Благодаря тому что Сунь У-кун обладал столь добрыми чувствами, ему удалось упросить Будду-прародителя прийти на помощь. Вскоре они увидели зловещий город.
– О Будда! – воскликнул Сунь У-кун. – Вон там, где клубятся черные испарения, столица государства Льва и верблюда.
– Ты спустись первым, – приказал Будда, – войди в город и вступи в бой с этими оборотнями. Только смотри, не побеждай их. Сделай вид, что потерпел поражение, и возвращайся сюда, а я уж сам с ними справлюсь.
Великий Мудрец направил облако прямо к городу и, спустившись на городскую стену, стал кричать и ругаться:
– Эй вы, скоты негодные! Выходите сюда сразиться со мной, старым Сунь У-куном!
Находившиеся в дозорных вышках бесенята перепугались и сломя голову бросились вниз, издавая громкие вопли:
– О великий князь! Сунь У-кун находится на городской стене и вызывает вас на бой!
– Ну и обезьяна! – вскричал старый дьявол. – Три дня не показывалась и, на тебе, с утра явилась, не иначе как привела с собой кого-то на помощь!
– Чего бояться! – вскричал третий брат. – Давайте вместе пойдем и посмотрим!
Трое дьяволов с оружием в руках устремились на городскую стену. Увидев Сунь У-куна, они, не говоря ни слова, сразу же набросились на него. Сунь У-кун, вращая свой посох, вышел им навстречу. Они схватывались раз семь или восемь, после чего Сунь У-кун, притворившись побежденным, бросился бежать.
Дьяволы во всю глотку закричали ему вслед:
– Ты куда?!
Тут Сунь У-кун перекувырнулся и очутился на облаке.
Дьяволы вскочили на другое облако и пустились в погоню. Сунь У-кун мгновенно уклонился в сторону и скрылся в лучах сияния, исходившего от Будды. Тут дьяволы-оборотни увидели перед собой трех достопочтенных Будд, олицетворяющих Прошедшее, Будущее и Настоящее, в окружении пятисот архатов и трех тысяч праведных приверженцев Будды Татагаты. Они кольцом обступили трех оборотней да так плотно, что даже капля воды не могла бы просочиться.
У старого дьявола от страха отнялись руки и ноги.
– Братцы! – закричал он. – Плохо дело! Эта обезьяна – настоящий черт, выросший из земли! Как же ей удалось призвать сюда моего властителя?!
– Не бойся, братец! – старался подбодрить его третий дьявол. – Мы втроем разом набросимся на Будду, собьем его с ног нашим оружием и завладеем его дивным храмом Раскатов грома…
Старый дьявол в самом деле замахнулся мечом на Будду. Но тут Вэнь Шу и Пу Сянь прочли заклинание и прикрикнули:
– Экие скоты негодные! Все не возвращаетесь на истинный путь и не раскаиваетесь? Чего же вы ждете?!
Старый дьявол и его второй брат испугались и больше не посмели хорохориться. Они побросали оружие, перекувырнулись через голову и приняли свой настоящий облик. Двое бодисатв кинули им на спины свои сидения в виде цветка лотоса и сразу же уселись на них, а оборотни, опустив уши, изъявили полную покорность.
Так двумя бодисатвами были пойманы Черный Лев и Белый тапир. Один только третий оборотень не покорился. Он расправил крылья, отбросил свою замечательную пику, взвился в воздух и, играя широко растопыренными когтями, кинулся на Царя обезьян, который скрылся в лучах сияния Будды. Будда предугадал намерение оборотня и метнул в него золотистый луч. Голова оборотня, с макушкой в виде сорочьего гнезда, метнулась против ветра и превратилась в окровавленный кусок мяса. Продолжая играть когтями, оборотень ринулся было на Будду, но тот поднял руку, перепонки на крыльях оборотня тотчас лопнули, и он не мог больше летать. Он тут же сел на макушку Будды и принял свой первоначальный образ. Это оказался огромный кондор с орлиными крыльями золотистого цвета. Раскрыв клюв, он вдруг заговорил:
– О Будда Татагата! Зачем ты околдовал меня своими могущественными чарами?
