Тут уже кот вздохнул и сказал:
- Нашлись возможности. Это да. Но ими злоупотребили. Мы тут, брат, на почве алкоголизма чуть до белой горячки не дошли. Самую малость. Уже и сил пить нет. Но за-ради знакомства можно и еще выпить немного сладкой водочки.
Ворон тут же поддакнул:
- Это правильно. Нельзя пить беспробудно, я всегда был против алкоголизма. Но выпить если честно сейчас мне бы очень не помешало. Сами понимаете. Нужно.
Шановный сказал примирительным тоном:
- Ну и хорошо. Давайте пойдем, сядем за стол, как в годы нашей нормальной, человеческой жизни. Пусть мы теперь и не люди, но зверями то нам всё равно становится, особенно по отношению к таким же несчастным, как и мы, существам, потерявшим всё в этой жизни тоже не надо. Мы с тобой братья по несчастью.
И после этих слов все трое, людей, в зверском облике отправились во флигель.
Глава 8
В тот вечер грустный Федор Коромыслов вернулся домой уже поздним вечером. Войдя в дом, он минут десять молча посидел на табуретке и тягостно вздыхал. Ему было нестерпимо грустно и печально в этот вечер в этом сразу ставшим таким мрачным и огромным доме. Казалось, что не только сам оперуполномоченный агент ОГПУ сейчас переживал о том, что ему пришлось проститься со своими четвероногими друзьями. Казалось, словно сами стены дома укоряли Федора за то, что он вел себя слишком строго с несчастными страдальцами, в результате чего Нэпману и Шановному пришлось убраться отсюда прочь в дремучий лес на верную смерть от холода и голода и от диких зверей.
Дом стоял, и тишина в нем просто звенела в ушах у Федора. А ведь только сегодня утром всё было совсем не так. Ведь совсем недавно жизнь его в том богом забытом уголке мира людей напоминала Федору Коромыслову сумасшедший дом, в котором кипели шекспировские страсти. А теперь всё здесь, в его скромном жилище стало, словно на кладбище. Тихо и бесприютно.
Только сейчас Федор понял, лишившись общения с Нэпманом и Шановным, что общался все эти дни он не просто с котом и псом, чудесным образом, овладевшим человеческой речью, вовсе нет. Он общался с взрослыми, хорошо знавшими жизнь мужчинами, у которых можно было многому научиться. Общение с грамотными и веселыми людьми в животном виде много давало Федору, который не имел серьезного образования. Да и опыт житейский у него практически отсутствовал, поскольку практически всю свою сознательную жизнь Федор провел то на гражданской войне, то на службе в Уголовном розыске и в ОГПУ, даже влюбиться и то, ему так и не пришлось. Всё было некогда.
А Нэпман и Шановный в отличие от оперуполномоченного агента ОГПУ были исключительно просвещены во множестве жизненных вопросов, в том числе, конечно, и в вопросах интимного общения с женским полом. Шановный даже был в стародавние времена, еще до мировой войны около двух лет женат на прекрасной девушке Анастасии. К несчастью любовь их была скоротечной. Анастасия покинула Шановного за пару лет до мировой войны и на пароходе отправилась искать себе счастья с американцем, который был на два года моложе её в Сан-Франциско. Так что Шановный был главным экспертом в вопросах семьи, любви и брака. И хотя опыт его был скорее печальным, но о жизни мудрый пес рассуждал всегда здраво. Кроме того у Шановного, который был очень грамотным псом, можно было узнать ответ практически на любой вопрос. Он был просто ходячей энциклопедией, ибо закончил, столичный университет еще до революции, и после того с любовью относился к книгам, да и просто был по жизни умницей.
А Нэпман отличался тем, что мог придумать любое хитрое приспособление, которое уже сам Федор доводил своими человеческими руками до готовности. И главное он постоянно был на взводе и был готов к тому, чтобы что-то предпринять. Неважно, что конкретно делать, но сидеть и скучать он не мог физически. А теперь всё это жизненное бурление было в прошлом. Сидя на табуретке, Федор еще пару раз тяжело вздохнул, а потом встал с неё и решительно отправился во двор.
