Звуки падали один за другим, и, казалось, свет мерк в зале и тьма застилала овальные окна.
Смерч рвался на свободу. Санти уже видел, как незримая сила срезает мраморные колонны, как трескается, рассыпаясь, тяжелый свод и обломки его летят вниз, на головы людей. Пронзительные, тут же оборвавшиеся вопли, белая мучная пыль, клубами поднимающаяся вверх…
Но тут иллюзия развеялась, и перед Санти снова был Зал Мудрости. Неповрежденные колонны, замершие женщины и спокойное лицо вагара. Санти снова стал собой. Он победил… Что?
Санти покосился на свою руку, легшую на навершие Белого Клинка. Потом, уже совсем спокойно,– на Женщину Хуса. Та продолжала выкликать древние слова, но теперь это были только слова, не более. Просто звук…
Хлонгатугеранрани завершила Заклинание и замерла с воздетыми к потолку руками. Ни кровинки не было в ее лице. И мертвая тишина висела вокруг. Никто из замерших Женщин не ведал, как и в каком обличье явится Великий Хаор. Знали только: бог явится, чтобы разить.
Тишина была плотной, как грозовые облака. Рука Женщины Гнона до боли сжимала пальцы Санти.
– Не бойся,– сказал ей юноша, которому вдруг стало легко и весело.– Он не придет. Хаора больше нет.
И в тишине замершего зала негромкие слова Санти прозвучали как раскат грома! Их услышали все. И лица Женщин Селений, на которых уже лежала печать грядущего Хаоса, немедленно обратились к нему. И сила их обрушилась на юношу, как огненный вихрь.
Ронзангтондамени попыталась заслонить его, но соединенная воля Женщин Селений, питаемая гневом неминуемой расплаты, смела ее силу, как грязевой поток – хижину рудокопа.
Санти вновь коснулся Белого Меча, и волна прошла над его головой, разбившись о стену зала.
Он поднялся.
– Его больше нет,– повторил Санти мягким, глубоким голосом певца.– Не нужно взывать к нему, женщина! Тебе придется искать нового бога, чтобы обращать к нему лицо! Всем вам придется искать нового бога, потому что ваша Королева сказала правду: прежнего больше нет, и пришло время перемены! Будьте же готовы с достоинством принять это!
И опустился на место.
– Свидетельствую слова этого мужчины! – медленно, веско произнесла Королева.– Хаора больше нет! – И обернувшись к Биорку: – Сирхар! Твой долг – не оставить нас без покровителя! – И снова – Женщинам: – Сестры! Примем будущее, как подобает! Я клянусь вам памятью тех, кто возвел этот дворец: земля наша устоит и власть ваша останется с вами!
«Та, что останется!» – мысленно добавил Биорк.
Женщины молчали, потрясенные. Некоторые все еще стояли на ногах, другие опустились в кресла. Никто не имел ни сил, ни желания возражать. А потом Хлонгатугеранрани покачнулась и начала медленно падать лицом вниз, на мозаичный пол.
Биорк бросился к ней, подхватил, без труда удержав большое тело Женщины Хуса, и опустил ее в кресло.
– Во всякой тьме есть капля света, Гату! – прошептал он на ухо женщине. Но та не услышала.
V
«Моя дочь как-то спросила меня: почему Белая Твердь называется Белой, Красная – Красной, а Черная – Черной? Я же мог ей сказать только, что имена эти пришли к нам из глубокой древности. Что Белая Твердь называлась так потому, что до Эпохи Перемен половина материка была круглый год покрыта льдом, Красная Твердь получила имя из-за цвета своих гор и трав, а что касается Черной Земли, то мне это неизвестно».
Сигвар Гурский. Описание земель
– Вот он летит! – сказал Баразан.– Все, как ты говорил, хозяин! – Крепыш эдзак [3] отступил назад и взял с ящика арбалет.– Хочешь, чтобы я его сшиб?
– Нет! – Мощный-как-Пламя глядел на небо. Там, в полутысяче локтей от замаскированной горловины пещеры, выискивая место, чтобы сесть, плыл в воздухе бронзовый дракон.
– Нет! Мы схватим сопляка, когда дракон улетит кормиться!
– А и верно, хозяин! – Баразан отложил арбалет и с уважением поглядел на длинную тощую спину мага.– Как все ловко у тебя выходит, хозяин! – сказал он, подергав себя за бороду.– Как ловко!
