Пес все время был рядом. Он трусил справа от Алекса, иногда подбегал к спящим пришельцам и настороженно обнюхивал их, очень часто заглядывал Алексу в глаза и сочувственно поскуливал. Но Алекс не глядел на него. Пес теперь ничем не мог ему помочь, а Алекс экономил силы на каждом своем движении.
Когда он вошел на корабль, то не увидел для себя ничего нового. Стандартные широкие коридоры, стерильная чистота светлых помещений, обилие знакомой и незнакомой аппаратуры. Он понял, что с трапа попал в технические отделы звездолета. Не глядя по сторонам, морщась от боли, он поковылял вперед. Он надеялся набрести на стенд со схемой расположения помещений. Такие схемы, как правило, висели на стенах пассажирских космолайнеров. А так как пришельцы мало чем отличались от жителей Земли, Алекс надеялся, что и в оформлении служебных интерьеров они не оригинальничали.
Он не ошибся. В конце коридора, который показался ему очень длинным, он набрел на схему и уперся в нее больным взглядом. Сердце его екнуло, когда он увидел условные обозначения залов с одинаковыми названиями "Детский отсек". Занимали они весь десятый этаж. Десятый этаж, первая и вторая линии… Алекс развернулся и стал искать лифт. Он вошел в огромный, хорошо освещенный зал и сразу понял, что попал куда следует. Видимо, это была игровая, специально оборудованная пришельцами для детей. На полумягком подогреваемом полу были рассыпаны самые разные игрушки, вдоль стен стояли игровые компьютеры, под высоким потолком висели большие макеты самолетов, дирижаблей, воздушных шаров. Мебель представляла собой пуховые столбики-стулья и бесформенные, очень мягкие и очень низкие, лежбища-диваны.
И посреди всего этого великолепия лежали дети. Сотни детей. Приблизительно одного возраста – от трех до пяти лет. Сон застал их в самый разгар игр, и поэтому те, кто занимался с компьютерами, отвалились на спинки-подушки пуховичков; кто возился на диванах, так в объятиях друзей-соперников и замер. А те, кто играл на полу, просто лежали рядом со своими маленькими корабликами, автомашинами и мячиками и являли Алексу самое милое зрелище в мире – надутые сном щечки и губки таких беззащитных и крошечных, таких наивных и невинных, хранимых и любимых богом и людьми земных созданий.
Алекс строго цыкнул на забегавшего по залу пса, сел на корточки и положил под голову ближайшей девочки плюшевого медвежонка. И не мог не признать, что благодарен пришельцам за их бережное отношение к украденным детям. Правда, отметил он, в зале нет тел пришельцев. Получается, они оставляли детей без надзора старших… Но потом обратил внимание на десятки видеокамер, которые следили за залом, помещенные на недосягаемую даже для взрослого человека высоту. И успокоился. Он найдет своего мальчика целым и невредимым…
Микки лежал на полу в пятом по счету игровом зале и сжимал в руках пластмассовый самосвал. Маечка его выбилась из-под шорт, красная курточка распласталась по полу, как будто хотела сделать незнакомое ложе своего маленького хозяина мягче. Мальчик спал, и сон его был мирным. И дыхание спокойным.
Алекс тихо подошел к сыну, встал на колени и долго смотрел в его лицо. Потом поднял маленькое теплое тельце на руки.
"Я пришел, Микки…"
Слова были не нужны. Алекс и Микки теперь были вместе. И любые слова могли только исказить счастливый сон малыша и светлое забытье отца, прижавшего к груди сына.
В тот день – самый удачный, самый счастливый день Алекса! – происходило много-много всего. По выходе из звездолета его состояние не улучшилось, и поэтомуон плохо помнил, как связывался с генералом Тейлором, как выключал генератор, как шикал на слишком громко визжащего пса – "разбудишь Микки!" – как ожидал войска. Он делал все автоматически, как запрограммированный робот, и только одно чувство было живо в нем, им он был полон, оно давало ему силы держаться на ногах… Он ощущал тепло Микки. И слышал тихий стук его сердца. И ждал, когда он проснется…
А потом, когда пришли солдаты, когда на него надвинулось возбужденное лицо довольно симпатичного и явно интеллигентного Тейлора, когда заревели бронетранспортеры на земле и вертолеты в воздухе, он повернулся, закрыл Микки спиной от всего этого бедлама, свистнул псу и ушел далеко-далеко – на ту поляну, где Микки махал растопыренной ладошкой симпатичной маленькой пассажирке поезда.