– Ты натворил немало бед! – отвечал Будда. – Но если последуешь за мной и станешь творить добро, то этим, может быть, искупишь свою вину.
– У тебя там надо соблюдать посты, питаться одними овощами, жить в крайней бедности, терпеть лишения. А здесь я ем человечину и ни в чем себе не отказываю. Грех падет на тебя, если ты уморишь меня голодом.
– Мне подвластны четыре огромных острова, – отвечал Будда, – великое множество живых существ живет на них, уповая на меня. Я велю им приносить тебе жертвы за каждое твое доброе деяние.
Кондор попытался было освободиться, хотел бежать, но все его старания оказались тщетными. Пришлось покориться. Между тем Сунь У-кун перекувырнулся и, очутившись перед Буддой, стал отбивать земные поклоны.
– О мой повелитель! – восклицал он – Ты изловил оборотней и устранил великую напасть, но моего бедного наставника все равно уже нет в живых.
Щелкая зубами, кондор закричал:
– Противная обезьяна! Нашла-таки злодеев, которые покорили меня. Когда это мы сожрали твоего наставника? Разве не он находится там, в узорчатой беседке, в железном поставце?
Услышав эти слова, Сунь У-кун поклонился Будде до земли и снова поблагодарил его. Опасаясь, как бы не выпустить кондора, Будда велел Сунь У-куну скрыться в лучезарном сиянии и совершить заклинание, предохраняющее от всякой напасти. Затем он вернулся на облако и вместе со всей свитой полетел к своей драгоценной обители.
Тем временем Сунь У-кун на облаке спустился на землю и вошел в город. Там уже не было ни одного бесенка. Недаром говорится: «Без головы змея не ползает, без крыльев птица не летает».
Узнав о том, что их властители покорились Будде, бесенята удрали, спасая свою жизнь. Сунь У-кун освободил Чжу Ба-цзе и Ша-сэна, нашел поклажу и отыскал коня.
– Наш наставник жив! – сообщил он своим братьям. – Идемте за мной!
Он провел их в дворцовый сад, где они нашли узорчатую беседку. А когда заглянули внутрь, то увидели в ней железный поставец, из которого доносились глухие стенания Танского монаха. Ша-сэн вскрыл поставец своим волшебным посохом, покоряющим оборотней, и, сдвинув крышку, позвал: «Наставник!».
При виде своих учеников Танский монах зарыдал.
– Братцы! – говорил он сквозь слезы. – Как это вам уда – лось покорить этих дьяволов? И откуда вы узнали, что я здесь?
Тут Сунь У-кун подробно рассказал ему все, что произошло, от самого начала до самого конца.
Танский монах был растроган до глубины души и непрестанно благодарил.
Наставник и его ученики разыскали еду в хоромах дворца, приготовили чай, сварили кашу, наелись досыта, привели себя в порядок и, выйдя из города, отправились по большой дороге дальше на Запад.
Вот уж действительно верно сказано, что: «За книгами священными идти должны только люди праведные» и что: «Мысленные переживания и душевные треволнения всегда оказываются пустыми».
Когда закончится это путешествие и наши путники смогут лицезреть Будду, вы узнаете из следующих глав.
ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ,
из которой читатель узнает о том, как странствующие монахи преисполнились жалостью к детям, вызвали для их спасения духов, а также о том, как в зале дворца распознали дьявола и вели беседу о добродетели
Едва откроешь ты души своей ворота
Желаньям и страстям, —
Тебе грозит беда:
Стремглав ворвутся демоны туда,
А их изгнать – великая забота!
Как трудно, совершенствуясь, идти
К спасению по высшему пути!
Но изгони из сердца злые страсти,
Чтоб сор земли стряхнуть и отмести.
Храни себя от их враждебной власти.
Держи на привязи мятежный ум
И сердце укроти уздою дум.
