Стася скрючилась, переваривая услышанное, Кир добивал ее, не оставляя даже вялой надежды.
— Даже если у нас, сразу у троих повредился чип связи, все равно работал бы пеленг и шли всполохи по волнам. На седьмой частоте прошел бы предупреждающий сигнал. Система координат засекла бы его и выдала местонахождение. Это тебя нам найти тяжело, а друг с другом мы связаны. Программа предусмотрена на любые случаи. Но пеленга нет, нет сигнала. Ничего нет. Значит, Вита и Дон здесь нет.
— А у нас нет выхода на "зеленку", — уныло протянула женщина.
— Нет.
"Мама моя!… За что?"
Она бы сидела здесь, согласилась хоть жить, хоть гнить в любой параллели, но только после того, как поможет Чижу. Но получалось, что она бездарно сгинет среди толпы "железных дровосеков" ни за что.
Они вышли не там, и это уже ясно, как понятно, что дороги назад нет.
"Прости, Коля, прости меня, милый". Это она во всем виновата, она качнула весы в сторону финала, начав цепную реакцию. Знала, что Тео погибнет, но не смогла принять это за правду и отмела. А он погиб. Теперь черед Коли и всех его двойников, во всех параллелях, сколько бы их не было. И ей не остановить реакцию, не запустить механизм в другую сторону с другой стороны, спасая всего один прототип Чижа. Тщетно желание, план глуп, усилия пусты.
— Предлагаю дойти до того городка, покушать, обсохнуть и наметить план.
Стася потерянно кивнула. Ничего больше не остается.
Как жалко, как больно!…
Но с чего она сдается? Нет, она не отдаст Чижа, до последнего будет стоять, надо и зубами держать. И если есть хоть один шанс из миллиона, она его использует. Тот мир или не тот, куда они попали, но в нем тоже должен быть Николай. И если он еще жив, он будет жить.
— Пошли, — направилась вглубь леса.
В городе, судя по его масштабам, немного жителей. Значит, каждый друг друга знает, ведает о том, что делается в округе. Может кто-то слышал о Чиже?
Глава 2
Дождь закончился, когда они вышли к первым домам. Чистенькие, аккуратненькие, словно игрушечные домики с палисадниками благоухающими цветами и красновато-коричневыми крышами из черепицы, заставили Стасю задуматься. Не вязались они с латами рыцарей, их допотопным вооружением. Да и близость баталии, о которой жители не могли не знать, ничуть не растревожила городок.
Странно.
Пара шла по ровным вымощенным улочкам, внимательно поглядывая на строения, приспособления, людей.
Улыбчивые женщины в белых передниках и чепцах, мужчины в сюртуках, костюмах покроя середины 18 века, некоторые 19. Поступь чинная, взгляды приветливые и ни грамма изумления в них. Некоторые даже приподняли цилиндры, приветствуя пришельцев. И ни один, ни женщина, ни мужчина, ни мальчишка в коротких штанах, пускающий кораблик в ручье у дороги, не выказал удивления виду, одежде гостей, слишком разительно отличающейся от остальной, чтобы не изумляться, не любопытничать.
— Поправь меня, если ошибусь: мы где-то в Англии или Германии начала восемнадцатого века.
— Поправлю: Голландия, те же времена. Цветники, крыши.
— Одежда.
— Это уже другой вопрос. По ней не определить. Помесь всех направлений. Такое чувство, что они из сундуков прабабушки вещи вытаскивают, когда современные изнашиваются. Кто в чем ходит.
— Согласен. Ищем более явное указание.
— Спросим, послушаем речь?
— Что спросим?
Стася уже придумала. Подошла к дородной женщине в ослепительно белом чепце и переднике.
— Простите, подскажите, где у вас находится трактир?
— Трактир? — удивилась та. — Что вы, сэр, у нас нет подобных заведений.
— А-а?… — женщина говорила на чисто русском языке, притом, что выглядела как чопорная англичанка восемнадцатого века.
— Если вы желаете где-то остановиться, передохнуть, отведать отличного пунша, то вам стоит повернуть налево и идти прямо, до вывески "Саймон холл". У Саймона прекрасные комнаты, отличный пунш и самое свежее пиво. Он будет рад гостям.
— Э-э… Да. С-сспасибо.
— Сэр? — выгнул бровь Кир.
