Улыбка грека была усталой.
— Боюсь, в этом нет моей заслуги. Всякий раз, как у меня появлялась возможность отправиться на тот свет, я принимал благое решение впредь сидеть тихонько над своей рукописью и описывать битвы, а не принимать в них участие. Так оно проще. — Затем, снова став серьезным, врач вынул из мешка, притороченного к седлу, длинную полосу чистой ткани. — Дай-ка перевяжу твою руку. А рана под панцирем подождет, пока у меня появится время снять с тебя доспех и осмотреть ее хорошенько.
Только сейчас Виридовикс сообразил, что тупая боль в груди была вызвана не утомлением. Он почувствовал, как теплая струйка крови стекает по ребрам. В панцире из жесткой кожи обнаружилась дырочка. Неглубокая рана, просто задета кожа, решил Виридовикс. Будь она посерьезнее, он бы уже задыхался.
Кельт протянул Горгиду руку для перевязки и вдруг резко отдернул ее. Символы друидов на мече загорелись тревожным желтым огнем. Но дождь из лягушек уже закончился, значит…
— Авшар! — вскрикнул кельт, озираясь по сторонам в поисках князя-колдуна.
Но опасность неожиданно обрушилась с неба и стремительно ринулась вниз, как атакующий орел.
Внезапно застонал Аргун. Штандарт выпал из его рук. Черное чудовище размером с ворону сидело у кагана на шее. Оно рвало человека когтями, клевало острым как нож клювом. Аргун отчаянно вцепился в мерзкую тварь, пытаясь отодрать ее от себя. Все вокруг услышали, как хрустнула кость. Крылья летучей мыши накрыли тело Аргуна, как тень смерти. Сопротивление человека слабело.
Ариг и Дизабул закричали одновременно. Никто не мог бы сказать, кто из братьев первым опустил меч на спину демона. Но металлическая шкура и сильное колдовство отразили удары стали. В узких глазах, красных, точно заходящее солнце, пылала ненависть. Демон ни на миг не ослабил смертельной хватки.
Тогда Виридовикс обрушил на чудовище удар своего меча. Символы друидов вспыхнули молнией, когда клинок врубился в дьявольскую плоть. Кельт прикрыл глаза рукой, едва не ослепнув от вспышки.
Демон пронзительно вскрикнул. Черная вонючая жидкость полилась из раны. Несколько капель упало на руку кельта, сжимающую рукоять меча. Виридовикс отдернул кисть; кровь демона обжигала, как кислота.
Все еще завывая, демон отпустил Аргуна и упал. Его корчило в агонии. С яростью, порожденной ужасом и отвращением, Виридовикс разрубил чудовище пополам. Вой прекратился, но каждая половина еще долго трепетала и содрогалась, потрясая неправдоподобной живучестью. Наконец плоть демона превратилась в серый пепел, который быстро сдуло ветром.
— С дороги, будьте вы прокляты! — закричал Горгид, пробиваясь к кагану.
Аргун неподвижно сидел в седле, навалившись на шею лошади. Горгид с шумом втянул воздух, увидев широкую рану на горле кагана. Кровь еще текла. Грек схватил Аргуна за руку, но пульса не нащупал.
Охваченный паникой, Горгид начал входить в транс жреца-целителя. Но он не мог ощутить страшных ран Аргуна. Положив на них руки, Горгид послал в тело кагана всю заживляющую энергию, какую только мог собрать. Тщетно. Ответа не последовало. В теле не тлело ни единой искорки жизни, которую можно было бы раздуть. Горгиду была знакома эта страшная внутренняя пустота.
Так отвечало ему тело Квинта Глабрио…
Очень медленно Горгид пришел в себя. Он старался не смотреть в лицо Аригу и Дизабулу. Беспомощно развел руками, красными от крови их отца.
— Его больше нет, — сказал им Горгид. Голос его дрогнул; грек не мог продолжать. В последние несколько месяцев Аргун относился к Горгиду как к собственному сыну.
Дизабул и Ариг не плакали — это не в обычаях аршаумов. Вместо этого они рассекли ножами кожу на щеках, чтобы оплакать отца кровью, а не слезами. Затем, все еще держа кинжалы в руках, уставились друг на друга, охваченные внезапным подозрением. Один из двоих должен стать каганом. Но Аргун не назначил себе преемника.
Когда штандарт выпал из рук Аргуна, преследование хаморов остановилось. Аршаумы стали приближаться к кагану, желая узнать, что же произошло. Один за другим они следовали примеру его сыновей в знак своего горя. Ни секунды не колеблясь, Ланкин Скилицез поступил так же, как кочевники. Остальные члены посольства оплакивали кагана по-своему, однако не менее горестно.
— Куда удрал колдун? — спросил Ариг, обращаясь к толпе воинов, растущей вокруг мертвого кагана. Он указал подбородком в ту сторону, где расстилались клубы пыли за бегущими в страхе врагами. — Если он с этой бандой, я буду преследовать его хоть до края земли.
Несколько воинов Ирнэка переговорили со своим вождем. Тот выехал вперед и поклонился братьям с точно рассчитанной беспристрастностью. Ариг и Дизабул снова внимательно посмотрели друг на друга. Ирнэк улыбнулся. Он стравил их, пока они подавлены горем, понял Горгид, чтобы ослабить клан Серой Лошади и усилить свой клан Черных Овец. Этот хладнокровный аршаум маневрировал с расчетливостью истинного видессианина.
Но слова Ирнэка, однако, никак не могли быть частью этой интриги:
— Высокий всадник в белом плаще пробился сквозь строй моих воинов и умчался на юг.
Аршаумы закричали, подтверждая эти слова. Сабля одного из них была сломана, точно игрушечная, — аршаум столкнулся с Авшаром и почитал себя за счастливчика, поскольку не лишился при этом головы.
— Проклятие на косматых! Пусть бегут! — сказал Ариг. — Возьмите свежих лошадей и отправляйтесь за колдуном. Мне плевать, насколько быстр его черный жеребец. У него нет запасных коней. Рано или поздно мы нагоним его. — При этой мысли он оскалился.
Когда несколько всадников поспешили выполнить приказ, Дизабул подскочил к своему брату:
— Кто ты такой, чтобы распоряжаться?
Ирнэк еле заметно шевельнул бровью, но его лицо оставалось таким неподвижным, что трудно было что-либо заметить.
— А ты кто такой, чтобы задавать мне подобные вопросы? — Голос Арига прозвучал опасно мягко.
Аршаумы клана Серой Лошади незаметно передвинулись. Одни выстроились вокруг старшего брата, другие — за спиной младшего.
Горгид не на шутку встревожился, увидев, сколько человек поддерживает Дизабула. Юный принц уже оправился от презрения, которое преследовало его -сторонника Боргаза. Сейчас немалое число соплеменников охотнее поддерживали его, нежели Арига. По мнению аршаумов, старший сын Аргуна слишком много времени провел в Видессе, вдали от родных степей.
Ирнэк спокойно сидел на лошади, прикидывая соотношение сил.
— Одну секундочку! — Пикридий Гуделин прорвался к Аригу и Дизабулу сквозь толпу. Толстый посол был с головы до ног покрыт грязью, потом и кровью. Но голос его оставался по-прежнему звучным, и замашки привыкшего к публичным выступлениям оратора не оставили видессианина. — Приказ был весьма толковым, независимо от того, от кого он исходил.
Гуделин не был изощрен в тонкостях языка аршаумов, но говорил на нем теперь вполне бегло.
— Подумайте — кто больше выиграет, если мы, победив, передеремся между собой! Только Авшар! Победить его — самая главная цель. Остальное отступает на задний план. Не так ли?
— Это правда, — серьезно отозвался Ариг.
Дизабул, все еще пылая от гнева, нехотя кивнул.
Кочевники клана Серой Лошади расслабились. Губы Ирнэка были все еще плотно сжаты, но и он наклонил голову в знак уважения. Дипломатический опыт Гуделина был оценен по достоинству.
Но в этот миг в разговор вступил Батбайян.
— Нет, это не так! — Все удивленно повернулись к молодому хамору. Батбайян повторил: — После смерти Варатеша — пусть злые духи вечно жуют его паршивое тело — после того как мы изгнали отсюда Авшара, самое главное — излечить Пардрайю, уничтожить зло, чтобы в нашей степи никогда больше не взошли эти дьявольские семена. — Он двинулся в ту сторону, куда отступали хаморы. — Вридриш! Ты со мной?
Кельт вздрогнул. Он не ожидал этого вопроса. Открытая просьба, почти мольба в голосе Батбайяна резанули его сердце ножом. Жизнь в клане Таргитая не была похожа на ту, что он вел в Галлии, но она имела свою привлекательность для Виридовикса. Два года назад кельт готов был оставить Видесс ради Намдалена. Но сейчас… Кельт заглянул в свою душу и обнаружил там лишь легкое искушение. Он даже пожалел о том, что оно не оказалось более сильным.
