– Я пока точно не знаю – как, Хлюдов отказывается делать вскрытие.
– Это же его долг!
– Это его жена, понять можно. К тому же он педиатр, а не патологоанатом.
– Но предположение у вас имеется? Одно дело, если произошел несчастный случай, а если это убийство? Когда человек умирает насильственной смертью, стоит задуматься, а не грозит ли опасность другим людям.
– Я это понимаю, – Астахов неуверенно пожал плечами, – но я не судмедэксперт. У нее на шее какие-то пятна, похожи на следы пальцев. Первой была мысль об удушении, но, может, это трупные дела?
– На шее спереди? На горле? – уточнил Иван. – А лежала она на спине?
– Да.
– Тогда это пальцы, – он раздраженно ударил кулаком в ладонь. – Все к одному! Если б не чужаки, нашел бы гада и вздернул на ближайшем фонаре! А теперь уйдет, скотина, безнаказанным. Наверное, на это и рассчитывал. Вы, кстати, не думали, что это сам Хлюдов?
– Думал, но потом отказался от этой версии.
– Почему? Он же ее фактически преследовал.
– Доктор у нас как бенгальский огонь. Шипит громко, светит ярко, но обжечь... слабоват он характером.
– А что крыша у него не на месте, вас не смущает? Чокнутые ведь без всякого характера могут такое натворить, на что здоровому в жизни не решиться.
– С крышей у него полный порядок, – возразил Астахов. – Показуха все это. Он только на публике такой эксцентричный, а в приватной обстановке – человек как человек. Только сильно комплексующий. Он, чтобы вы знали, даже и не настолько пьющий, насколько это утверждает народная молва. По-моему, это он тоже сам придумал, для показухи. Имидж такой себе создал.
– Странный имидж. Обычно люди хотят казаться лучше, чем они есть, а этот...
– Что так, что этак – маска, – председатель заложил руки за спину и подошел к боевому экрану главного противоорбитального лазера. – А лучше или хуже – не принципиально. Для доктора главное быть не как все. Когда кругом были сплошь крутые первопроходцы, он изо всех сил старался быть полной противоположностью им, теперь все герои разбежались по лесам, а он остался. Я подозреваю, что из той же вредности.
– Может быть, и так, – Иван кивнул, – а возможно, не настолько уж он слаб характером.
– В любом случае, без криминалистов нам не справиться. В лес, кроме Хлюдова, ездила масса народу. Прямых улик против доктора нет.
– Да и не успеем мы, похоже, в детективов поиграть, – Иван указал на возникшую посреди оперативного зала голограмму орущего что-то Бочкина. Звук почему-то не включился, но все можно было прочесть по губам связиста.
– Что со связью? – председатель взглянул на ополченца, сидевшего за координационным компьютером.
– Какие-то помехи... – боец побледнел и нервно вытер ладони о комбинезон. – Серьезные помехи. Много источников.
– Бочкин, беги сюда! – приказал Астахов.
Валера, видимо, тоже не расслышал слов, но председатель проиллюстрировал приказ жестом, и связист понимающе кивнул.
Бежать было всего ничего, сто метров, и спустя полтора десятка секунд Бочкин, спотыкаясь, ввалился в оперативный зал.
– Чужие на орбите! – выкрикнул он, падая в свободное кресло за пультом управления малой зенитной батареей.
– Ясно, – Иван набрал в грудь побольше воздуха и гаркнул так, что затряслись столы: – Боевая тревога! Приготовиться к отражению атаки! Орудия в режим повышенной мощности, ракеты к старту! Активировать лазерные прицелы!
– Вижу цель! – выкрикнул один из операторов.
– Вижу цель... – словно эхо пронеслось по залу.
– Много их, – негромко констатировал Бочкин.
– Валера, беги обратно, – Астахов потрепал связиста по плечу. – Ты нужен нам за компьютером гиперсвязи.
– Да он больше не работает, – Бочкин отрицательно покачал головой. – Чужие блокируют сигнал.
– Постой, как это – блокируют? – удивился Иван. – Ты же говорил, что заглушить гиперэфир невозможно.
– Невозможно для нас, а им, видимо, это раз плюнуть, – Валера пожал плечами.
– Раз плюнуть? – на лице Ивана вдруг появилась улыбка. – Раз плюнуть! А ну, связист, дай телефончик...
