Вдруг перед Олегом расцвел огненный вихрь, дохнул в лицо обжигающим жаром и оттолкнул Середина на добрых пару локтей. Когда перед глазами перестали выплясывать разноцветные огоньки, ведун огляделся: путь чист, никаких туманов или зверей больше нет, а рядом стоит Велислав, опираясь на свой посох.
Заметив, что Олег очнулся, волхв кинул в рот семечку, разгрыз, сплюнул в траву и сказал:
— Слаб ты еще, ведун. С простым мороком справиться не смог. Кабы я не вмешался, пропал бы ты.
— Стража у вас тут такая? — Ведун вскинул ладони к лицу, несколькими быстрыми движениями растер лицо, прогоняя остатки наваждения. — Пропал, не пропал… Ты меня вел, я тебе доверился. А чем это ты так жахнул?
— Нечисть в основном боится огня. И ты это должен знать, ведун. И смотреть на морок надо сквозь огненное заклятие.
Волхв поднял руку, поднеся открытую ладонь почти к самому лицу, и проговорил:
— Яр-батюшка, огня хранитель, ты раздуй пламя яркое, ты сожги нечисть лютую, освети небо чистое. Ты даруй мне силушку против нави-погани, не покинь меня ты в бою честном. Разгони ты тьму проклятую да морок-наваждение. Да не остынь ты вовеки веков!
С громким хлопком над ладонью Велислава вспыхнул огненный цветок, тут же его лепестки истончились и разрослись, образуя эдакий полупрозрачный экран, берущий начало в ярком огне. Языки пламени трещали и плевались искрами, но исправно поддерживали тонкое защитное стекло.
— А вот так избавляются от морока.
Велислав подставил вторую ладонь и взял один язычок пламени. Олег удивленно отметил, что ко всему прочему посох бородача послушно висит в воздухе рядом с ним. Небрежным движением кисти руки волхв бросил язычок огня на дорогу недалеко от себя. Уже знакомая Олегу вспышка на миг озарила притихший лес, но разросшийся экран прикрыл их от жара. Разбившись об заклятие волхва, огненный вихрь бессильно опал и словно ушел в землю, забрав с собой пелену с руки Велислава. И тот немедленно кинул в рот еще семечку.
— Колдун, что княжича украл, Киру похожим огненным заклятием опалил, — сообщил толстяк. — Поэтому, я так мыслю, надобно и тебе эту ворожбу знать. Может статься, выручит она, коли до дела дойдет.
Когда глаза Олега несколько привыкли к мраку леса после яркого света, он осторожно подошел к месту попадания огненного снаряда, но ничего разглядеть не смог. И не столько потому, что было мало света, — просто там не осталось никаких следов.
— Запомнил, как я это делал?
— Запомнил… кажется… — Олег и сам не заметил, что стал смотреть на лузгающего семечки толстяка с уважением и некоторой… Ну не опаской, а скорее осторожностью.
Велислав спрятал улыбку в бороде и отправился дальше по дороге.
— Черный Корней — опасный колдун, — бросил он мимоходом. — Я постараюсь помочь тебе подготовиться к встрече с ним.
— Какой еще Корней? — не понял ведун.
— А разве я тебе не говорил? — удивился волхв. — Корнеем колдуна зовут, вестимо. Видать, духам подземным поклоняется, от того корнем и назвался.
Между тем деревья расступились, и мужчины вышли на небольшую полянку. Посередине ее в землю был врыт столб, который освещался удивительно ярким лунным светом. Олег обошел его несколько раз кругом, разглядывая со всех сторон. Наконец поднял на Велислава взгляд и спросил:
— Это Перун?
— Да.
— Зачем мы здесь?
— Ты сам должен все увидеть, ведун. — Волхв указал посохом на чур Перуна, развернулся и скрылся за темной стеной деревьев.
Олег недоуменно почесал в затылке и снова посмотрел на идола.
— Что же я должен увидеть, Перун?
Он разглядел, что губы бога вымазаны чем-то темным. Кровью, не иначе. И похоже, что свежей. Интересно, кто и когда успел это сделать? Олег протянул руку и попробовал пальцем тяжелые вязкие капли.
Разряд молнии проскочил между пальцами Олега и истуканом Перуна. Боль обжигающей волной прокатилась по телу, и Олег, вскрикнув, упал…
* * *
…Под потолком небольшой пещеры ровным огнем горели факелы, испуская необычно яркий свет. По пологим стенам стекала вода и, собираясь в капли, падала с громким плеском на сырой каменный пол.
На подстилке из гнилой соломы, привалившись к стене, сидели княжич Андрей и Любава, от них к стене тянулись тяжелые, начищенные до зеркального блеска, цепи.
— Значит, это и есть тот мальчик, которого ты так долго искал?
Высокий бледный человек поднял вопросительный взгляд на стоящего рядом колдуна в длинном черном балахоне.
— Да, Равгед, это он.
Тот, кого колдун назвал Равгедом, приблизился к мальчику и пристально вгляделся в его глаза. Быстрый жест рукой, тихое бормотание, и из длинных тонких пальцев бледного незнакомца сорвалась белая вспышка. Княжич шарахнулся в сторону, однако избежать столкновения с магическим лучом не смог. И едва сияние окутало мальчика, как на лбу у него полыхнул ярким зеленым светом сложный геометрический узор. Новая вспышка — и все исчезло, больше не было ни магического света, ни знака на лбу у мальчика.
— Видишь? — кивнул Корней. — Я искал его по всему миру. И кто бы мог подумать, что найду здесь, совсем под боком?
— Что тебе нужно? — Княжич потянулся к поясу, где всегда был прикреплен нож, но пальцы ухватили пустоту.
— Ничего особенного, мой мальчик, — покачал головой колдун. — Ничего, что ты не в состоянии выполнить.
— А что вы сделаете с девушкой? — Равгед смерил Любаву критическим взглядом.
— Разве ты не знаешь, что делают с такой добычей? — Усмехнулся колдун. — А когда надоест… Мне пригодится живой человек для заклинаний… ну или отдельные ее части.
Любава тихо заскулила от ужаса и мертвой хваткой вцепилась в Андрея.
— Не смейте ее трогать! — Княжич исподлобья глянул на двух колдунов. Если он и испытывал какой-то страх, то теперь злость напрочь вытеснила другие чувства. — Смотрите, доберется отец до вас, тотчас на вратах повесит.
— Разве ты веришь в это, мальчик? — удивился колдун. — Тогда ты куда глупее, чем я думал.
— Днем известие из Изборска пришло, господин, — спохватился Равгед. — Демон тебя звал да сказывал: князь и вправду дозор малый собрал, дабы на выручку сыну послать.
— А почему малый? — вроде даже обиделся Черный Корней.
— Ведуна туда позвали известного да волхва местного, лекаря. Видать, решили колдовством, а не силой управиться. Прикажете демону перебить их, господин?
— Ведуна, говоришь? Волхва? Не-е-ет, — покачал головой колдун. — Они нам в деле нашем пригодиться могут. Уж очень хрупкая штука — маленький ребенок. А без него — никак. Нет, передай демону: пусть отправится с отрядом и бережет обоих, как зеницу ока.
Вдруг он замер и подозрительно осмотрелся.
— Здесь кто-то есть. Ну-ка, кто у там нас прячется? Ужели колдун новый объявился?…
…Олег вздрогнул и открыл глаза.
— Я уж думал, до утра не очнешься. — Рядом с ним стоял Велислав. — Вставай, ведун. Пора возвращаться.
Середин понял, что лежит на траве, лицом вверх. Звезды и луна были уже почти не видны, посеревшее небо возвещало о скором приближении утра.
— Что ты сделал со мной, волхв? — пробормотал Олег, чувствуя, что боль в теле все еще не отпустила.
— Я дал тебе силу Перуна, повелителя молний. Без его силы огневики не слушают наговора, не подчиняются заклятию. Если хочешь повелевать огнем — этот обряд нужно проходить каждые полгода. Дай-ка мне твой лук.
Велислав снял с плеча Олега саадак, положил к ногам Перуна и заговорил:
— Всходило солнышко красное на небо ясное, гневится Перун да на навь непотребную глядючи. Ехал Перун по полям, по долам, по сухим степям да нашел он воина, что отважится против гада лютого оружие поднять. Погляди, Перун, на оружие доброе, защити, Перун, от нави пагубной.
Ночное небо прорезал росчерк молнии. Вспышка — и разряд ударил в лежащий на земле лук. Олег, приподнявшись на локте, увидел, как на рукоятке лука вдруг вспыхнули странные знаки.
— Что это?
