Мартинес обернулся, но гневные слова застыли на языке.
– Мы опять топчемся на месте! – закричала Миши и ударила кулаком о железную дверь.
Этим же утром Мартинес придирчиво и дотошно проверял Первую ракетную батарею и склады, но даже после ему не стало лучше.
Глава 21
Коммуникатор лорда Чена пронзительно зазвенел.
– Глупи, извини. – Он поставил коктейль и полез в карман пиджака.
Звонок застал его на террасе у моря, в доме своего друга лорда Стэнли Лу, еще в школе прозванного Глупи. На сцене, словно созданной кружевницей, весело играл крейский оркестр. Бриз приносил освежающий запах соли и йода; рокот волн, бьющихся о скалы, иногда заглушал музыку. Красное небо Антопона придавало морю зловещий оттенок.
– Чен, – сказал он, отвечая на звонок.
– Милорд, лорд Торк срочно вызывает вас на борт "Галактики".
Лорд Чен узнал тщательное произношение лорда депутата Монди, одного из членов Совета правления Флота. Этот торминел всегда следил за тем, чтобы не шепелявить из-за своих клыков.
– Но встреча же должна состояться через три дня, – ответил Чен. Он потянулся свободной рукой за коктейлем и поднес его к губам.
– Милорд, вы можете говорить? – спросил Монди.
По спине Чена пробежал холодок. Он поставил стакан и отошел в сторону от собравшихся на террасе.
– Да, полагаю. Рядом никого нет.
После небольшой паузы Монди продолжил:
– Наксиды уходят с Заншаа. Похоже, они с большим ускорением летят к Зарафану.
Лорд Чен знал, что от Зарафана прямой путь до Ларедо, новой резиденции Парламента.
Туда же в любой момент прилетит его дочь.
– Да, понял, – сказал он. – Буду, как только смогу.
Под рокот прибоя Чен убрал коммуникатор и вернулся к гостям.
– Планы изменились, Глупи. Не знаешь, кто подбросит меня к орбитальному лифту?
***
– Боевая тревога! Объявляется боевая тревога! Это не учения!
По панике, звучащей в усиленном динамиками голосе кадета Цина, Мартинес сразу понял, что тревога не учебная. Сообщение не успели повторить, а капитан, перемахнув через стол, стрелой летел к командной рубке, оставив растерянного Марсдена в кабинете.
Отключение гравитации настигло его посреди трапа. Двигатели умолкли, не стало слышно ни звука, лишь сердце громче, чем сирена, стучало в груди. Притяжение исчезло, но осталась инерция, и он сильно ударился коленями и локтями о ступеньки. Несмотря на смягчающее покрытие, было очень больно. Как огромный резиновый мяч, он отскочил от лестницы, но ухитрился остановить полет, схватившись за перила.
Его ноги тянуло в сторону коридора, и это означало, что "Прославленный" меняет курс. Надо было подняться по лестнице и попасть в рубку, прежде чем двигатели заработают опять. Он напряг руку, чтобы подтянуть себя назад к крутой лестнице, оттолкнуться и выпрыгнуть на следующую палубу.
Не вышло. Двигатели неожиданно включились, вернулось притяжение. Рука не смогла выдержать вес тела и подвернулась. Он врезался плечом в перила. И рухнул навзничь на ступени. Их края впились ему в спину.
Мартинес попытался встать, но тут начала расти гравитация… 2 g. 3 g… Боль пронзила запястье, когда он схватил поручень. Ступени ножами впивались в тело. 4 g… Он судорожно ловил воздух ртом. И понял, что ему не сдвинуться с места.
Понял и остальное. Он лежал на твердой поверхности. А таблеток, позволяющих переносить сильные перегрузки, давно не принимал. Он может умереть прямо тут – ступени порежут его на ломтики, как сыр.
По-крабьи перебирая конечностями, Мартинес спускался вниз. Каждая ступенька отзывалась болью в спине и затылке. Но когда задом он ударился о палубу, легче не стало: ступени всё еще врезались в спину… 5g… В глазах потемнело.
Дернувшись, Мартинес съехал чуть ниже. Стукнувшись головой, почувствовал, будто внутри взорвалась бомба, но сильнее сжал челюсти, чтобы улучшить приток крови к мозгу, и… соскользнул дальше.
"В точности кошмар Чандры", – понял он. По релятивистским траекториям запущены ракеты, и ему надо в рубку. Будет очень глупо, если он умрет здесь, испарившись при взрыве или сломав шею о ребро ступени.
Он шлепнулся на ступеньку ниже. Теперь на лестнице оставалась только голова, повернутая под углом, пережимающим трахею и давящим на позвоночник… 6 g… Он уже ничего не видел. Даже дышать стало сложно. Без таблеток терранцы обычно теряют сознание при 6,5 g. Надо срочно сползти на палубу, или вес его собственной головы переломит шею.
Из последних сил капитан пробовал перекатиться и бился ладонями и пятками по плитке, сражаясь со своим весом, пригвоздившим его к полу, как серебряная булавка прикалывает насекомое к пробковой подкладке. Перед глазами всё плыло. Каждый вздох давался с трудом. Напрягая мускулы, он набрал воздух в легкие.
Голова со стуком упала с лестницы на палубу. Несмотря на боль и вспышки, озаряющие темноту перед глазами, он ликовал.
Гравитация росла. Мартинес попытался не потерять сознание.
Но отключился.
***
Когда Мартинес очнулся, перед ним было окно, а за окном – сельский пейзаж. Две дамы в полупрозрачных платьях смотрели на практически нагого мужчину, зависшего в пронзительно голубом небе. Чуть выше кружил гордый орел, а на траве, у ног женщин, сидела пара животных, собака и кто-то мелкий и пушистый с длинными ушами, тоже с любопытством глядящая на парящего человека.
Мартинес вдруг понял, что в небе мужчина не один. Он сам тоже парит.
Сердце грохотало в груди как сломанный паровой двигатель. Голову и тело пронзала острая боль. Он моргнул и вытер пот, заливающий глаза.
Мужчина плыл в воздухе, невозмутимый и невероятно безмятежный, как будто ничего не происходит.
Только потом до Мартинеса дошло, что он смотрит на настенную роспись, один из тромплеев, оптических иллюзий, которыми Монтемар Джукс украсил коридор.
Двигатели опять отключались. И ничего не весящего Мартинеса незаметно подняло с палубы к этой фреске.
Капитан вздрогнул и начал отчаянно озираться. Расстояние до трапа, ведущего к рубке, было примерно два его роста. Насколько он понял, авария, бой, или что там еще произошло, не закончились.
Он взмахнул руками, разворачиваясь в нужную сторону, и оттолкнулся ногой от парящего человека. Правое запястье по-прежнему болело, но он направил себя с помощью рук, и инерция понесла его по коридору к трапу.
Он коснулся ступеней ногами, сгруппировался и оттолкнулся опять, в этот раз в сторону выхода на следующую палубу.
Оттуда было недалеко и до тяжелой двери в рубку. Она была бронированной на случай взрыва или радиации и запиралась при первых звуках тревоги. Мартинес парил перед ней, держась левой рукой за скобу на косяке, а правой тыкал в панель коммуникатора.
– Это капитан! – сказал он. – Откройте!
– Ждите, – послышался голос Мерсенна.
Ждать? Мартинес возмутился. Что там четвертый лейтенант себе вообразил – что разговаривает с сопливым кадетом?!
– Впустите меня в рубку! – рявкнул Мартинес.
– Подождите. – Эта возмутительная реплика оказалась брошена таким равнодушным тоном, будто у Мерсенна были дела поважнее, чем исполнение приказов капитана.
Ну, может, и были. Вероятно, критическое положение поглотило всё его внимание.
Но разве долго разблокировать эту хренову дверь?
Мартинес ждал, скрипя зубами и вцепившись мертвой хваткой в скобу. Со стороны трапа появился лейтенант Хусейн и присоединился к нему. Из носа лейтенанта выплывали шарики крови, иногда задерживаясь на его усиках, а губа была разбита.
Обязательного звукового предупреждения при усилении гравитации или ее исчезновении так и не прозвучало. Наверное, было не до того. Мартинес подумал, сколько ран приходится обрабатывать доктору Цзаю.
