Но амазонки, закаленные в многочисленных схватках с врагами, были опытными воительницами. Несколько из них по приказу Кристины Бакт бросилось к самой большой повозке, торопливо срывая накрывавшее ее полотно.
Увидев это, Джута злорадно взвизгнула и подняла меч.
– Сейчас он получит свое! – крикнула она, бросаясь им на помощь.
Гигантская баллиста, заряженная обожженным бревном, со скрипом повернулась в небо. Дракон попытался взмыть вверх, но тяжелая чешуйчатая туша не могла развернуться достаточно быстро. Одна из амазонок взмахнула мечом, перерубая канат. Застонав, деревянное ложе баллисты распрямилось, со страшной силой вышвыривая снаряд. Острый конец бревна легко пробил чешую дракона и вышел с другой стороны. Рявкнув, дракон дернулся, забил крыльями… и начал таять. Разбойники, сидевшие на нем, с воплями посыпались вниз. Ликующий крик амазонок не успел еще стихнуть, когда с хлопком вспыхнул и рассыпался миллиардами искр туманный монстр. Корон, утирая со лба пот, устало опустил жезл.
– Брать живыми! – раздался крик воительницы. Рванув поводья, Кристина Бакт поскакала вверх по склону, туда, где, остолбенев от изумления, застыли готовые к атаке разбойники. С боевым кличем амазонки устремились за ней. Схватка была короткой. Две дюжины плохо обученных оборванцев не могли противостоять яростному натиску полусотни опытных бойцов. Скоро все было кончено. Последний разбойник, жалобно молящий о пощаде, ударом ноги был брошен на землю.
Жалкие, грязные, с затравленными лицами, разбойники были спущены на тракт и скованы длинной цепью. Понимая, что избежать виселицы не удастся, они выли от безысходности. Лишь один из них, немытый бородач в дорогом, но засаленном кафтане, держался нагло и самоуверенно. Его амазонки привели отдельно, связав прочными кожаными ремнями. В ответ на долгий взгляд магиера бородач гнусно ухмыльнулся и сплюнул.
– Больше никого, – доложила Джута. В ее голосе ясно слышалось желание придушить бородача. Тот снова плюнул, норовя попасть ей в лицо. Амазонка с яростным воплем схватила его за волосы и с размаху ударила о колено.
– Джута! – Крик Кристины Бакт заставил ее остановиться. Хрипя, бородач поднялся на ноги. Из разбитого носа текла кровь.
– Знакомься, магиер, это и есть недоумок по прозвищу Косой. – Кристина Бакт говорила почти спокойно. – Бывший торгаш, потом вор, беглый каторжник, убийца и вообще грубиян. Кстати, приятель, имей в виду: ты до сих пор жив только потому, что магиер очень просил. Но клянусь небом, еще один плевок – и я не стану останавливать Джуту. Просто из вредности.
Бородач разбитыми губами проворчал что-то невразумительное.
– Он понял, Кристи, – заверила Джута. – А если не понял, его проблемы.
– Мы будем задавать вопросы, – продолжала воительница, – тебе лучше на них отвечать. Начинай, магиер.
Корон шагнул к разбойнику и невольно поморщился. От того несло чесноком и перегаром.
– Где скрываются колдуны?
– Чего? – Косой широко улыбнулся разбитыми губами. – Какие еще пердуны? Кроме вас, тут и нет других!
Корон вздохнул.
– Чтобы не тратить время зря, поясняю ситуацию. Я – консул Ордена магиеров, разыскиваю членов сборища под названием «Союз Вершащих Судьбы». Это те самые колдуны, с которыми ты знаком. Это ведь они за долю в добыче помогали грабить караваны? Для тебя лично это означает, что…
Косой глупо захихикал, но Джута коротким ударом под ребра заставила его слушать внимательнее.
– …что теперь колдуны постараются убить тебя, чтобы я ничего не узнал. Предлагаю сделку: я помогу тебе дожить до суда, а ты выложишь все, что тебе известно.
– Ты врешь! – Косой скривился. – Великие чародеи тебе не по зубам, паршивый магиер! А мне они помогут!
– Проклятье, я надеялся, что ты не так глуп! – в голосе Корона прозвучала досада. – Без своей шайки ты им не нужен. Решай скорее, у тебя мало времени!
