Выплюнув песок изо рта, он тряхнул головой и наконец сумел произнести:
— Если я и умер, то призраки и иллюзии продолжают преследовать меня.
— Я такая же иллюзия, как и все остальное в этом мире. Ты не умер.
— Значит, ты забрела очень далеко от замка Канелун, госпожа. Ты пришла с другой стороны мира, пройдя от одного края до другого.
— Я искала тебя, Элрик.
— Тогда ты нарушила свое слово, Мишелла, потому что, когда мы расставались, ты сказала, что никогда не увидишь меня, что наши судьбы больше никак не связаны.
— Тогда я думала, что Телеб К’аарна мертв, что наш общий враг погиб в Петле Плоти.— Волшебница широко распростерла руки, словно призывая своим жестом солнце, которое в этот миг и появилось вдруг на горизонте.— Зачем ты зашел так глубоко в пустыню?
— Я искал смерти.
— Ты же знаешь, что тебе не суждено вот так умереть.
— Мне об этом говорили, но я не знаю этого наверняка, госпожа Мишелла. И тем не менее,— он с трудом встал на ноги, его слегка покачивало,— я начинаю верить, что так оно и есть.
Она подошла к нему, достала кубок из-под своего платья. Он был до краев полон прохладной серебристой жидкостью.
— Выпей,— сказала она.
Он не протянул руки к кубку.
— Я не рад видеть тебя, Мишелла.
— Почему? Потому что боишься полюбить меня?
— Если тебе льстит так думать — пусть так оно и будет.
— Мне это не льстит. Я знаю, что напоминаю тебе Симорил, что я совершила ошибку, позволив Канелуну стать таким, каким хотелось тебе... Только потом я поняла, что в таком виде он вызывает у тебя еще и ужас.
Он опустил голову.
— Замолчи!
— Прости меня. Приношу свои извинения. Нам вместе удалось ненадолго прогнать желание и ужас, ведь так?
Он поднял глаза — она внимательно заглянула в них.
— Ведь так?
— Да, так.— Он глубоко вздохнул и протянул руку к кубку.— Это питье подавит мою волю и заставит действовать в твоих интересах?
— Ни одно питье не способно на это. Просто оно вернет тебя к жизни, только и всего.
Он отхлебнул жидкости, и сразу же жажда перестала мучить его, в голове прояснилось. Он осушил кубок и почувствовал приток сил во всем теле.
— Ты все еще хочешь умереть? — спросила она, принимая у него кубок и пряча у себя под одеждой.
— Если смерть принесет мне покой.
— Не принесет... Если ты умрешь сейчас. Это мне известно наверняка.
— Как ты нашла меня здесь?
— О, у меня есть много способов, некоторые из них связаны с колдовством. Но сюда меня принесла моя птица.— Она вытянула правую руку, показывая куда-то ему за спину.
Он повернулся и увидел птицу из серебра, золота и меди, на которой летал когда-то и сам, выполняя поручение Мишеллы. Огромные металлические крылья были сложены, но ее умные изумрудные глаза смотрели на хозяйку в ожидании приказаний.
— Так ты пришла, чтобы вернуть меня в Танелорн?
Она отрицательно покачала головой.
— Пока еще нет. Я пришла тебе сказать, где можно найти нашего общего врага Телеба К’аарну.
Он улыбнулся.
— Колдун снова угрожает тебе?
— Не напрямую.
Элрик стряхнул песок с плаща.
— Я хорошо знаю тебя, Мишелла. Ты бы не стала вмешиваться в мою судьбу, если бы она каким-то образом опять не переплелась с твоей. Видимо, так оно и есть, потому что мне кажется, что я боюсь полюбить женщину. Но ты используешь любовь — мужчины, которым ты даешь свою любовь, одновременно служат твоей цели.
— Не стану это отрицать. Я люблю только героев... и только тех героев, которые трудятся ради того, чтобы в этом измерении нашей Земли воцарилась власть Закона...
— Мне все равно, кто победит — Закон или Хаос. Даже моя ненависть к Телебу К’аарне стала ослабевать, а ведь то была личная ненависть, никак не связанная с каким-либо делом.
— А что, если я тебе скажу, что Телеб К’аарна снова угрожает народу Танелорна?
— Это невозможно. Танелорн вечен.
