— «Кидонию» строили тридцать лет, — пояснила Лолита, — база основана еще до моего рождения. А начиналось все с обычного укрытия, где можно спрятаться самому и уберечь от загребущих лап полиции и госбезопасности некоторые ценные вещи… Потом, когда господин Бибирев заключил с папой негласное соглашение о нейтралитете, мы перестали опасаться захвата базы вашими головорезами или налета бомбардировщиков и отец всерьез взялся за обустройство «Кидонии». По твоему лицу вижу, что он преуспел. Верно?
— Ты спрашиваешь это у головореза с загребущими лапами?
— Не обижайся, это всего лишь метафора. Если останешься у нас больше чем на сутки — согласна провести экскурсию. Свою миссию я выполнила, доставила тебя целым и невредимым, несмотря на все твои страхи. Пока!
Лолита исчезла за четырехлепестковым шлюзом, прежде чем я успел вымолвить хоть слово.
В аквариумах журчали пузырьки воздуха. Маленькие яркие птички поглядывали на гостя с интересом. Куда идти, я не знал.
— Прошу вас следовать за мной. — Я невольно вздрогнул от неожиданности, услышав тихий и вежливый голос за спиной.
Развернулся. Конечно же, андроид. Синтетический человек на биотехнологической основе — мозги электронные, скелет механический, «оболочка» создана на основе искусственных белковых тканей. Модель незнакомая. Это не американская серия «Бишоп», не отечественный «Рюрик» и не европейский «Галахад» — все они изготовляются по единому образцу, отличаясь друг от друга только внешностью. Любого андроида можно опознать по татуировке в виде штрих-кода под правым ухом, этот не исключение.
— Как тебя зовут? — спросил я, внимательно осмотрев синтетика. Прежние конструкторы искусственных людей предпочитали использовать корректную схему, не задевающую чувства людей обыкновенных — андроиды всегда выглядели мужчинами средних лет с самой непримечательной внешностью. Дабы не раздражать общественность. Пускай биоробот стократно сильнее, выносливее и логичнее человека, пусть его искусственный разум на порядки превосходит интеллект среднестатистического обывателя, но выделяться среди толп «людей натуральных» он не должен ни в коем случае! Иначе человек разумный ощутит свою ущербность перед собственным творением — по крайней мере среди андроидов нет серийных маньяков, педофилов или сумасшедших. Эти прелести «обыкновенного» разума им абсолютно чужды.
Представший предо мною экземпляр выглядел совершенно по-другому. Никакой политкорректности и преклонения перед верхом совершенства и вершиной эволюции. Рост высокий, плечи широченные, волосы русые, физиономия симпатичная. Выглядит как молодой мужчина спортивного сложения в возрасте не больше двадцати пяти лет. Отличный серый костюм, темно-малиновый галстук-бабочка. Для полноты впечатления «натуральности» — золотые механические часы на левом запястье, хотя синтетик сам себе хронометр, компьютер и все, что угодно.
Я поймал себя на мысли, что мимолетно почувствовал помянутую «ущербность» — с моей-то почти монголоидной рожей, ростом метр семьдесят два и худощавой фигурой, рядом с эдаким идеалом вполне можно начать комплексовать…
— Мое имя — Эрвин. — Андроид чуть поклонился. Жест отработанный, аристократичный и одновременно дружественный. — Мне приказано сопровождать вас. Вероятно, после столь долгого перелета вы голодны?
— Говори проще. — Я поморщился. Ненавижу, когда разумные машины, следуя основной программе, общаются с человеком в стиле напыщенных дворецких времен королевы Виктории. — Откровенно говоря, мне сейчас необходимо совершить действие, прямо противоположное еде.
— Нет проблем. — Эрвин моментально перестроился на другую, более простую схему общения. — Тут недалеко.
Я разделался со своими трудностями, умылся и вышел в коридор, где дожидался невозмутимый Эрвин. Вместо чопорного приглашения андроид просто махнул рукой, и мы отправились дальше. Снова лифт, большой овальный зал, который при желании можно было спутать с цветочной выставкой в Челси, облицованный розовым мрамором тоннель. Ну-ну, красивые шляпки носит буржуазия…
Комната, в которую привел меня андроид, выглядела оригинально. Справа и слева — проекционные ниши, открывающие виртуальное пространство финского хвойного леса. Плеск набегающих волн обширного озера кажется настоящим, лягушки квакают, кузнечики стрекочут. Над водой чайки, золотые солнечные лучи падают сквозь вершины сосен. Моделируется даже запах — смола, грибы, мох… Из невидимых динамиков льется мелодия древнескандинавской баллады «Vanner och Frander», музыка наполняет зал вместе с ненавязчивым шумом воды и ветра в кронах сосен. Почти полная иллюзия присутствия. С ума сойти! Впечатление портят лишь столик посередине комнаты и два кресла.
— Кофе. — Эрвин бесшумно поставил на столик фарфоровую чашечку. — Изменить программу проекционных ниш? Доступен огромный выбор ландшафтов, от земных до инопланетных.
— Нет! — запротестовал я. — А твой… хозяин опаздывает?
— Будет с минуты на минуту. Если вам потребуются мои услуги — дважды коснитесь поверхности стола указательным пальцем.
Эрвин не успел выйти, шагнул назад и в сторону, освобождая дорогу.
— Я же говорил, что мы увидимся, лейтенант! Ох, простите, запамятовал — после вояжа «Цезаря» вас повысили. Впрочем, на «Кидонии» предпочитают обходиться без званий и лишних церемоний. Ну здравствуйте, Сергей Владимирович. Жаждал познакомиться лично, но прежде никак не получалось. Бибирев не зря выбрал вас в качестве посланника.
— Добрый день! — Я сразу решил вести себя непринужденно. — Вы тот, о ком я думаю?
— Если сейчас ваши мысли заняты молитвами — то я точно не Господь Бог. Могу показать документ, если не верите!
* * *
— Понимаете ли, Сергей, государственные структуры во все времена были в большей или меньшей мере связаны с миром теневым, не подпадающим под яркие лучи идеалистического представления о законности. Что есть закон? Верно: комплекс ограничений, наложенных власть предержащими на своих подданных, дабы те не покушались на определенные ценности — саму власть, религию и мораль. Однако, множество людей существуют вне этих категорий. Вы верите в Бога?
— Допускаю его существование.
— А я вообще не верю. Таким образом, меня во времена Средневековья сожгли бы как закоренелого агностика, а вас попытались бы убедить… Я ведь живу вне категорий четырнадцатого века и отвергаю главную средневековую ценность, религию. Вы — можете с религией хоть как-то кореллировать, то есть признавать введенные ограничения. Я прав?
— В данном контексте — правы.
— Друг мой, контекст всегда один и тот же! Вечная дилемма: слепое подчинение власти или возможность спорить и дискутировать с нею. Любая государственная, религиозная или морально-этическая структура может пойти на дискуссию только в случае, если оппонент обладает реальной силой. Иначе тебя просто уничтожат. Никакое государство не может потерпеть существования абсолютно независимой от себя организации. Ради выживания оно обязано контролировать всех и вся. Этим грешили и абсолютные монархии с диктатурами и абсолютные демократии, рассчитывавшие исключительно на частную инициативу граждан. Единственное, чего они не могли допустить — личной инициативы в области безопасности государства. Вы ведь не откажетесь от собственных т-лимфоцитов и своего иммунитета в пользу сомнительных разработок фармакологов? Так вот, когда стало ясно, что бороться с некоторыми внегосударственными силами или очень дорого или просто невозможно, правительства пошли на сотрудничество с ними. Другого выхода не было. Древний Рим терпел насквозь коррумпированную мафию преторианцев, назначавших своих карманных императоров. Средневековые королевства вынуждены были смириться с диктатом католицизма, тоже являвшегося своего рода мафией — протекции, родственники на ответственных постах, огромные деньги и собственность обращавшиеся в этом механизме… Понимаете? Внегосударственные структуры существовали всегда и будут существовать в будущем. Они удовлетворяют потребности человека, осуждаемые обществом и властью. А человеческое стремление освободиться от запретов неистребимо. Наркотики? Да, пожалуйста! Мы готовы тебе их продать. Но ты знаешь, на что идешь и чем рискуешь. За мир сладких грез надо платить, и нет смысла винить в последствиях собственного выбора человека, у которого купил волшебный порошок. Хотите аналогию? Пожалуйста! Альбигойская ересь двенадцатого века тоже была наркотиком, только не химическим, а духовным. Люди бежали во вселенную мечтаний, сами решая свою судьбу. И заканчивали жизнь на беспощадных католических кострах. Причем те, кто разжигал костры, были абсолютно правы и действовали в полном соответствии с логикой — если рухнет установленный порядок и все превратятся в неистовых последователей альбигойского хаоса, то что будет дальше? Так же и с галлюциногенами. За всю историю человечества ни в единой стране мира наркомания не превысила определенного предела, срабатывали как внутренние защитные силы общества, так и внешние иммунные вливания — власть и охраняющие власть государственные ведомства исполнявшие роль обязательных прививок против опасного заболевания. Организм человеческой цивилизации крайне напоминает тело человека, физиология одинакова.
— Оправдываетесь? Хотите сказать, что это не вы убивали людей, а они сами делали выбор?
— Да. Они сами. Я лишь доставлял то, что они жаждали получить. Тут вы меня не переубедите.
— Я и не собираюсь…
— Благодарю. Я, собственно, завел разговор о физиологии общества потому, что нынешняя ситуация невероятно напоминает состояние человека, близкого к клинической смерти. Организм мобилизует все доступные ресурсы, кровь поступает только к мозгу и сердцу, поскольку гибель этих органов означает неизбежную смерть. Отлично понимаю адмирала в его стремлении прежде всего спасти мозг и сердце общества… Несметные орды менеджеров, юристов, дизайнеров и прочей шушеры становятся не нужны. Ну скажите, кто станет после Эвакуации покупать новую косметику или заключать сделки в области недвижимости? Цель одна: выживание. А чтобы возродить цивилизацию, потребуются умные головы и рабочие руки. Ни один адвокат не сможет придумать, как накормить тысячи голодных ртов и обеспечить им крышу над головой, равно как визажист-парикмахер не сумеет построить новый дом или завод! Бибирев абсолютно прав: в списках прежде всего должна оказаться интеллектуальная элита, профессиональные рабочие, способные подковать блоху, и военные, которые будут поддерживать порядок! Заметьте, я сказал интеллектуальная элита а не интеллигентская! В изменившемся мире еще долго не понадобятся либеральные журналисты, художники модных направлений и исполнители песенок про любовь! Строжайшая сегрегация, отбор по признаку общественной полезности! Прочее мы со временем наверстаем и возродим.
— Жестко. — Я кивнул, понимая, что Удав излагает дельные мысли. — Но как объяснить это всем остальным? Тем, кто окажется за бортом? Жизненный инстинкт силен у всех, жить хочется не только мозгу и сердцу, но и распоследнему волоску на заднице. Нет?
— Соображаете. Это серьезная проблема, всю глубину которой в правительстве Империи пока не осознали. Надеюсь, понимание придет как можно быстрее, иначе произойдет такое, что и в самом жутком сне не привидится… Представляете, каков может быть масштаб коррупции при составлении эвакуационных списков? И это еще полбеды! Когда всем и каждому окончательно станет ясно, что последний корабль улетает через неделю, а ты на него не попал, случится самое страшное. Начнется резня. Совершенно бессмысленная, но беспощадная до невероятия! Людей не убедишь, что гибель неизбежна. Выход один: военное положение, строжайшая диктатура. Бунты пресекать в корне, зачинщиков беспощадно уничтожать без суда. Причем Империя окажется не единственной страной, в которой начнется хаос и произойдет взрыв религиозного фанатизма. Полагаю, в тех же Соединенных Штатах масштабы беспорядков будут куда внушительнее хотя бы по расовым причинам — сколько эвакуировать белых, сколько негров, сколько латиносов и прочих в процентном соотношении?.. Американцы отнюдь не дебилы, начинать вывозить умственно отсталых, инвалидов, преступников или смертельно больных тоже не станут, но традиция расового противостояния сохранилась с двадцатого века, изжить ее они не могут. А если взять Халифат? Это же восток, азиатский бунт — он настолько неукротимый и страшный, что даже таким известным экспертам по бунтам, как русские, ничего подобного и не снилось. В Азии вообще отношение к человеческой жизни попроще, чем в Европах. Без придыханий. Ничего не скажу — нас ждет отличная перспектива! Просто отличная! Волосы на голове дыбом встают!
Тут Удав себе польстил — волос у него практически не было, только седой венчик на загривке. Владелец «Кидонии» был лыс, низкоросл и обладал солидным пузом специалиста в области чревоугодия. Эдакий почтенный отец семейства, предпочитающий проводить вечера, наблюдая за футбольными матчами с бутылочкой пива в руке. Черты лица невыразительные и мелкие, голос низкий и хриплый, прокуренный — Удав не выпускает изо рта дешевые папиросы, объяснив это пристрастие оставшейся навсегда привычкой молодости. Он совершенно не производит впечатления одного из богатейших людей Земли, заслужившего полтора десятка смертных приговоров во многих странах мира и до сих пор обладающего огромным влиянием. Кстати, он так и не представился, настоящее имя Удава не прозвучало в течение всего разговора.
Удав очень умен, этого не отнимешь. Скажу больше — он гениален. Удав способен выстроить четкую картину из самой замысловатой мозаики, он просчитывает действия на десятки ходов вперед. Способности организатора — феноменальные. А ведь начинал с торговли мелкими партиями оружия в Индокитае сорок лет назад… Невольно появляется чувство гордости за свою страну — мафиози такого уровня не порождали ни сицилийцы, ни якудза или триады. Он всего добился сам.
Бибирев не зря предупреждал: это исключительно опасный субъект. Людей подобного сорта всегда можно отличить по взгляду — у Миши Савельева из нашего ОВБ и Удава взгляд почти одинаковый. Я всегда полагал, что моя нервная система вполне устойчива, но в глаза толстячку во фланелевой рубашке я предпочитаю не смотреть. Страшно. Не знаешь, что там можно увидеть.
— И где же послание господина адмирала? — наконец поинтересовался Удав. — Давайте просмотрим вместе. Не думаю, что его высокопревосходительство вознамерился раскрыть предо мною тайны вселенской глубины и аристотелевского масштаба. К тому же вы доверенное лицо Бибирева…
Я вынул из внутреннего кармашка комбинезона коробочку с микрочипом, передал Удаву, и носитель информации сразу отправился в разъем вмонтированного в столик компьютера.
— Странно, — развел руками Удав. — Ни единого файла, за исключением вашей фотографии двухлетней давности на фоне «Юлия Цезаря». Следует понимать так: посланием являетесь вы сами, капитан? Очередная шуточка Бибирева с обязательным оттенком черного юмора? Ну хорошо. Чем я могу выручить вас и Николая Андреевича? Не стесняйтесь, ситуация чрезвычайная, а потому никаких церемоний быть не может. При всех имеющихся недостатках я остаюсь подданным Империи и готов помочь ей в тяжелые времена.
— Без условий? — спросил я, чтобы оттянуть время и подумать. Задал задачку адмирал, ничего себе!
— Условие одно: моя полная легализация. После… после Эвакуации, конечно. Когда все устаканится.
— Бибирев говорил, что мне… нам… понадобится корабль класса «Цезарь», — сказал я. — Кстати, забыл поблагодарить за помощь. Тогда, на Сцилле и Геоне.
— Пожалуйста, всегда рад. Вы даже не обижаетесь за то, что я вас использовал в своих целях. Это приятно. С сожалением должен сказать, что животное, доставленное вами с Геона, погибло. Недосмотр персонала, чтоб им в аду гореть, бестолочам… Но работы с тканями зверя проводятся, есть положительные результаты. Вот хоть на Эрвина посмотрите.
— Не понял? — Я подался вперед. — Андроид создан на основе кремнийорганических соединений?
— Совершенно верно. Никогда не следует недооценивать возможности коммерческой инициативы. Заметьте, что именно я, обычное частное лицо, создал новый тип биороботов и самые совершенные космические корабли.
— Только при этом позаимствовали новейшие технологии из секретных лабораторий Империи и других держав.
— Осуждаете? Кроме того, давайте называть вещи своими именами. Не «позаимствовал», а «украл», это первое. Воровать из «Калуги-9» — самое увлекательное занятие в жизни, после преферанса, конечно… Второе: у меня достаточно денег для того, чтобы нанять лучших специалистов, которые могут усовершенствовать и дополнить еще сырые разработки. Без ложной скромности скажу, что мой личный технический центр на «Кидонии» в некоторых областях исследований опередил государственные структуры на несколько лет. Я больше плачу сотрудникам и ненавижу бюрократию. Долгие согласования между научными центрами и промышленностью Империи здесь заменяются моим личным распоряжением. Я сам решаю, что может быть перспективно, а какие исследования ведут в тупик. Наука — это хобби, которое я могу себе позволить, уйдя на пенсию.
— Вызывает уважение, — искренне сказал я. — Значит, вы одолжите нам «Цезаря»?