– Не забывай, кто я! – Мощный-как-Пламя следил за драконом: бронзовый плавно опустился на самый верх каменной кручи, нависшей над морским берегом.
– Собирайся! – приказал маг, оборачиваясь к Баразану.
Тот поспешно схватил кольчугу.
– Оставь! – Голос у мага низкий, как звук большой раковины.– Тебе нужно это железо, чтобы справиться с мальчишкой?
– Нет! Конечно нет, хозяин! – растерянно проговорил Баразан.– Но без доспехов я чувствую себя как-то…
– На острове нет никого, кроме нас! – раздраженно напомнил маг.– Если что-нибудь на тебе звякнет, мальчишка услышит, и придется гоняться за ним по этим проклятым кручам!
– А если… А если дракон нападет?
Маг расхохотался:
– Дурак! Драконы никогда не нападают на людей! Никогда, понял?
Но воин все еще мялся.
– А ты не мог бы приказать ему прийти сюда? – попросил он.
– Мог бы! Но пришлось бы вложить настоящую Силу, а мальчишка защищен! Его хозяин – сам Странник! Слышал о таком?
– Как не слышать! Это что ж, мы против Странника встаем, хозяин? – Опасение в голосе эдзака заставило мага брезгливо поморщиться.
– Хозяин ничего не узнает! – сказал он сердито.– Если, конечно, ты сможешь сцапать сопляка! А я только чуть-чуть помогу тебе! Все! Довольно болтать! Марш!
Дракон улетел обедать, и Гестион тоже решил перекусить. Его дорожная сумка была доверху набита снедью, завернутой в ароматные листья: забота Ронзангтондамени!
Жуя мягкий еще пирог с паштетом из печени и овощей, Гестион запивал его холодным кофе из кожаной фляги и лениво озирал спокойное вечернее море. Желудок его постепенно наполнялся, и мальчиком овладевала сонливость.
«Странно,– подумал он.– С чего это я так устал?»
Усилием воли он сбросил с себя оцепенение, глотнул еще кофе, заставил тело встряхнуться, а челюсти – жевать веселей. Сонливость ушла. Все-таки он был учеником мага и кое-что умел! Мысль эта еще больше взбодрила Гестиона. Он доел пирог и растянулся на мягкой желтой траве. Три дня назад Гестион покинул селение Гнон на спине бронзового дракона. А за ночь до этого во сне к нему явился Учитель и велел возвращаться в Руну, продолжать обучение. «Я найду тебя в свой срок!» – сказал ему Трой, и Гестион проснулся.
Но Учитель ничего не сказал Гестиону о том, как скоро мальчику следует вернуться в свою келью в Рунской школе магов. Потому, когда Биорк попросил его – раз уж он все равно летит в Руну – передать письмо другу вагара, светлорожденному Володу Русу, Гестион сразу же согласился. И тут же предложил доставить обратно ответ. В конце концов, учеба может немного подождать, а дело, безусловно, важное!
По тому, как обрадовался Биорк, Гестион понял, что оказывает немалую услугу. И возликовал.
Несмотря на попутные ветры, дракону понадобилось три дня, чтобы добраться до этого островка в шестидесяти милях от побережья Белого материка. Гестион, впрочем, не торопил дракона. Когда еще удастся полетать над Межземным морем? Или вершить дела, которые творят историю Мира. Конечно, Гестион вырастет, станет магом…
«Почему бы не позаниматься немного, пока есть время?» – пришла к нему полезная мысль. И в самом деле – почему? Он уже почти маг, а магу надо постоянно укреплять силу!
Гестион перевернулся на спину и погрузился сознанием в мир травы, на которой лежал. Волны радостного теплого воздуха шевелили его, прокатываясь от ног к голове… Медленные, тяжелые волны… «Тяжелые?» – шевельнулось в сознании мальчика. Шевельнулось и угасло: Гестион уснул.
– Вот он, хозяин,– прошептал Баразан, сдерживая дыхание, участившееся от быстрого подъема.– Спит он, что ли?
– Спит,– тихо ответил маг.– Я помог ему уснуть. Теперь иди и возьми его.
Баразан бесшумно приблизился к Гестиону и бережно поднял его на руки. Тот не проснулся, только пробормотал что-то и улыбнулся во сне. Тщательно выбирая место, чтобы поставить ногу, Баразан начал нелегкий спуск.
