Громова разбудил тревожный стук в дверь.
– Макс! Скорее! Иди сюда! В Эдене кошмар! – кричала Дэз.
Громов вскочил, торопливо отпер дверь и выскочил в коридор.
– Идем! – Кемпински схватила его за руку и потащила за собой.
В номере Терезы все собрались у ноутбука и читали NOW WOW!
NOW WOW! NOW WOW! NOW WOW! NOW WOW!
Читайте и не думайте, что это шутка!
Прямо сейчас наш надутый, глупый, но любимый президент Рамирес признается, что хайтек-школа Эдена, самая крутая и престижная из всех, была просто морозилкой! Боже мой! Учеников и правда клали в наши любимые капсулки для искусственного сна и погружали в нейролингву глубоко и надолго, чтоб активность их растущего мозга целиком была направлена на изобретения! «К черту пищеварение и двигательную активность!» – сказал доктор Синклер, когда обнаружил, что ими занято до девяноста процентов ресурсов наших мозгов. «Что мы, обезьяне какие?» – так, должно быть, подумал наш обожаемый доктор Си.
Канцелярия Верховного прокурора уже, небось, пальцы постирала, набирая текст обвинения. Интересно, если этот текст на пленке напечатать, сколько раз его вокруг земного шара можно будет обернуть?
Впрочем, прежде чем швыряться в светлую цифровую память доктора Си гнилыми помидорами, вспомните, что благодаря ему ни один из нас не учил таблицы умножения и еще много чего не учил. Доктор Си тем и знаменит, что все обезьяне могут легко и быстро заговорить на любом языке и познать квантовую теорию Аткинса. Вот уж кто был действительно гений, кстати! Скачивайте наш самый полный и самый документальный архив о его жизни! Все, что вы мечтали знать о Роберте Аткинсе, за 50 кредитных единиц!
Честно говоря, мы давно подозревали Эден в нехорошем, посмотрите по нашим ссылкам и убедитесь! Но кто же нас слушал? Зато теперь ясно, кто тут главный информационный листок!
Подписывайтесь на NOW WOW! Только сейчас годовой абонемент с доступом к архивам всего за 1500 единиц единой валюты!
Ну да ладно. Назад к баранам. Вы представляете? Все эти снобы, выпускники Эдена, что получают в три раза больше простых смертных, – на самом деле просто сони! Они дрыхли по пять лет кряду в нейрокапсулах и видели сны, пока мы тут с вами вкалывали. Конечно, таким хитрым способом Эден придумал много хорошего… Например, органопластик, турбокары и бескалорийный пломбир. В общем, по поводу доктора Си еще предстоит разобраться, чего в нем больше – гения или злодейства?
Самого доктора Си еще не нашли. Точной информации об устройстве Эдена пока нет. Но вроде его главный компьютер находится в каком-то другом бункере, а не в той же шахте, где нашли капсулы с учениками.
Остается только ждать и гадать, какого уровня должна быть система жизнеобеспечения и поддержки виртуальной среды в Эдене, раз даже его выпускникам в голову не приходило, что все происходящее – виртуально!
Зато известно, кто виноват в том, что это великолепие дало сбой.
Единственный задержанный пособник доктора Си профессор Энджил Льюис, обладатель уймы дорогостоящих патентов на изобретения, заявил, что пять тысяч учеников Эдена едва не задохнулись в своих капсулах после нападения Джокера. Именно он вывел из строя систему жизнеобеспечения. Конечно, следствие еще не сделало никакого официального заявления, но это только вопрос времени. Джокер уже один раз нападал на Эден, как вы помните, историю этого вопроса можно найти в наших архивах, если у вас есть подписка, разумеется. Всего за 1500 кредитных единиц в год вы сможете залезать в них сколько душе угодно в любое время суток.
Итак – среда Эдена все время была виртуальной! Джокер чуть не убил всех учеников Эдена, выведя из строя главный компьютер! Доктор Синклер пока не обнаружен, и неизвестно, жив ли он.
Не отключайте нас ни на секунду, чтобы узнать последние новости!
– Что там могло произойти?! – пальцы Дженни быстро побежали по клавишам, переключаясь с одного информационного ресурса на другой. Но нигде пока не было никаких комментариев. – Когда мы уходили, все было в порядке! Это не Джокер!
