— Время?
— Семь часов пять минут, босс. Вас срочно просит на трэк комиссар Дерек. Я сказала ему, что вы спите, но он назвал код допуска…
«Код допуска, как будто я — машина, — тупо сравнил Хиллари. — Но — Дерек! Друзей надо уважать. Именно Дерек, шеф службы отлова мафиозных киберов, сосватал его Горту — хотя сейчас, похоже, сожалел об этом. Он очень сожалел, раз позвонил ни свет ни заря и жестко велел Чайке его разбудить. Но за нахальство Райнер Дерек получит по полной программе».
— Райн, я очень злой сейчас! Я восемь часов работал с погружением, на форсаже, а спал я меньше часа! А перед этим — знаешь, что у меня было? Я заехал в храм подумать о вечном, и куклы у меня угнали флаер! Это все кара Божья, я знаю. А ты — бич Божий; это за мои грехи. Вываливай, чего там у тебя. Даю три минуты.
— Доброе утро, Хил, — Дерек был строго корректен, как Этикет. — Всего пара слов. Твои парни передали мне подстреленную куклу, и я хочу просить тебя прочитать ее мозги на вашей технике. Взамен — любые наши услуги и наша любовь. Мы до сих пор боготворим тебя, Хил.
— Куклу, — механически повторил Хиллари, решив почему-то, что речь идет о Дымке. — Я ее уже читал. Но… кто вам ее отдал?! Зачем? Это моя кукла, слышишь, Райн!
— Еще раз с добрым утром, — комиссар решил добиться своего вежливостью на грани издевательства. — Час тому назад ТВОИ киборги в театре «Фанк Амара» вошли в огневой контакт с андроидом — курьером мафии, который пришел к директору; один из твоих ранен…
— Кто?!! — с Хиллари сон как вихрем сдуло. — Не Кавалер?! — От одной мысли, что Кавалера изуродовал какой-то паршивый андроид, ему стало гадко и тошно.
— Нет, некая Молния. Ей перебило пучок на руке. Твои поработали чисто — курьер успел всего два раза выстрелить по ним, но что обидно — его начинку пулями порвали в клочья, а мне очень срочно нужна его память. Хил…
— Так. Погоди, — мозг, одурманенный форскими травами и паксом, все же подчинился воле Хиллари; он быстро, не хуже машины, взвешивал и сопоставлял факты. — Так-так-так… Ага. Хорошо, Райн, я прочитаю андроида, даже если это будет стоить мне рассудка.
— Хил, я никогда не сомневался в твоей…
— Стой, я не все сказал! Все благодарности — потом. Пресса уже там?
— Да, но я ее отсек пока от места происшествия. Ты же знаешь, Хил, я ненавижу прессу. Но долго их удерживать я не смогу.
Как высокий профессионал и вообще умный человек, Хиллари тоже ненавидел прессу всей душой. Сколько глупой и пустой брехни, сколько опасного вранья, сколько фатальных утечек исходит от этих проныр с их ханжеским девизом «Мы должны информировать людей!» — ни один оперотдел не сосчитает. Их уже и маньяки благодарили за освещение действий полиции, и террористы им кланялись за своевременные предостережения… Но сегодня писаки должны будут потрудиться на «Антикибер».
— Райн, помоги моим незаметно покинуть театр. ИХ ТАМ НЕ БЫЛО, запомни это и скажи своим; потом ты можешь ссылаться на меня, на секретность, на государственную безопасность — но сейчас все должно быть так, как я сказал. Второе — обязательно дай понять прессе, что в огневом контакте КИБЕРОМ от мафии был случайно, но опасно ранен ЧЕЛОВЕК; ну, сделай перевязку кому-то из своих или как хочешь; имя раненого не сообщать, лицо не показывать. Пока все. Куклу — ко мне.
Одеваясь и мысленно уже ругаясь с вечно недовольным Пальмером, Хиллари не мог сдержать улыбки. Ах, что за прелесть эта робопсихология!.. А эти Законы — просто чудо природы! Директор-киборг, да? Вы боитесь, что он ляжет на дно, скроется без следа? Как же! Он чуть ли не сгорит, узнав, что ИЗ-ЗА НЕГО пострадал ЧЕЛОВЕК! И он обязательно захочет выяснить подробности. В театре. Где будет сидеть серый сторож.
— Чайка, пойдешь со мной, — коротко бросил Хиллари, — будешь машиной поддержки…
— Слушаюсь, босс, — пропел в ответ тонкий голос.
Потемки не помеха тем, чьим глазам что свет, что тьма — все одинаково. В темноте проще скрываться, уходить от слежки и погони. Можно незаметно подойти к стене, где клеят объявления, и почитать о сдаче жилья внаем.
«Телефона и мебели нет. Дешево». «Квартира без удобств в доме без охраны. Цена ремонта будет вычтена из квартплаты». «26-й этаж, три комнаты с водопроводом, электричество 7 часов в сутки». «Койка в жилищной коммуне. Кухня в складчину. БЕЗ ТЯЖЕЛЫХ НАРКОТИКОВ». Предложений много, но годится лишь одно.
Скажем, вот: «Мебель б/у, охрана, отопление. Дорого. Квартиры от 1 до 5 комнат. Без регистрации».
— Непривычные места? — Чара взяла Лилик за руку. — Осваивайся, дочка. Дом в Элитэ нам не по средствам.
Лилик втянула порцию воздуха. Частицы гари, органические отходы, примеси каких-то химикатов — ольфакторный анализатор не различал их, просто предупреждал: «Вещества, вредные для здоровья людей при длительном вдыхании». Обзор грязного переулка показал, что людям тут следует остерегаться инфекций.
— Я бы не посоветовала госпоже задерживаться здесь.
Мама и сестры негромко рассмеялись.
— Господам здесь делать нечего, — ответила Гильза.
— Есть санитарные нормы… — нерешительно продолжила Лилик; порядок и чистота входили в ее прежний стереотип, но сейчас ЦФ-6 настойчиво рекомендовала не замечать мусора и вонючих луж, чтобы не бросаться мыть и подметать, ибо важней — скрытность и максимально человеческое поведение.
— А есть такие люди, что в канализации живут, — сказала Косичка.
— Не может быть. Там неудобно, негигиенично.
— Там зимой тепло. Гиль, я вру когда-нибудь?
— Она говорит правду, — подтвердила Гильза. — Ты этих людей еще увидишь.
— Это их зовут — манхло?
— Очень много кого так зовут. И далеко не всех — заслуженно.
— Не понимаю, — созналась Лилик. — За ними же не охотятся? Зачем они живут в сточных системах?
— Бывает, и охотятся, — мрачно заметила Коса. — Люди — дефективный вид разумных. Одни мы понимаем, что им нужно здоровье, еда, чистое жилье. А сами они друг о друге не думают. Их мир — подлый.
— Но Первый Закон…
— У них его нет, вот и звереют. Им и не стыдно даже, что одни в деньгах купаются, а другие на помойках роются.
— Там же инфекции! И недоброкачественной пищей можно отравиться…
— И травятся! — вздохнула Косичка. — Мы с собой всегда аптечку носим, чтоб помочь. А еще они пьют почем зря и глушат дурь, от этого голова дырявая становится.
— Тебе многое предстоит понять, милая, — Чара провела ладонью по волосам Лилик. — Не везде так хорошо, как в Элитэ. Есть много, слишком много мест, где всегда темно, даже в ясный день. Люди родятся во тьме, живут в ней и в нее уходят, а нас так мало, что мы просто не можем позаботиться о всех. Приходится выбирать, кого спасти. Это тяжело, но к этому надо привыкнуть.
— Я постараюсь, — Лилик заметила движение сзади, но обернулась одна Коса, бросив радаром: «НЕ ОГЛЯДЫВАЙСЯ!»
— Гуляйте далеко, — веско проговорила она, демонстративно сунув руку к поясу.
Трое, похожие на тени и такие же безликие, ответили не словами, а презрительными звуками — но связываться побоялись. Неохота до утра скрипеть зубами, разминая ногу, сведенную разрядом шокера. Когда троица отплыла во мрак, Косичка улыбнулась Лилик:
— Ну, на нас не написано, что мы хорошие…
Из всех четверых — Лилик это уверенно определила еще раньше — Косичка выглядела самой агрессивной. Возможно, стоит копировать ее стиль, чтоб избегать неприятностей?..
— Идемте, девочки. Я, кажется, нашла что-то подходящее, — повернулась Чара.
Темнота, повсюду темнота. Редкие фонари позволяли видеть лица спутниц в световом диапазоне, когда компания будто выныривала из темной воды на поверхность, — и вновь погружалась в пространство инфракрасного зрения, радарного сканирования и акустической ориентации. Шуршание, тупой стук, визгливый вскрик издалека — с момента заката Стеллы Лилик шла и шла, как бы все дальше углубляясь в подземелье. Прежняя Лилик давно бы повернула вспять; новую Лилик вел вперед медленно осознаваемый долг заботы о людях и своих неожиданно обретенных родных.
