Но все-таки он успел увидеть.
Вначале он просто заметил тонкую линию, выступающую из-за плеча кого-то, стоящего в задних рядах. Глаз привычно нашел излом гарды.
Эскерт. На рукояти эскерта был непривычный узор — два желтых шнура и резко, почти поперек, четыре красных. Узор закружился в глазах, хотя Крэйн еще не успел понять, что же он значит. А когда понял, было уже поздно — осмелевший противник, воспользовавшись его заминкой, вдруг подобрался и обрушил ему на голову дубинку. Темнота взорвалась перед глазами и в вихре разноцветных звезд заполнила все тело. Он даже почти не почувствовал песок лицом.
— Крэйн! Бейр, ты что?.. — кажется, прошло несколько Эно, прежде чем он стал слышать голоса. — Совсем плох?
— Ахх-хр... — Язык не повиновался, горло хрипело. — Кх...
— Вставай, вставай...
Лайвен склонилась над ним и лицо у нее было озабоченным.
— Голова цела?
— Кажется. Ох... Где... где он?
— Кто?
Он резко приподнялся, и небо покачнулось, его мучительно затошнило.
Непослушным взглядом, рыскающим то в одну сторону, то в другую, он пытался отыскать то, что успел заметить до того, как его оглушили.
Наверное, он пролежал достаточно долго — зрители уже расходились, площадь перед нальтами стремительно пустела. Стражники добродушно хлопали дубинками самых нетерпеливых, которые создавали давку. Человеческий водоворот с урчанием рассасывался, вливаясь в широкие улицы, но нигде Крэйн не мог заметить человека с эскертом за спиной. Длинным эскертом со странным узором на рукояти — желтыми и красными линиями. Лицо его отпечаталось в мозгу, но оно было безлико — на неизвестном была каята — полумаска из ткани, прикрывающая лицо от песка. В этот Эно пылевые бури поднялись почти с рассвета, и многие зрители прятали лицо за каятой.
— Человек. С экертом, — говорить было еще сложно. — Где он? Старый эскерт. Два желтых на четыре красных... Он был здесь.
— Какой еще человек? — Лайвен озабоченно коснулась твердой шероховатой ладонью его лба. — Тебе последние крохи мозгов выбили?
— Катись к Бейру... Я должен его найти. Он должен быть здесь. Помоги мне.
Он впервые просил ее о помощи. Лайвен удивленно посмотрела на него, и какое-то мгновение он видел, как собираются вокруг ее глаз злые сердитые морщинки. Сейчас она скажет ему... Но морщинки разгладились.
— Пошли. Только быстро, если он тебе нужен. Только учти — сколько бы он тебе ни был должен, пять сер — мне. Идет?
— Получишь десять в любом случае. — Крэйн поднялся на мягких непослушных ногах и, случайно увидев под ногами две брошенные дубинки, запоздало пожалел, что честно отданный ему противник так и ушел с площадки на своих ногах. — Пошли!
Они искали долго, переходя с одной улицы на другую. Крэйн бежал впереди, подтягивая Лайвен за руку, время от времени они бросались в разные стороны, петляли в безлюдных лабиринтах переулков, которые, как хитрая паутина окружали почти каждую улицу. Иногда ему казалось, что они почти настигли его и сердце начинало биться с удвоенной силой, но за очередным углом оказывалось пусто, и он, еще крепче сжав зубы, бросался дальше. Он спрашивал у прохожих, но они не могли показать, куда ушел человек в каяте с эскертом за спиной. Каяты в этот Эно одели многие, а эскертом даже в Себере никого не удивишь — несмотря на то, что хитин был в цене, дружина у шэда была большая, да и торговцев знатных прибывало немало, эскертами щеголяли многие. Необычный узор никому не бросался в глаза.
Стражники подозрительно всматривались в лицо и, не удостоив его ответом, отталкивали в сторону дубинками. Город, многоликий, шумный и огромный, обступал его со всех сторон и песок улиц был выщерблен тысячами одинаковых следов.
— Да что тебе от него надо? — спросила, шумно дыша, Лайвен, когда они, выдохнувшись, присели на низкий заборчик возле очередного склета. — Мы только ноги собьем... Он тебе что, тысячу должен?
— Я никогда его раньше не видел. Но у него эскерт... Узор на эскерте такой же, как и у человека, который меня проклял. Два желтых шнура и четыре красных. Я хорошо запомнил. Они из одного рода.
— Серьезно, что ли? Ну дела...
— Возможно, это его сын или отец. Или брат. В любом случае между ними есть связь. Я не знаю, что он делает в Себере, но я найду его, даже если мне придется покинуть калькад.
— Понимаю. Только чем он тебе поможет? Даже если они из одного рода, хоть я и не знаю такого, не все родичи должны быть ворожеями. Да и ворожбу, как я слышала, может снять лишь наложивший.
— Да. — Крэйн обмяк. — Ты права. Снять может лишь наложивший. А он мертв. Его убил я. Но я должен узнать, кто он был. Что он делал в Алдионе и зачем... зачем сделал это со мной. Если его род обитает в Себере, я найду его и вытрясу все.
— Я никогда не видела такого узора, а мне довелось быть почти везде, кроме разве что городов из-за Моря. Может, ловкая подделка?
— Нет, только не подделка. Я разбираюсь в эскертах, такой узор не спутать. Он до ногтя одинаков. Да и не рискнул бы никто шляться среди толпы с поддельным эскертом за спиной — если поймает стража, можно руки лишиться, а то и головы.
— Можно обратиться к Тильту.
— Тильту?..
— Он хорошо разбирается в таких делах — опыта-то у него трижды больше, чем у кого угодно в калькаде. Он весь свет объездил, много известных и не очень родов знает. Может, он и поможет.
— Думаешь?
— Твоя забота, — пожала плечами Лайвен. — Как разумеешь, так и поступай.
К калькаду они вернулись молча. Хеннар Тильт по обыкновению находился в своем нальте и, судя по тому, что Тэйв, еще более испуганная и настороженная, резала для него туэ и лепешки, складывая их на дорогое деревянное блюдо, находился в довольно благодушном состоянии. Так и было — удобно устроившись на своей лежанке, простой, но из крепкой ткани и мягкой, он медленно потягивал фасх через тонкую деревянную трубочку. Но взгляд у него был прежний, его не смягчил ни фасх, ни обильная выручка.
— Зачем он тебе, Бейр?
— Мне нужен этот человек, — просто сказал Крэйн. — Но это мое дело.
— Понимаю. — Хеннар хрипло рассмеялся, отставил кувшин с фасхом. — Кровный враг?
— Господин Тильт, я бы не хотел говорить. Но этот человек сейчас находится в Себере. Не знаю, живет ли он здесь, но я видел его на представлении.
— Хорошо. Какой, говоришь, узор на эскерте?
— Два желтых и накрест — четыре красных. Узор сложный, длинный и...
Хеннар Тильт, протянувший было снова руку к кувшину, на мгновение замер. И этого мгновения хватило только на то, чтоб рассмотреть в его глазах что-то взметнувшееся и влажное, очень похожее на безмерное удивление. Которое почти сразу заволокло серым туманом безразличия.
Хеннар Тильт, хозяин калькада, слишком хорошо умел владеть собой — по лицу его нельзя было прочитать ровно ничего. Он снова был собой — сильным и уверенным хозяином, и мгновение его растерянности казалось невозможным, причудливой ошибкой зрения.
«Почудилось? — просил сам себя Крэйн. И сам себе ответил: — Нет, он его знает. Или знает что-то о нем. Для него это не пустой звук. Но не похоже, чтоб он был готов рассказать об этом мне».
— Что-то знакомое, но точно не скажу. — Хеннар пошевелил пальцами, словно стараясь припомнить. — Я видел столько разных узоров, что в глазах рябит. Но... Извини, не скажу. Не знаю.
— Вы уверены, господин Тильт?
— Полностью, Крэйн. Этот узор мне не знаком.
Крэйн готов был умолять, угрожать, требовать, но перед ним был Хеннар Тильт — крепкий, как новый хитин, устойчивый, как тор-склет Хеннар Тильт.
И Крэйн понимал, что если тот сказал нет — пусть даже вернутся Ушедшие, а он своего слова не изменит. И ничего здесь сделать нельзя — только поблагодарить и выйти.
Так он и сделал.
Лайвен, ожидавшая его возле входа, выжидательно приподняла бровь. Лицо ее, обычно уставшее и суровое, было оживлено.
— Нет. Он не сказал. Но мне кажется, что он знает.
— Десять сер. — Она протянула руку и повторила почти весело: — Десять сер.
— Зачем?
— Я нашла его. Две желтые и четыре красные, верно? Мне попались знающие люди.
На радость сил не оставалось, Крэйн лишь вздохнул. Он снова чувствовал себя загонщиком, сумевшим распознать в пыли тонкий прерывистый след карка. И уже чувствовал, что осталось недолго.
— Кто он? Ну!
— Вначале деньги.
— Хорошо.
Они вернулись к его нальту, и Крэйн, приподняв лежанку, достал десять сер. Лайвен неспешно, словно нарочно проверяя его терпение, ссыпала их в свой тулес.
— Да говори же, Ушедшие тебя разорви! Что ты узнала?
— Род Кардон. — Она усмехнулась. — Старый и известный род из-за Моря. Довольно знатный, раньше они владели несколькими процветающими городами к югу отсюда, имели самую большую в этих краях дружину. Очень знатный род... Был. Три жизни назад род Кардон пришел в упадок — набеги пустынных шеерезов и жадные соседи разграбили их земли, состояние ушло к тем, кто успел наложить на него руку, а дружина была разбита.
Крэйну показалось, что название рода и в самом деле знакомо.
— Это все тебе рассказали знающие люди?
— Нет, это известно каждому. Про прошлое рода Кардон знает любой местный. Но вот узор этого рода здесь не видели уже очень, очень давно...
— Значит, тор-склет Кардон не в Себере? — с нетерпением спросил Крэйн. — Но где тогда?
— Это никому не известно. Остатки рода разбрелись по всем краям, и ходят слухи, что последние из них уже упокоились в ывар-тэс.
— Но ты нашла того, кто мне нужен? Да отвечай же!
Кажется, она ничуть не обиделась.
— Да, Бейр. Один старик, который еще помнил цвета Кардон, сказал мне, что человек с таким эскертом, как ты говорил, живет в собственном склете, что на углу большой боковой улицы и переулка, в котором стоит цех оружейников. Он видел его там случайно, и, между прочим, его слова обошлись мне в три се...
Не слушая дальше, Крэйн развернулся и почти побежал. С каждым шагом калькад и молча глядящая ему вслед Лайвен становились все меньше. Пока окончательно не исчезли из виду.
Склет был из старых, бревна клали, верно, еще до того, как сам Крэйн увидел свет Эно — несмотря на свежую смолу между ними, древесина рассохлась, кое-где виднелись норы бальмов. Лишь крепкая дверь с новыми хитиновыми петлями показывала, что дела у хозяина идут еще не совсем плохо. Район тут был тихий, на стыке окраины и цеховых площадей, Крэйн осмотрелся в поисках стражи и, убедившись, что улицы почти безлюдны, если не считать редких прохожих, направился к склету.
Сердце работало ровно, но на висках выступила предательская влага. Под полой, как пара хищных насекомых, укрывались стисы, в руках он держал свою старую дубинку. Он не знал, чем закончится встреча, но не исключал и тот вариант, что неизвестный окажется не только вооружен, но и достаточно проворен. В любом случае ни с чем он не уйдет — в этом Крэйн был уверен полностью. Если странного зрителя со знакомым эскертом придется пытать или убить — что ж, Ушедшие ему судьи, так и будет.
Но он узнает все.
Он узнает, кто изуродовал его лицо.
Кто изуродовал его жизнь.
Кто лишил его всего.
Но открыть дверь он так и не успел. На дорогу перед его ногами легла тень, и Крэйн, положив руку на спрятанный под вельтом стис, рефлекторно отскочил в сторону. Даже в таком благополучном и тихом городе, как Себер, никто не рискнет приближаться бесшумно к человеку на безлюдной улице — это всегда черевато самыми печальными последствиями.
Человек со скрытой каятой лицом и короткими седыми волосами молча стоял и смотрел на него. В глазах, цепких и беспокойных, было что-то обреченное. Сквозь старческую прозрачность просвечивала искра, выдающая смелость и решительность. Эскерт, выглядывавший из-за плеча, чертил узкую длинную тень на песке. Старый уже эскерт, с непривычным узором из пересекающихся желтых и красных шнуров.
— Сейчас начнется песчанный ветер. — Человек из рода Кардон говорил медленно и четко. — Нам лучше зайти внутрь. Подобные разговоры не стоит вести на улице.
В комнате было темно. Старик, неспешно развязав простой походной тулес, достал трех вигов, быстро оторвал им лапки и оставил на специальных креплениях. Стало светло — виги были еще свежие, их света хватало, чтобы рассмотреть окружающее во всех деталях — старый покосившийся стол, два стула, узкую дешевую кровать у стены. Пока хозяин возился, укрепляя вигов и снимая со спины ножны с эскертом, Крэйн неподвижно сидел, глядя на него.