Грейм с трудом захлопнул рот.
— Когда это было сделано? Почему результаты до сих пор не опубликованы? Кто велел это засекретить? Ведь это, вероятно, самое важное открытие со времен опыта Майкельсона-Морли[13]… Какой позор!
Доктор Мейбл очень расстроилась, и мистер Говард поспешил на помощь, чтобы снизить накал страстей.
— Никто не намерен скрывать научные открытия, мистер Грейм. И доктор Эбернетти как раз сейчас готовит статью для публикации в «Физикал ревью». Однако должен признать, что Фонд действительно обратился к нему с просьбой не печатать предварительных сообщений, чтобы дать нам время ускорить работы по другому проекту — известному вам как «Генетические исследования», обеспечив ему приоритет по всем параметрам. Мы считаем, что имеем моральное право на то, чтобы сначала разыскать, а потом заключить контракты с потенциальными телепатическими партнерами, раньше других психологических лабораторий и, разумеется, раньше любых амбициозных дельцов, которые захотели бы нас опередить. Доктор Эбернетти согласился. Он не любит предварительных публикаций.
— Если вам от этого полегчает, мистер Грейм, — робко сказала доктор Мейбл, — то телепатия не зависит и от всемирного закона кратности квадратам расстояния. Сила сигнала остается одинаковой и на расстоянии миллиарда миль, и тогда, когда пара телепатов находится в соседних комнатах.
Грейм тяжело опустился на стул.
— Не знаю, так это или не так. Мне приходится пересматривать все, во что я незыблемо верил.
Антракт, возникший по вине братьев Грейм, кое-что прояснил, но в то же время увел нас в сторону от главной цели собрания, которая для мистера Говарда заключалась в том, чтобы внушить нам идею о необходимости подписать контракты, превращающие нас в космонавтов. Мне-то ее и продавать было незачем. Подозреваю, что каждый мальчишка жаждал попасть в космос. Когда-то мы с Патом удрали из дому, чтобы записаться в Космическую морскую пехоту… а ведь сегодня нам предлагали нечто большее, чем полеты между Землей, Марсом и Венерой; нам предлагали исследовать звездные системы.
Звезды!
— Мы говорим вам об этом до того, как истекли сроки ваших контрактов по участию в исследованиях, — объяснил мистер Говард, — чтобы у вас было время на обдумывание, а у нас — время, чтобы объяснить вам условия и выгоды, которые из них проистекают.
А мне было плевать, какие такие у них там выгоды. Если б меня позвали только затем, чтоб прицепить к заднице санки, я б все равно сказал да, не думая ни о пламени, бьющем из дюз, ни о космических скафандрах, ни о чем вообще.
— Об обоих членах каждой телепатической пары позаботятся одинаково, — заверил нас мистер Говард. — Тот, который полетит к звездам, получит высокое жалованье и отличные условия работы в самых современных космических кораблях, в компании с экипажами, подобранными с учетом психологической совместимости, а также высокой профессиональной пригодности; тот, кто останется на Земле, обретет обеспеченное будущее как с финансовой точки зрения, так и с точки зрения заботы о здоровье. — Он улыбнулся. — В первую очередь именно здоровья, ибо необходимо, чтоб жил он долго и был здоров настолько, насколько это может быть обеспечено последними достижениями науки. Не будет преувеличением сказать, что подписание контракта добавит ему по меньшей мере тридцать лет жизни.
Тут-то я понял, почему большинство близнецов, проходивших тестирование, были так молоды. Тот близнец, который отправлялся к звездам, не рисковал сильно состариться, учитывая, что полет будет совершаться на околосветовых скоростях. Даже если полет продлится целое столетие, для него лично пройдет гораздо меньше времени, так что братишка, оставшийся на Земле, здорово обгонит его по возрасту. Вот почему с ним станут носиться как с членом королевской семьи — надо же продлить ему жизнь, чтобы «радиоприемник» не сломался преждевременно.
Пат воскликнул:
«Эй, Млечный Путь, держись — я иду!»
А мистер Говард продолжал:
— Мы хотим, чтобы вы все продумали очень тщательно; это ведь будет, без преувеличения, самое важное решение за всю вашу жизнь. На плечах горсточки собравшихся здесь и подобных вам, но пока живущих в других городах нашего шарика, то есть всего лишь ничтожно малой доли одного процента человечества, на плечах этой бесценной частички человеческого рода покоятся все его надежды. Поэтому думайте, не упуская из виду ничего, и дайте нам возможность разъяснить вам все, что, вероятно, тревожит вас. Не спешите.