— Танелорн — да, но не его жители. Я это знаю. Не раз несчастья обрушивались на головы тех, кто обитает в Танелорне. И Владыки Хаоса ненавидят Танелорн, хотя и не могут напасть на него напрямую. Но они готовы помочь любому смертному, который решит, что в его силах уничтожить тех, кого Хаос считает предателями.
Элрик нахмурился. Он знал, какую ненависть питают Владыки Хаоса к Танелорну. Он слышал, что они не раз пользовались смертными, чтобы напасть на этот город.
— И ты говоришь, что Телеб К’аарна собирается уничтожить жителей Танелорна? С помощью Хаоса?
— Да. Ты помешал его планам, связанным с Надсокором и караваном Ракхира, и теперь он распространил свою ненависть на всех обитателей Танелорна. Он нашел в Троосе какие-то древние рукописи, сохранившиеся со времен Обреченного народа.
— Как это может быть? Они существовали на целый цикл раньше Мелнибонэ?!
— Да, это так. Но и сам Троос сохранился со времен Обреченного народа, который сделал много великих открытий и нашел способ сохранить свою мудрость...
— Ну хорошо. Может быть, Телеб К’аарна и нашел эти рукописи. И что же он в них прочел?
— Из них он узнал, как вызвать нарушения в барьере, который отделяет одно измерение Земли от другого. Эти знания других измерений остаются для нас тайной, даже твои предки только догадывались о разнообразии форм существования в том, что древние называли «мультивселенной». И мне известно лишь немногим больше, чем тебе. Владыки Высших Миров могут иногда свободно перемещаться между этими временными и пространственными слоями, но смертным это недоступно... по крайней мере, не в этом цикле бытия.
— И что же сделал Телеб К’аарна? Чтобы вызвать нарушения, о которых ты говоришь, нужна огромная сила. Он такой не владеет.
— Это верно. Но у него есть могущественные союзники среди Владык Хаоса. С ним объединились Повелители Энтропии. Они готовы объединиться с любым, кто пожелает стать средством уничтожения обитателей Танелорна. В Троосском лесу он нашел не только рукописи. Он нашел там захороненные устройства, созданные Обреченным народом,— те самые, которые в конечном счете и привели к их уничтожению. Эти устройства, конечно же, ничего не говорили ему, но потом Владыки Хаоса научили его пользоваться ими, применяя сами силы творения в качестве их движителя.
— И он привел эти устройства в действие? Где?
— Он принес нужное ему устройство сюда, потому что ему для работы необходимо такое место, где, как он думает, его не обнаружат такие, как я.
— Так он во Вздыхающей пустыне?
— Да. Если бы ты и дальше скакал на своей кобыле, то уже обнаружил бы его. Или он обнаружил бы тебя. Я думаю, именно это и позвало тебя в пустыню — стремление найти его.
— У меня не было никаких стремлений, кроме стремления умереть! — Элрик с трудом сдерживал гнев.
Она снова улыбнулась.
— Ну, как тебе будет угодно.
— Ты хочешь сказать, что судьба настолько управляет мной, что я даже не могу умереть по своему желанию?
— Задай этот вопрос себе.
Отчаяние и недоумение омрачили чело Элрика.
— Значит, судьба руководит мной? Но с какой целью?
— Ты должен сам узнать это.
— Ты хочешь, чтобы я пошел против Хаоса? Но Хаос мне помогает, и я дал клятву Ариоху.
— Но ты смертен, а Ариох в последнее время не спешит помогать тебе, возможно, потому, что знает будущее.
— А что тебе известно о будущем?
— Немного... но и об этом немногом я не могу тебе сказать. Смертный может сам выбирать, кому ему служить.
— Я уже выбрал. Я выбрал Хаос.
— Но твоя меланхолия во многом объясняется тем, что ты разрываешься между двумя крайностями.
— И это тоже верно.
— И потом, борясь с Телебом К’аарной, ты будешь сражаться не ради Закона. Ты просто будешь сражаться с одним из тех, кому помогает Хаос, а ведь представители Хаоса нередко борются друг с другом. Разве не так?
— Так. К тому же хорошо известно, что я ненавижу Телеба К’аарну и намерен уничтожить его, кому бы он ни служил — Закону или Хаосу.
