– Грабёж?
– Нет, хотя убийство – умышленное. Его незаметно преследовали и догнали.
– Так... и что теперь?
– Обычная процедура. Мёртвый опознан и обследован, баллистики определили ствол киллера, дело за сыскной полицией – найти и изловить. У нас убийца безнаказанным не останется.
– Я имею в виду Зенона. Передадите прах родным?
– У него не было ни родных, ни родины. Точнее, он не оставил упоминаний о них. Имущество завещал каким-то благотворительным фондам...
Форта дважды передёрнуло – тут тебе и фонды, крепко памятные по Планете Монстров, и жалкая судьба бродяги, в чартерных рейсах забывшего, где его дом.
Человек без прошлого, чьё будущее – безымянная могила на чужой планете.
«Вылитый я!..»
– Зенон имел статус гражданина мира, – протокольным тоном продолжал Рах. – Космополит, лицо без подданства. Осталось избавиться от мёртвого тела и сделать отметку в реестре усопших.
– Значит, кремация...
– Мокрая кремация, превращение в жидкость. При сожжении тратится топливо, энергия, выделяется дым, а растворение – чистая безотходная технология.
– Ну, это не дело! – возмутился Форт. – У него что, на счету ни гроша не осталось?!.
– Деньги вложены в корабль и груз, а они перейдут кредиторам. На остатки будут претендовать фонды; их юристы дерутся за каждую камешку.
– Извини, Рах, но если для вас покойник – лишние хлопоты, то для меня – копия Господа Бога, Я не позволю обходиться с ним как попало. Если нет денег для нормальных похорон, я возьму расходы на себя.
– Если вам угодно – пожалуйста. На время церемонии оденьтесь в штатское; безродных не провожают в форме. Но... не понимаю, почему вы так о нём печётесь?
– Он был невезучий, но, кажется, честный космен. Мне его жаль.
– А мне нет. – Pax поискал что-то под жилетом, нашёл и протянул Форту. – Случайно вскрылось, что он, помимо прочего, мог быть причастен к ввозу запрещённой литературы. Попадись он на этом – выслали бы первым рейсом.
Прежде чем взять, Форт уже узнал книжонку по обложке и неполному надрыву поперёк. Одна из пачки, второпях сунутой им в мусорный ящик в «Кабарете».
Мысли побежали быстрой вереницей.
Где Зенон взял книжицу?
Вынул из ящика? отпадает. Не в том он был состоянии и не тех лет, когда шарят в мусоре.
Значит, брошюры достал – или вытряхнул – кто-то другой. Скажем, уборщик «Кабарета». Целая пачка, представляете? макулатурка задарма! Чуть попорчена, однако текст цел. Раздавать ньягонцам – опасно, можно вылететь на родину не по своей воле. А предлагать то же самое эйджи?..
Но станет ли взрослый читать туфту, переведённую «Помилованием» для ньягонских деток?
Мусор из ресторана удаляют ежедневно. Как Форт заметил в странствиях по Эрке, бытовые отходы вывозят коробами-троликами к пунктам сортировки и там прытко готовят к рециркуляции; подход вполне разумный. Значит, в ту же ночь подрывные книжицы неизбежно должны были попасть в лапки ньягонских мусорщиков, а оттуда – в полицию нравов или как здесь эта служба называется... В том, что граждане охотно сотрудничают с силами правопорядка, сомневаться не приходится. Итак, до сортировки пачка не дошла. Проплутав где-то трое суток, экземпляр из неё оказался у убитого Зенона. Он всё время носил брошюру с собой? можно подумать, перечитывал. А то он не знал, что там написано. Находка более чем подозрительная...
– Это обнаружили при нём?
– В кармане куртки, вместе с прейскурантами, наладонником и разными мелочами.
Час от часу не легче.
– Какие были мелочи?
– Чип-ключи, сколько-то монет... – Pax наблюдал за Фортом, надеясь понять, о чём думает напарник. «Много ты уследишь, душа моя!» – посулил ему Форт, придав лицу неподвижность камня.
– А снаружи или внутри лежало издание? ближе к телу или наоборот?
– Внутри. Мотаси, почему вас это интересует?
«Потому что на Планете Монстров я занимался не только перевозкой грузов, но и ещё кое-чем, – мысленно ответил Форт не без мрачного самодовольства. – Вторая профессия здорово помогает мне зарабатывать на отвратительную пищевую пастилу».
– Мужчины эйджи набивают карманы курток, засовывая в них крупные плоские предметы в порядке «снаружи внутрь», немного прижимая к телу и направляя так, чтоб новая вещь не задевала всунутого раньше; при этом слегка отодвигают прежнее содержимое кнаружи. Знаешь, сколько хлама у мужчин в карманах?.. Из этого я тупо делаю вывод, что покойный обзавёлся книжкой сегодня, после выхода из дома. Не раньше.
– И что же? – Раху явно стало любопытно, но он тщательно скрывал своё удовольствие видеть умного человека.
– А вот это уже дело полиции. Можешь передать им наш результат, а мы продолжим изучать здоровье свинок.
«Кто-то, раздобывший книжицу раньше, предложил её Зенону сегодня, а тот принял. Кто? зачем? связано ли это с убийством?.. тёмная история».
Форт заглянул в брошюру. Ох, лозунги. Ох, пропаганда! С первого взгляда вроде гладко и пристойно, но вчитаешься – и призадумаешься. Настроение не способствовало тому, чтобы извинить творцов сей писанины.
Тем более обидно, если человеческая жизнь, единственная и неповторимая, обрывается так жестоко и безвременно, а в кармане погибшего находят вопиющее сочинение, посвященное тому, с какого возраста каким порокам предаваться.
«Дети имеют право на уединение и право встречаться с другими людьми. По достижении возраста они могут уйти из школы, пойти в армию, покупать алкогольные напитки и жениться.
Сначала ты можешь купить домашнее животное без согласия родителей, затем проколоть уши, уходить из дома, покупать сигареты, пиво и вино. Затем настаёт возраст, когда ты можешь купить оружие и боеприпасы, а с момента совершеннолетия – жениться, голосовать, брать заём в банке и употреблять алкоголь...»
«Мой друг Зузу продаёт наркотики в школе, – вещало со страниц воображаемое существо, нарисованное как гибрид землянина с ньягонцем. – Я хочу выяснить моральную и медицинскую сторону его поступка и спрашиваю об этом друзей. Друзья Халала и Бамба дают мне ответы».
«Ни имён, ни друзей таких быть не может! – Форт обиделся за отчизну. – Чего они понаписали?! о, мама – а нарисовали-то как!..»
Друзья мутанта тоже убежали из кунсткамеры, и как они выглядели, так и думали.
«Зузу говорит, что наркотики приносят радость и создают положительное настроение. Я не знаю, можно ли ему верить, но это круто».
Форт в смятении полистал книжку и напоролся на новый перл:
«БАНДА, ОРУЖИЕ, ЖЕСТОКОСТЬ, НАСИЛИЕ. Составь текст с этими словами и прочитай друзьям вслух. Пусть друзья расскажут, бывают ли в их районе разборки между подростками с применением оружия».
Он раскаялся, что не порвал книжки на восемь частей. Родной образ жизни, по которому он столько предавался ностальгии, вдруг явился ему как смесь прав уйти из дома, проголосовать, жениться и напиться. Ничего более светлого книжица не предлагала.
– Да, изданьице так себе.
– От вас к нам хороших книг не ввозят. Качество печати высокое, но содержание... Это изделие – еще не худшее. Встречаются пособия по основам практического секса для школьников.
– Не одно же это импортируют!.. Есть «Гедеоны», они раздают Библию и Евангелие. Наверняка «Гедеоны» сюда приезжали.
– Появлялись. – Pax посуровел. – Им разрешено распространять книги только среди взрослых. Дети берут из вашей веры не то, что следует.
– Не будем о религии, чтоб не начались разногласия. – Форт предупреждающе поднял ладонь. – Давай сводить находки за сегодня – заодно наметим план на завтра.
– Охотно. – Раху тоже не нравилось направление разговора, и он был рад сменить тему.
Форт сел рядом; они раскрыли планшеты видеокарт. Оранжево-жёлтые разводья – там, где пострадали люди, бледно-лиловые – участки волнения и гибели животных. Вертикальные срезы корней града. Большие лакуны, пробелы, пустоты – как ни старались медики и зоотехники помочь дознанию, цельной схемы не складывалось.
Хотя... из фрагментарной картины начинало что-то проступать, какая-то зыбкая закономерность. Форт в который раз скопировал мозаику и размыл края пятен. Ещё сильней. Ещё... Проявилась неровная зазубренная полоса оранжевого цвета с широкими лиловыми закраинами. Как бы колея с яркой дорожкой между следами колёс... словно по карте прополз вездеход, который подпрыгивал на булыжниках и кочках, порой и вовсе отрываясь от земли.
«Нет, погоди. Структура – лишь интерпретация; ты подгоняешь результаты к впечатлению, а вероятность наличия структуры – всего двадцать семь процентов. Много выпадений! Заполни их, тогда и рассуждай».
– Да-а, возиться нам предстоит немало. Вот, смотри – целый район не проверен.
– Там нечего искать. Здесь участок белковых колонок; никаких животных, минимум людей – автоматическое производство.
Встреча с легендой... Фраза «И тогда высшие миры одарили Ньяго белковой колонкой» так же популярна, как «Бедный Йорик!» или «Бабушка, почему у тебя такие большие зубы?»; вдобавок колонку (и клыки бабушки, и череп Йорика) никто в глаза не видел. В детстве Форт представлял белковую колонку чем-то вроде уличного гидранта, из которого струёй льются сосиски.
– Тоже гоните колбасу из кишечной палочки? знакомо. Микробных синтезаторов у нас полно...
– Не бактерии. Колонка заряжена растениями. Это... оранжерея, только очень мощная.
– Растения? надо их проверить.
– Зачем? они не впадают в панику, и остановки сердца у них не бывает.
– Pax, всё живое – динамическая гибкая система, она реагирует на каждое колебание. За микробами – скажем, в коридорной пыли – не уследишь, а оранжерейные овощи находятся на контроле. Толковый агроном всегда знает, как дышит каждый листик в ботве и как клубень набирает массу. Плюс – растения жёстко привязаны к месту и все одинаковые, выращены из стандартных семян. Если взяться с умом, оранжерею можно использовать как эталонный анализатор. Идём туда сегодня.
– Не так сразу. Колонка – стратегический объект. Я обеспечу пропуск на завтра.
«Вот и ладно, – решил Форт. – Значит, я пока позабочусь о Зеноне».
Когда земляне впервые встретили высокоразвитых братьев по разуму – ими оказались яунджи, – Вселенская церковь Иисуса-Кришны-Будды ликовала вместе с человечеством. Открытие нового мира сулило многое: расширение рынков сбыта, рост научных знаний, обогащение культуры. Для церкви это был большой шаг на пути миссионерства, согласно завету Христа:
Я – цель живущего.
Стремись ко Мне,
Как быстрая стрела к мишени.
Вонзившись, обретёшь
Любовь, Блаженство, Просветленье.
Эмблемы сжались, засияв венцами лучей, цветные круги побежали к стоящему внизу ящику с прорезью для пожертвований; поверх кругов падали в прорезь виртуальные монеты и купюры. Появился текст на ньягонском и нескольких языках землян: «Жертвуйте! Внесите свою лепту в освобождение! ТРИНИТАРИИ – Орден Святой Троицы для выкупа рабов и пленных – Пятьдесят веков поиска и спасения, сотни тысяч выкупленных». Вслед за этим на панели возникло изображение – святые Иоанн Маффийский и Феликс Валуа, выводящие из темницы пленников, с которых на ходу спадают цепи. Форт опустил в ящик пластиковую банкноту в 16 крин и мысленно пожелал, чтобы она кому-нибудь помогла. Людокрады без передышки орудовали в Галактике, и даже скромная работа тринитариев была на пользу человечеству, хотя Форт полагал, что десант спецназа на базу работорговцев был бы куда эффективней.
Принимала Форта мать Лурдес, черноокая дама индостанских кровей, в золотисто-красном платье и прозрачной накидке зелёного газа, в жемчужных ожерельях и с перстнем в крыле носа. У неё была походка счастливой возлюбленной Кришны. Судя по тому, какой персонал попадался Форту на глаза в храмовом центре, вселенцы метко пользовались авторитетом прекрасного пола на Ньяго.
– Вы космен? Бывайте у нас чаще. Я люблю тех, которые приходят сами. И Он тоже любит. – Глаза Лурдес улыбнулись. – У нас множество программ, и нужны волонтёры. Можете участвовать в любой по своему выбору.
История Зенона опечалила её.
– Страшно погибнуть на чужбине! как прискорбно, что он был одинок... Нет, у нас он не бывал; я бы запомнила имя. Конечно, мы совершим обряд над его телом – мы никому не отказываем.
Ньягонка в длинном наряде церковного служки со вселенской эмблемой на груди принесла собеседникам финики и лимонад.
– Нельзя ли дистиллированной? я артон.
– Я рада, Фортунат, что это не стесняет вас. Вы сильный человек – вы преодолели своё состояние. Если найдёте время, мы можем собрать прихожан с искусственными органами и конечностями – им нужен пример уверенности в себе.
– Вам, кажется, удалось привлечь местных к церкви.
– С трудом, брат мой. Живут здесь скученно, любые перемены в поведении сразу становятся видны, а отношение к новообращённым очень сложное. Ньягонцы опасаются осуждения окружающих.
– Я не интересовался религией ньягонцев; если что и знаю – то из карманного справочника. Там мало сказано: «Культ хтонических и небесных божеств». С хтоническими ясно – обитая в подземелье, их надо ублажать, а вот небесные...
– Можете не продолжать, я поняла вас. – Лицо матери Лурдес стало строже. – В целом догадка верна – треть ньягонцев не видела неба. Они рождаются, живут и умирают под землёй. Но все знают по фильмам о небе, облаках и молниях. Кое-кто очень стремится их увидеть... а иные боятся и неба, и небесных явлений. Уютнее жить в норке и не ведать, что существует бесконечность, что Галактика состоит из пустоты, а где-то в середине миров сияет сверхзвёздный объект – трон Господень. Цель нашей миссии – вывести людей из тьмы к свету. У нас есть небольшие сельские коммуны на поверхности. Туда идут самые смелые из неофитов. Градский совет поддерживает нас, потому что тут наши цели совпадают.