Рыженькие сестрички встали и пошли по проходу, задрав носики вверх. Им не нужны были слова, чтобы дать понять всем, что они не желают иметь ничего общего с таким неподходящим для настоящих леди грубым и неприличным делом, как исследования космоса. В молчании, которым сопровождался их торжественный исход, Пат громко сказал мне:
«Вот шагают матери будущих пионеров. Вот он дух, благодаря которому была открыта Америка».
И когда они проходили мимо, он разразился градом презрительных насмешек, а я вдруг понял, что он вовсе не пользуется телепатией, ибо близняшки сначала окаменели, а потом опрометью кинулись к дверям. Раздались смущенные смешки, а мистер Говард поспешил взять дело в свои руки, будто ничего не произошло, я же телепатически отчитывал Пата.
Мистер Говард попросил нас явиться завтра в обычное время, пообещав, что представители Фонда разъяснят нам любые детали, связанные с контрактом. Он посоветовал нам привести с собой адвоката, тех же, кто еще не достиг совершеннолетия (а таких было больше половины) — родителей или адвокатов последних.
Пат прямо пенился, когда мы уходили; зато я почти растерял былой энтузиазм. Еще во время речи мистера Говарда перед моими глазами вспыхнул ослепительный свет: один из нас должен остаться на Земле; и я понял с той же уверенностью, с какой мог спорить, что бутерброд всегда падает маслом вниз, кто именно из нас двоих окажется этим оставшимся. Вероятное увеличение жизни на тридцать лет не соблазняло меня. Зачем мне эти лишние тридцать лет, если я проведу их завернутым в кокон из ваты? Для того, кто останется на Земле, не будет космических полетов даже в пределах Солнечной системы… а я ведь еще даже на Луне не побывал.
Я попытался подорвать энтузиазм Пата, сказав ему без всяких экивоков, что на этот раз черта с два соглашусь без серьезной драки на худший кусок пирога.
— Слушай, Пат. Мы будем тащить соломинки или кинем монету.
— Чего? О чем ты там бормочешь?
— Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю.
Он отмахнулся от меня как от мухи и ухмыльнулся.
— Больно рано ты начал кипятиться, Том. Пары будут формироваться по желанию Фонда. Тут не нам решать.
Я знал, что он уже решил лететь во что бы то ни стало, и знал, что я обречен на поражение.
ГЛАВА IV
Всегда ли полбуханки лучше, чем ни одной?
Наши родители подняли заранее предвиденный нами шухер. Любое семейное сборище у Барлеттов и без того на слух воспринимается как время кормежки в зоопарке, но в данном случае орово достигло небывалого накала. В дополнение к Пату, мне, Фейт, Хоуп, Чарити и нашим предкам сегодня тут присутствовали еще новенький, с иголочки, муж Фейт — Фрэнк Дюбуа и почти такой же свежеиспеченный жених Хоуп — Лотар Сембрич. Их обоих, в общем, можно не считать, они всегда казались мне примером того, как низко готова пасть девушка, если она очень хочет выйти замуж, но места они занимали много и время от времени подавали реплики, способные еще больше запутать дело. Разумеется, присутствовал брат мамы — дядя Стив, который появился на Земле, чтобы провести здесь свой очередной отпуск.
Именно присутствие дяди Стива и побудило Пата вынести вопрос на открытое обсуждение, вместо того чтобы обрабатывать па и ма поодиночке. Наши предки считали, что дядя Стив оказывает на нас разлагающее влияние, но безумно им гордились; каждый из его редких визитов на Землю воспринимался как настоящий праздник. Мистер Говард дал нам образец контракта, чтобы мы взяли его домой и внимательно с ним ознакомились. После ужина Пат сказал:
— Между прочим, па, Фонд предложил нам сегодня новый контракт, на этот раз долгосрочный.
Он вынул из кармана контракт, но не отдал его па.
— Но я полагаю, вы им сказали, что у вас скоро начнутся занятия в школе?
— Разумеется, сказали. Но они настояли, чтобы мы отнесли контракт домой и обсудили его с родителями. О'кей, мы же заранее знали, что вы ответите.