— А потому ты не вызовешь неудовольствия тех, кому ты остаешься предан, хотя помогать тебе они, вероятно, и не пожелают.
— Расскажи мне побольше о планах Телеба К’аарны.
— Ты должен все увидеть сам. Вот твоя лошадь.— Она снова сделала указующий жест рукой, и Элрик увидел, как из-за гребня дюны появилась золотистая кобыла.— Двигайся на северо-восток, как и раньше, но только будь осторожнее, чтобы Телеб К’аарна не догадался о твоем присутствии и не заманил тебя в ловушку.
— А что, если я просто вернусь в Танелорн? Или снова попытаюсь умереть?
— Ты этого не сделаешь, Элрик. Ты предан своим друзьям и в глубине души желаешь служить тому, что представляю здесь я. И ты ненавидишь Телеба К’аарну. Не думаю, что ты еще раз захочешь умереть.
Он нахмурился.
— Опять меня нагружают обязанностями, которых я не хотел, и подкрепляют это логикой, расходящейся с моими желаниями. Опять я попадаюсь в капкан эмоций, а ведь нас в Мелнибонэ с детства учат презирать чувства. Хорошо, Мишелла, я поеду туда. Я сделаю то, что ты хочешь.
— Будь осторожен, Элрик. Телеб К’аарна владеет силой, о которой тебе ничего не известно. Тебе будет трудно противостоять ей.
Она посмотрела на него пытливым взглядом, и он внезапно сделал шаг вперед и, обняв ее, поцеловал. Слезы полились по его лицу, перемешиваясь с ее слезами.
Потом он смотрел, как она уселась в свое ониксовое седло и выкрикнула слова команды. Металлические крылья звонко ударили по воздуху, изумрудные глаза повернулись, усаженный драгоценными камнями клюв приоткрылся.
— Прощай, Элрик,— сказала птица.
Но Мишелла не сказала ничего. И не оглянулась.
Скоро металлическая птица стала песчинкой света в синем небе, и Элрик повернул кобылу на северо-восток.
Глава третья
БАРЬЕР УНИЧТОЖЕН
Элрик остановил кобылу под прикрытием утеса. Он обнаружил лагерь Телеба К’аарны. Под защитой нависающей скалы был установлен большой шатер желтого шелка. Эта скала была частью каменистого образования, естественным амфитеатром разлегшегося среди дюн пустыни. Рядом с шатром стояли две лошади и телега, но над всем этим возвышалось металлическое сооружение, находившееся в центре площадки. Это сооружение было помещено в огромную емкость из чистого стекла. Емкость имела почти шарообразную конфигурацию с узким отверстием наверху. Само сооружение имело странную асимметричную форму и состояло из множества искривленных и угловых поверхностей, в которых видны были мириады частично сформированных лиц, фигур животных и очертаний зданий, неясных конструкций, которые появлялись и исчезали под взглядом Элрика. Это изделие явилось плодом воображения, еще более изощренного, чем воображение предков альбиноса. Амальгамированные металлы и другие вещества были слиты здесь воедино, что противоречило всякой логике. Творение Хаоса, дававшее ключ к объяснению того, как Обреченный народ пришел к самоуничтожению. И это сооружение жило. В его глубинах что-то пульсировало — словно слабо билось сердце умирающей птички. Элрик видел немало непотребств в своей жизни, и лишь немногие трогали его, но это сооружение, хотя на первый взгляд и казавшееся гораздо безвреднее всего предыдущего, почему-то вызвало у него острый приступ неприязни. Невзирая на одолевавшее его отвращение, он остался стоять где стоял, очарованный этой машиной. Вдруг клапан желтого шатра отошел в сторону, и появился Телеб К’аарна.
Колдун из Пан-Танга стал бледнее и похудел по сравнению с тем, каким он был, когда Элрик видел его в последний раз — перед самым сражением между нищими Надсокора и воинами Танелорна. Но какая-то нездоровая энергия разрумянила его щеки и горела в темных глазах, придавая нервную резвость его движениям. Телеб К’аарна направился к стеклянной емкости.