Маг шел за ним, вполголоса бормоча заклинания: отводил след.
Когда они вернулись в пещеру, Баразан уложил Гестиона на одеяло и с облегчением выпрямился.
– Что теперь, хозяин? – спросил он.– Ты его убьешь?
– Нет.– Присев, маг тщательно обыскал одежду мальчика. Тубус с письмами и серебряная восьмиконечная звездочка с руной «Хранитель» легли на плоский камень.
– Мы отвезем его в Гурам и продадим в хорошие руки. Дорого продадим: мальчишка наверняка умеет читать и писать, да и Основы знает, раз учился в Руне.
– Разве тебе нужны деньги? – удивился Баразан.
– С чего ты решил?
– Ну, хозяин, ты сказал: дорого продадим!
– Ах это…– Мощный-как-Пламя усмехнулся.– Дорогую вещь лучше оберегают. Мальчишка должен жить в порядке и довольстве, тогда и сила его будет невелика, и Страннику не так-то просто будет его отыскать. Ты хорошо укрыл лодку?
– А как же! – Воин удовлетворенно хмыкнул.
– Смотри! Если дракон обнаружит ее…
– Никогда! Слышь, хозяин, а что дракон будет делать, когда поймет, что мальчишки нет?
– Будет искать.
– А если… найдет? – Баразану стало не по себе. Людей он не боялся, но вот дракон…
– Если б не я,– не без самодовольства ответил маг,– наверняка нашел бы! Они держат связь с теми, кого избрали, на сотни миль. Но я здесь! И ни одна мысль не выйдет за пределы этой пещеры! Ни твоя, ни моя, ни…– он взглянул на спящего Гестиона,– …его!
– Тогда-то что! – протянул Баразан.– А то, вишь, драться с драконом…
– Дурак! Драконы с людьми не сражаются! А сражались бы – тебе не жить. И сотни таких вояк, как ты, не хватит на одного дракона.
– Да? – усомнился воин.– А мне он показался довольно медлительным!
– Медлительным? Да он может отхватить тебе голову прежде, чем ты мигнешь! – Рука мага описывала медленные круги над серебряной звездочкой Гестиона.– А когти дракона таковы, что вспарывают борт юкки, как гурамская сабля – паутинную кисею!
– Никогда не видел такого! – заявил Баразан.
– Я видел. А теперь заткнись, пока я не заморозил твой язык!
Воин мгновенно умолк, а маг продолжал свои неторопливые пассы. Баразан, усевшись у стены, наблюдал за ним. Но он видел подобное уже много раз, и веки его быстро отяжелели. Воин уснул, привалясь широкой спиной к холодной стене пещеры. Снаружи стемнело. Баразан спал сидя, открыв рот, время от времени всхрапывал. Струйка слюны, вытекшая из угла рта, смочила рыжую клочковатую бороду. Отблески зеленого огня, созданного магом, придавали его коже мертвенный оттенок.
Рельеф западной части Черной Тверди был выполнен замечательно. И материал, из которого его сделали, нисколько не пострадал от времени. Вот только черные значки надписей были совершенно непонятны Биорку, умевшему читать на восьми языках. Незнакомы и красные нити дорог, и обозначения городов, которых давно уже не существовало. Рельефу никак не меньше тысячи лет, а скорее всего – намного больше. Неведомые мастера искусно вмонтировали его в желтую стену дворца, в восьмиугольном зале, напротив обрамленного барельефами открытого очага. Многое изменилось с тех пор, как рука мастера сотворила это чудо. Но очертания гор и русла больших рек остались прежними. К удивлению вагара, там, где теперь располагались Фаранг и Сарбур, на рельефе тоже были обозначены города. Разумеется, в те времена они не были ни Сарбуром, ни Фарангом. Был на рельефе и Шугр.
Удивительное творение! Имперские картографы полжизни отдали бы за подобное чудо!
Дворец Королевы нравился Биорку намного больше, чем Дом Сирхара. Теперь он был убежден, что строили его не нынешние урнгриа, а совсем иной народ. И от Дома Сирхара он отличался, как Солнце от Луны. Что ж, когда-нибудь у Биорка будет довольно времени, чтобы как следует изучить его.
Негромкий стук в дверь отвлек вагара от созерцания цветного рельефа. По тому, как стучали, он определил: слуга, и не из дворца.
– Войди! – произнес он.