Он не видел, как эвакуаторы пришельцев загружались этими самыми пришельцами и отправлялись в центр мегаполиса Дельта; как выводили из звездолета мрачно сощурившегося командора Пирса; как бежали по гигантскому трапу смеющиеся и плачущие люди – вверх и вниз – и как два встречных потока врезались друг в друга и слились в одну беспорядочную счастливую толпу; и как Тейлор орал на подчиненных, не продумавших безопасную эвакуацию освобожденных землян. Он не знал, что через полчаса после открытого радиодоклада генерала Тейлора Мировому правительству о чудесном освобождении землян на поиски Алекса Нормана были брошены лучшие отряды журналистов, агентов спецслужб и военных. Он не знал, что Пит Милтон очень быстро нашел своих девочек и Бобби, а плачущую Кэт повел прямо к Тейлору. И не видел, как пес потихоньку смылся с поляны, чтобы притащить Алексу забытый на траве генератор, а Пит увидел свой прибор и потащил всю семью, и Кэт, и генерала Тейлора в придачу – за ним… И не видел, как вся компания появилась на другом конце поляны…
Он сидел и смотрел на своего малыша. И на душе его было так светло и спокойно, как никогда в жизни. И как только Микки проснулся, он что-то стал рассказывать ему, но что – так никогда и не смог вспомнить. Но это было неважно – что. Главное, малыш обнимал его, и глазенки его сияли, и хохотал он так звонко, что израненная голова Алекса закружилась.
Алекс стал полноценно воспринимать окружающий мир тогда, когда рыдающая Кэт рухнула на землю рядом с ним и обняла их обоих – Микки и Алекса – и радостные ее слезы ожгли его щеку. Алекс изумленно посмотрел на свою непутевую жену: она так давно его не обнимала! И – вот это он уже точно помнит! – подумал, что ни черта не понимает ни в людях, ни в женщинах, ни в жизни и вряд ли теперь когда-нибудь сумеет делать однозначные выводы о чем бы то ни было.
А вот что он уже впоследствии вспоминал не раз – самый прекрасный миг! – это как он сидит на пенечке и на коленях у него – смеющиеся Микки и Кэт, а в ногах – улыбающийся пес, а за спиной – Пит Милтон с Бобби и девочками, и на них наставлены объективы видеокамер десятков корреспондентов. И прекрасен был этот миг не съемкой, а тем, что он собрал вдруг всех в одну кучу Всех, к кому он так долго и трудно шел.
Эпилог
Драматичная история неудачного вторжения колонистов К-3 на планету Земля имела более чем достойное продолжение. Для обеих сторон.
Пленение пятитысячной высокопрофессиональной группировки молодых военспецов и угроза безвозвратной потери первоклассного транспортного космического корабля не оставили Координационному совету никаких шансов сохранить лицо в переговорах с Мировым правительством. Колонисты К-3 были вынуждены признать обвинения в космическом терроризме, допустить высадку на собственную планету военизированного отряда Галактического Союза планетарных колоний землян, а также долго объяснять, что побудило их на жестокую диверсию.
К великому облегчению колонистов, земляне не жаждали крови. Их потери в ходе диверсионных работ Пирса со товарищи исчислялись несколькими сотнями не очень серьезных травм. Именно поэтому земляне приняли решение возвратить на К-3 пленников и корабль Но этому предшествовало заключение ряда очень серьезных соглашений.
Колонистам пришлось пойти на беспрецедентный в истории К-3 шаг – установить доверительные дипломатические отношения с целой системой планет – Землей и ее колониями – и открыть свой небольшой, проблемный, но очень специфический и гордый мир огромному потоку информации и самых разнообразных чужеродных влияний. Более того, им пришлось вступить в процесс взаимообмена. Отныне все научное и культурное достояние К-3 становилось доступным любому специалисту Галактического Союза, обладающему соответствующей формой допуска.
