– Этим можно торговать и через Землю, – заметила Марси.
– Так и делают, – подтвердил я. – А ввиду того, что между Землёй и колониями корабли ходят с забитыми под завязку трюмами и вдобавок тащат на буксире баржи, такая торговля обходится сравнительно дёшево. Во всяком случае, дешевле, чем гонять между самими колониями полупустой корабль. Но для Эсперансы это не главное. Есть ещё такая штука, как престиж. Большинство эсперанцев считают, что иметь свой звёздный корабль – это круто. А их планета достаточно богата, чтобы позволить себе потратиться ради поднятия престижа – как в собственных глазах, так и в глазах других колоний.
К этому времени мы приблизились к станции достаточно, чтобы хорошо видеть её без всякого увеличения. Четвёртый причал находился прямо по курсу «Кардиффа», который теперь шёл в режиме торможения. Краснова готовилась приступить к манёврам по швартовке.
– А как быть с командой корабля? – вновь отозвалась Марси. – Ведь на Эсперансе очень мало резистентных. К тому же все они отправляются учиться на Марс, а потом служат в Звёздном Флоте.
– Ну, насчёт резистентных ты ошибаешься, – сказал я. – Их на Эсперансе хватает.
– Вы говорите о стар… об отставных?
– Да, о них. Как минимум две сотни из них вполне могут летать – правда, не регулярно, а с длительными перерывами. Один рейс, затем команда меняется, а после следующего рейса – опять новый экипаж. Можно не сомневаться, что от желающих отбоя не будет.
Марси медленно кивнула:
– Да, это выход. Хотя, наверное, на командные посты лучше взять действующих астронавтов. По крайней мере на пост капитана. Думаю, можно найти какого-нибудь второго пилота, который согласится оставить службу в Звёздном Флоте ради капитанской должности.
При этих словах я чуть не бросил на Марси грозный взгляд, но вовремя сообразил, что она рассуждает чисто умозрительно, даже не догадываясь, насколько актуальна и болезненна эта тема для Красновой. Пожалуй, я сам сглупил, что позволил нашему разговору соскользнуть на такую зыбкую почву.
Четыре года назад, когда прежний командир «Кардиффа» готовился уйти в отставку, Краснова рассчитывала занять его место. Вряд ли она была на все сто уверена в своём будущем капитанстве, ведь тогда ей было всего двадцать пять лет, но определённые надежды она всё-таки питала. Тем не менее в штабе рассудили иначе, её оставили в должности второго пилота и старшего помощника, а капитаном назначили человека со стороны – меня.
Будь я хотя бы ровесником Красновой, особых проблем не возникло бы. Однако в то время мне ещё не исполнилось двадцати четырёх лет, в школе я учился на два класса младше её, и просто сказать, что она была возмущена таким решением начальства, значило слишком приукрасить ситуацию.
В первые месяцы мне приходилось несладко, да и Красновой, полагаю, тоже. Но в конце концов она смирилась с ситуацией, и в этом была немалая заслуга её мужа, главного инженера Штерна, который приложил титанические усилия, чтобы загасить наш конфликт и наладить между нами нормальные отношения. А со временем мы даже подружились, хотя я подозревал, что осадок горечи у неё всё же остался.
Недавно власти Эсперансы предложили Штерну, своему соотечественнику, стать главным инженером «Че Гевары», а Красновой посулили должность капитана. Штерн решительно отверг это предложение, из-за чего серьёзно поссорился с женой. Краснова очень хотела командовать кораблём и, наверное, ради этого пошла бы даже на разрыв с мужем – вот только капитанство на «Че Геваре» ей предлагали исключительно из-за Штерна, который заслуженно считался одним из самых квалифицированных инженеров Звёздного Флота.
Сам же Штерн, как и я, всегда мечтал стать астронавтом-исследователем, а перейти на «Че Гевару» означало для него отказаться от своей мечты и до конца карьеры заниматься грузовыми перевозками. Собственно, он бы давно получил назначение в Исследовательский Департамент, если бы не ставил непременным условием перевод вместе с ним и жены. По моим сведениям, в штабе его заверили, что года через два, максимум через три, этот вопрос решится положительно. В принципе Краснова была не против исследовательской работы, хотя капитанская должность манила её куда больше…
* * *
Когда мы пришвартовались и выполнили все необходимые действия по переводу систем корабля в режим стоянки, я объявил экипажу о начале семидневного отпуска – именно столько мы заработали за время рейса по маршруту «Эсперанса – Земля – Цефея – Земля – Эсперанса». Вскоре все члены команды покинули борт «Кардиффа», спеша разъехаться по домам (Марси, Симона и Милоша взяли под свою опеку Краснова со Штерном), и только я один задержался: во-первых, потому что капитан всегда оставляет корабль последним, а во-вторых, мне ещё предстояло общение с инспектором по грузам. Как командир корабля я одновременно исполнял обязанности суперкарго, и если за баржу нёс ответственность как за одно целое, то за груз в трюмах должен был отчитаться чуть ли не поштучно.
В течение часа все необходимые документы были оформлены, и станционные работники принялись за разгрузку. А я, прихватив из каюты два чемодана, вышел из корабля через пассажирский люк и по туннелю проследовал к терминалу.
Там меня поджидал сюрприз: в креслах у стены сидели Симон и Марси, а рядом на гравиплатформе лежали их сумки с вещами. Перед моим появлением Симон, похоже, дремал (по нашему корабельному времени был уже поздний вечер), а Марси доедала мороженое, очевидно, купленное где-то на станции.
– Вот так так! – произнёс я удивлённо. – Неужели Краснова со Штерном потеряли вас и ничего не заметили?
– Да нет, кэп, – ответила Марси несколько смущённо, – они нас сами отпустили.
– С какой стати?
– Ну… в общем, я спросила у них, как бы вы отнеслись к тому, чтобы я пожила у вас…
– И я тоже, – добавил Симон.
– Ага, – подтвердила Марси. – Тогда Симон сказал, что тоже хочет к вам. Сначала старпом была против, но шеф её убедил. Мол, это пойдёт вам на пользу.
– Н-да… – протянул я растерянно. – Хорошенькое дело!
– Вы недовольны? – встревожилась Марси.
– Мы вам помешаем? – почти одновременно с ней спросил Симон. – У вас не будет для нас места?
– Что вы, с этим нет проблем, – заверил я их. – И место для вас найдётся, и мешать вы не будете. Просто… Видите ли, ребятки, я боюсь, что не смогу как следует о вас позаботиться.
– Так мы и сами о себе позаботимся, – живо возразила Марси. Она поднялась из кресла и выбросила стаканчик из-под мороженого в ближайший утилизатор. – Мы же не дети, кэп.
– Вам будет скучно со мной, – продолжал отбиваться я, впрочем, не слишком энергично. – А у Штерна и Красновой много родственников, которые живут по соседству, там есть дети, некоторые из них ваши сверстники…
– Вот-вот, – произнёс Симон. – Это меня и пугает. Все вокруг свои, только мы чужие.
– Точно, – поддержала его Марси. – Когда шеф рассказывал о своей семье, я поняла, что для меня это будет слишком. И для Симона тоже, – добавила она, едва тот раскрыл рот. – Вот Милошу всё равно, он закроется в своей комнате и будет заниматься там с утра до вечера. А мы с Симоном хотим просто отдохнуть. Вы как-то говорили, что живёте на острове в тропиках, приглашали нас в гости. – Она лучезарно улыбнулась. – Так вот мы и собираемся к вам в гости. Только прямо отсюда, а не от шефа и старпома.
Не удержавшись, я улыбнулся в ответ:
– Что ж, милости прошу ко мне в гости. Вы только не подумайте, что я не рад вам, просто всё это свалилось на меня слишком неожиданно. Хоть бы предупредили.
– Старпом предлагала связаться с вами, – ответил Симон. – Но шеф отговорил её. Сказал, что тогда вы попробуете отвертеться.
– Да уж, он хорошо меня знает, – произнёс я, поставив свои чемоданы на гравиплатформу. – Ладно, пошли.
Остальные члены нашей команды проживали на Юкотанском материке, поэтому улетели со станции на рейсовом транспорте в Эсперо-Сити, столицу планеты. Мой же дом находился на острове Боливара посреди Карибского океана, и каждый раз, покидая Эсперансу, я оставлял в станционном ангаре небольшой четырёхместный орбитальный челнок, который позволял мне быстрее добраться домой.