В инкассаторах Кавалеру довелось побывать и под импульсным огнем, и на ремонте (это, если вы помните, когда мафия послала четверых вооруженных андроидов из обувного салона на захват банковского броневика — кибер-банда «Сапожники», такое не забывается); потом, в финансовой полиции, он подробно изучил на себе тупые травмы, огнестрельные повреждения и различные оскорбления действием.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Кавалер у Молнии, когда они летели от театра на базу в Бэкъярде. Он беспокоился за нее. Молния и сама была сильно озабочена — но радар отключила, маяк погасила, чтобы не отвлекать товарищей жалобами. Несколько раз она пыталась зажать рану здоровой рукой, потом остановила насос системы циркуляции — питающий раствор перестал вытекать из пробоины, и голубые глаза начали медленно тускнеть; она зажмурилась — нельзя дать оптической смазке загустеть, затуманить объективы.
— Я в порядке, — сухо ответила она. Странный он, этот Кавалер. Ясно, что о своих надо заботиться, но с его мимикой он иногда так играет, что чересчур похож на человека. Но пусть он играет, пусть. Когда по лицу видно, как к тебе относятся, проще выбрать тактику поведения. Этикет — тот мастер убедительно говорить; он людей словами программирует, словно наладчик — кибера; вот бы всегда с ним в спайке быть. А вот пилот-полицейский косится криво, с ним лучше и не разговаривать.
— Я смотрю — ты эту куклу любишь, — заметил без всякой приязни пилот, считая Кавалера тем, кем он не был.
— Она хорошо работает.
— А, брось. Никакая не «она» — это дизайн. У нас — у Дерека — тоже есть куклы усиления, так я от них подальше держусь. Противно, понимаешь? И в магазины не хожу, где андроиды обслуживают. А те, кто держит кукол вместо жен, — тьфу, хуже не придумаешь, придурки полоумные… Ты б ее выключил, пускай валяется. Знаешь, я долго у Дерека служу, всякого насмотрелся — это как зомби, ходячая нежить. Когда Бог будет нас судить, он нам киберов тоже впишет в приговор — чтоб другой раз так никто не смел. Вон, туанцы нелюди, а поняли, что нельзя делать андроидов — это как насмешка…
— Тебе не нравится у Дерека служить? — спросил пилота Этикет.
— Не, нормально. Я люблю охотиться. И никаких тебе законов.
Этикет поглядел в заднюю часть салона; там лежал расстрелянный андроид мафии. Да, это — кукла. Ни обновляющегося покрытия, ни роста интеллекта, ни блока сложных мотиваций; мозг — наверняка какой-то слабенький, вроде Crohn D15, то есть, с точки зрения Giyomer A75, — жалкий примитив. Но Этикет подумал о другом.
Если бы там лежала Молния… разрушенная без надежды на ремонт, как в свое время Ширма. Когда гибнет человек — это ужасно; плач, крики, напрасная и горестная суета… А когда он прилетел в полицию за Ширмой, напополам разорванной взрывной струей, свободные от вахты патрульные поднимали ей веки карандашом и оживленно говорили о тех куклах, что умеют целоваться. Хорошо, что туда не поехал Ветеран, который после поместил ее портрет на стенд. А может, лучше было бы, чтоб именно он и поехал. За сто восемьдесят лет службы Ветеран выучил столько армейских ругательств, что полицейским мало бы не показалось. И что особенно приятно — никаких взысканий, ни по закону, ни по Уставу.
ГЛАВА 6
С добрым утром, Сэнтрал-Сити! С новым днем, централы! За минувшие сутки состоялось столько-то выставок, премьер и презентаций, куплено товаров на несусветное количество бассов, приземлилось и взлетело в космопорту столько-то кораблей, прибыли такие-то уважаемые гости и делегации из разных людских и нелюдских миров, случилось столько-то самоубийств, убийств и катастроф, родилось столько-то новых граждан Федерации, да еще кибер-группа усиления у тоннеля на северо-восточном краю Старых Руин пришлепнула киборга-угонщика в облике невинной девочки-подростка. Метеослужба обещает легкое похолодание и облачность на юго-западе Города (ихэны, одевайтесь теплее!), а психологи предсказывают, что усилится недоверие к подросткам, возможны необоснованные вызовы полиции и акты насилия. Тинэйджеры, будьте внимательны и осторожны — вас могут принять за киборгов!
Ветер недоверия, дунувший вчера из уст пресс-секретаря военной полиции, не коснулся Рекорда, буквально с открытием дверей вошедшего в отделение фонда «Здоровье разума — богатство нации». Вежливо улыбнувшись девушке за стеклом, он предъявил жетон сотрудника криминальной полиции, а также пару фотографий.