Молодое поколение колонистов отнеслось к такому положению дел с восторгом. Строгая изоляция сравнительно малочисленной колонии никак не могла устраивать жадную до новых впечатлений, знакомств и путешествий молодежь. Научные и культурные секреты цивилизации имели для них исключительную ценность только в ситуации признанного на планете противостояния К-3 и всей галактики. В обстановке взаимообмена и дружбы эти ценности становились всего лишь достойным вкладом в великий мир знаний, который открывали жителям К-3 новые космические друзья.
Старики Координационного совета никогда не согласились бы сделать опрометчивый шаг к сближению с землянами и разгерметизации научных секретов К-3. Возможно, что они – соратники и во многом ученики Пирса! – скорее решились бы на вторую диверсию с целью освобождения корабля и соотечественников. На диверсию, которая явилась бы началом жестокой межпланетной войны. Но однажды, в разгар дебатов об исходе межпланетарных переговоров, профессор Коэн привел в Зал собраний субтильного человека с птичьим лицом и огромными изумрудными глазами.
– Пит Милтон, господа! Житель планеты Земля! – представил он незнакомца членам Координационного совета. – Мистер Милтон в ответ на мою просьбу любезно согласился посетить нашу колонию, и – я очень надеюсь! – это быстро приведет нас к завершающей стадии переговоров с землянами.
Он загадочно улыбнулся и с великим почтением усадил маленького гостя недалеко от кафедры.
Коэн знал, что говорил. К тому времени – а прошло более двух недель с момента пленения землянами пришельцев – он уже успел слетать на Землю в составе представителей Совета. В первый же час своего пребывания на Земле профессор сумел переговорить с Алексом Норманом. Это было нелегко, так как герой невероятной истории постоянно пропадал на бесчисленных пресс-конференциях, а от налетов журналистов, ученых и поклонниц его защищала целая банда звероподобных телохранителей. Но упорный старик добился своего, добрался до знаменитости, и Алекс вывел его на Пита Милтона. Два ученых с энтузиазмом проговорили несколько часов. Коэн оказался прав: решение проблемы фактора-икс через использование "феномена Алекса" теоретически было стопроцентным.
– Я хочу, – сказал он тогда Питу, – положить конец не только фактору-икс, но и тридцатилетней распре между Землей и К-3. И вы должны мне в этом помочь. Видит бог, мистер Милтон, мы, колонисты К-3, все здорово заблуждались. Признаюсь, я лично давал Пирсу указание поймать вашего чудесного друга и доставить к нам на планету… И в свое оправдание могу сказать только одно: командор Пирс – слишком сильная личность, слишком сильная, он здорово всех под себя подмял. Но теперь, когда все так благополучно изменилось, позвольте предложить вам некий план…,
Одним словом, мудрый профессор выдвинул Координационному совету ультиматум. Либо они идут навстречу предложениям землян и Милтон с помощью Алекса Нормана навсегда уничтожает фактор-икс, либо…
– В ином случае, – заключил он свою речь, обращенную к Совету, – вы имеете возможность повоевать с Землей, погубить в этой войне большинство населения К-3 и доживать свой век с уцелевшими колонистами тихо и бесплодно. На разоренной войной планете. Под воздействием фактора-икс. Вместе со своими стремительно глупеющими внуками. Думайте.
В тот день судьба планеты была решена. К-3 вступала в Галактический Союз. Пит Милтон и Алекс Норман должны были приступить к уничтожению фактора-икс сразу после подписания договора о содружестве Земли, всех ее планетарных сателлитов и когда-то отколовшейся колонии К-3.
Прошел год, и шум вокруг событий в мегаполисе Дельта стал потихоньку утихать. История о факторе-икс еще немного побудоражила воображение землян, а потом забылась. Этому немало способствовало и то обстоятельство, что фактор-икс на К-3 был успешно уничтожен.