Когда ж соблазнов ты развеешь тучи,
Отвергнешь себялюбие и ложь,
Очищенный, в нирвану попадешь.
Подстерегай счастливый час и случай,
Чтоб демонов коварных побороть
И усмирить бунтующую плоть.
И только подвиг завершив могучий,
Мирские узы ты расторгнешь сам
И возлетишь из клетки к небесам!
Итак, вы уже знаете, что Великий Мудрец Сунь У-кун, исчерпав всю свою изобретательность, обратился к Будде Татагате, который привел к покорности злых духов и тем самым избавил Танского монаха и его учеников от беды. Покинув город Диковинного верблюда, они продолжали свой путь на Запад.
Прошло еще несколько месяцев, приближалась зима.
Всюду в горных лесах
Перезрели, полопались сливы,
У озер
Ледяною корою покрылись заливы,
И, нахмурясь,
Угрюмые сосны чернеют вдали,
И багряные листья,
Спадая на землю, кружатся,
И летящие плоские тучи
Снегами грозятся,
И высокие травы
На горных лугах полегли.
Наступающей стужи
Мы всюду встречаем приметы.
До костей передрогли.
Теплом очага не согреты…
Наставник и его ученики стойко переносили все невзгоды, как говорится: «Ночевали под дождем и ели под открытым небом». И вот впереди снова показались строения.
– Сунь У-кун! Что за город виднеется вдали? – спросил Танский монах.
– Вот подойдем поближе, тогда и узнаем, – ответил Сунь У-кун. – Если это столица княжества, то надо будет получить там пропуск по проходному свидетельству, если же просто областной или окружной город, то мы так пройдем.
Беседуя, они подошли к городским воротам.
Танский монах спешился, и все четверо вышли на площадку перед главными воротами, полукругом обнесенную стеной. Здесь они увидели пожилого воина-стражника, который, прислонив – шись к стене, сладко спал на солнышке, убаюканный ветерком.
Сунь У-кун подошел к нему и, тряхнув, окликнул:
– Эй, начальник!
Стражник сразу же в испуге проснулся, вытаращил глаза и, увидев Сунь У-куна, поспешно опустился на колени, отбивая земные поклоны и приговаривая:
– Отец! Отец!
– Чего зря шумишь? – остановил его Сунь У-кун. – Я ведь не святой и не злой дух. Чего ж это ты вздумал величать меня отцом?
– А ты разве не бог Грома? – спросил стражник, продолжая стучать лбом о землю.
– Глупости! – воскликнул Сунь У-кун. – Я монах из восточных земель и иду на Запад за священными книгами. Мы только что прибыли сюда, не знаем, как называется этот город, вот я и решил спросить тебя.
Тут стражник оправился от испуга, зевнул, поднялся и, потягиваясь, ответил:
– О почтеннейший! Почтеннейший! Прости мою вину! Эта страна вначале носила название государство Нищенствующих монахов бикшу, а теперь ее переименовали в Страну детей.
– Есть ли в этой стране государь-правитель? – спросил Сунь У-кун.
– Ну как же не быть? Есть, есть, есть, – ответил стражник.
Тут Сунь У-кун обернулся к Танскому монаху и сказал:
– Наставник! Эта страна прежде называлась государство Нищенствующих монахов бикшу, а теперь ее переименовали в Страну детей. Никак не пойму, зачем это сделали.
Танского монаха тоже охватило сомнение, и он нерешительно произнес:
– Если это была страна бикшу, то почему ее стали называть Страной детей?
– По-моему, царь нищенствующих монахов бикшу скончался, а на престол возвели малолетнего царя, вот поэтому ей и дали такое название, – выразил свою догадку Чжу Ба-цзе.
– Не может этого быть, – возразил Танский монах. – Никак не может быть! Давайте пройдем в город и спросим у кого-нибудь из прохожих.
– Вот это правильно, – поддержал наставника Ша-сэн. – Этот старый стражник ничего не знает, а вид нашего старшего братца так напугал его, что он стал молоть всякий вздор. Пойдемте в город и там все разузнаем.
Они прошли через третьи ворота, вышли на главную улицу, ведущую к базару, и стали смотреть по сторонам. Прохожие были нарядно одеты и имели весьма благообразный вид. Вот как рассказывается в стихах об этом городе:
Из питейных домов
С веселящимся шумным народом,
Из веселых кварталов
Разносятся песни и гам.
Сколько лавок
И вывесок пестрых, висящих над входом!
Сколько пышной парчи!
И числа нет узорным шелкам!
На базарах конца нет и края
Веселой торговле.
Сколько улиц кругом,
Сколько тысяч домов – и не счесть!
Сколько разных торговых рядов
Под высокою кровлей!
Вот источник богатств,
Приносящих довольство и честь.
Все спешат и снуют,
Продают – ради денег и славы! –
Золотые изделия,
Чай, и шелка, и нефрит,
Но чем ближе к дворцу,
Тем прохожие все величавей!
Как нарядны! Как чинны!
Там строгий порядок царит!
Наставник вместе со своими учениками, которые вели коня и несли поклажу, шагал по городу. Шли они долго и никак не могли наглядеться на его пышность и великолепие. Они заметили, что у каждого дома висят корзины, в которых носят гусей.
– Братцы, – спросил, наконец, Танский монах, – почему это здесь почти на каждых воротах висят корзины для гусей?
Чжу Ба-цзе стал оглядываться по сторонам и действительно увидел, что над каждыми воротами висят корзины, покрытые разноцветными шелковыми пологами.
– Наставник! – сказал он, рассмеявшись, – сегодня, наверное, счастливый день, в который устраивают свадьбы и встречи с друзьями. По этому случаю и вывесили корзины.
– Чепуха! – возразил Сунь У-кун. – Разве бывает, чтобы у всех на один и тот же день приходились семейные праздники! Нет, тут что-то не то. Погодите, сейчас я все разузнаю.
– Не ходи! – крикнул Танский монах, удерживая Сунь У-куна. – Уж очень ты безобразен на вид, напугаешь людей.
– Я могу изменить свой облик, – ответил Сунь У-кун.
Ну и молодец Сунь У-кун! Прищелкнув пальцами и прочтя заклинание, он встряхнулся, превратился в пчелку, расправил крылышки и, подлетев к ближайшей корзинке, пролез под полог. Каково же было его удивление, когда он в корзинке увидел ребенка. В другой корзинке тоже оказался ребенок. Сунь У-кун просмотрел одну за другой несколько корзинок и во всех обнаружил детей, причем только мальчиков, ни одной девочки не было. Некоторые из них забавлялись, другие кричали и плакали, третьи лакомились фруктами или спали. Сунь У-кун не стал осматривать остальные корзинки и, приняв свой настоящий облик, вернулся к Танскому монаху.
– В корзинках дети, – доложил он наставнику, – причем самому старшему не больше семи лет, а самому маленькому нет и пяти. Не знаю, в чем тут дело.
Танский монах задумался.
Свернув за угол, путники увидели какое-то учреждение. Это оказалась почтовая станция с постоялым двором.
Танский монах обрадовался.
– Братья, – сказал он, – давайте зайдем сюда. Во-первых, мы узнаем, что это за город; во-вторых, дадим передохнуть нашему коню и, наконец, попросимся на ночлег, ведь уже вечереет.
– Правильно, – поддержал наставника Ша-сэн, – идемте скорей!
Все четверо, довольные, вошли в помещение. Дежурный по станции доложил о них смотрителю. Путников пригласили войти. После взаимных приветствий все расселись по местам, и смотритель обратился к Танскому монаху:
– Почтеннейший! Откуда путь держишь?
– Я, бедный монах, иду из восточных земель, из великого Танского государства, на Запад за священными книгами. У нас есть при себе проходное свидетельство, и мы сочли своим долгом предъявить его и получить пропуск, а заодно попроситься у вас на ночлег и передохнуть с дороги.