Оперуполномоченный агент ОГПУ понял, что ему нужно было срочно отвлечься от тяжелых раздумий. В первую очередь Федор решил для своего успокоения обзавестись новыми четвероногими друзьями. Сделать это было легко, в деревне было полно беспризорных кошек и собак. Федор вышел из дома, и прямо перед домом его встретила целая вереница кошек и собак. Животные словно чувствовали, что в этом доме появилась вакансия на место домашнего питомца, и поэтому всей толпой прогуливались возле дома Федора. Оперуполномоченный агент ОГПУ медленно обошел всех животных и после небольшого раздумья, выбрал себе кота и собаку, максимально напоминавших ему своей внешностью его товарищей Нэпмана и Шановного.
- Буду с ними общаться, если станет скучно - сказал сам себе Федор и грустно усмехнулся.
Пса, которого стал по привычке называть Шановным, посадил оперуполномоченный агент ОГПУ на цепь возле будки, чтобы он сторожил дом. А перед котом, которого аккуратно внес в дом, на блюдце налил молока. Кот недоверчиво подошел к блюдцу, и некоторое время осторожно постоял у блюдца, не прикасаясь к молоку. Затем, видимо приняв для себя какое-то решение, кот опустил голову и стал лакать молоко.
Федор усмехнулся и сказал:
- Ну, слава богу! С новоселье. Будешь теперь здесь у меня жить. Мышей и птиц ловить. Человек я компанейский со мной не пропадешь.
Между тем, вылакав молоко, кот стал знакомиться с новым домом, обнюхивая все его углы. Федор же отправился на вечерний обход села. Нужно было проверить, как обстояли дела в поселке. И узнать, не произошло ли чего-нибудь важного здесь за время его отсутствия.
***
Нэпман и Шановный и их новый пернатый знакомый расположились за импровизированным столом. На столе стояла бутылка водки и нехитрая закуска. Ворон крякнул и взглядом показал на бутылку водки. Шановный быстро вскрыл её и разлил алкогольный напиток по стаканам. Потом он помог ворону принять первый стакан вовнутрь. Несколько секунд ворон не мог произнести ни звука, но потом он воскликнул:
- Эх, пропадай моя жизнь несчастная, давай еще стаканчик.
Нэпман быстро налил водки в стакан и Шановный помог снова выпить ворону. Тут ворон паузу выдержал немного более длинную, ничего не говоря, а потом громко воскликнул:
- Ух, ты! Как снова на свет родился. Словно вновь человеком, на долю секунды стал. Я себя сейчас почувствовал так, словно в ресторане. Любил я в прошлой жизни ходить по ресторанам и вкусно есть и пить. Грешен был, признаю.
Шановный предложил ворону закусить и тот, поблагодарив его за гостеприимство, с огромным удовольствием принялся поглощать продукты со стола. Насытившись, ворон отодвинул от себя тарелку и обратился к Нэпману и Шановному с речью:
- Я понимаю так, что вы не простые звери. Вы агенты ЧК, вы не простые агенты, вы стали зверями из каких-то ваших коммунистических убеждений. И этот ваш выбор вызывает у меня уважение. Но это не главное сейчас. Вы видимо угощаете меня за этим столом не просто так. Вы преследуете какие-то свои цели. Но я не понимаю, что вы от меня то хотите? Служить на вашу советскую власть я и так никогда не имел желания, можно сказать всегда ей противостоял с оружием в руках, а теперь, после того, что со мною случилось, я стал её наверно самым заклятым врагом.
Лучше я помру, чем что-то для советской власти делать стану. Так и знайте. И не обманывайте себя лишними иллюзиями. Спасибо что перед пытками вы меня покормили, и дали водки выпить. Это вы хорошо сделали, вам за это на небесах спасибо скажут, так что готов я теперь принять свой крест, как истый мученик.
Шановный спросил:
- А можно мне поинтересоваться? С чего это вы взяли, уважаемый друг, что мы служим в ВЧК? Мне это совершенно не ясно.
Ворон укоризненно покачал головой и сказал:
- Стыдно должно было бы вам пытаться меня обмануть. Я-то воробей, в смысле ворон давно уже стрелянный, знаю почем фунт лиха. Был я дня два-три назад в деревне вашей и видел, как вы там вместе с оперуполномоченным агентом ОГПУ вместе местность обследовали, да и на птиц охотились. Так что насчет вас у меня информация верная, своими собственными глазами видел вашу службу на чекистскую разведку. Так что не надо и пытаться меня обмануть.
Шановный вздохнул и сказал:
- Это правда, что мы с другом моим и оперуполномоченным ОГПУ вместе на птиц охотились. Но это не вся, правда. Хочешь, я тебе расскажу всю правду о том, что с нами было в последние дни, после того, как мы вырвались из института смерти и ужаса, и тогда ты сам и решишь, чекистские мы разведчики или нет.
Ворон махнул крылом и сказал:
- Я знаю, насколько хитры чекистские разведчики. И вряд ли поверю хоть в одно твое слово, чтобы ты мне не рассказал бы сейчас. Так что можешь зря не стараться, обмануть меня не получится. Но с другой стороны, делать нам сейчас особо нечего так, что, почему бы тебе и не рассказать свою историю. Надеюсь, она будет занимательной и поучительной. Обещаю тебе её выслушать до конца. Пес ты, в смысле человек, не вредный, так что я готов внимать твоей речи со всем возможным почтением.
Шановный поблагодарил ворона за разрешение начать свой рассказ и начал говорить. Шаг за шагом в своем рассказе он восстановил события прошедших дней. Сидевший рядом Нэпман то и дело вставлял в рассказ свои дополнения и уточнения. Находясь за импровизированным столом, друзья, словно заново пережили перипетии прошедших событий. В какой-то момент ворон подскочил на месте и закричал:
- Что? Не может быть! Так вашими стараниями, эта сволочь профессор Алексей Синельников сейчас кормит червей в какой-то вырытой в лесу солдатами яме? Я вам этого никогда не прощу! Вы лишили мою жизнь последнего смысла! Вы не шутите, профессор на самом деле мертв?
Нэпман сердито ответил:
- Нет. Профессор не кормит червяков в яме в лесу. В этом вы ошиблись. Труп его, как мне рассказал мой друг Федор, тот самый, с кем ты нас видел в деревне, сожгли вместе с трупами всех членов банды Григория Черного в колумбарии института. От профессора Синельникова остался только лишь один пепел, да и тот в мгновенье был развеян в трубе. Так что не взыщи, профессора на этом свете тебе еще раз увидеть не суждено.
Ворон схватился крыльями за голову и стал причитать:
- Всё окончательно пропало. Бедный, несчастный я и мой брат. Никогда нам теперь не вернутся в наш человеческий образ. Никогда уже не стать снова людьми. Какая безмерная трагедия! Я лишился последней надежды, что помогала мне жить. Зачем теперь нам жить, зачем продолжать свои мучения? Мы с братом, он тоже стал жертвой мерзких опытов, мечтали, вырвавшись из стен института, что сможем найти профессора и заставить его вернуть нам человеческий облик. Это была единственная наша надежда. А теперь её больше нет. Налейте водки господа! У меня нет сил.
Шановный тихо вздохнул и сказал:
- Выпей, дорогой друг. Горе наше общее. Нам тоже так вот жить радость не большая. Однако живем, пока живем. А там как бог решит. Только пойми нас, мы не то, чтобы не приняли в расчет ту возможность, о которой ты нам сейчас поведал. Заставить профессора нас обратно сделать людьми. Но ты не знал профессора так, как смогли его узнать мы. Он ведь работал с нами все последние дни перед приездом старого вождя. Ты не представляешь, что это был за человек. Мы с Нэпманов слишком хорошо смогли узнать этого самого Алексея Синельникова, за дни работы с ним в животном виде.
То был не просто злодей, это был злой гений человечества. С ним никто бы из нас не совладал. Да он был нашим демиургом, создателем нашего мира и нас, но и он же и был нашим адом и самым страшным врагом. Но мы смогли все же переиграть его. В итоге он почти лишился всего. Но и тут оказалось, что он был готов к такому повороту ситуации. Мало того, мы смогли организовать на него нападение бандитов Гришки Черного. Но и тут он был на высоте. Кстати, профессор спрашивал у Гришки о том, откуда тот узнал о том, что он находится на квартире. И если тот честно рассказал ему о том, что его навел на профессора некто Нэпман, а не стал выдумывать историю о том, что его предупредили беспризорники, то тогда нас бы не было бы сейчас в живых, а профессор ушел бы за кордон с большими деньгами.
Так что было совершенно нереально рассчитывать на возможность переговоров с профессором. Он знал про нас больше, чем мы сами о себе когда-нибудь узнаем. Он был нашим создателем.
Ворон печально промолвил в ответ:
- Да и не факт, если честно, что была хоть какая-то возможность вернуть себе человеческую жизнь с помощью профессора и его методов. Из людей в зверей смогли превратить из тысяч опытов всего несколько экземпляров. Короче, эта наша мечта была, по всей видимости, самообманом.
Шановный вздохнул и продолжил свой рассказ о событиях последних дней. Ворон долго молча слушал, но в какой-то момент он снова подскочил на месте и вопросительно воскликнул:
- Что же вы за черти такие в зверином образе с человеческой душой? Неужели вы подвели под расстрел почтальона Печеного? Не может того быть, чтобы этот враг рода человеческого, предатель и погубитель моей и брата жизни пал от рук своих хозяев и всё это от вашей доброй помощи! Вы просто какие-то звери, а не люди! Тьфу ты. Вы и есть теперь звери. Короче, налейте мне еще один стакан, я выпью за вас мои родные. Короче, понял, что ошибся в вас. Вы люди честные и благородные. Я думаю, мы с братом с вами подружимся.
В любом случае нам нужно теперь друг друга держаться. Нас теперь на свете только вы понять сможете, то же что и мы почувствовать. Прошу извинения, если кого из вас обидел недоверием, но вы сами знаете, что времена сейчас непростые на Руси. Думаю, что дальше мы с братом еще много узнаем от вас о вашей прошлой жизни, но и так уже понимаю, что люди вы добропорядочные и достойные. А сейчас надо мне вас со своим братом познакомить. Пойдемте со мною.
Звери встали из-за импровизированного стола и направились к дверям флигеля. На улице шел небольшой снег, было холодно. Ворон направился к кустам. За ними был небольшой канал, заполненный черной холодной водой. Ворон подошел к каналу и стал изо всех сил каркать. Через некоторое время из кучи плававших в пруду листьев высунулась усатая голова сома. Рыба с недоумением посмотрела на ворона. Ворон обратился к Нэпману и Шановному:
- Мне надо с братом переговорить. Вы возвращайтесь к себе, а мы подойдем чуть позднее.
Нэпман и Шановный не стали спорить и отправились по свежему снегу в свой флигель. Братьев не было минут тридцать. Наконец, дверь отварилась, и во флигель вошли ворон с сомом. Сом тут же сказал:
- Господа, просим у вас прощения. Мы немного задержались. Брат мой пересказал мне то, о чем вы ему рассказали. Я под большим впечатлением от услышанного рассказа. Хочу сразу вам сказать. Я могу сколь угодно долго находиться вне воды, так что можете не беспокоиться за меня. Я рад с вами познакомиться. То, что я услышал от брата о вас, меня просто потрясло. У меня нет слов для того, чтобы выразить вам свою благодарность, за то, что вы смогли покарать нашего злейшего врага и погубителя. Мы с братом выражаем вам огромную благодарность.
Тут ворон перехватил слово:
- Разреши мне брат самому рассказать нашим дорогим друзьям историю наших бедствий. Меня зовут Антоном, а брата моего зовут Дмитрием. Вы, наверное, уже поняли, что мы и есть те самые братья, сыновья зверски убитых местных помещиков. Сейчас мы вас принимаем на территории нашего родового гнезда. Будьте у нас как у себя дома. Если бы такие великолепные люди приехали бы к нам в те времена, когда живы были наши драгоценные родители, вас здесь ждал бы грандиозный прием. Мои родители были людьми в высшей степени гостеприимными и широкими натурами. Да и возможностями обладали они немалыми. Но жизнь оказалась беспощадной к нам всем. Вы знаете о том, что здесь произошло.
Но хочу вам разу пояснить, что к той расправе с жителями деревни, что была проведена, мы никакого отношения не имеем. Но обо всем по порядку. Полгода назад мы оказались на той стороне границы. Там мы собрали группу лихих кавалеристов. Многие из них знали и о том, как мы сражались в боях с красной армией. И многие знали о том, что мы дети известных на всю округу богачей. Все понимали так, что мы пойдем на ту сторону не просто так. А за кладом, который находится в заповедном месте.