Светловолосый вервольф схватил Варли и зашвырнул в микроавтобус, как пачку газет.
— Извини, сестричка, — залебезил вожак, — кобель сбежал. Надеюсь, этот сойдет.
Существо в микроавтобусе придвинулось к задней дверце, принюхиваясь, как гончая. Варли закричал в платок. Вытянулась когтистая рука, погладила его по лицу. Ладонь сухая, горячая, как перчатка бэттера, которая была у него в детстве.
Вервольфиха оглядывала его, поигрывая средней парой грудей.
— Сойдет.
Варли попятился. Но дверца за его спиной захлопнулась, оставив его наедине со светлошерстной вервольфихой. Запах женщины заполнял замкнутое пространство микроавтобуса. Желчь выплеснулась в горло, когда он почувствовал, как у него все встает. Вервольфиха наклонилась над ним, ее дыхание обжигало щеку.
— Расслабься, детка, — прорычала она, расстегивая его ширинку. — Правило варгров.
Роберт Маккаммон
ШТУЧКА
Он ожидал совсем другого. Не увидел ни черепов, развешанных по стенам, ни выпотрошенных летучих мышей, ни усохших голов. Не было и стеклянных сосудов с курящимся над ними дымком, на что он очень рассчитывал. Он попал в маленькое помещение, более всего напоминающее бакалейный магазин: квадраты зеленого линолеума на полу, поскрипывающий вентилятор под потолком. Надо бы смазать, подумал он. Вентилятор выйдет из строя, если его не смазать. Обогревом и охлаждением он занимался профессионально, так что знал, о чем говорит. А сейчас у него вспотела шея, а на рубашке под мышками появились темные круги. «Я проехал семьсот миль, чтобы попасть в бакалейную лавку со скрипящим под потолком вентилятором, — подумал он. — Господи, ну какой же я болван!»
— Чем-нибудь помочь? — спросил молодой негр, который сидел за прилавком. В солнцезащитных очках, коротко стриженный. В левом ухе болталась серьга в виде бритвы.
— Нет. Просто смотрю, — ответил Дэйв Найлсон. Продавец вновь уткнулся в последний номер «Интервью». Дэйв шел вдоль полок, сердце бешено колотилось. Никогда в жизни он не уезжал так далеко от дома. Он взял бутылочку с красной маслянистой жидкостью. Этикетка гласила: «Кровь короля Иоанна». Рядом стояли мешочки с белой землей. «Земля с кладбища тетушки Эстер — настоящая».
«Черта с два, — подумал Дэйв. — Если это земля с кладбища, то мой крантик размером с Моби Дика». В этом, собственно, и заключалась проблема.
Он впервые приехал в Новый Орлеан. Впервые приехал в Луизиану. Это его только радовало: в такой влажной августовской жаре могли жить только лягушки. Но Французский квартал ему понравился. Шумные ночные клубы, стриптизерши, которые крутились перед зеркалами в рост человека. Мужчина мог наломать здесь дров, если было чем. Если бы он решил оттянуться. Если бы ему хватило духа.
— Ищите что-нибудь конкретное, братец? — спросил молодой негр, оторвавшись от фотографии Корнелии Гест.
— Нет. Смотрю, ничего больше.
Дэйв продолжал инспекцию полок. «Слезы любви», «Лихорадка надежды», «Святые камушки дядюшки Тедди», «Крем дружбы», «Пудра ума».
— Турист, — хмыкнул молодой негр.
Дэйв шел мимо полок с бутылочками и пузырьками. «Желчь ящерицы», «Корень знания», «Капли наслаждения». Глаза не знали куда смотреть, ноги — куда идти. Полки оборвались, он нос к носу столкнулся со светлой мулаткой, в которой, похоже, текла очень малая часть негритянской крови. Ее глаза напоминали сверкающие медные монеты.
— Что я могу вам продать? — голос обволакивал, как дым.
— Я… Я просто…
— Турист просто смотрит, мисс Фаллон, — пояснил молодой негр. — Смотрит, смотрит и смотрит.
— Это я вижу, Малькольм, — отозвалась женщина, не отрывая глаз от Дэйва, и тот нервно улыбнулся. — Что вас интересует? — ее черные волосы на висках тронула седина, а ее одежда, джинсы и цветастая блуза, не указывали на то, что она — колдунья. — Долгая жизнь? — она сняла с полки пузырек, потрясла перед его лицом. — Гармония? — кувшинчик. — Успех в бизнесе? Таинства любви? — еще два пузырька.