— Отстань, — огрызнулась Стася, спеша уйти и от него, и от милой старушки, легко причислившей ее к рангу мужчин.
— Трактир нашелся? — не унялся Кир, нагнал ее.
— Заведение Саймона. Нам налево.
— Саймона? А говорят здесь по-русски.
— Твои предположения не оправдались.
— Твои тоже.
— Еще варианты?
— Глухая реальность неизвестной этиологии.
— Супер! — оценила и, свернув за угол дома, увидела допотопную вывеску, висящую на железных крюках. Она была очень яркой и виднелась издалека. И убивала надписью.
— Саймон-ъ холл-ъ, — протянул Кир и покосился на Стасю: что скажешь?
— Винегрет.
— Точно. Сначала степь без единого признака жизни. Потом рыцари в далматиках и туницеллах, потом девственный и трухлявый лес, мужчины в цилиндрах и сюртуках, теперь Саймон да еще холл в типично великоросском исполнении — с «ерь». Это мираж один на двоих или у меня индивидуальный глюк? Мы где вообще?
— Это ты мне должен сказать. Как со сканером и идентификацией?
— Никак.
— Только не говори, что и они полетели. Что тогда работает?
— Лингватор.
— Конечно, чего не надо, пожалуйста, в рабочем режиме!
— Злишься?
— Нервничаю, — призналась. — Пока мы ребусы решаем, там…
— Чиж. Знаю.
Парочка остановилась перед примечательными дверями под вывеской и переглянулась. Чугунные львы ручек с кольцами из носов ставили в тупик.
— Типично для Англии конца восемнадцатого и начала девятнадцатого века.
— Или южных регионов Ирландии, Норвегии, Щвеции от начала семнадцатого до сохранения исторической собственности в наше время.
— В заведении погадаем, откуда что здесь нарастает! — рыкнула Стася, рассердившись на очередную головоломку. От них и так голова пухла!
И рванула льва за кольцо. Смело шагнула в помещение и замерла.
За стойкой стоял дородный мужчина с седыми бакенбардами в полосатом жилете и протирал стаканы. Ряды аккуратных резных столиков с подсвечниками были пусты, ни единого посетителя.
— Здравствуйте, — сказала, встретившись взглядом с мужчиной.
— Рад приветствовать вас, сэр. Что угодно? — тут же отставил в сторону стакан. — Чем могу быть полезен?
— Мы бы хотели… позавтракать.
— Хорошее начало, — оценил Кир, увидев, как расплылось от радости лицо толстяка, и плюхнулся на скамью за ближайший стол.
— Могу предложить вам омлет с беконом, селедочку, свежайшее рагу из ягненка, гусиный паштет, свиную грудку…
— Омлет, — отрезала Стася.
— А мне грудку, — бросил Кир.
— Чем платить будешь? — зыркнула на него женщина.
— О, не стоит беспокоиться. Все за счет заведения. Я рад гостям. Что предпочитаете из напитков: пиво, вино…
— Воду.
— Хорошо, — склонился мужчина и исчез за дверью у стойки. Стася села напротив Кира и пытливо уставилась на него.
— Что? — покрутил тот подсвечник, изучая рисунок ковки.
— У тебя хотя бы связь с базой есть?
— Убедилась, что не туда попали? Откуда у меня связь с базой, Стася, если даже со своими нет?
— Твою, Бога!… - выругалась в сердцах. — Как так получилось? Почему я не помню, куда и как мы шли? Не помню даже, как встали на «зеленку».
— При больших перегрузках такое часто случается. Вы хрупки. Другое со мной.
— Интересно получается — тебе ясно, что со мной, мне — что с тобой, а итог — пшик.
— А что со мной?
— Шульгин говорил мне, что вас опасно посылать в более тонкую параллель из-за несоответствия уровня энергетики, состава плат. Он предполагал разбалансировку вплоть до распыления по прилегающим полям. Я? Тоже объяснимо: ранение, тяжелые переходы, нервы.
— Вот-вот. Ты слишком нервничаешь.
— Есть отчего.
— Не спорю, но эмоции делу не помогают.
— Знаю, но… нам нужно срочно что-то предпринять, чтобы помочь Николаю, а мы застряли черт знает где! Я не могу быть спокойной, зная, что ему грозит опасность, а я не только не могу помочь, я вообще ничего не могу, сижу в какой-то дыре и разглядываю черт знает что!