Корабль с командором Пирсом, космическим экипажем и командой десантников благополучно вернулся на родную планету. Стивен Гордон и Ричард Глен сразу же по прибытии подали в отставку. Командор Пирс счел своим долгом дать Координационному совету подробный отчет о проведенной операции и попросился на пенсию. Он не хотел участвовать в совместной оживленной деятельности колонистов-соратников и Мирового правительства. "На склоне лет принципам не изменяют", – брезгливо бросил он газетчикам после своего последнего выступления в Зале собраний и навсегда уехал в маленькую горную деревушку к своему старому другу-ветерану.
В прессе Галактического Союза еще долго появлялись статьи, посвященные гениальному изобретению Пита Милтона и уникальному операторскому мастерству его компаньона и друга Алекса Нормана. Блестящее уничтожение фактора-икс увлекательно комментировалось профессором Коэном. Пит и Алекс приобрели мировую известность. Изобретение Пита было объявлено открытием века. Использование "феномена Алекса" Мировое правительство взяло под свой жесткий контроль.
Практичный Пит не преминул воспользоваться невероятно выгодной с коммерческой точки зрения ситуацией и не только привел свой давний бизнес-план в действие, но еще и сумел получить обильные кредиты от самых разных банков мира. Он открыл свою кинокомпанию, школу операторского мастерства Алекса Нормана и Институт изучения и гуманитарного использования "феномена Алекса". Его друг, компаньон и спаситель был во всех трех организациях на первых ролях. Остается сказать, что коммерческий гений Пита ни в чем не уступал его научной гениальности и расцвет всех трех предприятий стал впоследствии классическим примером правильной бизнес-оценки и безошибочности финансовых вложений.
Алекса Нормана закрутила новая жизнь. Он стал занят, как никогда. Каждый день его был расписан по минутам. Ответственная работа и неизмеримо выросший социальный статус наложили на него свой отпечаток. Он стал намного серьезнее, уравновешеннее, многие привычки его изменились. Кэт, преданная и терпеливая, всегда была рядом с ним и исполняла обязанности личного секретаря. Он иногда смотрел на нее с задумчивой улыбкой и признавался себе: он мало что понимал в тех внутренних метаморфозах, которые испытала его супруга за прошедшие годы. И снова повторял те давние слова, которые пришли к нему на полянке в объятиях Микки и Кэт: он никогда не будет судить людей, потому что никогда их не будет понимать до конца. Но если уж обстоятельства складываются так, что позволяют людям любить друг друга и они прекрасно используют эту возможность, то… Нужно ли ему тогда понимание?
Да, жизнь Алекса изменилась. И многие привычки тоже. Но была среди них одна, старая, которую нельзя было назвать постоянной – скорее сезонной, что ли… Одним словом, как бы она ни называлась, ей он остался верен. И будет верен до тех пор, пока не исчезнет в ней потребность Микки…
Каждое субботнее утро, когда летнее, или весеннее, или осеннее солнце обещает жаркую погоду и теплую речную воду; когда мегаполис Дельта еще спит, смакуя сладкие выходные сны; когда первый автобус в сторону речного пляжа уже ушел, а второй появится только через час…
Каждое субботнее утро… Из широких стеклянных дверей небоскреба, что стоит в центральной части района, выбегает крупный пес с умной овчаристой мордой. Он звонко лает, и подскакивает на месте, и оглядывается назад, а из дверей уже вываливаются крепкий невысокий мужчина с хохочущим мальчиком на руках. Пес бросается к ним и хватает мальчика за курточку, раздается визг, мужчина опускает малыша на землю, отталкивает пса, поправляет на плече большую спортивную сумку и бежит через двор. Малыш – с криком, пес – с лаем бросаются вслед за ним, нагоняют и толкают в спину, пес путается в ногах, мужчина теряет равновесие, и сумка вдруг падает на землю, и из нее выкатывается футбольный мяч, вываливаются теннисные ракетки… Что там еще? Оранжевый шлем, белая пластиковая коробка, какие-то провода…
Мальчик останавливается перед мужчиной и виновато вскидывает глаза, пес отирается рядом, виляет хвостом. Мужчина строго смотрит на вещи, встречается взглядом с малышом и вдруг тихо и серьезно спрашивает: