- "Ох, уж эта, Джейн!" - я подумал, глядя, сейчас на нее - "Боже, прости, меня. Прости, за то, что я такой бабник!".
Я посматривал тоже, вскользь быстро на ее полненькие переброшенные, одна на другую, почти целиком голые, смуглые, загоревшие на океаническом солнце прелестные девичьи ножки. Прелестные ножки, торчащие из-под шелкового телесного цвета халатика. И на ее полную под тем халатиком трепещущую в глубоком дыхании грудь
- "Ох уж эта Джейн! - проносилось диким сексуальным возбуждающим эхом в моей мужской моряка голове.
Дэниел произнес - Эта черная яхта - произнес он и замолчал на некоторое время, посмотрев мне прямо в глаза . Потом продолжил - Это гангстерская яхта. Яхта, преследующая нас по всему океану. Она время от времени показывается нам. Я думаю, там отличный капитан. Он может ее хорошо от нас маскировать среди волн и маневрировать.
- Хорошо день продвигается - сказал я - И чем еще меня удивите?
- Молчи, и слушай! - гневно взглянув на меня, произнесла Джейн - Если хочешь, многое теперь знать.
Этот ее взгляд заставил дергаться неровно снова мое мужское сердце. Она снова отвернулась и замолчала, недовольная всем этим близким доверительным диалогом - Раз захотел, все знать! Так, слушай! - повторила она, перебивая своего брата Дэниела.
- Джейн! - возмутился Дэниел - Да, прекрати ты нервничать! Нам от этого никуда теперь ни деться! Теперь, и он впутан в эту историю! Не мешай!
Тогда Джейн резко встала. И ушла в свою каюту, выскочив быстро в сквозной трюмный меж каютами коридор, и заперлась там, в полной тишине, одна. Сама с собой, не желая теперь никого видеть. Она жутко нервничала. По ней было видно. Джейн, милая моя, Джейн!
***
- Эта яхта висит у нас на хвосте с самого побережья Флориды - продолжил уже без присутствия Джейн брат ее Дэниел. Поправив, болтающийся у него на шее военный большой и тяжелый бинокль.
- Кто они? - спросил я у Дэниела.
Тот смутился сначала, потом продолжил - Там те, кто повинен в смерти нашего отца.
Он опустил голову вниз и замолчал.
Потом, продолжил - Вернее, они работают на того, кто повинен в его смерти. Вообще весь это большой рассказ и в подробностях долго рассказывать, и потребуется много времени.
- Я думаю, у меня достаточно теперь времени, чтобы выслушать всю полностью твою с твоей сестрой историю. И о том, где я оказался, и что я смогу здесь сделать. Если придется вас защищать. Раз волею судьбы оказался здесь.
Тогда Дэниел собравшись с силами, выложил мне все о тех от кого они сами скрываются. И что, вообще делают эти двое молодых людей в Тихом океане. Он рассказал мне, что не на шутку боится тех, кто там на той яхте. Что, они ищут, тоже то, что и они. Вот поэтому и висят на их хвосте.
- Все это, до поры, до времени, Владимир - сказал Дэниел - Когда мы найдем то, что ищем, то они, наверняка нападут.
- А, что, они ищут? - спросил я.
- Золото - ответил сразу, Дэниел без какой-либо от меня утайки - Десять тонн золота.
- Ух, ты! Многовато, ты не находишь, Дэниел?! - восхищенно и заинтересованно ответил ему я, крутя пустой свой стакан из-под водки в правой руке - И, что дальше?
- Я думаю, как и моя сестра Джейн, то золото было на борту самолета моего отца. И по каким-то причинам оказалось в океане. По каким, мы и хотим с Джейн выяснить. И понять, почему мой, то есть, наш отец, стал разменной монетой в компании, на которую работал.
- А, чье это золото? - спросил, снова я.
- Их - он ответил - Тех, кто теперь нас преследует.
- Компания "ТRANS AERIAL"? - я снова задал вопрос.
- Нет. Не совсем. Хотя, они тоже, здесь завязаны - пояснил Дэниел - они переправляли в Европу это золото с Колумбийских приисков и в большом количестве. Я думаю, на закупку вооружения. Думаю, что и военные здесь далеко не в стороне. Потом, что-то пошло у них не так, и они решили избавиться от партии золота, похоронив его в океане. По другой нашей версии это золото тяпнули у них, таким образом, и теперь ищет, как и мы.
- Вот эта, я думаю - я снова вклинился в разговор Дэниела - Более верная, скорее всего, история. Кто-то, просто украл его из-под носа у тех, кто поставлял это золото, с целью собственного обогащения.
- Мы думаем с Джейн - снова продолжил Дэниел - Что самолет отца взорвали в воздухе или сделали ему аварию, и он упал в океане. Место гибели мы смогли уточнить. Джейн, спасибо ей, постаралась. Она узнала приблизительные координаты гибели лайнера над Тихим океаном, и мы направляемся туда - продолжил Дэниел - Нам помог брат отца Джонни Дэпвел. Почему, я не знаю, он так нам стал вдруг помогать. И даже хотел с нами плыть на этой яхте. Он ее нам и смог раздобыть у какого-то миллиардера по фамилии Джексон, или еще каких-то темных лошадок в штатах. Я думаю, наш дядя Джонни, имеет недвусмысленное отношение тоже к исчезновению самолета своего родного брата. И эта яхта появилась у него неспроста. Может, Джексон сам ему ее вручил Арабеллу, проследить за нами. Все-таки десять тонн золота.
- Я думаю, также Владимир - произнес Дэниел - Мы отбыли на ней в океан, а Джексон подал сразу же на нее в розыск в морскую полицию. Там у него есть связи, как и во многих других местах. И потом эта черная яхта появилась в районе Гаваев. И с тех пор, не отстает от нас.
- И она все время следует за вами - вставил в разговор я.
- Да, и неотступно - сказал Дэниел - Они идут и наблюдают, пока за нами буквально по пятам, и мы все время пытаемся от них оторваться, но пока безуспешно.
- Может она с маячком? - задал вопрос я.
- Возможно - произнес Дэниел - Так и Джейн считает. Она та гангстерская черная двухмачтовая яхта, все время следует за нами и не теряется на просторах океана. Океан большой, а она все время, сидит у нас на хвосте и даже шторм ей не помеха. Я, на предмет маячка, пытался обыскать всю Арабеллу, но, безрезультатно. Ничего не нашел.
- Маячок, где-то в борту яхты - поддержал я разговор - Встроен внутри корпуса. Может быть даже в киле. Нужен для этого, насколько мне известно, специальный поисковый магнитный электрощуп, а его естественно нет, и не достанешь, здесь в океане.
Я заметил слезы в глазах Дэниела.
- Прости, Владимир - произнес он - Это нахлынули воспоминания о матери и отце. Джейн более устойчивая к слезам, чем я.
Молодой, но уже практически взрослый Дэниел не стеснялся слез, когда ему было горько. И мне было жалко его, как и Джейн, довольно не избалованных комфортной американской жизнью этих американских ребят.
Дэниел протер глаза руками от слез и сказал - Даже сейчас, они там, где-то недалеко от нас. Там в океане. И нам приходиться все время прятаться от них.
- Вот, в общем, и все, Владимир - сказал напоследок Дэниел - Тебе решать теперь. Быть или не быть, как говориться. Быть с нами, или покинуть нас. Неволить мы не можем. Мы можем высадить тебя на каком-нибудь, многолюдном острове в океане, и тебя заберет, какое-нибудь судно, идущее в Россию. Или лучше, сразу на судно и лучше на Русское. Но, мы можем также, и принять тебя на свой борт членом нашего экипажа. Джейн моя упрямая и не очень приветливая для чужестранцев сестренка, даже вроде бы согласилась и не против.
Джейн стояла в дверях каюты и слушала нас. Пока мы разговаривали, она, приняла душ, и не вытерпела одиночества сама с собой, в своей каюте, вернулась под конец нашего с Дэниелом разговора. И, видимо, слышала апофеоз нашей беседы. Джейн вошла на высоких черных шпильками каблуках туфлей. И была одета в вечернее черное, почти, как и сама, короткое до колен платье. Полуоткрытое и, наверное, все это ради меня.
Я так подумал, и вероятно, не ошибся.
Волосы ее были также забраны в тугой пучок и заколоты золоченой заколкой. И ее миленькая девичья головка, была по вискам украшена, как и ранее, вьющимися свисающим черными волос локонами. Почти, до плечей и золотыми в ушах колечками сережек. На руках блестели тонкие золотом браслеты. На каблуках она была повыше ростом. И стояла в проеме каютных открытых из красного дерева или пластика дверей.
Я посмотрел на красотку Джейн. Ее черные, как ночь гипнотические глазки заиграли огоньком в просьбе остаться. И мне ничего не оставалось делать, как согласиться на последнее. Согласиться в первую очередь, ради моей вскоре горячо любимой обворожительной латиноамериканской брюнетки крошки Джейн.
Мне показалось, что его сестренка Джейн, более мужественная, даже, чем он. Это было видно по ее решительности в поведении и упрямому в отличие от Дэниела характеру. Укротить такую латиноамерикаского типа красотку, будет делом, вероятно, не совсем простым. Но, я постараюсь.
Выпитая водка еще играла в моей голове.
Джейн вновь, вошла в главную каюту и села, снова в кресло, напротив меня. Она села, снова забросив одну изящную загорелую до черна ногу на другую. Сверкая голыми загоревшим до черна коленками, и вновь сверкнув белыми плавками своего шелкового купальника меж своих изящных загорелых до черноты ляжек девичьих ног. Платье было надето на голые ее груди без лифчика, черные соски которых выпирали наружу, что не мог я не заметить и это понятно. Это же вечернее платье!
Джейн, взяла налитый с красным вином бокал, и пригубила его, искоса соблазнительно и развращенно смотря на меня. Смотрела, покачивая в мою сторону аккуратной ступней ноги в красивой черной на высоком каблуке туфле.
Джейн! Красавица, Джейн!
Я покачал в знак доверительного согласия Дэниелу и Джейн. И они оба обрадовались моему однозначному решению. Она, довольная, теперь моим положительным решением, зачем-то, снова вышла в коридор между каютами. Возможно, она решила подняться наверх, так как она подошла к Дэниелу и, прижавшись бедром красивой своей полной загоревшей до черноты правой ноги, взяла у него из рук бинокль.
- Буря, там за атоллом бушует, действительно нешуточная - произнесла крошка Джейн - Яхту нашу хорошо качает и надо задраить все люки и иллюминаторы на Арабелле - сказала она - Уже воды порядочно волнами нахлестало по всем каютам. А, что делается там за рифами!
Сказав это, она оторвалась от Дэниела и, виляя демонстративно передо мной своими, теми крутыми девичьими молодыми сучки половозрелой черными от плотного солнечного загара полными красивыми ногами, прошла мимо меня, слегка коснувшись, как бы случайно, ноги правым бедром и пальчиками левой руки. Провела по моему левому к ней развернутому плечу.
- Я это сделаю сама, а вы еще побеседуйте - вдруг она произнесла - Раз Владимир стал нашим третьим членом команды.
Джейн вышла в коридор между каютами. И стуча высокими каблуками шпильками черных туфлей, пошла по каютам, закрывать все окна на нашем судне. И, видимо поднялась наверх, на палубу полюбоваться на бушующий за песчаным атоллом Тихоокеанский шторм.
***
Шторм был сильным, но, не очень долгим и быстро как-то даже внезапно стих. Стих также внезапно, как и налетел. Всего день пробушевала буря. А к ночи стало тихо. Сразу в разрыве черных тающих в небе облаков показалась желтая Луна. Волны умерили свой дикий бушующий нрав, и Тихий океан сразу стал послушным и тихим как послушный ребенок.
Наступила, наконец ночь. Часы показывали 00: 24. Яхта вся в огнях бортового и палубного света, стояла в тихой после шторма красивой песчаной мелководной лагуне. И уже был на корабельных часах в главной каюте час ночи.
Я в беседе с Дэниелом, даже не заметил, когда это произошло. Был уже чвторой час ночи, где-то час сорок пять на часах в главной каюте "Аrabelle".
Яхта перестала качаться, и стала на ровный киль в сказочно красивой атолловой лагуне, с белым серебрящемся в лучах желтой Луны песке.
Послышался скрип двери, и на пороге главной центральной каюты,
появилась сама Джейн. Она, открыв все каютные иллюминаторы яхты, побывав на палубе, вернулась в свою каюту. И теперь назад к нам с Дэниелом. Она, снова, стояла на пороге перед нами.
- Кто-нибудь, хочет сегодня окунуться в лагуне?! - она была уже в ином, более чем приподнятом настроении. Ее черные, как ночь за иллюминатором главной каюты Арабеллы девичьи глаза, сверкали лукавством и соблазном.
Мы с Дэниелом, посмотрели на нее. Она была в другом уже более длинном, до самых, почти пяток, и белого цвета домашнем халате, распахнутом, нараспашку. И из-под, которого, выглядывал на тоненьких лямочках и замочках, туго натянутый на ее гибкую в тонкой талии обалденную фигуру купальник. В контраст загорелому ее Джейн девичьему двадцатилетнему телу. Купальник был белого цвета. Джейн показывая свою полунаготу своей безупречно красивой девичьей фигуры, встала в проеме открытой из красного дерева или пластика каютной двери. Выставив напоказ круглым красивым пупком мне свой загоревший до черноты живот. Ее такая же черная, почти от загара девичья молодая грудь, трепыхалась от возбужденного страстного дыхания в тесном стянутом лепестками на торчащих больших черных сосках латиноамериканки лифчике. Застегнутом, где-то сзади. На ее узкой загорелой спине. А, соблазнительный ее с круглым пупком живот, аккуратно нависал изящным овалом над тугим стянутым над ее крутыми полными бедрами ног пояском белых, как и лифчик. Узких, донельзя с косыми широкими вырезами плавок. Подтягивающих девичий, Джейн ее волосатый между ляжками с промежностью лобок. Ее девичьи ноги были изящны и стройны от верха и до самых пяток. От коленей до самых ступней во всей своей нагой красоте красовались передо мной, соблазняя взор русского моряка.
Джейн, отстегнув золоченую булавку, распустила свои смоляные чернотой волосы по плечам и спине, откинув их руками назад. И игриво посмотрела на брата Дэниела, одарив взглядом умышленно чужестранца меня. Она громко и маняще произнесла - Кто-нибудь - намекая на обоих - Купаться пойдет? Вода после шторма теплая!
Мы переглянулись друг на друга.
- Ну, решились! - она еще раз повторила - Поплавать со мной! Ну, как хотите, а я пойду! - громко произнесла, почти радостно Джейн. И бегом смеясь, как совсем молодая девчонка, бросилась наверх по лестнице на освещенную луной, звездами и светом палубных и габаритных огней палубу.
Дэниел, оставив мрачные мысли и воспоминания, соскочил с кресла. И бросился за ней. Я решил следовать следом и поднялся на палубу яхты.
Джейн уже плескалась в теплой гладкой как зеркало воде ночной лагуны.
Дэниел сбросил все с себя и в одних только плавках черного цвета прыгнул в воду с борта, перемахнув бортовые защитные леера Арабеллы.
Джейн радовалась купанию и смеялась, плескаясь в воде со своим братом, а я только стоял, оперевшись руками на леера яхты, и не сводил с них глаз.
- "Ну, как совсем дети" - думал я - особенно Дэниел. Тот кричал от счастья и плескался в Джейн водой. Он подныривал под нее и дергал за ноги, а она визжала на всю ночную лагуну.
Я и сам был еще достаточно молод. Тридцать лет это еще не такой уж для мужчины возраст. Хотя, биография была как у пятидесятилетнего.
Пришлось пожить в разных условиях и местах. Потерпеть немало лишений в жизни. Этот развал страны и флота. Пришлось искать работу, пока не прибился на торговый флот. Потом наемный флот. И вот, я здесь. По сравнению с этими, хоть уже и взрослыми, но, отчасти еще детьми, я у жизни ветеран. Я улыбнулся сам себе.
Я любовался Джейн. Она, громко, заливаясь, хохотала в воде у самого борта Арабеллы, вместе с Дэниелом. Дэниел, тоже хохотал и баловался водой с сестренкой Джейн.
- "Что они еще видели в жизни?" - думал я - "Просто, рано взрослевшие дети и все. Дети, на пути к взрослой жизни, по воле рока оторванные от родного дома. Взявшие на себя тяжкий груз поисков гибели родного отца. Движимые благородными поступками и решившиеся в одиночку, ради поисков на такой отчаянный морской поход".
Я смотрел на Джейн и Дэниела и думал, о их безопасности в этом океане. Особенно о Джейн, практически взрослой и очень красивой. Уже половозрелой девице и способной рожать детей. Она, как более старшая, по возрасту взяла шефство над своим, более младшим братом Дэниелом. Она единственная здесь, среди нас теперь двоих женщина, уже думающая о серьезной семейной жизни. Это видно было в ее убийственно черных как у цыганки глазах. Когда я сказал ей о том, что она нравится мне, она не отреагировала холодно, и непонимающе. Она, все поняла и, похоже, отнеслась к моим взглядам довольно серьезно. Она, хотела уже, кого-нибудь любить, а не только заботится о своем совершенно, рано повзрослевшем брате. Ей давно уже нужен был близкий человек. И вот я появился на их яхте. Случайно или нет, Бог мне судья, но, я влюбился в Джейн с первого взгляда, как только ее увидели мои глаза. И вот я любовался больше ей, чем Дэниелом с борта Арабеллы в темной ночной воде коралловой лагуны. Не примите превратно мои, такие описания крошки моей Джейн, но я с ума сходил по ней, и это выражалось, вот так в моих безумствующих к ней страстных мужских чувствах, почти тридцатилетнего русского моряка. Неприкрыто и ярко на суд читателя в красочных столь описаниях моей любвеобильной пассии.