— Произведение искусства, поверь, — протянул ей подсвечник. Стася вырвала его из руки мужчины и грохнула на стол.
— Какая разница?!… Извини, — смутилась, понимая, что начинает истерить. Еще этого в довершение всех бед не хватало. Да и с чего ее «несет»? Что с ней? Что за праздник эмоций у патрульной?
— Переживаешь?
— Да, — призналась. На душе настолько плохо стало, что впору было выть, вымещая боль и страх за Николая. — Если с ним что-то случится… Знаешь, я после того задания словно не живу, так, существую, плыву по течению в тумане. И только он какой-то смысл дает… а не будет… Зачем жила? Бегала, прыгала, кого-то вытаскивала, к чему-то стремилась. И вроде все правильно, верно… а кажется пустым. Главное? А что главное, что является приоритетом? Он, я, наша работа, ребята, студенты, застрявшие в Спарте, или вывод группы из-под обстрела? Сохранение равновесия миров или жизни любимого?
Стася озвучивала свои мысли, не замечая Кира, не видя ни его, ни лестницы в конце зала, в которую уперлась взглядом.
— Все, — бросил мужчина, и женщина очнулась, вздрогнула, уставилась на него, словно впервые увидела.
— Все?
Так просто и в точку.
Все: от улыбки ребенка до формы облаков, от дорогого тебе человека до незнакомого.
— Это твоя жизнь, твой мир. В нем все важно.
Стася смотрела на него, обдумывая слова, и вдруг четко осознала, к своему стыду, что ей важен лишь Николай. И ее-то нет, есть только он.
— Чиж, — прошептала.
— Пора на гражданку, — подвел итог Кир и получил порцию свиной грудки. Саймон сервировал стол с приветливой улыбкой и осведомился:
— Угодно еще что-нибудь?
— Да, — после паузы подтвердила Стася. — Может быть вам знаком человек по имени, фамилии и по прозвищу Чиж.
— Э-э-э, — задумался мужчина, на потолке выискивая нужную информацию. — В бытность свою, слышал я о таком человеке. Мне лично он не знаком, но мой дальний родственник из Ньюсвика, в тридцати милях отсюда, говорил о нем, как об отчаянном храбреце. Мой кузен Райнфолк был с ним накоротке и мечтал вступить с ним в армию Наполеона. Тиран, что и говорить. Но молодым того не докажешь. Им хочется взять в руки оружие и стать мужчинами… Н-да, — вздохнул. — Иного пути они не видят. И умирают, гибнут такими молодыми. За что, хочу спросить вас, сэр? Какая надобность зовет их к оружию? Зовет умирать, не оценив дара жизни?
Чиж, Наполеон, — все, что уложилось в голове Стаси, и она неопределенно повела плечами, отвечая на гипотетический вопрос трактирщика.
— Вот и я не знаю, — протянул тот. — Сколько не спрашиваю, никто не дает мне ответа.
— В какой стороне Ньюсвик?
— А?… Как выйдете из пэба, идите прямо до холма Лари. За ним, в низине, как раз Ньюсвик. Надеюсь, вы не из тех, кто желает потратить свою жизнь на кровь и порох? Было бы жаль. Столь приятные молодые джентльмены должны осчастливить чью-то судьбу. Любите, а не губите жизнь, сэр, вот вам мой совет. И простите старого Саймона, не примите мои слова за дерзость.
— Вообще-то я женщина, — бросила Стася, поджав губы.
Мужчина выгнул кустистые брови, смущенно крякнул и склонился перед ней:
— Мне жаль.
Что он имел ввиду, никто не понял. Саймон поспешил отойти за стойку и через минуту принес к столу вазочку с незабудками.
Стася с тоской посмотрела на них — вот и в этом мире ей напоминают, что не стоит предавать себя, перечеркивать природу.
— Я солдат, — протянула тихо, напоминая себе, что нет повода думать иначе. Нельзя, не сейчас.
— А еще ты женщина. Не стоит это забывать и прыгать выше головы.
— Я равная среди равных.
— Но какие бы показатели не выдавала, кого бы и в каких тестах не опережала, все равно останешься «сестрой», а не «братом». И это не плохо, это естественно. Нечего смущаться, нечего бояться.
— Я могу то же, что и ты.
Кир усмехнулся, весело глянув на Стасю, но вместо ожидаемой подколки выдал:
— Не спорю. Но мужчины не умеют рожать.