— Э… таинства любви, — выдавил он из себя. Почувствовал, как по щекам катятся капли пота. — В некотором смысле.
— В некотором смысле? Как это понимать?
Дэйв пожал плечами. Он так долго шел к этому мгновению, но тут мужество оставило его. Он уткнулся взглядом в зеленый линолеум. Мисс Фаллон была в красных «рибоках». — Я… я бы хотел поговорить с вами наедине, — он не решался поднять на нее глаза. — Это важно.
— Неужели? И как важно?
Он достал бумажник. Показал лежащую в нем пачку купюр по пятьдесят долларов.
— Я приехал издалека. Из Оклахомы. Я… должен поговорить с тем, кто знает… — продолжай, приказал он себе. Выкладывай все, как на духу. — Кто знает вуду.
Мисс Фаллон все смотрела на него, и он чувствовал себя ящерицей, только что выползшей из-под камня.
— Турист хочет поговорить с тем, кто знает вуду, — сообщила она Малькольму.
— Слава тебе, Господи, — отозвался тот, не отрываясь от журнала.
— Это моя епархия, — мисс Фаллон обвела рукой полки. — Мои снадобья. Если ты хочешь поговорить со мной, я возьму твои деньги.
— Но вы не похожи… Я хочу сказать, вы не выглядите… — он замолчал.
— Бородавки я ношу только на Марди-Гра. Ты хочешь говорить или ты хочешь уйти?
Наступал критический момент.
— Это… деликатная проблема. Я хочу сказать… вопрос очень личный.
— Они все личные, — она поманила его согнутым пальцем. — Следуй за мной, — и прошла в арку, откинув занавеску из лиловых бусин. Таких Дэйв не видел с тех самых пор, когда в колледже заслушивался Хендриксом. За это время утекло много воды, мир стал хуже, злее. Он последовал за мисс Фаллон и в мягком перестуке бусин за его спиной звучали воспоминания о тех людях, которые побывали здесь до него. Мисс Фаллон села, не за круглый столик, уставленный пузырьками, баночками, коробочками с жидкостями и порошками, а за обычный письменный стол, который мог бы стоять и в кабинете банкира. На маленькой табличке он прочитал: «Сегодня первый день отдыха в вашей жизни». — Итак, — она переплела пальцы. Прямо-таки соседский доктор на приеме, подумал Дэйв. — В чем проблема?
Он расстегнул ширинку, показал.
Последовала долгая пауза.
Мисс Фаллон откашлялась. Выдвинула ящик, достала нож, положила на стол.
— Последний парень, который попытался проделать это со мной, стал ниже ростом. На голову.
— Нет! Я пришел не за этим! — он покраснел, запихнул обратно свое хозяйство, начал торопливо застегивать молнию, ухватил кожу. Скорчил гримасу, попрыгал, чтобы освободиться: не хотелось ему терять даже клочок драгоценной плоти.
— Ты маньяк? — спросила мисс Фаллон. — Всегда показываешь женщинам свое сокровище и прыгаешь, как одноногий кузнечик на раскаленной сковороде?
— Подождите. Одну минуту. Пожалуйста. О… о… о..! — попытка удалась, хозяйство убралось, молния застегнулась. — Извините, — он взмок от пота и даже подумал, а не поставить ли ему на этом точку. Мисс Фаллон не отрывала от него горящих глаз цвета начищенной медной монеты. — Моя проблема… вы знаете. Вы видели.
— Я видела мужскую штучку, — ответила мисс Фаллон. — И что?
Вот тут он и подошел к поворотному пункту своей жизни.
— Я именно об этом, — Дэйв наклонился над столом, мисс Фаллон навалилась на спинку кресла, которое отодвинулось на пару дюймов. — Я… вы понимаете… Он очень уж маленький!
— Очень уж маленький, — повторила она, словно слушала идиота.
— Верно! Я хочу, чтобы он стал больше, чем я! Большим! По-настоящему большим! Десять, одиннадцать… даже двенадцать дюймов! Таким большим, чтобы у меня раздувались брюки. Я пытался воспользоваться всеми этими приспособлениями, которые рекламируют в журналах.
— Какими приспособлениями? — прервала его миссис Фаллон.
— Для увеличения длины, — Дэйв пожал плечами и вновь густо покраснел. — Даже заказал один. Из Лос-Анджелеса. Знаете, что они мне прислали? Носилки с красным крестом и письмом, в котором выражали надежду, что моя больная птичка поправится.
— Это злая шутка, — согласилась миссис Фаллон.