Через минуту дверь зашипела и открылась. Капитан оттолкнулся от скобы и проплыл к командирскому месту.
– Командование принял! – крикнул он.
– Капитан Мартинес командование принял! – подтвердил Мерсенн. С явным облегчением. Он уже направлялся к своему обычному посту у пульта управления двигателями.
Подплывая к амортизационному ложу, Мартинес огляделся. Вахтенные уставились в экраны, словно из тех сейчас полезет когтистое нечто.
– Ракетная атака, милорд, – сказал Мерсенн, как только капитан добрался до места. Клетка качалась в такт движениям Мартинеса, когда он, сгруппировавшись, влезал туда.
– По меньшей мере тридцать ракет. Извините, что не впускал вас, но не хотелось разблокировать дверь, пока не разделаемся с ними. Боялся облучить всю команду, если рванет где-то поблизости.
Скрепя сердце Мартинес признал его правоту.
– Потери есть?
– Нет, милорд. – Мерсенн отплыл к ложу рядом с мичманом, исполнявшим его обязанности во время тревоги, закрыл себя сетью и включил дисплеи. – Мы дали максимальное ускорение, как только заметили ракеты, но на восьми g что-то случилось с двигателями.
Мартинес как раз пристегивал себя сеткой к ложу.
– С двигателями? – спросил он, замерев.
– С первым. Автоматическая система безопасности тут же застопорила и остальные два, прежде чем я перешел на ручное управление. Постараюсь запустить второй и третий снова, а потом выясню, что произошло с первым.
Итак, с невесомостью прояснилось. Отказали двигатели, возможно, сами по себе, прямо посреди боя.
Он выдвинул экраны, закрепил их и начал разбираться, в чем дело.
Наксиды не атаковали их в Оссере, в отличие от учений Чандры. Они дождались эскадру в системе Архан-Дохг, где на Архане, влажной и жаркой планете, жило полмиллиарда теплолюбивых наксидов, а на Дохге, покрытом ледниками, больше миллиарда мохнатых торминелов.
В Оссере эскадра Чен не сделала ни выстрела, да и в Архан-Дохге кораблей пока не наблюдалось. Наксиды знали об их прибытии и заранее убрали все звездолеты с пути.
Но даже не уничтожая ничего, эскадра наносила огромный ущерб экономике мятежников. Сотни кораблей, скрываясь от лоялистов, перестали доставлять грузы. Что-то всё же перевозилось по непрямым маршрутам, но склады оказались забиты товарами, ожидающими отправки, а многочисленные заводы и фабрики простаивали из-за нехватки сырья.
Наксиды попытались напасть на эскадру через два дня после входа в систему Архан-Дохг. Неожиданно заработали вражеские поисковые лазеры. Мерсенн объявил боевую тревогу и приказал "Прославленному" как можно быстрее отделиться от остальных кораблей. Пока они меняли траекторию, на экранах сенсоров появились короткие вспышки, показывающие, что ракеты противника производят финальную корректировку курса.
Большинство из них нацелились на ракеты-приманки, летящие перед эскадрой, но несколько всё же направились на корабли и были уничтожены противоракетными орудиями. К этому времени на "Прославленном" засбоил первый двигатель, корабль лег в дрейф, а покрытый синяками капитан плавал без сознания в коридоре.
Битва при Архан-Дохге, с объявления тревоги до уничтожения последней вражеской ракеты, длилась менее трех минут.
– В противоракетной обороне оказалась одна брешь, – отрапортовал Хусейн из оружейной. – Третье антипротонное орудие вышло из строя после единственного выстрела.
– Прямо как на Харзапиде, – пробормотал Мерсенн.
– Сколько у нас приманок в пусковых? – спросил Мартинес Хусейна.
– Три, милорд.
– Немедленно запустите их. Они должны лететь перед эскадрой на случай повторной атаки наксидов.
Возможность повторной атаки не обрадовала экипаж.
– Приманки запущены, милорд. Установки пусты. Химические двигатели отнесли ракеты на безопасное расстояние.
– Зарядите установки еще одной партией приманок, – добавил Мартинес.
Команда в полном составе влетела в рубку и спокойно заняла свои места. Прибыл Алихан, волоча за собой на ремне скафандр Мартинеса. Капитан приказал ему отправиться в оружейный отсек, повесив скафандр в шкафчик, потому что сейчас было не до переодеваний.