Ещё когда «Кардифф» пришвартовался к станции, я послал в диспетчерскую запрос, чтобы челнок подготовили к отлёту, и теперь он дожидался нас в специальной катапульте. Мы устроились в кабине – я и Марси спереди, а Симон на заднем сиденье, – я провёл стандартную проверку систем и сообщил диспетчеру о полной готовности к старту. А ребят предупредил:
– Гравикомпенсаторы задействованы, но не на все сто процентов. Так что приготовьтесь – нас будет немного трясти.
– Вот и хорошо, – с видом бывалого космического волка одобрила Марси. – Это даёт ощущение полёта.
Симон ничего комментировать не стал. Хотя по выражению его лица было ясно, что он предпочёл бы стопроцентную компенсацию всех перегрузок.
Первый раз нас тряхнуло, когда электромагнитная катапульта вышвырнула челнок в космос. Пару минут мы летели по инерции, удаляясь от станции, затем я включил реактивные двигатели и стал снижаться к планете.
– А можно я порулю? – набравшись смелости, попросила Марси. – У меня хорошо получается.
Из её личного дела я это знал. Она была лучшей в выпуске по всем пунктам программы лётной подготовки, включая орбитальные и атмосферные манёвры.
– Хорошо, – согласился я, – можешь порулить. Точно следуй курсу и внимательно следи за показаниями навигационных спутников. А ещё учти, что Эсперанса в девять раз массивнее Марса.
– Конечно, учту, кэп, – заверила она.
Я переключил управление на её пульт, но в любой момент был готов вернуть себе контроль над челноком.
Впрочем, этого не понадобилось. Марси вела челнок умело и уверенно, правда, вошла в атмосферу по слишком пологой траектории, но рикошета не случилось. Раскалённый от трения воздух пылал за бортом и шлейфом тянулся позади челнока; а поскольку это происходило на ночной стороне планеты, то зрелище из кабины открывалось изумительное. Марси тихонько повизгивала от удовольствия. Симон тоже наслаждался полётом, даром что ему было немного страшновато.
Постепенно сплошное свечение за бортом сменилось отдельными сполохами, которые становились всё слабее, пока не исчезли вовсе. Продолжая тормозить и снижаться, челнок мчал на запад вдогонку за солнцем. Когда мы достигли тропосферы, я вновь взял управление на себя и слегка подкорректировал курс. Впереди багровыми красками разгоралось зарево заката, а в пятнадцати километрах под нами раскинулась спокойная гладь Карибского океана.
Прижавшись лицом к прозрачной стенке кабины, Симон посмотрел вниз и произнёс:
– Я ещё никогда не купался в море. В океане тоже. Только в бассейне.
– И ещё в ванне, – с ухмылкой добавила Марси. – А вот я, когда была маленькой, росла среди моря. На острове Мелвилл. Только там очень холодно.
– Зато на моём острове всегда тепло, – сказал я. – Накупаетесь всласть.
К острову Боливара мы подлетели уже на совсем черепашьей скорости – семьсот пятьдесят километров в час. По местному времени было шесть вечера, нижний край солнца уже касался горизонта.
Желая показать Марси и Симону остров, я перед заходом на посадку сделал большой круг.
– Вот в этой лагуне, что справа по борту, её называют Жемчужной, самый лучший пляж, – сообщил я. – А в бухте прямо по курсу – наш небольшой морской порт. Там раньше стояла и моя моторная яхта.
– Раньше? – переспросила Марси. – А сейчас?
– Её больше нет. Полгода назад четверо мальчишек-старшеклассников одолжили её без моего ведома, чтобы покататься со своими подружками, но не справились с управлением и напоролись на рифы.
– Они все утонули?
– К счастью, нет. Вовремя подоспели силы береговой охраны. Яхту тоже удалось бы спасти, если бы как раз тогда не разыгрался сильный шторм. Её просто вдребезги разбило.
– Жаль… – вздохнул Симон, наверное, представив себе, как было бы здорово прокатиться на яхте по океану. – А что с теми ребятами, которые разбили яхту? Их отправили в исправительную колонию?
