- Что мы знаем о законах возникновения жизни? - бросил Счетчик.
- Мы - немного! - съязвил дед.
- Мы - еще меньше.
Мне показалось, что рептилоид готов сказать что-то очень, очень важное. Но увы, дед, раздраженный необходимостью говорить по очереди с Карелом, этого не заметил:
- Нам известно лишь о двух цивилизациях Ядра, - сказал он. Геометры - союз трех рас, в котором, при внешнем равноправии, главенствуют люди. И Тень, о которой мы не знаем ничего. Даже внешнего их вида.
Я, наконец, решил вмешаться в разговор:
- Мне кажется, они тоже гуманоиды.
- Почему?
- Ну... это интонации, дед. Когда они говорили о Тени... мы так не рассуждаем о чужих. Скорее о каком-то земном государстве. Неприятном, но своем.
- Геометры гораздо менее подвержены ксенофобии, чем мы.
- Тем более, дед. Они признают за Друзьями право на любые странности. Знаешь, такая вот позиция... старшего брата. С Тенью совсем другое дело.
Дед молчал.
- Карел, - негромко спросил я, - ответь мне на один вопрос. Почему мы с Геометрами так похожи? Даже не внешнее сходство, а единый генетический код. Это ведь не может быть случайным!
- Не может, - неохотно согласился Счетчик.
- Тогда в чем дело?
Мне казалось, что если он объяснит, то я сразу найду ответ. Какой-то странный, универсальный ответ на все загадки и проблемы. Почему Сильные - сильны, почему Слабые - слабы, что такое Тень и как заставить Геометров не лезть ко всем со своей Дружбой...
- Я не знаю точного ответа.
- Карел, точных ответов не существует вообще, - ласково сказал я.
- Но всегда есть догадки и предположения. Ты ведь не удивлялся тому, что мы с Геометрами похожи. Значит, имеешь гипотезу на этот счет?
- Только гипотезу. И не хочу ее сообщать.
- Почему?
- Вы ее примете, и перестанете искать ответ сами. Лучше, чтобы вы искали ответ самостоятельно, независимо.
Я поразмыслил секунду.
- Карел, если ты считаешь... думаешь, что мы примем твою гипотезу, значит она льстит людям?
- В какой-то мере... - неохотно сказал рептилоид.
- Например, что и мы, и Геометры - потомки древней могучей сверхцивилизации, некогда заселявшей всю Галактику... - начал я.
Рептилоид зашелся тонким смехом:
- Петр, подобные мечты свойственны юным, незрелым расам. Я раньше не относил людей к их числу.
- Тогда, возможно...
Заговорил дед:
- Петя, я бы мог выложить тебе десять гипотез. Что Геометры - плод нашего материализовавшегося воображения, что мы - последствия их неудачного эксперимента или потомки заблудившейся экспедиции...
- Плод воображения? А почему бы и нет? Дед, ты же сам говорил, что их общество похоже на земные утопии! Даже я помню, мне где-то встречались прогрессоры, Мировой Совет...
- Это ничего не значит, Петр. Это лишь вопрос перевода и восприятия. Когда Счетчик влил в тебя язык Геометров, то ты поневоле подобрал адекватные замены их терминам. Отовсюду, из научных журналов, из прочитанных в детстве книг, из бульварных газет. Будь ты французским астронавтом Пьером, или американцем Питером, то планета Геометров стала бы для тебя другой. Совсем другой. Мы смотрим на мир сквозь очки с толстыми кривыми стеклами, которые нам одели в детстве. Эти очки воспитание, культура, менталитет. От них не избавиться, никогда. Я не мог вырастить тебя под черным колпаком, Петя, тогда ты вообще не научился бы видеть.
- Слушай деда, он умный, - сказал Карел.
Я смотрел на ухмыляющегося рептилоида. Потом спросил:
- Сговорились? Двое на одного?
- Думаешь, я не прав? - поинтересовался дед.
- Прав, наверное, - неохотно признал я. - Ты умнее, дед. Гордись.
- Ничего, Петя, я ведь и постарше тебя буду.
Дед тоненько хихикнул, как всегда, если шутка была понятна лишь ему.
- Тогда скажи, что мы будем делать. Поддерживать Геометров? Сражаться за Конклав? А?
- Как ты представляешь себе поиск Тени? - спросил дед, помолчав.
- В корабле Геометров есть какие-то маршрутные карты. Ведь он шел из Ядра Галактики самостоятельно. Я просто сяду в корабль и...
- Мы сядем в корабль. Все вместе. Ты, я... мы с Карелом. Данилов, Маша...
- Не выйдет, - с удовольствием сказал я. - Эти кораблики рассчитаны на одного. Максимум - на двоих, но это уже для коротких полетов.
- Ты помнишь, при каких обстоятельствах алари захватили разведчика Геометров?
- Что?
- Он пытался взять на абордаж истребитель алари. Пристыковаться и утащить с собой. Видимо, операция достаточно отработана. Мы можем соединить корабль Геометров с нашим "Волхвом"...
Я засмеялся.
- Дед, ты серьезно? К Ядру Галактики - в челноке с жидкостным ракетным двигателем?
- Почему бы и нет?
А собственно говоря, почему? Я замолчал. Старый шаттл будет служить просто дополнительной кабиной. Вполне возможно, что мощности разведчика хватит для полета вместе с челноком.
- Кстати, там уже не жидкостные двигатели, - добавил дед. - Алари сменили их на свои плазменные.
- Вот так просто взяли - и сменили?
- Да.
Я хотел было высказаться о центровке, аэродинамике, термоизоляции, системах управления - которые никак, ну никак не рассчитаны на чужую технологию! Потом посмотрел на ухмыляющуюся морду рептилоида и промолчал.
Дикарь, которому заменили на луке привычную тетиву из вымоченных кишок на синтетическую нить, может сомневаться в том, что лук теперь будет стрелять. Но мне, наверное, не стоит ему уподобляться.
- Алари не боятся? Это ведь нарушение законов...
- Снявши голову... - обронил дед. - Ну, Петя? Я готов согласиться с тобой. Употребить то малое время, что нам отпущено, не на бюрократическое безумие, не на споры с идиотами из правительств, а на полет к Ядру. Быть может, нам и улыбнется удача. Мы встретим Тень... высоких, белокурых, благообразных гуманоидов, которые научат нас добру и пониманию. И Геометры станут терпимее, а Сильные устыдятся и попросятся в Слабые, Земля превратится в цветущий сад... Ну? Отправимся за чудом, Петя. Но - вместе.
- Ты веришь в успех? - спросил я.
Рептилоид покачал головой.
- Тогда почему соглашаешься? Мы ведь можем совместить оба предложения. Я полечу к Ядру, а вы с Даниловым и Машей вернетесь на Землю.
Дед молчал. И счетчик не вмешивался.
- Ты... ты всего лишь хочешь попасть туда? - прозревая спросил я.
- Дед! Ты хочешь увидеть чужой мир?
- Да!
Насколько речевой аппарат рептилоида мог передать гнев, настолько дед этим воспользовался.
- Неужели ты не понимаешь? - рявкнул он. - Пускай я всегда был дураком и фанатиком, но честным дураком и романтичным фанатиком! Я всех космонавтов до начала эпохи джампа знаю по именам! Я ревел, когда наш марсианский зонд рухнул в океан... а тебе и название его ничего не скажет. Когда американский лунный поселок выгорел дотла, я первый раз в жизни напился с горя! Я хотел для человечества звездного будущего. Оно наступило - но не такое, как думалось. Только когда рушится большая мечта - всегда остается место маленькой. Личной! Может быть лишь через такие маленькие мечты и возможно свершить что-то большое, а? Да, я хочу увидеть небо, пылающее от звезд! Попасть в центр Галактики! Ступить на планету, где людей никогда не было, и не должно было оказаться в ближайшее тысячелетие! И может быть - сделать чтото для человечества. Если это вообще возможно...
Он замолчал, не переводя дыхание - тело рептилоида в этом, похоже, не нуждалось, а собираясь с мыслями.
- Я понимал, что могу сдохнуть еще при старте с Земли, - тихо сказал он. - Ну и что? Хоть тушкой, хоть чучелом, только в небо...
- Деда...
- Скажи, что я не прав, - произнес дед. - Знаешь, я соглашусь. В конце концов, ты лучше чем я. Таким уж воспитан.
- Ты прав.
Рептилоид посмотрел на меня бледно-голубыми глазами.
- Знаешь, дед, вот Геометры, - продолжал я, - они не умеют хотеть чего-то себе лично. Почти не умеют. Может быть это и есть главный недостаток, когда забываешь о себе?
- Эгоизм как залог процветания цивилизации? - дед на мое одобрение не отреагировал. - Нет, Петр, не надо подводить идейный базис под мое желание отправиться с тобой. Невозможно сейчас решить, что правильнее. Но побывать в Ядре - слишком большое искушение. Не знаю, может дед и был прав, что оборвал мои философствования. Только я действительно сомневаюсь в нормальности людей, которые ничего не хотят для себя лично. Ничего - ни власти, ни денег, ни бунгало на Мальдивских островах, ни неба в котором миллион звезд, ни сладкой дрожи, которой пронзает тело джамп.
Если человеку нечего терять, он никогда не поймет другого. На этом уже многие попадались - от земных политиков, до Наставников Геометров. И мир, в котором все заботятся лишь о других, был бы большой муравьиной кучей. А это уже не ко мне, это, скорее, ко Льву Толстому с его нравоучительными писаниями. Или, лучше, к Софье Андреевне, с ее воспоминаниями о великом муже и его поведению в быту.
- Хорошо, дед, - сказал я. - Давай поддадимся искушению.
- Только надо будет спросить, что об этом думает командующий алари. У его авантюризма тоже есть свои пределы. Умеет дед остужать энтузиазм.