Виридовикс печально покачал головой:
— Не могу, дружище. Авшар — главное зло. Он корень всех бед и мой враг. Не могу я сейчас отвернуться от него.
Батбайян вздрогнул и как-то сразу осунулся, точно получил рану.
— Что ж, тогда я ухожу один. У меня есть свои обязанности. А у тебя -свои… или ты решил, что они у тебя есть.
Услышав эти суровые слова, Виридовикс сжался. Тогда молодой хамор добавил очень тихо:
— В моем шатре всегда найдется место для тебя, друг.
Он повернул лошадь.
— Подожди! — крикнул ему Ирнэк.
Батбайян задержался. Вождь Черных Овец сказал ему:
— Ты не хотел бы пойти туда с нами? Мои воины — за твоей спиной! Когда твои косма… — Он поперхнулся. — Когда твои люди в таком смятении, аршаумы легко сделали бы тебя повелителем Пардрайи.
Горгид подумал о том, что Ирнэк не упускает ни единой возможности усилить свою власть. Батбайян, должно быть, прочитал его мысли, поскольку в ответ лишь коротко рассмеялся:
— Если бы я согласился на такое, аршаум, то твои воины ехали бы на моей спине, а не за ней! Я не поведу мой народ с кольцом в ноздрях и колокольчиком на шее к твоей юрте. Мы хорошо помним, как вы прогнали нас за Шаум! Точишь зубы на Пардрайю? Не выйдет. Я стану победителем или умру, но сам, без твоей помощи.
— Так ли? — проговорил Ирнэк. Он все еще улыбался но только уголками губ. В его глазах появился стальной блеск. Воины Ирнэка зашевелились, словно ожидая приказа броситься на Батбайяна.
Батбайян потянулся за саблей.
Ариг неожиданно вмешался:
— Клянусь духами ветров! Пусть делает что хочет! Он дорого оплатил это право.
На этот раз Дизабул поддержал своего брата. В рядах клана Серой Лошади послышалось одобрительное бормотание: аршаумы успели узнать Батбайяна и научились уважать его. Они словно бросали вызов Ирнэку.
Но Ирнэк не решился ответить на этот вызов. Он знал, что силы неравны, — клан Черных Овец проиграет. Поэтому Ирнэк лишь рассмеялся — коротко и почти искренне:
— Странное настало время! Аршаумы опускаются до споров о судьбе косматого! — Теперь Ирнэк не видел надобности быть вежливым по отношению к Батбайяну. — Уходи, коли тебе так хочется!
Батбайян махнул Аригу, затем простился с Виридовиксом и умчался. Сумерки вскоре поглотили фигуру одинокого всадника.
— Мне кажется, когда-нибудь он станет Королевским Каганом, -прошептал Виридовикс, обращаясь к греку.
— Думаю, ты прав. Если только не погибнет раньше, — отозвался Горгид. Он вспомнил, как Толаи вопрошал духов о будущем. Палочка, символизировавшая хаморов, распалась на несколько кусков; некоторые из них запылали. Варатеш убит, власть его рухнула. В Пардрайе начнется война. И Батбайян — грек был уверен в этом — хорошо знал, какой большой опасности подвергается.
* * *
Когда сгустилась темнота, аршаумы принялись бродить по полю боя, подбирая трофеи и добивая раненых хаморов. Некоторые избавляли от мучений тех аршаумов, которые были ранены смертельно.
Шаманы и Горгид делали все, чтобы помочь тем, кто еще мог выжить. Грек применил видессианское искусство исцеления, чтобы спасти двух тяжело раненных воинов. Результат оказался хорош, но сам целитель едва не потерял сознание. Он и без того утомился после долгого дня сражения; усталость охватила все тело.
Трупы остались непогребенными — добыча для стервятников, гиен и шакалов. Похоронили только Аргуна и еще несколько погибших вождей. Аршаумы клана Серой Лошади при свете костров выкопали большую могилу, чтобы положить тело вождя и его коня.
В соответствии с обычаем Толаи на самом краю ямы перерезал горло коню Аргуна. Обычно жертву приносил сын вождя, но ни Ариг, ни Дизабул не хотел уступить эту честь другому.
Горгид вернулся в лагерь, когда ссора между братьями разгорелась с новой силой. Грек без сил рухнул на землю возле костра, где сидели видессиане, и начал лениво жевать кусок копченого мяса. Было уже далеко за полночь. На небе появился серп полумесяца.
Сыновья Аргуна продолжали осыпать друг друга проклятиями.
