Тогда я разыскал Гарри Гейтса и упросил его позволить мне присоединиться к той партии ученых, которую будет прикрывать охрана. Гарри сказал:
— Конечно, почему бы нет. Грязной работы, которой мои примадонны не желают пачкать свои ручки, сколько угодно. Можешь начать с проверки списка снаряжения.
Я проверял, а Гарри записывал. Наконец он произнес:
— Слушай, а как тебе нравится ощущать себя маленьким зеленым человечком с летающей тарелки?
— Чего, чего?
— Ну быть энэлошником… Мы же энэлошники, это-то ты понимаешь?
Я наконец понял. НЛО, или неопознанные летающие объекты. Отчеты о массовой истерии, связанные с НЛО, имеются во всех трудах по истории космических полетов.
— Я полагаю, что мы сами и есть что-то вроде НЛО.
— Именно ими мы и являемся. НЛО были разведывательными кораблями, мы — тоже. Они обследовали Землю, им не понравилось увиденное, и они улетели. Если б они не обнаружили, что Земля кишит враждебно настроенными туземцами, они бы, конечно, приземлились и начали бы хозяйничать у нас точно так же, как это собираемся сделать сейчас мы.
— Гарри, неужели ты действительно веришь, что НЛО нечто большее, нежели игра расстроенного воображения или ошибки наблюдателей? Я думал, что это гипотеза себя давно изжила.
— А ты пройдись-ка еще разок по доказательствам, Том. В нашем небе незадолго до того, как мы сами приступили к космическим прыжкам, происходило нечто. Безусловно, большая часть сообщений была враньем. А некоторые — нет. Невольно приходится верить фактам, когда они появляются у тебя перед глазами, иначе вся Вселенная предстанет перед тобой в искаженном виде. Ты же наверняка не считаешь, что только люди способны на строительство космических кораблей?
— Ну… вероятно, нет. Но если еще кто-то их строил, то почему они не прилетели к нам давным-давно?
— Простая арифметика, дружок; Вселенная огромна, а мы находимся на ее задворках. Впрочем, может, они и прилетали. Это, конечно, только мое предположение. Они обследовали Землю, и она оказалась не такой, какая им нужна. Может быть, им не понравились мы, может, наш климат. Поэтому НЛО улетели. — Он задумался. — А может, они и садились-то только затем, чтобы запастись топливом.
Вот и все, что я извлек из моего пребывания в рядах научного отряда; когда Гарри внес мое имя в список, капитан его тут же вычеркнул.
— Ни один связист специального назначения не покинет борт корабля.
Этим было сказано все. У капитана железная воля. Ван получил разрешение присоединиться, так как его брат погиб в результате несчастного случая, пока мы шли на пиковой скорости, так что я вызвал Пата, рассказал ему о Ване и предложил немедленно отдать концы. Пат эту шутку почему-то не оценил.
«Элси» опустилась в океан на подходящей глубине, а затем с помощью вспомогательных ракет ее подогнали поближе к берегу. Она плавала, высоко высовываясь из воды, поскольку две трети ее баков были пусты: топливо сожжено, вода полностью дезинтегрирована сначала в процессе достижения околосветовой скорости, потом в процессе торможения. Инженеры тут же принялись за ремонт ракетной системы, еще до того как мы добрались до якорной стоянки. Насколько мне известно, ни один из них не вызвался добровольцем в десантный отряд: думаю, что для большинства инженеров высадка на Констанции — просто шанс пополнить запасы ракетного топлива и заняться починками и ремонтом, который был им не под силу во время полета. Их совершенно не интересовало, где они находились или будут находиться, лишь бы ракетная система работала, а вся механическая часть тикала, как часы. Доктор Деверо рассказывал мне, что главный металлург шесть раз летал к Плутону, но ни единого раза не ступал на почву другой планеты, кроме Земли.
— А это нормально? — спросил я, думая о том, сколько доку Деверо пришлось возиться со всякими психами, включая и меня самого.
— Для данной породы кошек — это свидетельство полного умственного здравия. Любую же другую породу я бы уже давно запер на замок и кормил бы через замочную скважину.
Сэм Рохас обиделся на дискриминацию телепатов еще сильнее, чем я: ему не терпелось ступить на землю незнакомой планеты подобно Бальбоа, Колумбу и Ланде[43]. Он пришел ко мне обсудить это дело.
— Том, ты собираешься такое терпеть?
— Что ж, не скажу, чтоб мне все очень нравилось, но что здесь можно поделать?
— Я тут перекинулся кое с кем парой слов. Все просто. Мы не потерпим.
— Не потерпим чего?
— М-м… просто не потерпим. Том, с тех пор как началось торможение, я стал ощущать, что мои телепатические способности слабеют. По-видимому, то же самое происходит и с остальными, во всяком случае с теми, с кем я разговаривал. А как у тебя в этом смысле?
— Ну… я не…
— А ты подумай получше, — оборвал он меня. — Наверняка ты тоже заметил. А то как же! Я даже сомневаюсь, чтобы мне удалось в данный момент связаться со своим близнецом. Похоже, это имеет отношение к тем местам, где мы сейчас находимся… Может, что-то странное в радиации Тау Кита или еще что… А может, это излучение самой Констанции. Кто знает? И уж если говорить откровенно, то кто сумеет нас проконтролировать?
Тут до меня стало доходить. Я ничего не ответил, хотя идейка была ух какая соблазнительная.
— Если мы не сможем больше работать связистами, — продолжал Сэм, — нас придется перевести на какие-то другие работы… к примеру, в десантную группу. А когда мы снова окажемся вне пределов действия этой таинственной силы, то вполне возможно, что опять обретем способность посылать доклады на Землю. Не исключена возможность, что кое-кто из девочек, которым вовсе нечего делать у десантников, сумеет и сейчас поддерживать контакт с Землей и отправлять туда текущие сообщения… особенно если нас — выродков — перестанут дискриминировать.
— Прекрасная идея, — согласился я.
— Пошевели-ка над ней мозгами, и ты обнаружишь, что и твой телепатический талант непрерывно ослабевает. Что же касается меня, то я уже почти что оглох. — И Сэм ушел.
Некоторое время я играл с этой идейкой. Я знал, что капитан сразу распознает стачку, как только увидит ее… но что он сможет с нами сделать? Обозвать всех лжецами и подвесить за большие пальцы, пока мы сами не сдадимся? Но как он сможет с уверенностью определить, на самом ли деле мы «скисли» как мыслечитчики? Ответ: в этом у него уверенности быть не может; никто, кроме самих мыслечитчиков, не знает, как они это делают. Когда наши контакты вдруг обрываются в самом разгаре передачи, капитан не начинает в нас сомневаться, он просто принимает обрыв как данность. Ему и сейчас пришлось бы отнестись к этому точно так же, а что он при этом будет думать, не имеет ни малейшего значения.
Ибо он нуждается в нас, ибо мы — незаменимы.
Па когда-то работал арбитром в местном отделении своей гильдии. Я хорошо помню, как он однажды сказал, что стачку следует объявлять лишь тогда, когда нужда в рабочих так велика, что стачка выигрывается чуть ли не до ее объявления. Так что капитан был в ловушке; это уж точно. Мы были ему необходимы. Ни единого штрейкбрехера ближе одиннадцати световых лет не было. Нет, он не посмеет разговаривать с нами с позиции силы.
Не исключено, однако, что стачку может сорвать кто-нибудь из наших же. Посмотрим. Ван ничего не значит, Кас Уорнер — тоже, они потеряли своих телепартнеров, их братья погибли. Сестра Пру, Пейшенс, была жива, но эта телепара так и не восстановилась после «пика» скорости — сестра Пру отказалась принимать опасные для здоровья наркотики и от гипноза отказалась тоже, поэтому им так и не удалось наладить нарушенный контакт. Мисс Гамму можно не считать, потому что корабли, на которых были ее сестры, все еще набирали скорость, и мы, следовательно, не имеем возможности связаться через эти корабли с Землей, пока какой-нибудь из них не начнет тормозить. Не считая меня и Сэма… кто ж остается? И можно ли на них положиться? Итак — Руп, Глория, Анна, Дасти… и, конечно, Дядюшка… И Мей-Линг.
Да, все они надежны. То, что корабельная прочая публика заставила нас ощутить себя «выродками», когда мы впервые попали на корабль, сплотило нас. Даже если кто-то и сочтет предложенные действия неправильными, он все равно не пойдет против друзей. Даже Мей-Линг, хоть она и вышла замуж за аутсайдера. Так что дело это, пожалуй, может выгореть. Если Сэм сумеет со всеми договориться.
Видно, я жутко хотел попасть на Конни… и хотя предложенная идея дурно пахла, я все равно рвался туда.
И все же… было в этой истории что-то неприятное, заставлявшее почувствовать себя мальчишкой, который на свои развлечения собирается истратить пожертвования, собранные воскресной школой.
Для того чтобы выяснить настроение всех, у Сэма оставалось время до полудня завтрашнего дня, так как сейчас мы держали только одну вахту в сутки. В непрерывной связи не было необходимости, да и на корабле сейчас прибавилось работенки из-за подготовки экспедиционной группы. В общем, я отложил эту проблему в долгий ящик и отправился на нижнюю палубу отбирать крыс, которые предназначались для научных целей экспедиции.
Однако до завтра мне ждать не пришлось; Дядюшка собрал нас всех тем же вечером, и мы набились в его каюту, как сельди в бочку; тут были все, кроме мисс Гаммы, Вана, Пру и Каса. Дядюшка оглядел нас, лицо у него было какое-то вытянутое и грустное; он сказал, что жутко сожалеет, что нам некуда сесть, но что он постарается нас надолго не задерживать. А затем произнес весьма витиеватую речь насчет того, что всегда смотрел на нас как на своих детей и постепенно искренне полюбил и что мы во веки вечные останемся его детьми, что бы там ни случилось. А потом он заговорил о чувстве достоинства, которое делает человека Человеком.
— Настоящий человек платит по своим счетам, он должен быть чист, он уважает других людей и держит свое слово. За это он не требует награды; он делает это все просто потому, что должен быть в мире с самим собой. Билет на Небо стоит дорого. — Он помолчал и задумчиво произнес: — Но главное, он выполняет обещанное, — Потом снова оглядел нас и добавил: — Вот и все, что я хотел вам сказать. Но раз уж мы тут собрались все вместе, хочу сделать объявление. Руп внес кое-какие изменения в расписание вахт. — Он поискал глазами Сэма Рохаса. — Сэм, я хотел бы, чтоб ты встал на следующую вахту завтра в полдень. Ты не возражаешь?
Абсолютная тишина тянулась так долго, что наши сердца, казалось, пропустили по три удара. Потом Сэм выговорил с некоторым трудом:
— Ну, разумеется, Дядюшка, если тебе так угодно.
— Буду очень признателен тебе, Сэм. По ряду причин я бы не хотел ставить на эти часы кого-то другого… а самому тоже ужасно не хочется выходить на вахту, если бы ты не смог. Боюсь, в этом случае мне пришлось бы сказать капитану, что выстоять ее просто некому. Так что я очень рад, что ты согласился.
— Хм… что ж… разумеется. Не о чем и говорить.
И это был конец забастовки.
Однако Дядюшка еще и не думал нас отпускать.
— Я решил, что надо вам рассказать об изменениях в расписании дежурств, раз вы тут все собрались, чтоб Рупу не пришлось ходить за каждым из вас и просить завизировать списки. Но во-обще-то я позвал вас совсем по другому поводу. Скоро с корабля уйдет десантная группа. Хотя Констанция выглядит вполне безопасной и симпатичной, но я считаю, было бы рискованно… мало ли что… болезни, о которых мы и понятия не имеем, дикие звери, которые могут оказаться смертельно опасными в каких-то, еще неизвестных нам отношениях, ну и мало ли что… Вот мне и пришло в голову, что мы можем оказаться полезными. Мы могли бы одного нашего послать с десантной группой, а другого поставить на вахту в рубке, а земные части их телепар пусть свяжутся на это время по телефону. Таким образом мы будем находиться в постоянной связи с десантной группой, даже если радио сломается, или еще что… Конечно, дополнительной работы будет уйма, а славы — никакой… Но, пожалуй, все окупится, если нам удастся таким образом спасти жизнь хоть одному из наших товарищей.
Тут внезапно вмешался Сэм:
— И как ты думаешь, кто пойдет с десантным отрядом, Дядюшка?
— Господи, да откуда ж мне знать? Это не входит в наши служебные обязанности, мы не можем претендовать на дополнительную плату за вредность, так что я никогда не взял бы на себя смелость приказать кому-нибудь из вас… надеюсь, и капитан меня в этом поддержит. Но я думаю, что добровольцев у нас найдется достаточно, чтобы можно было регулярно сменять тех, кто будет нести вахту вне корабля. — Он растерянно моргал и вообще казался каким-то неуверенным. — Но никто не обязан вызываться волонтером. Я думаю, будет лучше, если вы сообщите мне о своих намерениях в частном порядке.
Долго ждать ему не пришлось; мы все как один записались в волонтеры. Даже Мей-Линг поступила так, а потом разрыдалась и чуть не потеряла голову от злости, когда Дядюшка мягко указал ей, что надо бы получить согласие мужа, на что она, конечно, никак не могла рассчитывать: семья Трейверсов ожидала своего третьего.
Дядюшка обратился к капитану уже на следующее утро. Я хотел поболтаться в тех краях в надежде подхватить какую-нибудь информацию, но у меня оказалась масса работы, и я страшно удивился, когда через полчаса меня вызвали из лаборатории по внутренней сети оповещения. Я помыл руки и помчался в каюту Старика.
Дядюшка уже был там, причем выглядел довольно мрачным, да и капитан был не по-обычному суров. Я попробовал вызвать Дядюшку на волне Конфетки, чтоб узнать, как дела, но на этот раз он меня проигнорировал. Капитан же холодно окинул меня взглядом и сказал:
— Барлетт, мистер Макнейл предложил план, согласно которому люди из вашего отдела хотели бы оказать помощь десантной группе в проводимых ею исследованиях. Я хочу сказать со всей откровенностью, что я этот план не одобряю. За предложение благодарю… но у меня не больше желания рисковать людьми вашей специальности в таком предприятии, чем отдать приказ о переоборудовании корабельного ракетного двигателя в стерилизатор кухонной посуды. Всегда следует видеть разницу между главными задачами и второстепенными. — Он побарабанил по столу. — Тем не менее в этом предложении есть свои достоинства. Я не могу рисковать всем вашим отделом… но могу рискнуть одним связистом специального назначения, чтобы повысить безопасность десантной группы. Мне пришло в голову, что у нас на корабле имеется телепара для горизонтальной связи, и поэтому нет необходимости в релейной станции на Земле. Я говорю о тебе и мистере Макнейле. Ну? Что ты скажешь?
Я чуть было не заорал «конечно!», но тут мысли мои закрутились с бешеной быстротой. Если я отправлюсь с десантниками после всего, что было вчера, то Сэм может отреагировать на это весьма болезненно… да и все остальные — тоже. Они, чего доброго, подумают, что я все это подстроил нарочно.
— Ну? Отвечай же!
А, черт, какое мне дело, что они там подумают! От таких вещей не отказываются.
— Капитан, вам отлично известно, что я подавал рапорт о включении в поисковую партию еще несколько дней назад.
— Точно. Ты прав. Ладно, в твоем согласии я был уверен заранее. Но ты меня не так понял. Ты не пойдешь; это работа для мистера Макнейла. Ты же останешься тут и будешь держать с ним связь.
Я так удивился, что чуть не пропустил всю дальнейшую речь капитана. Пришлось тут же запросить Дядюшку:
«В чем дело у Дядюшка? Неужели ты не понимаешь, что все до единого решат, будто ты их объехал на кривой?»
На этот раз он ответил мне, и в голосе его звучала тревога.
«Знаю, сынок; капитан взял меня на испуг».
«И что же ты собираешься делать?»
«Не знаю. Как ни поступлю — все плохо».
Неожиданно в разговор вмешалась Конфетка:
«Эй! Из-за чего вы оба так суетитесь?»
Дядюшка произнес мягко:
«Исчезни, родненькая. Это мужской разговор».
«Ничего себе!»
Но больше она нас не прерывала.
А капитан продолжал:
— …В любой ситуации, где надо делать выбор между людьми одной профессии, мы никогда не рискуем молодым, если опасное дело может быть выполнено более пожилым человеком. Это стандартное правило, которое в одинаковой степени применимо к капитану Уркварту и ко мне или к любым другим парам. На первом месте — порученное нам дело. Барлетт, твоя ожидаемая полезность, по крайней мере, на сорок лет продолжительнее, чем у мистера Макнейла. Поэтому именно ему должно быть отдано предпочтение в опасной миссии. Отлично, джентльмены, вы получите мои инструкции позже.