— Счастье людей с динамитом! хорошее счастье! это черная неблагодарность, — повторил он, — черная неблагодарность… А что я буду делать, скажи-ка, ежели вдруг мне же да и придется их арестовывать? Там ведь не будут спрашивать отчего это я такой пылкий. Он приехал из Дании, этот молодчик, — очень просто, что он еще и шпион…
28
«Бразильский Флорин» начинает трусить
Член правления Брафлора был в большом затруднении. Они ухлопали на это дело с новым взрывчатым веществом массу денег. Они так увлеклись погоней за этим делом, что у них под носом выхватили несколько самых выгодных дел. Их вытесняют с биржи. И вот последние неудачи, явно относящиеся к Варфалловскому взрыввеществу: метеор не мог быть прослежен, так как кто то поджег обсерваторию, — поджог установлен. Убытки не очень велики, но время было упущено. Письмо к Варфалло, которое стоило стольких денег, как выясняется из вчерашних телеграмм, ничего не дает, так как молодой человек бежал из Дании, где его преследовали за убеждения. Чорт навязал такому человеку, который несомненно будет в свое время миллиардером, какие то убеждения! Кончил бы свое дело, а потом мог бы чудить в свое удовольствие. Его почти что накрыли в Англии, но он вывернулся и опять исчез. Сыскная контора успокаивала его, — но что значат их успокоения, им разумеется не хочется терять дело! Владелец конторы уверял его, что есть основания думать, что изобретатель убежал из Англии не один, и можно полагать, что его спутником была женщина. А тот, кто спутался в таком деле с женщиной, обязательно влопается. Это спорно, — разве не было женщин, которые обделывали такие дела еще лучше мужчин?
Осия определенно надвигался. Он еще не добрался до них, по его заключениям, — но он связался теперь с Большой Кредитной Ассоциацией, и связался не на шутку. Это было дело его рук, этот ужасный взрыв в Охлатоме, где погибло около полуторы тысячи людей. И как это было ловко сделано! На другой день после взрыва упали Охлатоме, а за ней упали и Бекасы (акции Большой Кред. Ассоциации) ровнехонько на 14 %. И теперь Бекасы нижают по всей линии, а на фабриках, связанных с Б КА волнения не прекращаются. Газеты травят Охлатому за отсутствие технического надзора над котлами. Конкуренты собирают среди своего персонала деньги для бастующих фабрик Охлатомы. Охлатома летит вниз. Бекасы падают. Осия с'ест всю эту публику и не поморщится.
Их начинают задевать из Экуадора, где есть большие нефтяные фирмы, которые теперь связались с Осией. Еще немного и Осия настигнет их. Правда, тайный консорциум охватывает почти всю Бразилию, но от них отступятся, если увидят на горизонте Осию. Да если и не отступятся, — что этот консорциум сможет сделать с Осией? Смешно и думать.
29
Порк расправляется с буржуазной моралью
Экстренный выпуск «Уорлда» сообщал о новом несчастий на нефтяных приисках, связанных с БКА: взорваны семь буровых вышек (погибло триста пятьдесят человек, убытки семьсот тысяч долларов, пожар еще не ликвидирован), взорвана контора приисков; взрыв был так силен, что здание конторы целиком поднялось на двадцать пять метров над землей и разрушена стальная кладовая с ценностями. Расследование производится. Есть основания думать, что взрыв связан с прибытием в Америку шайки динамитчиков, поклявшихся уничтожить всю буржуазную культуру. Аресты и обыски в связи с этим по всей стране. Надо положить конец этим забавам, — мистер Тукер, как ваше мнение? Мы не можем позволить, чтобы честные труженики уничтожались тысячами во имя каких то завиральных идей.
В хронике петитом отмечалось, что над Небраской вечером того же дня пронесся метеор.
Через две недели из Флориды ушел на юго-восток пароход, зафрахтованный доктором Томсоном. Корреспондентов не пустили на борт, им об’яснили, что это полярная экспедиция.
Корреспондент «Трибуны» заподозрил неладное, — отчего бы не пустить газетчиков на полярную экспедицию. Он нагнал их через день на моторной лодке. Его вежливо попросили отправиться к чорту. Он ушел и нагнал их еще раз ночью. Они шли без огней, но когда он приблизился к ним на километр, они зажгли прожектор, нащупали его и обстреляли из самой настоящей трехдюймовки.