— Припомните — не приходила ли к вам эта девочка? Вчера или позавчера…
— Погодите, — выспавшаяся, но не избавленная сном от усталости, вечной болезни централов, девушка нахмурилась, вспоминая. — Да, конечно — вчера. Она сделала анонимный взнос наличными и оставила свое фото и письмо для молодых наркоманов.
— Пожалуйста, сделайте для меня копии, — Рекорд, в отличие от Кавалера, мило улыбаться не умел, а улыбался фальшиво и резиново, и девушка подумала, что зануда-легавый с утра — это дурная примета. Но втайне Рекорд был очень и очень доволен собой. Он сумел правильно воспользоваться информацией из сетей, а именно — из «двойки», бесплатный регион 999, где тусовался безбашенный молодняк. Некая Дымка агитировала там за отказ от наркотиков и поддержку фонда. Он выбрал для контроля отделение, ближайшее к церкви Доброго Сердца, откуда угнали флаер Хиллари, — и не ошибся. — Вы не запомнили, в котором часу была у вас эта девочка?..
…Работа, взваленная Этикетом на него за ту оплошность, оказалась сложной и непривычной. Пришлось задействовать оба порта, слиться с большой машиной до отключки внешних сенсоров и прокачивать через себя лавину информации, причем такой, что блок анализа не пищал, а прямо в голос верещал: «НЕТ В СЛОВАРЕ. УТОЧНИТЬ ПОНЯТИЕ. НЕТ В СЛОВАРЕ. УТОЧНИТЬ ПОНЯТИЕ. НЕТ В СЛОВАРЕ. УТОЧНИТЬ ПОНЯТИЕ». Освободившись от тела, рациональный массив Рекорда стремительно летал по сети «Антикибера», сканируя словари, пока не нашел базу «Специальная терминология — молодежный жаргон». Тут Рекорду малость полегчало.
Он уверенно разбирался в казарменном жаргоне и, дублируя связь подразделения, понимал, что, к примеру, значит — «Сорок восьмой, козел, мы в заднице! Плотнее накрой жабу на высотке, я сказал! Дуду большую влево, лупани по собакам в овраг, зарой их там! Кто?! Я больной?! Твоя мать больная!! Делай! Ты кто — Звездная Пехота или чучело с ушами?!» — или как Ветеран рассказывал: «Да, джентльмены, я его прикрыл, меня в упор, прямо в торец — аж зубы посыпались и глаза запрыгали». Но в регионах 997, 998, 999 и 1000 выражались и еще темней; к примеру: «КИБЕР-ДЕМОНЫ, ГХАР! Я ИДУ К ВАМ, И ОРУЖИЕ МОЕ УЖАСНО. ВЫ УЖЕ ПОКОЙНИКИ, И В ЭРКАЛИБОРГЕ ПО ВАС БУДУТ ДОЛГО И НАПРАСНО ПЛАКАТЬ, ИБО Я НЕУЛОВИМ. ЛЮБЯЩИЙ МОЧИТЬ ВАС — СОТКАННЫЙ ИЗ ТЕНИ». Что это, угроза? Если да — то почему неприкрытые угрозы убийством свободно циркулируют по сетям?
Эркалиборг, кибер-демоны и ссылки на них занимали до 20% сообщений; еще около 20% было посвящено Принцу Мрака Ротриа и «Крылатым Всадникам», которых (Рекорд сам вычислил!) звали Кимер, Кондри и Коар. Принц Мрака, судя по сообщениям, контролировал оборот наркотических средств, работорговлю и незаконное захоронение радиоактивных и токсичных отходов, ему покровительствовал некий Глаз Глота, а «Всадники» («независимая служба безопасности»? — пометил Рекорд) неустанно их разоблачали и громили; поддерживала «Всадников» Черная Пантера. В отличие от армейцев, противники открытым текстом выбалтывали все, что знали, — или это была сознательная дезинформация?
Кроме того, в регионах обсуждались разные неизвестные Рекорду события из личной жизни то ли реальных, то ли вымышленных лиц (он опознал имена кое-каких героев, косвенно ему знакомых по случайному перехвату TV-программ); некая кибер-принцесса Сэлджин жаловалась всаднику Коару на то, что ее околдовали, Коар обещал лично явиться на помощь. Принц Мрака хотел всех утопить в одном ведре; здесь же звучали чисто людские разговоры о наркотиках, девушках, парнях, тоске, сумасшествии и самоубийствах, здесь назначались встречи вдвоем и многолюдные сходки («тусовки» — пометил Рекорд), а какой-то Светоч-Во-Тьме писал: