Юрий Павлович зевнул снова, поскреб могучей пятерней затылок. «Конечно, если человек – журналист, – лениво подумал он, – ему обязательно надо побывать у нас. А как же иначе? Все там немного не в себе. Особенно эти... „прозаеки“...» Но обсуждать данную тему с кем-либо Тимофееву не хотелось, тем более что и не с кем было обсуждать. Разве что со стулом, измученным электрическим током.
Какая, по большому счету, разница? Журналист, газетчик, писатель... Человек поступил в пункт «фильтрации», значит, так надо. А большая у него пишущая ручка-ножка или не очень – это никак не повлияет на окончательный диагноз. Если псих – значит, псих. И никакие литературные достижения не помогут.
С хрустом, смачно зевнув, Юрий Павлович стал читать сопроводительные бумаги, представленные врачом «Скорой помощи».
– О! – радостно сказал он. – Вот и определилось, дорогой друг, куда мы вас направим...
Тимофеев снял трубку внутреннего телефона, но набрать короткий номер не успел – двери чуть не слетели с петель. Игорь Борисович Ракитин ворвался в приемное отделение.
– Игорь Борисович! – расплылся в широкой улыбке Тимофеев. – Здравствуй, дорогой! Опять ты на дежурстве?
– Да-да-да! – нетерпеливо откликнулся психиатр. – Привезли девушку?
– Да погоди ты! – обиделся Тимофеев. – Хоть пару минут можешь уделить старому приятелю?
Игорь Борисович глянул на приемный бокс, где его ждала Оксана Лаптева. Дернулся было туда, но вдруг остановился.
– Пару – могу, – вздохнув, уступил Ракитин. – Все равно Диана еще не подошла. Чего сутки за сутками тут сидишь? Ты когда-нибудь с дежурства сменяешься?
– Обижаешь! – Тимофеев с возмущением посмотрел на календарь. – Через неделю обещают домой выпустить!
– Псих! – восхищенно пробормотал Ракитин. – Я б так не смог.
– Ничего, у тебя все впереди, – зевнул Тимофеев. – Зато я вот – пока между делом – научился по стульям электрический ток пропускать.
– Ну и как? – вяло, без интереса поинтересовался Ракитин.
– Светятся и вибрируют! – гордо признал Тимофеев. Но, увидев, что Игорь Борисович глух и слеп к научному открытию, перевел разговор на другую тему: – Как у тебя в отделении с крокодилами?
– Полный порядок!
– А с летающими тарелками?
– Еще лучше!
– А с чем у тебя плохо?
– С врачами плохо, – вздохнул Ракитин. – Врачей не хватает.
– Ну-у-у... – протянул Тимофеев. – Эка невидаль. Врачей и у нас не хватает. Замечал? Психов – много, врачей – дефицит. Нет равновесия. Роковая ошибка природы.
Еще раз хлопнула входная дверь со стороны внутренних помещений. В коридорчике показалась медсестра, толкавшая перед собой каталку.
– Простите, Игорь Борисович! – взволнованно крикнула она. – Задержалась. Проблема у нас была. Скунсы напали. Целая рота спецназа.
– Ну и как? – оживился Тимофеев. – Расскажи, Диана! Я весь трепещу от нетерпения.
– Атака отбита! – доложила медсестра. – Все фронтовики, участвовавшие в сражении, отдыхают после боя.
– Весело у вас, – позавидовал Тимофеев. – А у меня вот только стулья. Даже не знаю, что еще такого придумать. Неделя впереди...
– Ты попробуй гречневую кашу есть карандашами, – абсолютно серьезно посоветовал Ракитин.
– Вот спасибо! Вот спасибо, дорогой друг! – обрадовался врач приемного отделения, хлопнул ладонью по столу. – Настоящий человек и пароход! Игорь Борисыч, смотри, как красиво я тебе карту на новенькую заполнил. А?! Видаль?!
– Фантастиш! – честно сказал Ракитин. – И как это у тебя получилось?
– Левой рукой писал, – гордо ответил врач приемного отделения.
Ракитин ухватился за каталку, направляя ее в сторону «бокса», где на койке лежала Оксана Лаптева.
– А всю жизнь правой рукой писать учили? – спросил он на ходу.
– Ага! – вслед Ракитину крикнул Тимофеев.
– Молодцы! – похвалил Игорь Борисович и исчез в «приемнике».