— Ты, испорченный, капризный щенок! Неужели ты думаешь, что заслужил власть?
— Как красиво ты говоришь! А кто провел столько лет вдали от Шаумкиила и вернулся, чтобы отобрать у меня…
— Они недолго будут переругиваться, — сказал Виридовикс с мрачной уверенностью. Подобные стычки он наблюдал и в Галлии. — Еще пара горячих слов — и в спор вступят мечи.
Грек опасался, что Виридовикс праз.
— Ты будешь сношать паршивых коз! — шипел Дизабул.
— Не рискну, пока ты валяешься с ними в обнимку! — кричал Ариг.
— Вот и еще одна беда, — заметил Виридознкс при виде Ирнэка, который быстро шел мимо костров. — Что ему нужно?
— Увеличить свою власть, — ответил Горгид.
Под пристальным взором Ирнэка сыновья Аргуна замолчали. Он был старше их и опытнее; одно его присутствие на чьей-либо стороне само по себе являлось оружием.
— Надеюсь, не помешал? — спросил он.
В ответ Дизабул удостоил его гневным взглядом, а Ариг нахмурился.
— Что тебе нужно? — бросил Ариг. Высокомерие старшего сына Аргуна заставило вождя Черных Овец на мгновение замешкаться. Но, как обычно, Ирнэк быстро оправился от замешательства.
— Я хочу кое-что сообщить кагану клана Серой Лошади, — сказал Ирнэк. — Как бы его сейчас ни звали. — Он не нашел нужным сделать паузу и дать соперникам возможность вспыхнуть снова. — Поскольку ваш… э-э… друг Батбайян однозначно дал понять, что мой клан не будет радостно приветствоваться к востоку от Шаума, я решил вернуться к нашим стадам. Мы и без того слишком надолго уходили с наших пастбищ. Завтра мы выступаем.
У обоих братьев вырвалось недовольное восклицание.
— Чего же стоят тогда все твои красивые обещания помочь нам? -взорвался Дизабул. У него были основания тревожиться — Ирнэк командовал доброй четвертью войск аршаумов.
— А чем мы, по-твоему, занимались сегодня? — возразил Ирнэк. В его словах была доля справедливости. — Я потерял убитыми почти сто человек, почти двести ранены. Разве я тебе не помогал? Скажу тебе, это более чем достаточно. В конце концов, это твоя война, не моя.
Он повернулся и зашагал прочь, оставив Дизабула кипеть от негодования.
— Ты, должно быть, крестьянин, если так любишь свою землю! -презрительно усмехнулся юный принц.
Спина Ирнэка напряглась, однако он не замедлил шага.
— Хорошо сказано! — Ариг хлопнул брата по плечу.
Вражда с Ирнэком, по крайней мере на время, пригасила их ссору. Ариг крикнул вслед вождю клана Черных Овец: — Ну что ж, мы пойдем в поход без тебя!
Ирнэк, не оборачиваясь, пожал плечами.
Горгид и Гуделин подняли головы одновременно. Глаза их встретились.
— Они не замечают опасности. Как нам исправить их ошибку? — спросил Горгид.
— Нам? — удивился Гуделин. — Для Империи будет лучше, если мы оставим их в покое.
Виридовикс и Ланкин Скилицез смотрели на них так, словно их товарищи вдруг заговорили на непонятном языке.
— Да, нам! — рассердился Горгид. — Несправедливо взвалить на них весь риск и допустить, чтобы их земли были разорены. Кроме того… они мне просто нравятся.
— Ах, эти зеленые новички в дипломатии! — вздохнул Гуделин. — Какое значение имеет справедливость? Что в том, что кто-то тебе нравится или не нравится?
Несмотря на это заявление, Гуделин высказал несколько дельных советов. Виридовикс и Скилицез неожиданно начали понимать происходящее.
Чиновник заключил:
— Ты сам хочешь втолкнуть мой совет в их упрямые головы? Или лучше это сделать мне?
— Я попробую, — сказал Горгид, поднимаясь. Его колени хрустнули. Он сделал уже несколько шагов к аршаумам и вдруг повернулся к Гуделину: -Скажи, Пикридий, если справедливость для тебя не имеет никакого значения, то чем же ты в таком случае отличаешься от Авшара?
Он не стал дожидаться ответа.
Сыновья Аргуна устанавливали свои легкие шатры из войлока, когда грек подошел к ним. Ариг кивнул ему дружески, Дизабул — резко. Горгид так и не понял, был ли Дизабул благодарен ему за спасение Аргуна от боргазова яда. Теперь ему уже никогда не узнать этого.