– Да не работает он, я же говорю, всю связь, звери, глушат. И радио, и гипер, и даже в проводной помехи. Одна оптика работает.
– Ах да... В таком случае, Валера, слетай-ка в больницу и приведите мне с Хлюдовым того полумертвого веронца!
– Зачем? – удивился Бочкин.
– Есть у меня одно подозрение... – негромко начал Иван, а затем повысил голос и пробасил уже на весь бункер: – Есть у меня подозрение, что пропавший сигнал от флота – это чистейшая липа! Пришельцы глушили гиперэфир, а вся информация с Вероны и рассказ пилота – это дезинформация, чтобы нас психологически сломить и взять колонию без боя!
Среди операторов и бойцов наметилось оживление.
– Так что, получается, флот будет? – с надеждой спросил Бочкин.
– Точно, Валера! Не напрасно ты упорствовал! Тащи этого веронца, спросим, кто он на самом деле!
По бункеру разлился гул радостных голосов.
– Я пойду с ним, – вызвался Астахов. – Мало ли что.
– Вот возьмите, – Иван протянул им обоим по небольшому пистолету.
– Не надо, он же ранен, – попытался отказаться председатель.
– Не факт, – Алексеев вложил оружие ему в руку. – К тому же мы не знаем, кто он на самом деле. А вдруг замаскированный пришелец? А чужие – это такие твари, которых голыми руками не взять. Я, когда служил, сталкивался.
– Хорошо, – Астахов сунул пистолет в карман. – Валера, идем.
Когда они бежали через площадь, председатель успел бросить короткий взгляд на безоблачное небо. На нем, несмотря на полуденное время, зажигались звезды, и с каждой секундой их становилось все больше. Теперь у Павла Сергеевича не осталось никаких сомнений: чужаки вышли на орбиту Гармонии.
В больнице было по-прежнему прохладно и тихо. Председатель заглянул в кабинет дежурного врача, но Хлюдова там не обнаружил. Не оказалось его и в отделении реанимации. Астахов заглянул в бокс, где должен был находиться веронский пилот. Там тоже было пусто.
– Валера, – председатель вынул из кармана пистолет, – будь внимателен!
– Я что-то слышал, – шепнул связист, указывая на двери в морг.
– Прикрой меня, – сказал Астахов, разворачиваясь к дверям и поднимая оружие.
– Как? – Валера растерялся. – Я не умею.
– Как в кино, – председатель резко толкнул дверь и ворвался в холодное помещение.
Прямо у порога лицом вниз лежал Хлюдов. Его затылок был в крови. А звуки, услышанные Бочкиным, были шелестом черных пластиковых мешков. Бывшие «погибшие» космонавты спешно выбирались из «упаковки» и сползали с металлических секционных столов. Помогавший им «пилот» резко обернулся к Астахову и оскалился.
– Стой на месте, землянин! – прорычал он, выпуская из-под вполне человеческих ногтей длинные острые лезвия-когти.
– Стою, – Астаховым вдруг овладело полнейшее спокойствие.
События последних двух суток промелькнули в его сознании, словно фрагменты музыкального ролика. Известие о приближающейся беде, ударное строительство укреплений, пропавший сигнал, отчаяние, мучительные переживания, погибшие веронцы, Галя, напряженное ожидание атаки, прозрение... Теперь все это казалось каким-то кошмарным сном, и председатель почувствовал, что просыпается. Он направил пистолет на чужака и выстрелил.
Пистолет был мал, да удал. Голову «пилота» словно срезало бритвой. Трое его соплеменников попытались броситься на Астахова разом, но расстояние для одного эффективного прыжка было слишком велико, а к председателю присоединился Бочкин. Люди стреляли в корчащихся на каменном полу чужаков, пока едкий дым от горящей инопланетной плоти не заставил их отступить в коридор.
– Сейчас, – Валера опустил оружие и снова заглянул в «холодную». Там он пошарил рукой по стене слева от двери и нажал какую-то кнопку. Загудели системы вытяжки, и спустя минуту дым развеялся. Тела чужаков были истерзаны импульсами вдоль и поперек. Все четверо были мертвы.
Бочкин схватил под мышки тело Хлюдова и вытащил его в коридор. Астахов присел над доктором и пощупал шею в проекции сонной артерии.
– Пульс вроде бы есть. Давай отнесем его в палату.
– Жаль, не удалось никого захватить, – кряхтя от тяжести, сказал Валера.
– Ты видел их когти?
– Нет, а что, длинные?
– И острые, как ножи.
– Тогда не жаль...
Перенеся Хлюдова в палату и кое-как наложив ему на голову повязку, они выбежали из больницы и помчались обратно в бункер. Уже у его дверей Бочкин вдруг затормозил и как-то странно вскрикнул. Астахов взглянул на связиста и обнаружил, что тот стоит, запрокинув голову к небу, и завороженно смотрит в звездно-голубую высь. Председатель тоже поднял взгляд кверху и обмер.
Некоторые звезды плавно маневрировали, другие срывались с места, ускорялись и снова останавливались, третьи просто мельтешили, словно испорченные маятники, и все они постепенно... гасли! Одна за другой.
– Они... уходят? – осторожно спросил связист. – Или мы их сбиваем?
– Наши батареи молчат, значит, уходят, – сделал вывод Астахов. – Или сбиваем. Но не мы.
– А кто?
– А вот они, – председатель вытянул руку к западной окраине горизонта. Оттуда в сторону мельтешащих звезд двигался целый рой новых светлячков.
– Наши? – с затаенной надеждой спросил Бочкин.
– Ты мне скажи, – Астахов кивнул на здание Совета. – Давай, на рабочее место.
– Есть! – Валера бодро развернулся и припустил через площадь.
Председатель же так и остался стоять, запрокинув голову. Оторваться от такого грандиозного зрелища он не мог.
– Они успели, – послышалось за его спиной.
Из бункера вышел Иван, а за ним и все прочие ополченцы.
– Да, – не отрывая взгляда от орбитального сражения, сказал Астахов. – Мы победили.
* * *
Восьмой Ударный флот Земной Федерации разбил армаду пришельцев в пух и прах. Почти половина кораблей чужаков была уничтожена на орбите Гармонии, остальных гнали до самой Вероны, где пришельцы спешно погрузились на корабли-матки и стартовали восвояси. Земляне в этой битве понесли минимальные потери, а потому у них были все основания праздновать победу. Что они и делали. Правда, не все. Например, председатель колонии Астахов, вместо того чтобы общаться с экипажами севших поблизости от городка боевых кораблей, как это делал Иван, или поправлять здоровье медицинским спиртом в компании космодесантников, как «раненный в бою с чужаками» Хлюдов, сидел в своем рабочем кабинете и подробно рассказывал о событиях последних дней офицеру военной прокуратуры.
– ...А потом они выпустили когти и бросились на нас. Пришлось применить оружие. Ну, а дальше... прилетели вы.
– Понятно, – офицер сделал в своем электронном блокноте какую-то пометку. – Ваш рассказ меня почти удовлетворяет. Непонятны лишь два момента. Первый: когда вы решили оставить этих «космонавтов с Вероны» в корабле до утра, вы догадывались, что они не люди?
– Нет, – признался Астахов. – Я думал тогда о колонии. Вы же сами видите, какая получилась цепь событий. Не будь этого проклятого корабля и паники, осталась бы жива Галина.
– Возможно, – офицер кивнул. – Второй вопрос как раз о женщине. Как вы считаете, кто мог ее убить? У кого был для этого мотив?
– Я не знаю.
– А у ее бывшего мужа? Он мог поступить так в припадке ревности?
– Мог, но я уверен, что это сделал не он. Достаточно много людей видели, как Хлюдов уезжал с площадки в город. Галина в тот момент была еще жива.
– Да, я говорил с вернувшимися колонистами, – согласился дознаватель. – Более того, трое из них утверждают, что уезжали последними, и Галина пребывала в полном здравии. Получается, ее убил кто-то появившийся на сельхозплощадке в период времени между отъездом последних колонистов-родителей и... вашим появлением. Кто это мог быть?
– Люди разъезжались в разные стороны, это мог быть кто угодно.
– Но не забывайте, этот человек должен был иметь мотив. Может, Галина нажила в колонии врагов?
– Ее все уважали. Да и не принято у нас враждовать. Нас всего тысяча на всю планету. Если вы представите себя на месте колониста, то поймете, насколько ценной для нас является человеческая жизнь.
– Тем не менее вы оставили четверых человек умирать, – напомнил офицер.
– Я был вынужден сделать это, чтобы спасти остальных.