– Плевать я хотел на тебя и твои уговоры! – от злобы на губах Косого выступила пена. – Я еще увижу, как вы все подохнете!
Непонятная сила вдруг подхватила его и подняла высоко в воздух. Разбойник радостно рассмеялся:
– Видишь, магиер, они уже пришли за мной! При следующей встрече я отрежу тебе твой вонючий…
Он не успел договорить. Гигантская невидимая рука с бешеной энергией швырнула его о землю. Послышался хруст костей и мерзкое чавканье, в стороны брызнули кровь и мозги. Несколько раз конвульсивно дернувшись, Косой замер. Из открытого рта торопливой струйкой бежал красный ручеек, в приоткрытых глазах застыло безмерное удивление. Выругавшись, Корон бросился к мертвому телу.
– Денит, быстро черти пентаграмму! Мы еще успеем расспросить его!
Мгновенно сообразив, что от него требуется, Одиночка схватил секиру и торопливо пропахал на земле линии пентаграммы, в центре которой оказался труп Косого. Корон тем временем сорвал с пояса мешочек с травами. Растерев их в порошок и вытряхнув на труп, он что-то пробормотал. Воздух в пентаграмме задрожал.
– Отойдите все! Отойдите от знака!
Одиночка за руки вытащил растерявшихся амазонок за границы пентаграммы.
– Что он делает? – Джута удивленно следила за действиями Корона. – Он что, оживляет труп?
– Оживить мертвого невозможно. – Одиночка стряхнул с секиры землю и сунул оружие за пояс. – Мертвеца можно только заставить выполнять чужую волю, но этим занимаются черные маги, а не магиеры.
– Любое существо сразу после смерти можно заставить отвечать на вопросы, – пробормотала Кристина Бакт, – при некоторой сноровке. Я слышала о таком. Правда, после этого мертвое тело рассыпается прахом.
– Ну и хрен с ним! – уверенно заявила Джута. – Кому он нужен!
Бросив на вершины пентаграммы пучки дымящейся травы, Корон, с трудом различимый сквозь дрожащий воздух, начал читать заклинание. Слова, то отрывистые, то, напротив, растянутые, принадлежали неизвестному языку. Лишь иногда магиер вставлял понятные фразы.
Силой своей принуждаю твой дух!
Вот слова нескончаемой Власти:
Ир менре тобар бер карнт лиэ…
И тебе нет покоя в мире безмолвия,
Слушай, что говорю я, тот,
Кого называют Корон ре Боргент!
Престо смет лиэ мэ ратра
Брив лиэ мэ глеш унре.
Тобар, тобер, тобор берилэ!
Мертвец шевельнулся, затем двинул окровавленной рукой. Воздух вокруг пентаграммы потрескивал от сгустившейся магии.
Встань, вернись в мир живых,
Расскажи мне о важном!
Я спрошу – ты ответь,
На вопрос мне на каждый!
Труп медленно поднялся, выставив перед собой руки со скрюченными пальцами.
– Ты звал меня, я здесь! Но я хочу уйти…
– Отвечай: где мне отыскать тех, кто составляет «Союз Вершащих Судьбы»? Какой древней реликвией они владеют? Что такое «зарефнур»?
Труп молчал. По лицу Корона градом катился пот: удерживать мертвеца в мире людей было слишком тяжело.
– Отвечай! Я призвал тебя!
Мертвец покачнулся и захрипел. Непослушными окоченевшими руками он попытался достать магиера.
– Отвечай!
С зомби что-то происходило. Он затрясся в судорогах, словно какая-то сила мешала ему ответить, затем рухнул на колени.
– Отвечай! – В отчаянии Корон бросил в него остатки порошка.
– Зарефнур… хранит свою тайну! – прохрипел мертвец, падая на землю. Скрюченное тело почернело, вздрогнуло в последний раз и превратилось в серую пыль. Пропало ощущение давящей магии, стал прозрачным воздух. Закрыв лицо руками, Корон сел прямо на землю.
– Мы упустили Косого! Последний шанс найти колдунов!
Стараясь успокоить напарника, Одиночка положил руку ему на плечо:
– Не расстраивайся, Корон. Придумается что-нибудь!
– Колдуны успели наложить на него печать молчания. Я ничего не мог сделать!
– Еще не все потеряно, магиер, – обнадеживающе заметила Кристина Бакт. – Не забывай, скоро мои люди соберут сведения о случаях колдовства, и мы попробуем еще раз. В конце концов, уничтожение шайки Косого – это уже немало! Уверена, Совет оценит ваши заслуги.
Вздохнув, Корон встал.
– Все равно переживать поздно. Я недооценил колдунов. В следующий раз буду умнее… если следующий раз будет.
– Вот и славно! Завтра с этого и начнем: станем умнее! – Кристина Бакт довольно улыбнулась. – А сегодня… отпразднуем конец этой гнусной шайки! Сегодня славный день – праздник вишен. Я приглашаю вас, милорды!
– Соглашайтесь! – фыркнула Джута. – Здесь, в Смонтогне, Кристи наловчилась ляпать очень съедобные вишневые пироги. Пальчики оближешь!
Одиночка отвел взгляд.
– Прошу прощения, воительница, но я вынужден отказаться. Вот мой друг – да…
Кристина Бакт хмыкнула.
– Снова навещать фермера с дочкой? В добрый путь, воин, надеюсь, и она готовить умеет. Она еще не дарила тебе вишневый пирог?
– Что? – не понял Одиночка. – Нет… вроде просто на праздник пригласила…
– Значит, сегодня подарит. – Амазонка посмотрела на него со странным блеском в глазах. – У деревенских девушек есть один обычай… впрочем, сам разберешься. А ты, мастер Корон, принимаешь мое приглашение?
– С радостью, воительница. – Корон галантно поклонился. – От себя добавлю к пирогам пару бутылок вина.
– Тогда поехали! До вечера еще много дел. Джута, в городе сдашь пленных, а мы отправимся в герцогский замок на встречу с Советом.
Придерживая коня под уздцы, Одиночка смотрел, как проезжают мимо повозки «золотого каравана», ставшего роковым для оборванцев, уныло бредущих следом. Его собственный путь лежал в сторону от столицы, на аккуратную белую ферму, где его ждала Элейн Норт. Было еще довольно рано, но дорога предстояла неблизкая, да и не мешало привести себя в порядок. Вспомнив, что поблизости есть ручей, Одиночка направился к нему.
Глава 22
У самого дома Нортов Одиночку снова охватили сомнения. Может быть, приглашение было обычным проявлением вежливости и он сам напросился? Стройная фигурка, торопливо появившаяся на крыльце, заставила его позабыть обо всем. В руках улыбающейся Элейн была аккуратно перевязанная платком корзиночка.
– Я рада, что ты пришел, мастер Денит. – Смущаясь, она переложила корзиночку из руки в руку. – Отец сказал, что слишком стар, чтобы ходить на праздник в деревню. Скоро к нему придет сосед, и они посидят за бутылочкой вина, а меня он отпустил повеселиться. Я испекла пирог… можно, я подарю его тебе на празднике?
Одиночка только кивнул. Ему было плевать на все пироги мира, лишь бы подольше оставаться рядом с Элейной. Вскоре они уже были в деревне. Приготовления к вечернему празднику шли полным ходом. Торжества должны были начаться с закатом, оставалось совсем недолго. Старая раскидистая вишня, растущая посреди деревенской площади, уже была украшена цветами и разноцветными лентами; вокруг нее стояли полные спелых ягод корзины, из которых любой желающий мог брать столько, сколько душе угодно. Небольшой оркестрик играл веселую мелодию, несколько пар танцевали. Совсем молоденькие девушки, весело гомоня, развешивали вокруг маленькие фонарики, чтобы освещать площадь ночью. Молодые люди постарше прогуливались парами и небольшими компаниями в ожидании заката. Кричали, зазывая покупателей, торговцы пирожками, а несколько крепких мужчин сгружали с телеги пузатые пивные бочки.
Когда багряный солнечный диск коснулся глади реки, приготовления были закончены. Торжественная речь деревенского головы не заняла много времени: никому не надо было объяснять, что праздник вишен – лучший день в году. Деревенский голова взмахнул платком, оркестрик заиграл громче, и все, кто был на площади, молодые и старые, пустились в пляс. Тут оказались и местные крестьяне, и рыбаки из артели, и фермеры с соседних хуторов, и даже мелкая знать, в обычные дни гнушавшаяся общества простолюдинов. Разом открыли несколько пивных бочек, пенный напиток полился рекой. Кругом царила атмосфера всеобщего веселья и беззаботности. Люди, уставшие от хлопот и тяжелой работы, отмечали праздник урожая.
Одиночка вдруг сообразил, что никогда в жизни не пробовал танцевать. Правда, он не мог пожаловаться на отсутствие легкости движений – все-таки он был воином, – но танцевать!.. Элейна, словно угадав его сомнения, улыбнулась.
– Не переживай, мастер Денит. Это совсем несложный танец, я научу.
Взявшись за руки, они вошли в круг танцующих. Все оказалось действительно легко. Уже через несколько минут Одиночка ничем не выделялся среди остальных. Но ему самому это было неважно, он знал только то, что Элейн рядом, что самая лучшая девушка на свете смотрит на него сияющими глазами… у Одиночки кружилась голова.
Праздник удался на славу. Они танцевали, смеялись, пили пиво из огромных глиняных кружек. Ели обжигающе горячие пирожки, которые за гроши продавал захмелевший торговец, снова танцевали… Наступила ночь, площадь озарилась разноцветным светом фонариков и отсветами весело потрескивающих костров. Внезапно музыка смолкла. Несколько лучших певцов, взобравшись на помост, затянули плавную мелодию. Спокойная мелодия разлилась над площадью. Гомон и смех утихли. То здесь, то там люди начали подхватывать песню и постепенно освобождать центр площади. На опустевшее место вышли несколько пар. Встав напротив друг друга, молодые люди замерли в ожидании. Элейна взволнованно заглянула Одиночке в глаза.
– Мастер Денит, ты говорил, что я могу подарить тебе вишневый пирог…
Одиночка уже понял, что должен делать. В руках каждой девушки, вышедшей в круг, он заметил укутанную полотном корзиночку. Стоявшие напротив юноши явно чего-то ждали. Подхватив Элейну на руки, Одиночка решительно шагнул к центру круга. Теперь уже все собравшиеся пели. Торжественно плавные звуки разносились далеко вокруг и отзывались над рекой долгим эхом.
Одиночка видел, что руки Элейны дрожат. Он и сам испытывал странное, неожиданное волнение, предчувствие чего-то важного. Песня вдруг оборвалась, наступила тишина. В этой тишине отчетливо прозвучали слова, произнесенные каждой из девушек в центре круга:
– Я приготовила этот пирог для тебя. Прими и отведай его!
Одиночка взял протянутую корзиночку и снял с нее ткань. Внутри действительно лежал сочный и румяный вишневый пирог, аккуратно разрезанный пополам… Внезапно вновь заиграла музыка, свободное пространство заполнилось танцующими людьми. Сбитый с толку Одиночка оглянулся… а когда повернул голову, Элейны уже не было. Он увидел лишь ее платье, мелькнувшее в толпе, и, рискуя отдавить кому-нибудь ноги, бросился за ней. Девушка бежала по склону к реке, поэтому догнал он ее только у самой воды.
Тяжело переводя дыхание, он переминался с ноги на ногу, не зная, что сказать, а девушка стояла, отвернувшись.
– Почему… ты убежала? – проговорил он наконец. – Я обидел тебя?
– Нет, мастер Денит. Конечно, нет. Просто… ты, чужестранец, не знаешь наших обычаев, а я… я должна была сказать тебе раньше.
– О чем сказать? Что происходит, Элейна?
– Видишь ли… – Девушка повернулась и медленно пошла вдоль берега. – По обычаю, если девушка на празднике вишен дарит мужчине вишневый пирог, это значит… значит… все же попробуй пирог, мастер Денит. Я действительно испекла его для тебя.
Одиночка послушно взял из корзины сочный кусок. Элейна молча ждала, пока он прожует, потом неожиданно улыбнулась.
– Ну вот, теперь все. Когда я подарила тебе пирог, я выбрала тебя, а ты, попробовав его, выбрал меня. Теперь мы вместе, мастер Денит… – Она замолчала, но Одиночка, и сам обо всем догадавшись, внезапно обнял ее.
– Элейна… моя Элейна!
В отчаянии девушка попыталась освободиться.
– Не говори так! Ты не знал наших обычаев, и никто не осудит тебя, если ты решишь уехать. Скоро ты навсегда покинешь Смонтогн, а я останусь здесь…