– Невероятно… – Тереза снова и снова пробегала глазами историю Эденской операции на своем компьютере. – Инспектор уснул в нейрокапсуле, вы вошли во «Вторжение», я вывела инспектора из Сети и заменила его репликацией Громова, Макс вышел с кодом… Ничего не понимаю!
Дженни приложила ладонь ко лбу.
– Надо вернуться туда! Надо понять, что произошло! Я… я… – она обвела присутствующих виноватым взглядом. – Мне надо узнать, что с моим отцом.
Тереза посмотрела на нее долгим тревожным взглядом.
– Ты боишься, что Мартин… что он мог… Нет, Дженни! Джокер хотел смерти Синклера, но не так! Он никогда не стал бы рисковать жизнями учеников!
Дженни покачала головой:
– Мартин-человек так бы никогда не поступил, но Джокер-программа…
– Что ты имеешь в виду, Джен? – жестко спросила ее Дэз. – Говори, если что-то знаешь!
Та глубоко вздохнула и произнесла:
– Когда мой отец… Когда он… В общем, после того как он отделил свое сознание от тела и перешел в цифровую форму существования, он изменился…
Дэз покраснела от гнева. Громову показалось, что она вот-вот бросится на Дженни с кулаками.
– Ты! Ты все знала о его болезни, об омега-вирусе и все равно позволила моему папе сделать это! Это ты во всем виновата! Ты!
Дженни отшатнулась, будто в миллиметре от ее носа просвистела пуля.
– Дэз… Ты… Ты все неправильно понимаешь. Я пыталась отговорить его. Но он был уверен, что его переход пройдет иначе! Он не хотел умереть раньше, чем будет уничтожен Эден! И все хайтек-пространство!
– Мой отец в отличие от твоего никогда не подверг бы опасности невиновных людей! – крикнула Дэз. – Он бы никогда, никогда не отключил главный компьютер Эдена, зная, что могут быть жертвы!
– Дэз! – перебила ее Дженни. – Сейчас ты не сможешь понять меня. Я на это даже не рассчитываю. Мы с тобой не очень-то ладили все эти годы… Но поверь, настало время, когда мы должны быть вместе. Я очень хочу верить, что с твоим отцом не случится того же, что произошло с моим. Но, – она показала на экран, – ты видишь это? Скажи, кто и зачем мог отключить системы жизнеобеспечения Эдена? Кто знал его устройство настолько хорошо, чтобы это сделать? Кто желал смерти доктору Синклеру так сильно, что посвятил этому не только всю свою жизнь, но и отказался от права на обычную человеческую смерть?
– Нет, – Дэз упрямо тряхнула головой. – Папа бы такого никогда не сделал!
– Я всегда считала, что Джордж Синклер, мой отец, никогда бы не позволил Дэйдре МакМэрфи проводить ее эксперименты в его технопарке, – ответила Дженни. – Хотя, если подумать, может быть, я просто не знала о нем всего и была слишком мала, чтобы понять правду? Ведь должно же быть объяснение тому, что, став программой, доктор Синклер начал помогать Дэйдре, правда? Поэтому до сегодняшнего дня я сомневалась в том, что омега-вирус способен настолько изменить личность человека после перехода в виртуальную среду… Дэз, я сама до последнего момента верила, что Джокер останется прежним, но факты…
– Так продолжай верить! – перебила ее Дэз. – Прямых доказательств, что во всем виноват Джокер, нет! Только твои догадки! Даже если все указывает на моего отца, это все равно может быть кто-то другой!
– Она права, – вмешалась Тереза. – До тех пор пока Мартин не выйдет на связь и сам не скажет, причастен он к случившемуся или нет, я не поверю, что он мог рискнуть жизнью пяти тысяч человек ради уничтожения Синклера!
Я сидел на кровати и жадно ел. Хлеб, сыр, копченое мясо, яблоки. Пираты покупают еду у лотеков. Точнее сказать, меняются. Лотекам нужны простые примитивные машины для обработки полей и, разумеется, оружие. Пираты собирают и то и другое из технохлама, что им удается найти.
Мы находимся в весьма оригинальном жилище. Жерло небольшого потухшего вулкана диаметром не больше тридцати метров накрыто примитивной крышей из веток, листьев, соломы и глины. Обзор местности из бойниц идеальный. Если кто и вздумает напасть – ему придется несладко.
Внутри «точка входа», груды деталей, спальные места, что-то вроде тренировочной площадки для борьбы, кухня. Так могло бы выглядеть укрытие астронавтов, потерпевших крушение на планете, где царит каменный век. Откуда-то мне известно, что такие места называются «пиратскими станциями».
Тот, кто привел меня в это теплое надежное убежище, сидит напротив – тоже ест, отрывая огромные куски от черствой лепешки и заглатывая их почти не жуя. Привел он меня не по своей воле. Я пригрозил свернуть ему шею, если он этого не сделает. А для верности пристегнул к себе наручниками с длинной вытяжной цепочкой. Они болтались у меня на поясе. Удобная штука, нечто среднее между «браслетами» и поводком.
Выпив целый кувшин воды, поев и согревшись, я наконец простил этого маленького звереныша за то, что он прокусил мне ухо. И первый раз за все время нашего короткого знакомства обратился к нему почти доброжелательно:
– Прости, что убил твоих друзей.
Звереныш отвернулся. Не хочет со мной разговаривать. Кормит крысу хлебными шариками. Не отвечает. Тощий, как веревка. Младше остальных нападавших лет на десять, если не на пятнадцать. Бритый наголо. Одет в черный мешковатый комбинезон явно довоенного производства.
– Слушай… По правде говоря, вы просто не оставили мне выбора! Ну скажи, только честно, – вы что, собирались оставить меня в живых? Вы напали на меня из засады. Вам были нужны мои вещи. У одного из ваших был специальный сканер, обнаруживающий имплантанты. Вам ведь были нужны они, так? – я уставился на бритого зверька. – А как бы вы их достали? А? Я скажу тебе! Вы бы на ленточки меня разрезали!
Зверек насупился. Наконец я услышал его голос:
– Они мне не друзья.
– Чего ж ты мне чуть ухо не откусил?
– Западло с тобой фейс-ту-фейс коннектиться, – хмуро ответил зверек. – Мы думали, ты уже дохлый кабель. Утонул. Законнектились, а ты релод и всех в мусорную корзину.
– Чего? – я не понял ни слова из буферной мародерской фени.
– Неохота было один на один оставаться, мы думали, ты сдох, утоп, подошли, а ты пришел в себя и всех замочил, – скороговоркой перевел зверек.
– Будь добр, впредь говори вот так, – попросил я. – И вообще, ваш местный диалект недостоин человека, говорите, как… как испорченный системный справочник.
– Да, сэр, – по слогам произнес парень. – Ты всех замочил.
– Один из твоих… извини… один из вас пытался мне глаз ножом выковырять! – возмутился я.
– Он думал, ты сдох! Еще раз повторить? – огрызнулся зверек. – У нас для обнаружения имплантантов был только сканер, а инфракрасного не было. Откуда нам было знать, что ты просто дрыхнешь на берегу? Тут уже давно никто так не делает!
– Ты хоть сам-то веришь, что твои… те, с кем ты был, оставили бы меня в живых? – я приподнял брови.
Зверек снова насупился и отвернулся. Потом честно признал:
– Ладно, твой чойс рулит. За девайсы, как у тебя, тут под кат…
– Язык! – перебил его я.
– Ладно, – со вздохом, уставившись в потолок, начал переводить звереныш, – ты прав. За твои имплантанты тебя всякий, кого бы ты тут ни встретил, пустил бы под нож. Ну… В смысле тот, кто смог, тот бы убил.
– Почему? – спросил я.
Зверек уставился на меня как на идиота.
– Вообще-то здесь не очень любят правительственных агентов, если ты не в курсе, – проговорил он.
Мне вдруг стало душно.
– Почему ты считаешь, что я агент?
Зверек озадаченно склонил голову набок, потом рассмеялся. Улыбка ему очень шла. Злое выражение мгновенно исчезло.
– А ты сам не знаешь, что ты агент?
– Нет, – честно ответил я. – Представь себе, мне даже собственное имя в данный момент неизвестно. Я знаю, что могу пробежать сто километров без остановки. Я знаю все виды боевых искусств. Я узнаю все оружие и все виды транспортных средств, что попадаются на глаза. Но про себя лично – кто я такой и чем занимаюсь – ничегошеньки не помню.
Зверек вытаращился на меня круглыми глазами и разинул рот.
– Ничего себе! Я про такое в Сети слышал! У тебя только мышечная память осталась, рефлексы, навыки всякие, а в башке пусто, да?!