Корреспондент помчался к берегу, и вслед этой публике пошел контрминоносец с весьма определенными инструкциями. Но, когда контрминоносец прошел сотню километров по указанному направлению, у него испортились сразу все электроприспособления и он, с размагниченным компасом и бездействующим радио, еле-еле добрался до берега. «Трибуна» много писала об этом. Осия действовал, и он привлекал больше внимания, чем странный случай с корреспондентом. В конце концов не надо совать нос, куда не следует.
Порк добыл все, что ему требовалось. Через три месяца все будет восстановлено. Посмотрим, сколько ему заплатят на этот раз! А то ведь нетрудно будет произвести и над банками ту же операцию, что и над нефтяными вышками БКА.
В деловых кругах не сомневались, что история с Флоридской «экспедицией» относится к деяниям благочестивого Осин.
30
Диггльс-банк против «Бразильского Флорина»
Брафлору удалось втянуть в свое дело правительство. Это тоже стоило денег. В результате, в ночь с 17 на 18 августа бразильские войска «вторглись» в пределы Перу и перешли границы Экуадора сразу в пяти местах. Перу заявило протест, но ей было уплачено (злые языки поговаривали, что будто бы даже обеими сторонами) и с этой стороны ничего неприятного не ожидалось. Мирное население на «театре войны» потирало руки и заводило текущие счета в банках, — они получали недурную арендную плату за место, занятое окопами, за испорченные поля, а также и за землю для закапывания тех дураков, которые дали себя убить на этом деле. В европейских газетах напечатали известие о новом конфликте между экзотическими республиками. Европа ничего не замечала, пока не подорожал кофе и не произошли какие то неприятные заминки с Гамбургскими фирмами. Тогда дюжина прилично одетых людей села на крейсер и под эскортом восьми дредноутов, восемнадцати истребителей и двух отрядов субмарин отправилась к берегам Южной Америки разбирать это дело. Когда с набережной Рио увидали дымы вестников мира, и когда эскадра отсалютовала городу, — у большинства аборигенов было такое впечатление, что их взяли на цугундер и довольно крепко.
Член правления Брафлора был очень нервно настроен. Вот что такое Осия, — он повелевает миром, и ему ничего не стоит прислать к вашим берегам эскадру в сорок вымпелов, если вы станете ему поперек дороги!
Он принял европейского корреспондента. Тот заявил, что он прибыл с секретным поручением. Брафлор стал слушать.
— Время дорого, — сказал квази-корреспондент, — я буду говорить прямо, если позволите. Я от консорциума европейских банков, заинтересованных в Идитоле. Вы стоите у нас на дороге. У вас есть кое какие сведения. Пустяки в общем, но есть. Хотите вы покончить это дело миром? Тогда получайте десять миллионов долларов и бросьте это дело.
Член правления Брафлора задохся от удивления.
— Позвольте, — сказал он, очнувшись, — да кто вы такой, что говорите со мной в таком тоне?
— Я Эпсор, директор Диггльс-банка. Вы выкрали у нас первую переписку об Идитоле стальной кладовой в ноябре прошлого года через клэрка Фьюрса, вы…
— Вы ошибаетесь, — ответил Брафлор, — мы не могли ничего сделать в ноябре, потому что…
— Не будем спорить, — ответил Эпсор, — говорите прямо: хотите вы десять миллионов, а если хотите больше, то сколько?
— Десять миллионов я могу дать хоть сейчас, — добавил Эпсор и показал ему чек. Брафлор глянул на чек и побелел. На чеке была подпись:
— «Осия Лавуэрс».
31
Эпсор продолжает
Директор Диггльс-банка не мог понять, каким образом Брафлор решился отказать ему наотрез. Правда он чуточку сглупил. Для вящего эффекта он показал своему собеседнику в окно картину эскадры на горизонте, но они оба увидели, что там происходит какое то движение и движется еще вереница военных судов. Брафлор глянул на него удивленно и позвонил по телефону. Ему ответили, что это эскадра Соединенных Штатов. Это было не совсем в пользу Эпсора, но и не во вред ему, конечно. Однако, поскольку это не выясняло обстоятельства, это мешало. Не к чему было припутывать сюда эскадры. Да, — еще этому идиоту принесли при нем телеграмму. Но все таки…
32
Брафлор задумывается о загробной жизни
Он приехал домой, член правления Брафлора, пришел в кабинет и перечел телеграмму, которую получил при Эпсоре. Телеграфировал из Сан-Франциско его старинный клиент, который пугал его Осией и умолял не спутываться с Идитолом. Телеграмма гласила следующее: «Держитесь сколько возможно, выезжаю сегодня, должны выиграть, имею точные сведения».
Он совсем было приготовился торговаться с Эпсором, как ему подали телеграмму. Он схватился за нее, как утопающий за соломинку. С Эпсором он, в сущности, не мог сторговаться. Ему надо было получить, чтобы заткнуть все дыры около восьмидесяти миллионов, а война могла повысить в любой момент эту цифру до какой угодно величины. Выторговать же что-нибудь в роде ста миллионов — и думать было нечего. Оставалось бороться до последней возможности. Эта возможность могла быть исчерпана — завтра или послезавтра. Эпсор доказал ему это с цифрами в руках.
Брафлор терял голову. Он скинул пиджак и вылез на балкон.
На горизонте дымили две эскадры. В хорошее дело они влипли!
Он вошел в комнату. Сел за стол. Вынул из стола браунинг и осмотрел его. Все в порядке. Написал на бумажке: «Прошу в моей смерти…» Потом остановился, смял бумажку, расправил, перечел. Разорвал на маленькие кусочки. Встал, поглядел в зеркало и испугался. Да его надо свезти в сумасшедший дом!
Приподнял револьвер, нацелился в вазу и — выстрелил. Ваза с грохотом упала на пол и засыпала ковер осколками. Желтенький патрончик, вылетевший вбок, скатился с дивана и упал на пол, к его ботинкам. Он брезгливо отодвинулся.
Приставил револьвер к виску.
У него вдруг что то оборвалось внутри, он почувствовал, что задыхается, выстрелил и в то же время дернул рукой и присел. Его голову обожгло. На него посыпалась штукатурка и разбитый хрусталь люстры.
В дверь застучали — что есть мочи.
Он выстрелил еще раз — зачем и куда? Туда — в Осию! В Эпсора! Во всю эту сволочь, которая хочет его погубить.
За дверью кричали и стучали.
В Осию — еще раз. Тра-аах!
В Эпсора — бу-ббах!
Тра-ах!
Бу-ба-баах!
Трик-трик-трик… это еще что такое? обойма вся.
Он запустил револьвер в книжный шкаф.
Отворил дверь.
Сказал плачущей негритянке: «Не пугайтесь, Марта, ради бога, все глупости!»
— Я разнервничался. Принесите мне воды. И уберите..
33
Свояченица бобби знакомится с жизнью
Как они добрались до этой Гуанкавелики она подумать не могла. Она и представления до сей поры не имела, что значит быть женой анархиста. Ровно два с половиной месяца сплошного панического бегства. Она чувствовала, что связывает его по рукам и ногам. Их выслеживали с изумительной систематичностью. Здесь они сидели в покое уже две недели. Всюду в остальных местах им не удавалось пробыть и двух дней. Когда же это кончится? Тогда, когда он закончит работы по своему изобретению. Но для этого надо иметь покой и деньги. Покоя им не давали. Деньги еще были, но через месяца два их уже не будет. Их — не будет. Просто и ясно.
Теперь она понимает, что говорил Гелл, когда уверял ее, что она рискует головой на этом деле. Вчера он пришел домой совершенно разбитый. Его дядя умер.
Он мог бы рассчитывать на наследство, если бы… если бы он не был анархистом. Зачем же они ехали сюда?
Он замечательный, она его любит, жизнь без него — бессмыслица, он научил ее любить и быть счастливой. Он весь любовь и счастье. Он друг миру. Он осчастливит мир… если… если ему позволят это сделать.
Но она только стесняет его. Он сам не знал, какой бешенной известностью пользуется он у полиции. Он думал, что если покинет Европу, то преследования закончатся. Не тут то было, — в Америке их преследовали гораздо более ожесточенно. Он уверен, что крушение поезда, на который они опоздали, было устроено специально для него. Что ж, это возможно. Она никогда не могла думать, что на одного человека может свалиться такая куча злобы и ненависти. Что она может сделать? Она только мешает ему.
Его обвиняют газеты в ряде взрывов в Америке. Глупая ложь, — он в первый раз приехал сюда. Он никогда не вылезал со своим изобретением. Раз только он побаловался, когда они уехали на две недельки на континент — там, на маневрах, он сделал это, чтобы позабавить ее, они сидели на пляже и умирали со смеху — и это никому не принесло вреда. Ей и сейчас смешно, как она вспомнит, какую уморительную рожу состроил этот офицер, когда увидал, что его снаряды не рвутся. Лучше всякого кино!
Да, но все таки, — что делать?
К ней пришла соседка и позвала к себе. Ей было страшно идти. И он просил не выходить никуда. Но она настолько была измучена этими одинокими мыслями, что решилась пойти на четверть часика. Все равно, если уж выследили, так поймают и дома. У соседки был чай, фрукты, сласти. Они болтали о всяких пустяках, и у нее отлегло от сердца. Потом пришел племянник этой женщины. Он был очень мил, очень хорошо одет и прекрасно говорил по английски. Он был в Англии. Это замечательная страна. Он социалист. Они премило провели время.
Ей надо было идти. Он проводит ее. Нет, лучше не надо. Ну, что вы — отчего же нет? Ну, они выйдут вместе. Хорошо? Они прошли вместе два дома. Потом их обогнал очень тихо ехавший авто, он наклонился к ней и спросил, что это у ней с глазом. Она удивилась. Он зажал ей рот платком, схватил ее за плечи. Ей послышался противный-противный яблочный залах — точно сквозь сон услыхала она, что ее положили на автомобиль, машина дернула… и… и…
34
«Секрет Идитола»
Эту книжку написал инженер Стифс. Он свел с замечательным терпением воедино все толки и известия об Идитоле. Его тон очень изменился, после того, как ему отказали от места на заводе, где он работал. Им не нужны социалисты. Прекрасно, он пойдет туда, где они нужны. Он сделался левым из левых после того, как убедился, что не может нигде достать себе работы. Теперь он работал в кооперативной хлебопекарне. Он перестроил топку и удешевил производство. Но его коньком был Идитол. Он написал толстенькую книжку. Ее выпустила партия. Книжка шла нарасхват. Он вскрыл там захватническую политику Осии Лавуэрса. Пусть все знают на что способна эта позолоченная свинья.
Один человек прочел эту книжку с большим вниманием. После этого он решил, что сломал дурака: вещь сделали до него, — все его мечты перевернуть мир своим изобретением не могут осуществиться, покуда это в руках капиталистов. Он был удручен. Что же он старался? А бедненькая, ласковая, терпеливая Анни…
Другой со злобой кинул книжку под стол. Инженер Порк.
Третий прочел со снисходительной улыбкой. Какие пустяки, боже мой! И в тот же день Стифс получил телеграмму с советом не писать книг о том, в чем он ни черта не понимает. Телеграмма была подписана «Эдвард Идитол».
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Его поймают
Каменные панцыри, разбиваясь, производили такой же страшный шум, какой слышался, помнится, когда большая С.-Этьенская Башня, находившаяся в Бурже, растаяла на солнце.
Рабле
35
Брафлор одурачен
Член правления Брафлора с завязанной головой сидел в кабинете и с напряженным вниманием слушал своего старца-клиента, сыгравшего такую большую роль в его борьбе с Осией.
Тот говорил почти шепотом.
— Ну вот, — сказал он, — ясно ли вам отсюда, что с Осией кто то борется? И не ряд мелких банков или фирм, а громадная невероятная сила, которая его сломает? Понимаете ли вы это?
— Кажется, что так… кто же это?
— Вы не догадываетесь?
Брафлорист отрицательно покачал головой, внимательно глядя на собеседника.
— И вам ничего не приходит в голову?
— Да нет.
— Так я вам скажу — это… право, даже дух захватывает… это: Ован-Черри-Тринидад?