Пат начал засовывать контракт обратно в карман.
Я сказал Пату по-тихому:
«Что за дурацкая мысль? Ты застает его сказать «нет», и теперь он вынужден будет стоять на своем».
«Пока он еще ничего не сказал — ответил мысленно Пат, — не смей толкать меня под локоть!»
Па уже тянул руку к контракту.
— Дай-ка мне поглядеть на него. Нельзя же принимать решение, досконально не зная всех фактов.
Однако Пат не торопился расставаться с документом.
— Ну, там есть специальная статья насчет стипендий, — сознался он, — и, согласно ей, мы с Томом не сможем больше ходить в одну школу, как это было раньше.
— Что ж! Может, это и не так плохо. Вы с Томом слишком зависите друг от друга. Когда-нибудь наступит время, и вам придется бороться с этим холодным и жестоким миром в одиночку… так что, если вы будете ходить в разные школы, это может оказаться не таким уж плохим началом подготовки к самостоятельной жизни.
Пат протянул ему контракт, раскрытый на второй странице.
— Это в десятом параграфе.
Па прочел сначала десятый параграф, чего и добивался Пат, и брови у него полезли вверх. В десятом параграфе сообщалось, что первая сторона, именуемая в дальнейшем ФППИ, будет содержать вторую сторону в любой школе по выбору последней, выплачивая все издержки во время продолжения действия контракта или более короткое время, по усмотрению второй стороны, и обязуется сделать то же самое для третьей стороны после завершения активного периода, предусмотренного контрактом, плюс гарантирует обучение с помощью репетиторов во время активной фазы; смысл всех этих витиеватых словес сводился в тому, что Фонд сейчас и до конца будет платить за обучение того из близнецов, кто останется дома, а за того, который улетит к звездам, заплатит после возвращения… и все это в дополнение к нашему жалованию — смотри параграф седьмой. Па отыскал параграф седьмой, и его брови забрались еще выше, а трубка выпала изо рта. Он взглянул на Пата.
— Верно ли я понял, что они намерены нанять вас на должность техников-связистов десятого разряда, несмотря на отсутствие у вас опыта работы?
Дядя Стив так и плюхнулся на стул, чуть не сломав его.
— Брюс, ты, кажется, назвал десятый разряд?
— Тут так написано.
— С оплатой по ставкам ФППИ?
— Да. Я не знаю, сколько это будет, но, как мне известно, они нанимают обученный персонал только начиная с третьего разряда.
Дядя Стив присвистнул.
— Мне даже неохота говорить тебе, что это за деньжищи, Брюс. Но главнокомандующий всеми электронщиками Плутона имеет десятый разряд… и ему потребовалось двадцать лет службы и докторская степень, чтобы занять этот пост. — Дядя Стив поглядел на нас. — А ну, выкладывайте, приятели, где тут зарыта собака? Что это — взятка? — Пат ничего не ответил. Дядя Стив повернулся к па и буркнул: — Все, что набрано петитом, можешь не читать; пусть ребята немедленно подписывают контракт. Каждый из них станет получать больше, чем мы с тобой вместе взятые. С Санта-Клаусом, знаешь ли, спорить не приходится.
Но па уже вчитывался в петит от параграфа «один А» до разделов, касающихся штрафов за нарушение контракта. Все было изложено хитроумным юридическим языком и сводилось к тому, что мы включаемся в состав команды космического ракетного корабля ФППИ на один полет, хотя одному из нас придется выполнять обязанности на Земле. Там было еще много чего предусмотрено, чтобы оставшийся на Земле не смог как-нибудь уклониться от своих обязательств, но, в общем, все сводилось к вышесказанному.
В контракте не указывалось, ни куда полетит корабль, ни сколько времени займет само путешествие.
Наконец па отложил контракт, и его тут же схватила Чарити. Па отобрал его назад и передал мамочке. Потом он сказал:
— Мальчики, этот контракт выглядит так роскошно, что где-то в нем обязательно должна быть закавыка. Завтра утром я постараюсь изловить судью Холланда и попрошу его вместе со мной пройтись по всему документу. Но если я понял верно, то вам предлагают все эти блага плюс чудовищно высокое жалованье с условием, что один из вас полетит на «Льюисе и Кларке»[14].
Дядя Стив насторожил уши.
— «Льюис и Кларк», Брюс?
— «Льюис и Кларк» или какой-нибудь другой корабль того же класса, если понадобится. А что? Ты знаешь этот корабль, Стив?
У дяди Стива лицо стало невозмутимым, как у классного игрока в покер, и он ответил;
— Я на нем не бывал. Насколько я знаю, совсем новый корабль. И очень хорошо оборудованный.
— Рад это слышать. — Па поглядел на ма. — Что скажешь, Молли?
Мама ничего не ответила. Она читала контракт и с каждой новой строчкой все больше бледнела. Дядя Стив поймал мой взгляд и почти незаметно отрицательно покачал головой.
Я сказал Пату:
«Дядя Стив обнаружил закавыку».
«Он не станет вмешиваться».
Наконец ма подняла голову и тоненько сказала па:
— Я подозреваю, что ты уже готов согласиться?
Голос был какой-то больной. Контракт выпал у нее из рук, и Чарити снова схватила его как раз в ту минуту, когда Хоуп вцепилась в него с другой стороны. Кончилось это тем, что наш шурин Фрэнк Дюбуа отобрал у них документ и уткнулся в него, держа листы так, чтобы другие, глядя из-за плеча Фрэнка, могли читать текст.
— Успокойся, успокойся, милая, — мягко ответил па, — помни, что мальчики уже взрослые. Я был бы рад, если б вся наша семья могла всегда жить вместе. Но это невозможно. И тебе это известно не хуже, чем мне.
— Брюс, но ты обещал мне, что они не отправятся в космос.
Брат ма бросил на нее косой взгляд; его грудь была украшена ленточками орденов, полученных за космос. Но па продолжал все так же мягко:
— Не совсем так, дорогая. Я обещал, что не разрешу им до совершеннолетия записаться в ряды Вооруженных сил мира; я хотел, чтоб они получили образование, и я не мог допустить, чтоб ты за них волновалась. Но сейчас совсем другое дело… и если мы откажемся от него, то все равно скоро наступит день, когда они смогут вступить в армию, хотим мы того или не хотим.
Мама обернулась к дяде Стиву и с горечью сказала:
— Стивен, это ты вбил в их головы эту злосчастную мысль!
Казалось, он рассердился, но ответил так же мягко, как па:
— Успокойся, сестренка. Меня ведь тут не было. И ты мне это дело не шей. Кроме того, этим мальчишкам ничего не надо вбивать в голову, они сами генерируют идеи.
Фрэнк Дюбуа прочистил горло и громко вякнул:
— Поскольку это, по-видимому, семейное дело, то вам, без сомнения, интересно знать, что я думаю об этом.
Я сказал только для Пата:
«Никто не интересуется твоим мнением, мякинная голова!»
Пат ответил:
«Пусть болтает. Может, он и есть наше главное секретное оружие».
— Если вам угодно выслушать тщательно взвешенное мнение опытного бизнесмена, то этот так называемый контракт есть или чей-то дурацкий розыгрыш или предложение столь невероятное, что оно не заслуживает ни малейшего внимания. Я допускаю, что близнецы обладают каким-то извращенным талантом выродков, хотя я лично не видел ничего подтверждающего это. Однако сама идея платить им больше, чем получает зрелый мужчина, — это, знаете ли… совершенно недопустимый метод воспитания детей. Если бы они были моими сыновьями, я бы, естественно, ничего подобного не разрешил. Конечно, они не мои…
— Нет, не твои, — согласился па.
Фрэнк бросил на него острый взгляд.
— Это что, сарказм, папа Барлетт? Я ведь только пытаюсь помочь. Но, как я сказал вам еще вчера, если эти близнецы поступят в какую-нибудь хорошую школу бизнеса и будут трудиться как порядочные, я найду им место в хлебопекарном деле. И если они будут работать хорошо, то не вижу причин, почему бы им не достичь таких успехов, каких достиг я сам. — Фрэнк был младшим партнером своего отца в автоматической пекарне и вечно приставал к людям с рассказами о том, какую деньгу он зашибает. — А что касается этой идеи насчет космических полетов, то я всегда говорил, что если человек хочет, чтоб из него что-то получилось, то надо сидеть дома и вкалывать. Прошу извинить меня, Стив.