– Вроде того, – кивнул я. – И что ты про это читал?
– Уничтожение паттернов памяти, – уверенно заявил зверек. – Одна из фишек Бэнши.
– Кого? – не понял я.
– Дэйдры МакМэрфи. Ты про нее тоже ничего не помнишь? – удивился зверек. – Значит, она была в том паттерне, что тебе стерли.
– Что такое паттерн памяти? – спросил я.
– Ну это… – зверек уставился вверх, подбирая слова. – Это как бусы. Допустим, тебе захотелось пить. Это первая бусина. Ты встал и пошел к ручью. Вторая бусина. Стал пить – третья. Тут на тебя напали. Это четвертая. Ты всех убил и забрал их оружие. Пятая бусина. Вернулся домой. Шестая. Ночью тебе приснился кошмар – те, кого ты убил, восстали и требуют наказать тебя. Седьмая бусина. С тех пор ты не можешь спать, тебя мучает совесть и так далее. Ты хочешь избавиться от тяжелого воспоминания. Бэнши может это сделать. Но удалять надо весь паттерн, все бусы целиком, чтобы у мозга не возникало вопросов, какого черта ты делал у ручья, почему у тебя на руках капли крови, а не воды, и так далее. Все, что имеет отношение к событию, которое ты хочешь забыть, – надо удалить. Если останется хоть одна маленькая ниточка, мозг будет стремиться восстановить картинку памяти целиком. Я слышал, что Бэнши умеет и кое-что еще, но это, может, просто так болтают.
– Что болтают?
– Будто она может стереть твои собственные воспоминания и записать тебе чужие.
У меня пересеклось дыхание от волнения.
– А можно как-то узнать, что за паттерн мне стерли?
Зверек пожал плечами:
– Я не знаю. Не разбираюсь в этом. Спайдер разбирался немного, но ты его задушил.
– Ты знаешь кого-нибудь еще, кто сможет помочь?
Зверек некоторое время задумчиво на меня глядел, потом сказал:
– Здесь вряд ли. Надо идти в Тай-Бэй.
– Ладно, отведешь меня.
– С агентом не пойду, – последовал категоричный отказ.
– Ты думаешь, я агент?! Почему?
– Ты одет как агент, дерешься как агент и у тебя идентификационный чип с маяком в голову вставлен. Любой радар-антиполицай засечет. Наш сразу засек.
– Почему же до сих пор никто не пришел по мою голову? Почему правительство никого не послало за мной?
Тот снова пожал плечами:
– Насчет правительства не знаю, а другие банды… Этот пляж был территорией Спайдера. Пятьдесят километров побережья. Не волнуйся, завтра утром, как только станет известно, что территория теперь ничья, сюда нагрянут соседи.
Я не обратил внимания на это предупреждение.
– Номер чипа можешь сказать?
– Могу…
Звереныш слез со своего места и подошел к огромному металлическому стеллажу, заваленному всяким технохламом. Нажал кнопки на коробке с небольшой спутниковой тарелкой.
– Серийный номер твоего чипа 786 567 343 454, – сказал он.
Я подошел ближе. Простые красные цифры на примитивном дисплее… Но их вид вызвал целую бурю эмоций у меня внутри. За этими цифрами скрыта моя тайна!
– Идентификационные чипы агентов работают как простейшие маяки. Никакой сложной электроники, – сказал зверек. – Поэтому их почти невозможно уничтожить. Если только вытащить у агента из головы и молотком разбить.
– Сделай так, чтоб я мог в Сеть выйти. У меня биофонный чип сожжен, – сказал я.
– Сейчас… – флегматично согласился зверек.
– Только без глупостей, пока я буду подключен. Хотя, знаешь…
Я подошел к зверьку и защелкнул один браслет на его тонком запястье. Второй закрепил на металлической опоре стеллажа.
– Не хочу, чтоб ты мне горло перерезал, пока я в Сети. Отсюда ты сможешь со мной разговаривать, но дотянуться до моего горла у тебя не выйдет.
Зверек только пожал плечами. Ничего странного в моем поступке он, похоже, не усмотрел. В Буферной зоне «доверяй, но предусматривай» – один из главных принципов жизни.
– Думаю, раз вы так боитесь полиции и агентов, у вас должны быть их списки, – сказал я. – Или по крайней мере доступ к правительственным базам.