Когда колдун подошел поближе, Элрик услышал, как он бормочет себе под нос:
— Уже скоро, уже скоро, уже скоро. Еще чуть-чуть, и Элрик умрет, а вместе с ним и все его союзники. Этот альбинос проклянет день, когда он разбудил во мне ненависть и превратил меня из ученого в того, кем я стал сегодня. А когда он умрет, королева Йишана поймет свою ошибку и вернется ко мне. Как может она предпочитать этого белолицего выродка человеку моих великих талантов? Как?!
Элрик почти забыл, что Телеб К’аарна одержим страстью к джаркорской королеве Йишане, женщине, которая покорила колдуна сильнее любого заклинания. Именно ревность Телеба К’аарны к Элрику и превратила этого сравнительно тихого собирателя знаний темных искусств в мстительного колдуна, готового на самые страшные преступления.
Он смотрел, как Телеб К’аарна пальцем начал выводить сложный рисунок на прозрачной поверхности стекла. С каждой законченной руной пульсация в машине усиливалась. Странной окраски свет начал возникать в разных секциях, возрождая их к жизни. Из горловины емкости донесся звук сильного удара, и ноздрей Элрика начало достигать зловоние. Сердцевина света стала ярче и крупнее, машина словно изменяла свою форму, иногда явно переходя в жидкость и обтекая стенки емкости изнутри.
Золотистая кобыла фыркнула и начала беспокойно перебирать ногами. Элрик потрепал ее по шее, чтобы успокоить. Телеб К’аарна сейчас был всего лишь силуэтом на фоне быстро меняющегося света внутри стекла. Он продолжал бормотать что-то себе под нос, но его слова тонули в пульсациях, которые эхом разносились среди окружающих скал. Правая рука Телеба К’аарны продолжала рисовать новые невидимые знаки на стеклянной поверхности.
Небо, казалось, начало темнеть, хотя до заката было еще далеко. Элрик поднял глаза. Над его головой небеса были по-прежнему сини, золотое солнце сияло, но воздух вокруг потемнел, словно какая-то туча опустилась на то место, где стоял Элрик.
Телеб К’аарна на нетвердых ногах сделал несколько шагов назад, лицо его было залито странным светом, исходящим из емкости, глаза его стали огромными и безумными.
— Приди! — закричал он.— Приди! Преграды сломаны!
И тогда Элрик увидел тень за стеклянной емкостью. Размеры этой тени намного превосходили размеры огромной машины. Что-то заревело. Оно было чешуйчатым. Оно громыхало. Оно поднимало громадную голову непонятной формы. Оно напомнило Элрику дракона из его пещер, но было крупнее, и на его исполинской спине виднелись два ряда острых костных наростов. Оно открывало пасть, в которой виднелись многочисленные ряды зубов. Земля сотряслась, когда эта тварь вышла из-за стеклянной емкости. Она остановилась, глядя на крохотную фигурку колдуна глупыми и злобными глазами. Потом из-за емкости появилась еще одна такая же тварь — огромные рептилии из другой земной эпохи. А следом появились те, кто управлял ими.
Кобыла Элрика заржала, поднялась на дыбы, отчаянно попыталась вырваться и убежать, но Элрику удалось успокоить ее. Он смотрел на фигуры, возложившие свои руки на послушные головы монстров. Эти фигуры имели еще более устрашающий вид, чем сами рептилии, потому что, хотя и передвигались на двух ногах и имели своеобразные руки, они тоже были рептилиями. Они чем-то напоминали драконов, а размером во много раз превосходили человека. В руках у них были странного вида предметы — наверняка какое-нибудь оружие. Эти предметы были закреплены в их руках с помощью спиралей из золотистого металла. Черно-зеленые головы драконообразных рептилий были укрыты капюшоном из кожи, и с их затененных лиц яростно взирали красные глаза.
Телеб К’аарна рассмеялся.
— Я сделал это. Я уничтожил барьер между измерениями. И благодаря Владыкам Хаоса нашел союзников, которых не сможет уничтожить колдовство Элрика, поскольку они не подчиняются колдовским правилам этого мира! Они неуязвимы, они неуничтожимы и подчиняются только мне, Телебу К’аарне!
Рептилии вместе со своими погонщиками издавали шумные фырканья и крики.
— Теперь мы двинемся на Танелорн! — закричал Телеб К’аарна.— А с такой силой я смогу вернуться в Джаркор, и переменчивая Йишана снова станет моей!