Но вошел не слуга, а один из вновь назначенных жрецов Потрясателя Тверди. Биорк еще не решил, кто из богов займет место Хаора, но пока победитель Хаора казался ему самым подходящим. Жрецов надо было чем-то занять. С теми, кто обитал в Шугре, он уже разобрался, оставив в прежнем качестве не более чем одного из десяти. Остальных либо определил в армию, либо отправил трудиться под присмотром надежных людей. Все полосатые порядком ленивы. Отчасти ему «помог» Нил, отправивший в Нижний Мир больше тысячи жрецов: напоследок Хаор получил богатую жертву от своего прежнего слуги, Ди Гона. Достаточную, чтобы посметь явиться во плоти.
Слабо знакомый с культами империи, вагар попросил Эрда растолковать жрецам, как служить Потрясателю. И светлорожденный, который по традиции полагал грозного Владыку Тверди высшим из своих покровителей, рьяно взялся за дело. В письме, переданном Гестиону, Биорк просил прислать хотя бы пару настоящих жрецов, но от Гестиона пока вестей не было. Погрузившись в свои мысли, вагар забыл о жреце, и тот напомнил о себе, шмыгнув внушительным, как у большинства урнгриа, носом.
– Чего тебе? – спросил сирхар не слишком дружелюбно.
– Вот, принес! – пробормотал жрец, не поднимая глаз. В руках у него был сундучок из черного дерева.
– Поставь и открой! – приказал Биорк.
Жрец повиновался.
Биорк заглянул внутрь и увидел несколько предметов, из которых сразу узнал только один – корону сирхара. Остальные же были густо облеплены черной массой, смахивающей на запекшуюся кровь.
– В чем это они? – осведомился Биорк.
– Мы вынули их из желудков священных кугурров! – отвечал жрец.– Прости, сирхар, мы не осмелились привести их в подобающий вид! – поспешно добавил жрец.– А корону нашли в Храме, на полу!
– Хорошо. Закрой. Ключ – мне! – велел он, когда жрец запер сундучок.– Отнесешь в Дом Сирхара и передашь страже.
Жрец повернулся, собираясь уйти.
– Постой! Скажи еще, чтобы приготовили мыльный порошок и горячую воду, я скоро приду. Теперь – отправляйся.
Отмыть затейливо выкованную корону оказалось нелегко. Хотя она была намного чище остальных вещей: двух перстней и… Хлыста.
Биорк долго вертел в руках тонкий цилиндрический жезл (грязь сошла с него при первом же движении тряпки), не зная, что с ним делать, но стараясь не направлять ни одним из полусферических торцов в свою сторону. Ни выступов, ни впадин не было на янтарного цвета поверхности. Биорк сильно сжал цилиндр в руке, но не ощутил ничего, кроме гладкого, на ощупь казавшегося теплым материала. Никакого эффекта!
«Оружие мага! – подумал он с сожалением.– Может, показать Санти? Нет! Кто знает, на что способна эта штука? Тут нужен кто-то поопытней, Трой например!» Биорк вспомнил, что Ди Гон носил Огненный Хлыст в кожаном чехле. Это было немаловажно: магические предметы могли здорово нагадить, если их хранили не так, как должно.
«Велю сделать такой же! – решил вагар.– Жаль, что его нельзя использовать, но зато у меня на поясе он будет безопасен!»
После Хлыста настала очередь перстней. Один из камней немного потускнел. Камень был зеленый, похожий на эдзамский смарагд. Второй, коричневый, непрозрачный, с неизвестной руной-значком на круглой верхушке кабошона, похоже, не пострадал. Биорк сунул оба перстня в карман куртки. Как и все вагары, он редко носил украшения. Впрочем, теперь он сирхар, а в Урнгуре иные обычаи.
Корона мага оказалась ему велика, но Биорк решил, что ее можно будет надеть поверх шлема.
«Солидная вещь! – подумал он.– Произведет впечатление на здешнюю публику!»
Тут, в Урнгуре, где каждая хозяйка деревни носит диадему, без короны не обойтись.
Двумя днями позже у Биорка появилась возможность продемонстрировать украшение сирхара. Почти месяц занимался он отбором среди подначальных хогранов, самих начальников хогр и наиболее толковых десятников, пока не набралось двенадцать дюжин воинов. Еще раньше, по его приказу, очистили от кактусов изрядный кусок плоскогорья. Там он и собрал тех, кого предполагал сделать командирами в своей будущей армии.