– Я начал обратный отсчет до запуска второго и третьего двигателей, – доложил Мерсенн. – У нас пять минут и двадцать одна секунда.
– Продолжайте.
– Милорд, включились двигатели приманок, – сказал Хусейн. – Там все в порядке.
– Милорд, "Судья Арслан" спрашивает, все ли у нас нормально, – сказал связист Ро.
– Передайте, что преждевременно отключился двигатель, – ответил Мартинес. -И скажите, что скоро всё будет в порядке.
– Так точно, лорд капитан. И да, комэскадрой Чен желает поговорить с вами.
– Соедините.
– Так точно, милорд.
Мартинес не стал надевать подшлемник с наушниками, виртуальным проектором и медицинскими сенсорами, поэтому голос Миши раздался из динамика на тактическом дисплее и все в рубке слышали его:
– Капитан Мартинес, что, черт возьми, случилось?
Мартинес доложил в нескольких словах. Миши внимательно выслушала.
– Отлично, – сказала она. – Прикажу остальным кораблям занять вокруг нас оборонительную позицию, пока не восстановим ход.
Мартинес кивнул.
– Могу ли я рекомендовать дополнительный запуск приманок?
– Лейтенант Прасад уже позаботилась об этом. – Миши, склонив голову, посмотрела на экран: – Капитан, вид у вас, словно вы попали под стадо бизонов.
– Ускорение размазало меня по лестнице.
– Вы точно в норме? Или стоит вызвать доктора Цзая в рубку?
– Думаю, у него и так забот хватает.
Комэскадрой согласилась с ним.
– Найдите, откуда пришел луч поискового лазера, и разнесите всё к едрене матери.
– Так точно, миледи.
– И уничтожьте пространственно-временные станции. Не хватало, чтобы противник обнаружил нас через них.
"Это дикость". Так говорила Миши, когда впервые встал вопрос об уничтожении станций. Иногда, если было необходимо сохранить передвижение эскадры в тайне, они делали это, но по большей части станции оставались невредимы.
Мартинес понял, что настал решающий момент. Ничто так легко не стирает все колебания, как угроза жизни.
На экране загорелся оранжевый значок конца связи.
– Наблюдатели, мы все еще под лучом поискового лазера? – спросил Мартинес.
– Нет, милорд, – ответил Пэн. – Лазеры отключились, когда взорвалась последняя ракета, а так как перемещение информации ограничено скоростью света, наксиды пока не знают, что здесь произошло. А значит, им заранее сообщили, когда подсвечивать и когда прекратить.
– Смогли запеленговать?
– Надо взять данные с других кораблей и произвести триангуляцию.
– Выполняйте. – Мартинес обратился к Хусейну: – Оружейник, цель – Тоннельные станции Один, Два и Три. Уничтожьте их. Один выстрел на каждую. Не ждите моего приказа, просто стреляйте.
– Так точно, лорд капитан.
На миг позволив себе всплыть и удерживаясь с помощью защитной сетки, Мартинес обдумал свой приказ. Настоящая дикость. Станции не только поддерживали связь между мирами, но и стабилизировали положение тоннелей, уравновешивая массы при перемещении в обе стороны. Товарооборот замедлится до скорости улитки, если тоннели станут опасны из-за нарушения баланса.
Они только что успешно заблокировали Архан-Дохг. Чтобы восстановить прежнее положение, придется строить новые станции и оснащать компенсаторными установками для переброски огромных астероидных глыб, без чего невозможно поддержание равновесия в тоннелях. Война может длиться еще очень долго, и только после нее в Архан-Дохг вновь начнут прибывать торговые суда.
– Одна минута до включения двигателей, милорд, – предупредил Мерсенн.
– Отложите на десять секунд. – Мартинес поколебался и добавил: – Сможем ли мы благополучно продолжать полет на двух двигателях?
– Да, милорд, – уверенно ответил Мерсенн.
– Ракеты запущены и разгоняются на химических двигателях, – доложил Хусейн. – Установки свободны.
– Ро, соедините меня с комэскадрой.
– Слушаюсь, милорд.