– Нет, конечно. Это не Земля, здесь за такое не сажают. У них же не было злого намерения, они просто сваляли дурака. Суд приговорил всех четверых к общественным работам на период летних каникул. Как раз сейчас они отбывают наказание.
– Тоже мне наказание! – фыркнула Марси.
– Для них серьёзное. Они работают по сорок часов в неделю, тогда как другие школьники развлекаются.
– Но вы же понесли убытки…
– Их покрыла страховая компания. Она пыталась предъявить иск родителям тех парней, но суд отклонил её претензии. В условиях полиса присутствовал пункт о крушении яхты по вине третьих лиц, а следовательно, компания получала от меня страховые взносы за возможность такого исхода, поэтому не могла претендовать на дополнительную компенсацию.
– Да уж, – заключила Марси. – Здесь действительно совсем другие законы.
– Нормальные законы. Человеческие, а не драконовские. – Я окончательно погасил скорость челнока, заглушил реактивные двигатели и, задействовав антигравы, стал заходить на посадку. – В общем, это дело прошлое. Сейчас для меня строят новую яхту, получше прежней. К следующему нашему визиту на Эсперансу она будет готова, и тогда мы вдоволь покатаемся.
Мой особняк с просторной усадьбой находился в северо-восточной части острова, на возвышенном плато, откуда открывался великолепный вид на океан и Жемчужную лагуну. Я аккуратно посадил челнок на специальную площадку справа от дома, дал команду разблокировать люк и выпустить короткий трап.
– Вот мы и приехали.
Марси первая выбралась из кабины, сбежала по трапу и медленно осмотрелась вокруг. Затем сосредоточила внимание на моём двухэтажном особняке из белого известняка с красной черепичной крышей, фасад которого украшало широкое крыльцо с колоннами.
– И сколько людей здесь живёт? – поинтересовалась она.
Пропустив вперёд Симона, я последним вышел из челнока, захлопнул люк и лишь тогда ответил:
– Пока только я один. Как вам, должно быть, известно, ни жены, ни детей у меня нет. Так что весь дом целиком в вашем распоряжении.
Оба потрясённо уставились на меня. Потом опять посмотрели на дом, очевидно, прикидывая количество комнат в нём. Я решил им помочь:
– На первом этаже холл, кухня, столовая, гостиная, библиотека и два кабинета. На втором – девять жилых комнат, каждая с отдельной ванной. Моя спальня находится над парадным входом; остальные предназначены для гостей. Есть ещё внутренний дворик, патио называется, отсюда его не видно. Там небольшой бассейн. Короче, дом как дом.
Марси раскрыла рот, но затем закрыла его, так ничего и не сказав. Симон тоже изумлённо молчал. Они, конечно, знали, что в звёздных колониях люди живут привольно и богато, в больших красивых домах; но знали это в теории. А на практике видели только перенаселённую Землю с ужасающей дороговизной каждого квадратного метра жилья, да ещё Марс с его жутким холодом, где не хватало тепла для обогрева больших помещений.
На Эсперансе же им открывался новый мир – но не в банальном смысле новой планеты. Это был мир с другим образом жизни, с иными ценностями и приоритетами. Мир, где людей не бросают в тюрьму за малейший проступок. Мир, в котором рядовые граждане способны выиграть суд у страховой компании. Мир, где можно запросто посадить орбитальный челнок у себя во дворе.
Мир, где один человек может жить в таком огромном, попросту гигантском, по меркам землян, доме…
Я достал из багажного отсека челнока наши сумки и чемоданы и обратился к ребятам:
– Ну, пойдём в дом, выберете себе комнаты. Если пожелаете, можете взять и по две. А то и по три.
Глава 4. Отпуск
Так получилось (а может, это вовсе не совпадение), что все известные нам планеты земного типа вращаются вокруг собственной оси примерно с одинаковой скоростью – и, соответственно, длительность суток на них не сильно отличается от стандартных двадцати четырёх часов. На Эсперансе эта разница и вовсе составляет сущий мизер – каких-то семь с половиной минут, чего организм совершенно не ощущает. Оставалось только приспособиться к местному поясному времени – ас этим у меня никогда проблем не возникало.