Капитан Монтеров позвонил ему на мобильный телефон минут за сорок до этого. Конечно, офицер милиции, передавая историю Оксаны, сознательно пропустил некоторые неприятные моменты касательно поведения сержанта Мутакова. В остальном – кратко и быстро рассказал о похождениях журналистки. Пациентка «вписывалась» в зону интересов Ракитина, а капитан Монтеров был рад поместить несчастную девушку к знакомому врачу. Чтоб находилась под присмотром. И так голова шла кругом. История с Мутаковым была крайне неприятной, и Андрей Монтеров очень стремился к тому, чтоб она не стала достоянием общественности. Хотя бы в первые часы или дни. Надо разобраться с ситуацией внутри, меж собой...
Девушка лежала на койке с открытыми глазами.
– Оксана! – психиатр присел возле новой пациентки, легонько тронул за плечо. – Меня зовут Игорь Борисович Ракитин. Я врач-психиатр. Как ты?
– Зачем меня привезли сюда, Игорь Борисович? – тихо спросила девушка. – Я – не сумасшедшая. Нормальная. Просто очень устала. Шок, нервы. Господи... как я устала за эту ночь...
– Я знаю, – погладил ее по волосам доктор. – Я знаю, что ты нормальная. Честное слово, поверь! Полежи пока у нас, до утра. Тебе все равно нужно отдохнуть, набраться сил. Никто не собирается запирать тебя на замок.
– Давай, красавица! – Диана помогла новой пациентке приподняться с койки, уложила девушку на каталку. – Поехали домой, в отделение.
– Это не мой дом! – упрямо ответила журналистка. – Я не больна!
– Хорошо-хорошо! – уступила медсестра. – Конечно! Ты абсолютно здорова. Мы все в этом уверены. Поехали.
Игорь Борисович и Диана взялись за ручки, каталка скользнула по коридору, исчезла за дверью. Тимофеев зевнул, почесал затылок. Снова было нечего делать, и никто больше не развлекал врача приемного покоя. «Попробуй есть гречневую кашу карандашами...» Карандаши нашлись быстро, а вот каши не обнаружилось – ужин забрали негуманоиды. Или тараканы?
– Что характерно, ни одна собака записки с извинениями не оставила, – пробормотал Тимофеев.
Грустно вздохнув и посмотрев на часы, Юрий Павлович вернулся к опытам с электричеством...
...Оксана не закрывала глаз. Она видела над собой белый потолок. Потом каталку втолкнули в большой лифт, загудел мотор, и кабина плавно поехала вверх.
– Диана, открой для нее душ, – попросил Ракитин. – И последи, чтоб не упала там. Не хватало еще травму получить на ровном месте...
Мелькнули яркие лампы, свет ударил по зрачкам. Оксана опустила веки. Лежать было приятно. Лежать и знать, что все позади, все хорошо. Она дошла, добралась. К людям. Настоящим людям. Нормальным. И тут Оксана широко открыла глаза, с ужасом посмотрела на врача.
– Что такое? – Ракитин мягко взял ее за руку. – В чем дело, красавица?
– Доктор!!! – Оксана попыталась приподняться на каталке. – Нужна помощь! МЧС! Может, быть, врачи! Там, под землей, в коллекторе, люди!
– Спокойно! – врач легонько погладил ее по руке. – Это срочно?
– Да! Да! Да!
– Хорошо, – Ракитин снова погладил девушку по руке. – Не волнуйся, пожалуйста. Давай подумаем вместе. Сейчас положение таково, что три-пять минут ничего уже не решают. Ты, пожалуйста, сходи в душ. Диана откроет кабины. Сходи, переоденься. Если дело очень важное и срочное – значит, все расскажешь мне, сразу же после этого. Потом будешь отдыхать.
– Я не могу отдыхать! – Оксана сложила ладони, прижала к груди, умоляюще глянула на психиатра. – Там Кил! И Руж!
– Хорошо! Хорошо! – успокоил Игорь Борисович. – Клянусь, я все внимательно выслушаю. Через пять минут. Мы уже приехали. Диана, проводи даму. Пожалуйста.
В другой раз – в более спокойной обстановке – Сталкер, никогда не видевший вентиляционной шахты метро изнутри, непременно остановился бы. Рассмотреть все поподробнее. Сейчас диггеров подгонял страх за Оксану. За девушку Киловольта, которую они не знали в лицо, никогда не встречали в жизни, но которая уже нравилась обоим – волей, упрямством, смелостью.
Диггеры проскочили мимо огромных вентиляторов. Сталкер не удержался, посветил фонариком в сторону, на ходу разглядывая гигантские лопасти. Он прикинул: диаметр «вертушек» примерно равен трем метрам. Можно было только догадываться, что творится в трубе, когда «пропеллеры» начинают работать. Вряд ли человек смог бы устоять при этом на ногах.
Быстроход двигался по тоннелю первым, то ускоряясь, то чуть замедляя шаг. Он высвечивал пол перед собой, там были четко видны следы Оксаны. Девушка ползла на четвереньках, пыльная поверхность сохранила отпечатки ее ладоней. Следы от коленок. Росчерки кроссовок. Временами диггерам встречались большие черные пятна – пыль была начисто вытерта с бетона. То ли Оксана теряла сознание, падала. То ли просто отдыхала лежа. Копила силы, чтобы двинуться дальше.
– Послушай! – вдруг сказал Быстрый. – Что-то здесь не то! Как она смогла бы выйти в рабочий тоннель метро, а? Туда, где поезда ходят? Обычно на стыке находится решетка. На ней – замок. Голыми руками не откроешь.
Сталкер шагнул вперед, направил луч фонаря вдаль, всмотрелся.
– Да вон же она, открыта! – удивленно воскликнул он. – Мы почти дошли!
Парни ускорились, перестали всматриваться в пыльный бетон под ногами. Как девушка ухитрилась открыть замок и решетку? Этот вопрос следовало задавать потом. А пока – надо было просто найти беглянку. Диггеры, не сговариваясь, побежали вперед.
Лучи фонарей плясали по полу, по стенам. Парни чувствовали – до счастливого окончания поисковой операции остается совсем немного.
– Ой! – воскликнул Сталкер и схватил напарника за плечо, останавливая. – Быстрый! Она же все время падает! Силы на исходе. Что, если завалится прямо на рельсы?!
– Или уже там! – мрачно добавил Быстроход. – Решетка открыта!
Где-то вдали, в рабочем тоннеле, зашумел поезд.
– Стой! – забыв обо всем, Сталкер рванулся по коридору, размахивая фонарем.
– Стой, идиот! – завопил Быстрый, устремляясь за товарищем. – Куда?! Там поезд!
Но Сталкер его не слушал и несся вперед. Он выпрыгнул в рабочий тоннель, прямо на рельсы.
– Стой! – закричал диггер и бросился навстречу пассажирскому составу, отчаянно размахивая фонарем. – Сто-о-ой!!!
Быстроход, добежавший до смычки вентиляционного и рабочего тоннелей, глянул в ту сторону, куда летел его напарник. Закрыл лицо руками, прислонился к стене, ожидая предсмертного крика. «Все!» Маленькая черная фигурка находилась на рельсах, прямо перед огромным поездом...
Машинист, вовремя заметивший человека в тоннеле, применил экстренное торможение. Никто из пассажиров не услышал, сколько матов он обрушил на голову идиота, несшегося с фонарем навстречу составу. Но и сам машинист не узнал, скольких «добрых» слов удостоился от попадавших на пол «счастливчиков». Первый вагон остановился в десятке метров от парня, который стоял на рельсах и улыбался.
– Да ты что?! Мать! Мать! Мать! Ты... что?! – У машиниста не было слов, чтоб выразить все, что он думал.
– Прости, брат! – радостно крикнул Сталкер. – Прости! Тут девчонка, в тоннеле!
– Да я... Да я тебя... Сволочь! – машинист ухватился за подвернувшуюся под руку железяку. – Да я...
«Сорок третий... Сорок третий, – донесся из динамика голос диспетчера. – Почему стоим на перегоне? Вам зеленый...»
Машинист, захлебываясь словами и все время переходя на мат, принялся объяснять, что произошло. Пауза оказалась недолгой.
– Ну вот, приехали! – уныло резюмировал Быстроход.
По тоннелю, с той стороны, куда должен был уйти поезд, бежали несколько людей. Быстрый вздохнул, вышел из вентиляционного коридора. Аккуратно прикрыл за собой решетку. И только в этот момент обратил внимание: замок не был вскрыт ключом или отмычкой. Его разрубили чем-то тяжелым, невероятно массивным. Чем-то вроде топора или, может, колуна. Потому что лишь острый и очень тяжелый предмет способен перебить стальную дужку. Быстроход открыл рот от удивления, но толком осмыслить увиденное не успел.
Его ударили ногой в живот, заломили руки за спину. Щелкнули наручники. Рядом «вязали» Сталкера. Потом обоих подняли на ноги, потащили в сторону станции, оказавшейся совсем неподалеку...
– Ну и денек! – капитан Монтеров бросил фуражку на стол. – Заводите!
– Здравствуй, малая родина! – Быстроход раскинул руки в стороны, оказавшись в обезьяннике. – Здравствуй! Я – твой блудный сын!
Решетка захлопнулась, щелкнул замок. Капитан махнул рукой, выпроваживая всех: «Идите! Сам разберусь!» Офицер уселся за стол, достал чистый бланк, готовясь приступить к заполнению документов.
– Капитан! – Сталкер шагнул к решетке, схватился за прутья. – Ну, диггеры мы, да. Не отрицаем. Но ведь не пьяные, не укуренные. Так ведь?
– Не пьяные, не укуренные, – пробормотал Андрей Монтеров, начиная вносить в графы данные из паспортов.
– Что мы, психи?
– Психи!
– Да ты хоть раз видел, чтоб диггер под поезд бросался? Просто так? – зашел Сталкер с другой стороны.
Капитан молчал, старательно заполняя графы.
– Ну, капитан! Девчонку мы искали, понимаешь? Девушку нашего друга! Всю ночь искали. Пропала под землей – и все тут! Я испугался, что она на рельсах. Под поезд попадет. Видно же было по следам, что у нее силы на исходе. Еле ползла по вентиляционному тоннелю. Не видел ее? Оксаной зовут.
– Ты скажи еще, рыцарей по дороге встретил... – пробормотал Монтеров.
Диггеры недоуменно переглянулись, и Быстроход, хмыкнув, покрутил пальцем у виска.
– Рыцарей в блестящих латах... – пробормотал офицер, заполняя протокол.
– Рыцарей – не видели! – твердо ответил Сталкер, решив, что лучше не злить офицера милиции и отвечать на все вопросы.
– Вот и хорошо, – почесав переносицу, заявил Монтеров. – Значит, вам место – за решеткой, а не в спецбольнице.
В это время зазвонил телефон.
– Капитан Монтеров! – бросил милиционер в трубку и не услышал ответа.
Диггеры громко захохотали, согнувшись пополам.
– Что такое?! – нахмурившись, грозно спросил Андрей Монтеров.
– Фамилия у вас наша, товарищ капитан! – выдавил Быстроход, вытирая слезы. – Наша! Диггерская!
Офицер снова приложил трубку к уху.
– Капитан Монтеров! Слушаю... А-а-а, да! Да! Да, товарищ полковник! Диггеры, чтоб их! Выскочили на рельсы из вентиляционного тоннеля. Да! Двое. Нет! Нет, не пьяные. Вроде с виду нормальные. Да! Так точно! Движение восстановлено. Полный порядок. Диггеры? Составляю протокол. Клянутся, что девушку искали. Видимо, ту самую. Да! Есть!
Монтеров повесил трубку. И Сталкер, и Быстроход забыли про смех, как только услышали про «ту самую девушку».
– Капитан! – глянув на напарника, начал Сталкер. – Какая девушка? Какая девушка, а?!
Офицер заполнял протокол, будто не слышал задержанных.
– Слушай, капитан! – взмолился Сталкер. – Неужели так трудно сказать? Сюда девушка выбралась, да? Да?!
– Было, – нехотя признал Андрей.
– Как ее зовут? – Быстроход вцепился в решетку, чуть ли не повис на ней. – Как зовут? Оксана?!
Офицер бросил ручку, посмотрел на двоих сумасшедших, сидевших за решеткой. В глазах парней было что-то такое, что он не смог промолчать. Решил сказать правду.
– Оксана Лаптева, – произнес Андрей.
Небольшая комната содрогнулась от торжествующего рева.
– Что такое? – Сержант из дежурной службы заскочил в помещение, глянул на офицера безумными глазами. – Что здесь происходит, товарищ капитан?
Диггеры обнимались, прыгали в «обезьяннике». Орали что-то совершенно нечленораздельное. Лица их были дебильно-счастливыми. Сержант показал на парней толстым коротким пальцем.
– Радуются, что на пятнадцать суток попали?
Монтеров молча сидел за столом. Он смотрел на парней, подперев голову кулаком.
– Сама выбралась, сама! – вопил Быстроход. – Я же говорил! Говорил! Наш человек!!!
– Психи! – милиционер покрутил пальцем у виска. – Может, их это... воспитать?
Сержант показал дубину, многозначительно похлопал ею по ладони.
– Идите! – приказал Монтеров. – Идите, сержант! Я разберусь.
Милиционер пожал плечами, недоуменно глянул на капитана. Но приказ тут же выполнил, убрался с глаз долой. Сталкер прижался лицом к прутьям.
– Капитан, прости, зовут тебя как?
– Зачем тебе? – Монтеров все так же сидел за столом, подперев голову кулаком.