Стася хлебнула воды и отодвинула омлет — кушать расхотелось.
— Жуй и пойдем.
— В Ньюсвик? За Чижом?
— Да.
Кир дожевал кусок свинины, залпом выпил воду и встал:
— Я готов. Идем спасать твою очередную привязанность.
Сказано это было с желчью, что Стасе не понравилось, но высказаться она не успела — Кир вышел за дверь, поблагодарив кивком хозяина за завтрак, и спросил женщину:
— Ты хоть раз хотела, чтобы спасли тебя?
— Меня спасали. И не раз, — процедила.
— А любить? — схватил ее вдруг и, сжав в объятьях, втиснул в стену. У Стаси лицо пятнами пошло, кровь в голову ударила. — Хоть раз любила как женщина, подчинилась мужчине, доверилась ему? — зашептал в лицо, сжимая в объятьях как страстный любовник. — Или никому в голову не приходило попытаться разбудить тебя? Конечно, нет. Ты же у нас солдат, доблестная патрульная. Чуть что, сразу коленом в пах и кулаком в морду. И вся страсть, весь опыт общения с мужчиной.
— Не твое дело! — с трудом вырвалась Стася. Поправила куртку и выставила в сторону Кира палец. — Еще раз прикоснешься, убью.
— Я и не мечтал услышать другое, — бросил тот с презрением и потопал в конец улицы. — Ты не солдат, не мужчина и не женщина. Ты ледниковый период в ботинках. С Тео виновата? Тогда уж с Чижом. Меньше надо было неприступную Бастилию изображать.
— Тебя это не касается. Еще какой-то биомеханизм будет обсуждать личную жизнь человека. Много ты понимаешь!
Кир криво усмехнулся и сплюнул в сторону.
— Баба она и есть баба. Хоть в юбке, хоть в брюках.
— Не доставай, а, Казанова на чипсетах. Без тебя погано.
Кир внял, но презрительный взгляд продолжил диалог, и в нем Стася выглядела очень нелицеприятно. А та держалась от робота подальше, на всякий случай.
Городок закончился цветущими палисадниками и ровной полянкой, словно подстриженной работящим газонокосильщиком, а за ней виднелась широкая тропа, что вела в глубь леса. Белые, ровненькие рейки невысоких оград и огромные яркие бутоны всевозможных цветов, сочная блестящая на солнце зелень травяного покрова и шикарные клены за поляной — ничего не скажешь, красиво сказочно.
Открывшаяся взору картина умиротворяла. Разногласия между роботом и человеком как-то сами собой сошли на нет, дурное забылось, плохие мысли отодвинулись.
В двадцать миль уложились все тридцать.
Солнце плавно уходило за горизонт, просвечивая напоследок листву на деревьях, а Ньюсвика все не было видно.
— Мы потеряли почти сутки, — скрипнула зубами Стася, выходя на опушку леса и с тоской обозревая открывшееся пространство. До холма, за которым, по словам Саймана, находился городок, было еще миль десять, причем через топь, мимо странного, неприветливого дома, смутно напоминающего Стасе рубленную избу.
До нее было не больше километра, но отчего-то хотелось обойти за десять.
— Предлагаю передохнуть. Заночевать здесь.
Киру все нипочем.
— У меня другое предложение: А — идем дальше в усиленном темпе. У нас нет времени на сон и отдых. Б — собираем по дороге оперативную информацию. Если тот Чиж, о котором говорил Саймон, не тот, что нужен нам, ищем ребят и срочно уходим отсюда. Это не тот мир, совсем не тот.
— Анализатор сработал? Чудно. Он бы еще через месяц вывод выдал!
— Ничего он не выдавал!
— Значит личная версия. Хорошо, почти согласна с ней. Информацию в избушке собираем? Тебе она не напоминает голограмму ведьмина гнезда из сказки для детей?
— Тебе-то откуда это знать? — покосилась на него Стася. — У тебя что, сказками файлы забиты? Здорово. А я смела думать — программами.
— Не ерничай. Мне как-то довелось остаться с племянником одного из комсостава. Мне понравилось.
— И теперь ты в мечтах сменить квалификацию? — улыбнулась женщина. Робот универсал в роли няньки — забавно. Кир предстал перед ней совсем в другом свете, и взгляд женщины потеплел. — Извини, если что, — протянула руку. Тот глянул на ладонь женщины и, хмыкнув, хлопнул по ней: