Дорога несла его куда-то, но в тяжелых раздумьях Сэм ничего не замечал. Все это здорово походило на сон. Ему даже приходилось убеждать себя, что все это произошло на самом деле.
Эти надменные Харкеры не подозревают, что самое уязвимое их место — Сари. Наркотики только усугубляли ее неуравновешенность и инфантильность. Она явно была на пути к помешательству. Наследственность бессмертных, кажется, небезупречна. Они вполне уязвимы. Что ж, здесь есть над чем подумать.
Уже сейчас видны два способа подловить Харкеров. Об этом еще придется подумать. Но позже.
А сейчас надо скрыться. Сэм долго прикидывал, куда именно, пока не решил, что стоит посетить Робина Хейла. Да и любопытно будет посмотреть на эти колонии.
Кроме Сари и Слайдера о нем пока никто не знает. Пора Джоэлю Риду выходить на сцену. Но действовать надо быстро.
С этого он и начал.
Он не заметил особой разницы. Все было так же, как и под водой. Добираясь до колонии, и даже добравшись до нее, Сэм ни разу не увидел открытого неба. Вначале — купол из империума, затем — миля воды над ним, самолет с корпусом из металла и пластика, и сразу же потом — большие шлюзы колонии, где его вместо приветствия облучили ультрафиолетом, обрызгали какой-то ядовитой пакостью, делали что-то еще не менее противное, пока он не очутился на почве Венеры под тем же куполом из империума. Здесь он был полупрозрачный, с радужными бликами солнечных лучей, с горем пополам проникающих сквозь толстый слой облаков. Понятно, что купол необходимость. Воздух Венеры почти непригоден для дыхания. Под куполом же все ингредиенты атмосферы были сбалансированы в нужной пропорции. Но прежде всего, купол защищал от безумной ярости фауны и флоры планеты. Каждый здесь пожирал каждого, размножался и снова пожирал. Причем растения почти не уступали животным в агрессивности. Незащищенный человек погибал мгновенно.
Дуне — старая Крепость Свободного Отряда — стояла на берегу. Ее отремонтировали и накрыли куполом диаметром в четверть мили. Архитекторы, воспользовавшись отсутствием ветров и осадков, почувствовали свободу и настроили самых разнообразных по стилю, размерам и раскраске строений. Несколько сдержала их гравитация, хотя парагравитационные платформы делали возможными и здания типа Пизанской башни. Но обошлось без излишеств. Обычные конструкции из обычных материалов. Время и здесь успело наложить свою печать.
Для защиты от растений-паразитов землю покрывал пластик, а сады росли в привычных гидропонных бассейнах. Высились резервуары для стерилизованной воды и обеззараженной почвы. Всюду работали люди, без особого рвения, впрочем. Как и положено в послеобеденное время.
«Администрация» — гласила табличка. Пока на континенте Сэму все не нравилось. Солнечные лучи казались ему не более, чем плохой имитацией искусственного освещения под Куполами.
Сэм напряженно размышлял. Пригодиться ему могло все. Любые новые впечатления, факты, даже пустячные на первый взгляд. Может понадобиться все. О Харкерах он решил пока забыть. Сари тоже подождет. Важно, кем он предстанет сейчас перед Робином Хейлом. Джоэлем? Или самим Сэмом Ридом? Ему не приходило в голову, что он чем-то обязан Хейлу. Подобные категории были чужды ему, его интересовала только выгода. С этой точки зрения Колония выглядела заманчиво.
Сэм прошел мимо девушки, склонившейся над емкостью с растениями. Она с любопытством посмотрела на него. Даже рассеянный солнечный свет влиял на внешность людей колонии, что доказывала розовато-кремовая кожа девушки. В Куполах она у всех оставалась молочно-белой. Девушка проводила Сэма взглядом карих глаз, они тоже чем-то отличались от глаз подводных жителей.
Симпатичное личико обрамляли короткие каштановые волосы. Ей тоже. было суждено провести жизнь под куполом. Но через него проникали лучи солнца, а в ворота вместо равнодушного моря рвались хищные безжалостные джунгли. Сэму показалось, что она понимает это.
Остановившись, Сэм повернулся к ней и спросил:
— Где тут администрация?
— Вот сюда, — приятным голосом ответила она.
— Как вы здесь живете? Нравится?
— Я родилась здесь. — Она пожала плечами. — В Куполах, говорят, здорово. Но я там ни разу не была.
— Болтают. Вы бы не заметили разницы, — заверил он девушку и пошел дальше. Он задумался. Ей, наверное, чуть больше двадцати лет. Очень хорошенькая. Жаль, не в его вкусе. Неожиданная мысль мелькнула в голове, — а что, если у нее найдется хоть частичка качеств, которые он ищет в женщинах? Он же бессмертный! У него великолепная возможность выращивать людей с заданными качествами, как человек делал это с кошками, собаками и лошадьми. Подобрать подходящего мужчину и пусть себе рожает дочерей, затем внучек. Не так уж сложно подбирать родителей. Это же прекрасно! У него будет гарем, не только в пространстве, но и во времени.
Губернатор колонии, обычно чрезвычайно занятый, на этот раз оказался на месте. Сэм назвал свое вымышленное имя, и через минуту, не более, его пригласили в кабинет Робина Хейла.
— Джоэль Рид? — спросил Хейл. Сэму потребовалась вся его воля, чтобы выдержать проницательный взгляд.
— Да. Я сын Сэма Рида.
— Присядь.
Они смотрели друг другу в глаза. Сэма не покидало ощущение, что они расстались лишь вчера. Хейл оставался все таким же загорелым и стройным. И невозмутимым. Столетия, и оставшиеся позади, и предстоящие научили его терпению. Он никогда не спешил, ибо любое поражение, впрочем, как и победа, были для него преходящи. У него всегда все было впереди.
Впрочем, кое-что все-таки изменилось. В голосе и манерах Хейла не было прежнего энтузиазма. Дело, которому он себя посвятил, по сути, окончилось, неудачей. Но в его жизни это был лишь краткий эпизод…
Он еще помнил времена Свободных отрядов. Вместе с ними бороздил моря, воевал, не отворачивая лицо от опасности, и это было работой, а не пиратской романтикой. А когда человечество спряталось под воду, он и его последние соратники ушли в Купола, ставшие могилой человечества. А может, колыбелью…
— Доброволец? — спросил Робин Хейл.
— Нет.
— Впервые слышу, что у Сэма был сын, — Хейл недоверчиво и внимательно рассматривал гостя.
Сэм очень старался скрыть правду, но солдат, похоже, видел его насквозь. Они что, все такие проницательные? Все может быть. Жаль, что к Сэму это, кажется, не относится. У него не было времени познать жизнь так, как они. Он с трудом переносил взгляд этого бессмертного. В каком-то смысле сам он еще не стал бессмертным.
— Я и сам недавно узнал, — ответил он. — После того скандала мать сменила фамилию.
— Ясно.
— Вы знаете, что произошло с моим отцом?
Рискованный вопрос. Вдруг Хейл ответит: «Да, Сэм Рид». Но он ничего не сказал, даже если и узнал своего бывшего компаньона, он только кивнул головой.
— У него было много врагов. Его усыпили, и он, наверное, давно умер.
— А вы… тоже из его врагов?
Хейл криво усмехнулся. Все понятно. Возможно ли аристократам любить или ненавидеть смертных? Самое большое, чего они заслуживают — недоумение и раздражение. Однако Сэм решил не открываться. Зачем лишаться божественной прерогативы олимпийцев — быть непредсказуемым. Зевс тоже предпочитал метать молнии, когда ему заблагорассудится.
— Я не думаю, что Рид так уж виноват, — начал объяснять Хейл. — Мошенник он был изрядный, но в данном случае он сам оказался жертвой. И что бы там ни было, я не враг ему.
Сэм судорожно сглотнул. Что называется, сам напросился. Но пора было переходить к следующему вопросу.
— Губернатор, я прошу вашего совета. Как выяснилось, я его сын. Пусть он мошенник, пусть банкрот, но правительство разыскало все его деньги и погасило долги. Так?
— Допустим. И что с того?
— Я сам провел расследование. Да, он ничего мне не оставил, даже имени. Но сорок лет назад он выкупил у правительства права на землю в центральных областях Венеры. Вы можете мне ответить, действительны ли они сейчас?
— А причем тут я?
— Именно с вами отец начинал проект. Должны же вы что-то знать.
— Допустим, я что-то знаю. Я даже пытался когда-то перекупить эти земли, но патент оказался на имя твоего отца, а именные права не подлежат перепродаже. Континент полностью зависит от Куполов: при необходимости снабжение легко перекрыть. Это нравится Семьям и правительству. Особая активность здесь, наверху ни тем, ни другим не нужна. Как я понимаю, ты наследник?
— Патент еще чего-нибудь стоит?
— Харкеры с радостью заплатят тебе. И довольно много.
— При чем тут Харкеры?
— Они с радостью лишат меня плацдарма для новой колонии, — спокойно ответил Хейл. Волнение выдали лишь руки, беспокойно зашевелившиеся на столе. — Мне позарез нужна эта земля. Колонию я основал уже после того, как твой отец… исчез. Я один взялся за дело, мне помогало всего несколько энтузиастов. Джунгли убили почти всех.
— Но сейчас…
— Что «сейчас»? Колония гибнет. Мы отступаем. Харкеры не позволяют нам развернуться по-настоящему. Вначале они пытались помешать основанию колонии, но то, что мы уже успели сделать, разрушить они, конечно, не посмели. Они ведь понимают, что в колониях и их будущее. Так вот и живем в неустойчивом равновесии. Не то чтобы движемся вперед, но и не то чтобы назад. Но…
— Что?
— Мы устали. Первые годы мы насмерть дрались с джунглями. Мы их не победили, но и они нас не сбросили в море. Мы отчаянно сражались за каждый метр. Но когда мы попытались расширить колонию, Харкеры перекрыли снабжение и лишили нас добровольцев. По договору, если мы перестаем давать ежегодную прибыль, правительство берет руководство на себя. Отстранить меня они не смогли, зато сделали колонию убыточной. И с тех пор, вот уже тридцать четыре года, здесь фактически распоряжается правительство, а значит. Семьи. Припасов нам дают, чтоб мы только не умерли с голоду. Но чтобы идти вперед, этого мало. Они боятся рисковать — вдруг не получится. Они выжидают момент, когда риск, будет минимальным. Но так не бывает. Такие дела просто невозможны без риска.
Хейл смотрел на Сэма, и в глазах его разгорался гнев.
Как знать, Джоэля или Сэма он видел сейчас? Стоит ли его откровений случайный посетитель?
— Я связан по рукам и ногам, — продолжал Хейл. — Губернатор я лишь номинально. Все остановилось, все рушится. Вот если бы у меня был патент на эти земли… — Он замолчал и вперился глазами в Сэма. — Но патент мне никогда не дадут. Понял теперь, какое сокровище у тебя в руках? Харкеры хорошо заплатят.
Вот и выяснилась причина его откровенности. Он даже не смотрел на Сэма, просто сидел и молча ждал. Не просил, не уговаривал. Просто ждал. Ему нечего было предложить Сэму. Деньги? Харкеры дадут больше. Доходы с колонии? Но это когда еще будет; короткоживущий десять раз успеет помереть.
— Зачем вам патент? — поинтересовался Сэм.
— Я начал бы все заново, но уже на своей земле. Без опеки правительства и Семей. Но учти: если ты отдашь его мне, результатов придется ждать долго. Может, даже очень долго. Вначале все деньги, сколько бы их ни было, будут уходить на колонию.
— Но почему вы уверены, что на новом месте у вас все получится? А если правительство опять наложит лапу?
Хейл ничего не ответил.
— Кроме патента, — продолжал Сэм, — нужны еще деньги для строительства. Где вы их возьмете?
— Ты, собственно, о чем? — резко спросил Хейл. — Иди к Харкерам. Они в любом случае дадут больше.
Сэм задумался. В голове у него мелькали сотни способов раздобыть деньги. Он думал и о том, как провести Харкеров. Сделать колонию процветающей. Построить новую. Он чувствовал, что должен это сделать. Он осознал себя бессмертным. Все время мира принадлежало ему.
Хейл внимательно смотрел на него. Сквозь обычную его невозмутимость начинала проглядывать надежда. Сэм поражался этому человеку. Огромный и далеко не всегда положительный опыт его жизни не помешал ему уже дважды довериться короткоживущему, и оба раза неудачно. И Сэм, и Джоэль с точки зрения бессмертного — плебеи, не внушающие ни малейшего доверия. И все-таки он был готов довериться ему еще раз, признавая тем самым, что именно без этого плебея все его начинания пойдут прахом.
Но почему?
Сэм смутно припоминал историю Земли, где в далекие времена орды монголов оказались обессилены собственной экспансией. Многие великие государства пали только потому, что вовремя не появились лидеры, не утратившие инициативу, и без которых народы представляли собой не более чем инертную массу.
Может, у Робина Хейла та же проблема? Он единственный оставшийся в живых из свободных солдат. Не растратил ли он в те горячие годы всю свою жизненную активность? Он накопил огромный опыт, у него были знания, зрелость, но у него не хватало некоего качества, чтобы раскочегарить уже остывающую топку.
А Сэм обладал им в избытке. Скорее всего, он единственный в Куполах, не утратил это качество. У Хейла за плечами долгая жизнь, но отсутствует инициатива. Семьи достаточно инициативны, но в пределах личных интересов.
— У нас ничего не получится, если мы будем оглядываться на Семьи, — заявил Сэм с таким видом, будто эта мысль только-что пришла ему в голову.
— Ты совершенно прав, — спокойно согласился Хейл.
— Они уверены в своей непогрешимости, — продолжил Сэм, но боятся перемен и будут выжидать до тех пор, пока не станет поздно. Вот тогда они спохватятся. Они консервативны, как, впрочем, и всякая власть. Любое изменение в обществе оборачивается против них.
— То же можно сказать про все население Куполов, — заметил Хейл. — Что можем мы им предложить? Комфорт, безопасность, наслаждения? Нет! У нас опасно, тяжело, и так будет еще очень долго. Из моих людей никто не доживет до лучших времен.
— Но однажды они откликнулись на призыв, когда вы с отцом предложили идею первой колонизации. Что мешает повторить?
— Тогда мы сыграли на недовольных. Есть они и сейчас, но теперь они хорошо знают, что их ждет вовсе не романтика и веселые приключения, а тяжелый, опасный труд. Люди становятся пионерами, если условия дома невыносимы до невозможности, а в другом месте все выглядит привлекательнее. Или ради идеи. Что-то вроде Грааля или Земли Обетованной. Речь идет о спасении человечества, но идею еще нужно красиво оформить, предложить четкую, достижимую цель.
— Спасение человечества? — переспросил Сэм.
— Если колонизацию не начать сейчас, мы можем опоздать навсегда. Запасы кориума истощаются, а без него Купола погибнут. Я тысячу раз повторял эти слова. Теперь стоит мне открыть рот, как они сами слетают с языка. Еще несколько столетий, и человечество найдет свой бесславный конец в безопасных теплицах Куполов. Вместе с истощением ресурсов истощится и воля к жизни. Но Семьи саботируют любые мои предложения, и собираются продолжать в том же духе, пока не станет слишком поздно. Старая история. О колониях они и думать не хотят.
Сэм искоса посмотрел на Хейла. В голосе бессмертного звучала искренняя убежденность. Ему можно верить. Самого Сэма не особенно беспокоила судьба человечества, но для его жизни, теперь уже очень долгой, были очень важны несколько ближайших столетий. Кое-какой счет был у него и к Харкерам. И для них придется найти время. А в проекте колонизации таились огромные возможности для такого человека, как Сэм Рид. Он мог принести немалую пользу проекту, причем не без выгоды для себя. У него сформировалась блестящая идея.
— Патент ваш, — резко сказал он. — Слушайте меня внимательно…
Закрыв за собой обшарпанную дверь административного здания, Робин Хейл медленно пошел по пластиковой тропинке. Сквозь облака и полупрозрачный купол то и дело прорывались вспышки синего неба и солнечных лучей. Хейл сощурился от яркого блика, невольно вспоминая былые годы.
Человек, одетый в коричневый комбинезон, копался на грядке. Работал он с видимым удовольствием, спокойно, аккуратно. Хейл остановился рядом. Любитель покопаться в земле поднял голову.
— Вы не уделите мне минутку? — спросил Хейл.