— Да, и она обошлась мне в двадцать долларов! И я остался таким же, как и был, полегчал только мой бумажник. Поэтому я и приехал сюда. Я решил… если кто-то сможет это сделать, так это вы.
— Мы? — брови мисс Фаллон удивленно изогнулись.
— Да. Колдуны вуду. Я много читал о вас, ваших снадобьях, заклинаниях и прочем. Я уверен, что у вас есть порошок или заклинание, которое мне поможет.
— Я знала, что когда-нибудь такое случится, — вздохнула мисс Фаллон, вскинув глаза к потолку.
— Я могу заплатить! — Дэйв вновь вытащил деньги. — Я откладывал деньги! Вы не представляете, как мне это важно.
Мисс Фаллон вновь посмотрела на него.
— Ты женат? — он покачал головой. — Подружка есть?
— Нет. Но я надеюсь, что их у меня будет много. После того, как я получу то, что хочу. Видите ли, меня это сдерживало. Я… мне всегда казалось, что я не оправдаю ожиданий, поэтому… — он пожал плечами. — Я даже перестал встречаться с девушками.
— Тогда все беды отсюда, — она постучала себя по лбу. — Нет у тебя никакой проблемы. Ты просто думаешь, что она есть.
— Вы должны положить этому конец! — он чуть не кричал. — Пожалуйста. Мне действительно нужна помощь. Если у меня прибавится пара-тройка дюймов, я вернусь в Оклахому счастливым человеком.
— Мари Лаво, должно быть, переворачивается в могиле, — мисс Фаллон покачала головой. Задумалась. Блеснули глаза. — Черт, Мари Лаво, наверное сделала бы это сама! «Клиент всегда должен получить то, что просит», — говорила она и тут я с ней полностью согласна, — мисс Фаллон вздохнула и, похоже, приняла решение. — У тебя есть триста долларов?
— Конечно, — сумма произвела на него впечатление, но он уже не сомневался, что потратит деньги не зря. — Они у меня с собой, — он достал из бумажника шесть пятидесяток, но отвел руку, когда мисс Фаллон потянулась к деньгам. — Извините. Я не сегодня родился. Как я узнаю, что мое желание сбылось?
— В своем деле я — дока. Если говорю, что ты свое получишь, значит, так и будет. Половину заплати сейчас, а остальное, когда увидишь… результаты. Тебя это устроит?
— Вполне, — когда Дэйв отдавал деньги, его рука дрожала. — Я знал, что вы сможете мне помочь.
Мисс Фаллон оставила его в кабинете, а сама вернулась в магазин. Дэйв услышал звяканье бутылочек, снимаемых с полок. Потом она попросила Малькольма сходить к некой тете Флавии за «ганком». Еще через несколько минут мисс Фаллон прокатила через кабинет тележку со склянками и пакетиками и скрылась в примыкающей к нему маленьком комнатке. Дэйв слышал, как она что-то высыпала, растирала, помешивала. В какой-то момент проворковала: «Любовный лосьон номер девять». Малькольм вернулся примерно через полчаса. «Дер-р-р-ь-мо» — донесся до Дэйва его голос, когда он увидел, как мисс Фаллон добавляет ганк к снадобью, которое она готовила. Дэйв мерил шагами кабинет. Минул час. Из комнатки потянуло чем-то сладким. Потом добавился запах горелой конины. Жеребцовых яиц, подумал Дэйв. Внезапно дверь распахнулась и на пороге появилась мисс Фаллон, с банкой Мэйсонав руке. Банку наполняло что-то мутное, темное, дымящееся.
— Выпей, — она сунула банку в руки Дэйва.
Дэйв понюхал и тут же об этом пожалел.
— Боже мой! — выдохнул он, откашлявшись. — Что это?
Мисс Фаллон усмехнулась.
— Лучше тебе этого не знать. Можешь мне поверить.
Он поднес банку к губам. Сердце колотилось, как бешеное. Он замер, его охватил испуг.
— Вы уверены, что сработает?
— Если мы сможешь удержать в желудке это дерьмо, то обязательно станешь мужчиной.
Дэйв вновь поднес ко рту теплую банку, глубоко вдохнул И выпил.
Иной раз человеку удается раздвинуть границы бренного мира и насладиться внеземным блаженством. Тут был другой случай. Черная жидкость фонтаном выплеснулась на стены.
— Пей! — крикнула мисс Фаллон. — Ты за все заплатил, так что пей!
— Я платил не за то, чтобы меня отравили! — огрызнулся Дэйв. Но она схватила его за запястье и заставила вновь поднести банку Мэйсона к губам. Дэйв Найлсон открыл рот, эликсир потек в него, как отстой из выгребной ямы. Он глотнул. Перед его мысленным взором возникли отравленные реки. На него пахнуло со дна помойного бака. Он подумал о черной жиже, которая вытекает из канализационной трубы, вскрытой сантехником. Пот застилал глаза, но он глотал и глотал, пока мисс Фаллон не убрала банку и не сказала: «Молодец. С половиной справился».
Он справился и со второй. Никогда бы в это не поверил, но справился. И вскоре вся эта гадость плескалась у него желудке, тяжелая, как тридцать тысяч центов.
— Теперь слушай меня, — мисс Фаллон взяла у него из руки пустую банку Мэйсона. Белки его глаз подернулись коричневым. — На то, чтобы отвар всосался в организм, нужно сорок восемь часов. Если сблеванешь, эффекта не будет.
— Господи, — Дэйв провел рукой по лицу. Оно горело, как в лихорадке. — И что же мне теперь делать?
— Уик-энд проведешь в номере гостиницы. В понедельник, ровно в девять утра, придешь сюда. Никаких сигарет, никакого спиртного, ничего. Ешь гамбургеры, думаю, не повредят и сырые устрицы, — она уже подталкивала его к двери. Ноги Дэйва словно налились свинцом. Он протащился мимо полок.
— До скорой встречи, — весело попрощался с ним Малькольм, и Дэйв вышел на залитую солнцем улицу принца Конти.
Упала ночь, внезапно, как резкий звон цимбал. Дэйв спал, как бревно, в гостинице на Бурбон-стрит. Вентилятор под потолком не разгонял жару, влажность могла понравиться только аллигаторам. Мокрые простыни обвивали его, как змеи. Несколько раз ему приходилось высвобождаться из них. Потом в соседнем баре заиграл джаз, а в стрип-клубе ударили барабаны. Дэйв сел. Сердце билось, как бешеное, лицо лоснилось от пота.
Я чувствую себя иначе, подумал он. Что-то со мной происходит. Может, стал сильнее? Точно он передать свои ощущения не мог, но сердце резкими толчками гнало кровь по венам.
Он отбросил простыню, взглянул на штучку.
Эйфория лопнула, как пузырь в газировке. Он видел ту же жалкую креветку. Пожалуй, после визита к миссис Фаллон она даже скукожилась. Боже, запаниковал Дэйв. Что, если… а вдруг она перепутала заклинания и дала мне средство для уменьшения детородного органа?
Нет, нет, сказал он себе. Возьми себя в руки, парень. Рано еще гнать волну. Он потянулся к наручным часам, которые лежали на столике у кровати, взглянул на светящиеся стрелки. Двадцать минут двенадцатого, прошло лишь восемь часов после того, как он выпил ганк. Духотой комната могла соперничать с тюремной камерой. Дэйв встал. Отвар плесканулся в животе. Подошел к окну, посмотрел на яркие вывески увеселительных заведений Бурбон-стрит, наидущих по ней грешников. Барабанный бой привлек его внимание. Взгляд поймал красный неон вывески «Киттс Хауз». Пониже красовались голенькие танцовщицы. Двое студентов вошли в дверь, трое широко улыбающихся японцев вышли на улицу.
Марш в кровать, приказал он себе. Спи. Жди понедельника.
Он смотрел на «Киттс Хауз», сна не было ни в одном глазу.
А почему не пойти туда, задался он вопросом. Кому это повредит? Что плохого в том, если я посижу за столиком, посмотрю, как танцуют девушки? Спиртное заказывать не обязательно. Так кому это повредит?
Ему потребовалось пятнадцать минут, чтобы убедить себя в правильности решения. Потом он оделся, спустился вниз и направился к стрип-клубу.
«Киттс Хаузу» не хватало очистителя воздуха. Табачный дым перекатывался тяжелыми волнами, музыкальный автомат поблескивал красными огнями, за вход брали пять долларов. Дэйв нашел столик, сел так, чтобы наблюдать на стройной брюнеткой, выгибающейся в луче красного прожектора. Ее кожа блестела от масла. Народу в зале было достаточно много, хотя и попадались пустые столики. А пьяный смех и крики еще раз подсказали Дэйву, что время близится к полуночи. Тут его обдало ароматом цветочных духов и он увидел, что рядом стоит блондинка. Ее большие, очень крепкие груди сосками нацелились ему в лицо.