— А это, ведун, защита тебе от нечисти дадена. Теперь твои стрелы для нечисти хуже серебра будут. Руны защитные Перун наложил.
Между тем знаки на рукояти потускнели, а затем и вовсе исчезли.
— Все, ведун, бери оружие, идем, а то рассвет наступает. Нас скоро хватятся.
— Чего спешить? — Середин поднялся с влажной от росы травы. — Как мы в город попадем? Ворота ведь закрыты.
— За это не тревожься. Есть тропка тайная. О ней, кроме меня, только Радомир знает, да ты вот теперь. Мы этим ходом тайным и пройдем. Семечек хочешь?
Куница
Едва Олег успел заснуть, как его разбудил внезапно потеплевший крест, и почти сразу после этого дверь в светелку распахнул Сварт:
— Долго нежишься, ведун. Светает, выходим скоро, а тебя все нет. Князь просил узнать: может, ты чего особого с собой в путь запросишь? Дворня сумки походные собирает.
Недовольно ворча, как старый пес, у которого потерялась любимая косточка, Олег выполз из-под теплого и легкого пухового одеяла, с тоскою зевнул и рывком встал.
— Шкуру медвежью хочу. Старую всю извалял за прошлую зиму, не греет совсем.
— Сделаю, — кивнул воин, оставив Середина задумчиво потирать запястье.
Что же это крест так рьяно на блондинистого ратника реагирует? Неужели тот колдовством балуется? Может, он и есть тот самый лазутчик, о котором предупреждал Велислав? Странен дружинник — и лицом, и выносливостью ратной. Аурой магической отмечен, в поход за княжичем напросился. С другой стороны — князь сказывал, сына его Сварт делу воинскому учил, привязался, как к своему ребенку. Коли он предатель — чего столько времени ждал, почему раньше ребенка не украл? Опять же — если он воспитатель, то зачем колдуну разыгрывать спектакль с нападением, почему просто не увезти мальчишку во время какой-нибудь охоты или скачек за городскими стенами? Странно это… Пожалуй, предателя следует искать среди тех, кто поступил на службу совсем недавно и еще не вошел в достаточное доверие. Среди тех, кто просто не мог совершить похищение раньше, до нынешнего лета. Кто из таких попал в отряд? Никита, Руслан… Ну он сам тоже здесь новенький. За себя ведун мог поручиться, за юных дружинников — вряд ли. Нужно взять их на заметку… Хотя, с другой стороны — если лазутчик хотел попасть в отряд, это еще не значит, что он в него попал. В добровольцы ведь, почитай, вся дружина вызывалась. А взяли из молодежи всего двоих… Воевода Радомиру служит давно, облечен доверием — он, скорее всего, ни при чем. Кира тоже, похоже, у князя в расположении. Ладно, время покажет. Олег натянул штаны и отправился на двор.
Первые лучи солнца только-только успели окрасить горизонт, спугнув ночной сумрак, и в большей части детинца никакого шевеления не отмечалось.
«Спят… — с завистью подумал ведун, поежился от утренней прохлады и подошел к колодцу. — И чего это князю не отдыхается? Можно подумать, лишний час хоть как-то поможет в дальнем пути».
Дружинник, слонявшийся подвору, неторопливо приблизился к Олегу.
— Здрав будь, ведун. Не спится?
— Здравствуй, Афанасий. Не спится. Думы замучили, — серьезно кивнул Середин.
— Бывает, — дружинник сочувственно покачал головой. — Трудно, наверное, одному-то на свете жить? Ни кола, ни двора.
Середин в это время вытаскивал бадью из колодца. Он вздрогнул, деревянное ведро выскользнуло из рук, ударилось дном о землю — вода вылетела вверх, и прямо на замешкавшегося Олега обрушился ледяной душ. Впрочем, досталось и самому дружиннику. Тот крякнул, опасливо покосился на хмурого ведуна и отошел от него, незаметно сложив пальцы в защитный знак.
— Ква, — проворчал Олег, вытирая лицо. — Вот и умылся. Хорошее начало дня.
Он осторожно поставил бадью на колодезный сруб. Утро выдалось холодное, пасмурное, и мокрый ведун мгновенно продрог под пронизывающими порывами ветра. Что-то нынче лето не баловало теплом.
— Пойду-ка я погреюсь, — решил Середин. — Все едино отряд еще не собран.
Он успел только шаг сделать, как прямо в лужу перед Олегом с пронзительным визгом плюхнулось какое-то существо. Во все стороны полетели брызги, а штаны снова окатило до самых колен. Афанасию повезло больше — он, наученный горьким опытом, стоял в сторонке.
Олег встряхнулся, вспоминая, есть ли у него в котомках запасные чистые и сухие штаны, и прикидывая, что делать с этими. Стирать и сушить — поздно. Сырыми с собой брать — затухнут. Он обернулся к виновнику вынужденного купания. Зверек сидел прямо в луже и смотрел на него черными бусинками глаз. В первый момент Середин принял его за белку, но хвост у дурной твари был не такой пушистый, да и размерами зверек оказался заметно больше, а когти на лапах и зубки скорее выдавали хищника.
— Быть тебе воротником, — сделал вывод Олег, потянувшись к рукояти сабли. Однако тут выяснилось, что, отправившись умываться, воинского снаряжения ведун с собой не взял.
Между тем раскаяния пушистый террорист не проявил, а, воинственно вскинув хвост и припав на задние лапы, оскалил маленькие острые зубки. Если учесть, что он сам вымок от хвоста до кончиков ушей и шерсть плотно облепила тощее тельце, зрелище было скорее забавное, чем устрашающее.
Олег поймал взгляд зверька и представил, что слегка щелкнул его по носу. Тот фыркнул и непонимающе затряс головой.
— Вот тебе, паршивец.
И с чувством выполненного долга Середин направился к крыльцу.
— Тебе повезло, ведун, — окликнул его дружинник.
— В чем?
— Разве не знаешь? Куницу встретить — к добру. А эту в особенности. Она молодому княжичу принадлежала.
— Вот как?
— После того как мальчик пропал, ее многие приручить пытались, только все без толку. Больно дикая тварь. Только одного Андрейку и признавала. Да вот тебя теперь.
— Да? — Олег скептически посмотрел на мокрого зверька. — А если она шаровары обольет? Это тоже к добру?
Афанасий усмехнулся и кивнул.
— Дык, куница же.
— Ква, — сделал вывод Олег. — Пойду-ка я лучше в избу, пока медведь по голове дубинкой не погладил. Это, сказывают, к больши-и-им деньгам.
Но далеко уйти он не успел. Пронзительно взвизгнув, куница большими прыжками поскакала за ним и, уцепившись коготками за штаны, в два прыжка взметнулась на плечо.
— Мама!!! — вскрикнул от неожиданности Середин, ощутив на только-только подсохших шее и спине мокрое холодное прикосновение. — Да отцепись ты! Вот привязалась!
Олег стряхнул зверька, отпихнув его подальше. Однако куница ловко развернулась и снова ринулась в атаку.
— Электрическая сила… — Олег насилу увернулся от нового прыжка мокрой, как болотная тина, твари и рванул к крыльцу, петляя, как заяц под пулеметным обстрелом. За ним с пронзительным писком скакала куница, но запрыгнуть на облюбованное место ей никак не удавалось.
Двор неожиданно быстро ожил: появились заспанные слуги, выглянули дружинники. Вслед бегущему Олегу понесся дружный гогот. Середин между тем ворвался в дом и захлопнул за собой дверь. В тот же миг в дверь врезалась не успевшая притормозить куница.
— Так тебе и надо! — удовлетворенно кивнул ведун и отправился в светелку переодеваться.
Не успел он надеть подшитые изнутри сатином толстые шаровары из верблюжьей шерсти, заправить в них синюю шелковую рубаху с шитым золотом воротником и опоясаться саблей, как в дверь заглянул Сварт:
— Все еще спишь, ведун? Пойдем, Радомир зовет.
Изборский князь принял Середина в той же горнице, в которой вчера был накрыт стол — в этот раз он стоял пустой, придвинутый к лавкам у стены. Сам правитель ожидал ведуна у окна, нервно покусывая губы. На плечах его лежала тяжелая бобровая шуба, крытая зеленым сукном с нашитыми на груди и спине самоцветами. Он поднял глаза на Середина, вздохнул:
— Спасибо тебе, ведун, что в час невзгоды на печи не прячешься. Спасибо, что поддержать меня в горе пришел. Вот, прими это оружие. — Князь снял с пояса кинжал в богатых ножнах. — Его клинок серебром окован и рунами освящен. Авось и защитит от нечисти поганой.