели, ни продавец.
В парке, где завершилась прогулка шерристянина с Надей Переборовой, сошли с гипсовых пьедесталов несколько статуй. Превратившись в семерых похожих друг на друга молодых людей, они как ни в чем не бывало двинулись по аллее парка дальше, словно ничто не прерывало в недавнем прошлом их прогулки. Воспоминаний о происшедшем не осталось в памяти ни у одного из этих молодых людей, и строй их мыслей продолжился с того самого места, на котором прервался.
В редакции вечерней газеты со стола заведующего отделом науки исчезла набранная заметка, подготовленная для очередного номера, где речь шла об удивительном случае, очевидцами которого были несколько часов назад десятки людей: о старушке, совершившей на улице невиданный акробатический прыжок. Озаглавленная "Бабушка...- самолет? Возможно ли?", заметка эта сопровождалась комментариями нескольких видных ученых, которые единодушно утверждали, что ничего удивительного, а тем более сверхъестественного в этом случае нет - один раз в миллионы лет все атомы тела одного человека вполне могли двинуться в одном направлении, что и должно было явиться причиной подобного полета.
Сразу стих за окном веселый спортивный гомон соседей Миши Стерженькова по дому, исчезли спортивные сооружения, и все соседи разошлись по квартирам, чтобы вернуться к обычным своим повседневным делам, а площадка перед шестнадцатиэтажным домом-башней приобрела такой же вид, какой оставался с самого момента окончания строительства.
В самом доме были сведены на нет все изменения, внесенные шерристянином, и к первоначальному варианту вернулась планировка трехкомнатной квартиры семьи Стерженьковых.
В комнате родителей груда образцов художественной вышивки прошлых веков оказалась в прежнем живописном беспорядке и исчезли всякие следы реставрации.
Из коридора донеслись слова песни, гвоздя эстрадного сезона; распевая ее громким, крикливым голосом, Стерженькова Татьяна двинулась к себе в комнату, чтобы снять синее платьице в горошек и голубые домашние туфельки. Рассмотрев себя в зеркале, ученица спецшколы презрительно поджала губы, сказала что-то по-исландски и занялась своей прической, ресницами и губами, возвращая себе первоначальный облик. Спустя несколько мгновений после возвращения облика она уже ничего не помнила из того, что происходило с ней совсем недавно.
В учреждении "ЦЕНТРЗАГОТКОНТОРРОЗЛЕПЕСТОК" все в буквальном смысле встало на свои места.
Гражданка Захарова М. В., не принятая в секцию, нашла свою клеенчатую сумку и двинулась дальше, по своим делам.
Профессор Виктор Витальевич Ворошейкин устал работать и встал из-за письменного стола; когда он вернулся к нему снова, листочек с последними, крайне важными для науки записями опять куда-то запропастился, и профессор растерянно стал искать его по всем углам своего кабинета.
Товарищ Миши по техникуму, Костя Аглашин, забыл о том, что он видел на улице, и пошел готовиться к зачету...
Все, что было переделано в земной действительности посланцем чужого разума, абсолютно все в короткие мгновения стало прежним, как было задолго до второго этапа исследований шерристян на Земле. Проследив одновременно за всем этим, Миша Стерженьков снова увидел стены своей комнаты и аппарат шерристян. У Миши слегка кружилась голова и захватывало дух.
- Ну, вот и все,- услышал он голос.- Теперь осталось только стереть всякие воспоминания о происшедшем в памяти разумного обитателя Земли, участника второго этапа исследований. Процессом обратной трансформации сознания уничтожение воспоминаний не предусматривается - для этого требуется специальная обработка...
- Я понимаю,- сказал Миша Стерженьков глухо.- Если надо, то конечно... Я вас очень хорошо понимаю. Но вы тоже поймите, что я...
В аппарате шерристян откинулась какая-то створка, и на кронштейнах вперед выдвинулся сферический колпак голубого цвета.
Аппарат надсадно гудел, интонации этого гула непрерывно менялись, словно бы он исполнял какую-то немыслимую на Земле мелодию. Иногда внутри него что-то щелкало и слегка позванивало. Время от времени на его панелях распахивались створки, и оттуда на кронштейнах выдвигались вперед все новые и новые сферические колпаки. Скоро они окружили Мишу Стерженькова чуть ли не со всех сторон, и каждый из них оказывал на него свое воздействие.
Изредка на сознание Миши легкими волнами находили полосы какого-то забытья. Потом гул в колпаке смолк, аппарат изменил свой цвет, и снова Миша почувствовал на себе невидимый и вроде бы укоризненный взгляд.
- Трудно поддающийся обработке,- сказал в Мишиной голове голос, словно бы обращавшийся не к нему, а к кому-то другому.- Необходима смена режима, перестройка структур.