Ухнув в вязкое кошмарное марево воспоминаний, обрывков мыслей и хаотичных образов, Кэйл едва не упал с кресла, перед глазами поплыло. Три секунды в чужой голове показались ему вечностью. Никогда он не ощущал такой ужасной, всепоглощающей боли. Это была особенная боль – словно жажда, выжигающая изнутри, корежащая и плавящая тело каждую секунду. Горький привкус энергомодуляторов, постоянная ломка и зияющая дыра в груди, заполнить которую может только присутствие танка.
Кэйл отшатнулся от спящего. На спине между лопатками выступил липкий холодный пот. Лишь через пару минут Нарэш сумел унять нервную дрожь.
Нет, он и близко не представлял, каково приходится псишке без танка. И впервые, пожалуй, задумался, почему создатели сделали их такими? Почему псишки без танков не могут, а танки без псиоников обходятся прекрасно?
Или это он один такой неправильный?
Когда умер Эйл, Нарэш не особенно горевал. Может быть, потому что между ними не было физического контакта? Он так важен? Эмоциональная близость позволила им перешагнуть необходимый рубеж для выпуска из Академии, и этого казалось достаточно.
Кэйл попытался вспомнить все, что знал об отношениях между танком и псиоником, но у каждой пары это происходило индивидуально, и он терялся в догадках. Ошибочно полагать, что танк – это защита псионика. На самом деле тут все по круговой, замыкание. Потому что псионик тоже защита для танка.
С Эйлом он чувствовал себя вполне комфортно. Ну сидит тот в его башке круглосуточно и что? Он этого даже не замечал. А после того, как остался один, ощущение это как-то… забылось, смазалось. Превратилось в едва заметную ноющую пустоту, не такую огромную зияющую дыру, как у Нирэна. Может быть, он неправильный танк, который недостаточно сильно раскрылся своему псионику?
Кэйл потряс головой, отгоняя от себя ненужные мысли. На капитанский мостик, на котором он стоял, задумавшись о своем, поднялся его старпом, и коротко отдав честь, доложил о прибытии офицера по связям с общественностью. Кэйл иронично дернул уголком губ и развернулся в сторону корабельного сектора, где располагались его апартаменты. Кабинет, каюта и купальный отсек. Не особо большие комнаты, но ему хватало. Встречать своего будущего псионика стоило в приватной обстановке, не в рубке же, где было еще с десяток пилотов.
Попросив помощника проводить прибывшего к нему в кабинет, Кэйл ушел. Найти для офицера по связям с общественностью (оскомину уже набило) обязанности на боевом крейсере было бы трудно… Если бы Нирэн не был псиоником. Можно подключить его к навигационной системе корабля и бортовому компьютеру. Пусть контролирует передачу сообщений внутри крейсера и сам принимает все поступающие извне сигналы, раз уж он… офицер по связям с общественностью.
***
Нирэна встретил помощник капитана и без лишних слов сразу же предложил проводить его в кабинет Нарэша. Который, как на зло, находился в самой жопе крейсера, и чтобы добраться до него, пришлось тащиться через все судно. Не так и долго, путь занял всего около двадцати минут, но даже эта малость далась Ниру очень тяжело.
Шагая за старпомом, он успел проклясть все на свете и даже пожалеть о своем поспешном желании поступить на службу на такой огромный звездолет. Когда Райнэ просил Несерити как можно скорее устроить его сюда, окрыленный своей драгоценной находкой, то упустил из виду, что кроме его ненаглядного танка, мысли о котором не оставляли измученного псионика ни на секунду, на корабле вообще-то есть еще туева хуча различного народа. К этому он оказался совершенно не готов.
Жизнь на боевом крейсере кипела, как магма в вулкане. Всюду, куда ни глянь, сновали члены экипажа в светло-синей форме, и каждый из них, заметив нашивки на плечах незнакомого офицера, провожал его удивленным взглядом.
Стены не помогали – обрывки чужих мыслей и всплески эмоций долетали до Нира из соседних отсеков и корпусов. Сознание каждого существа на этом холисовом корабле затягивало его подобно черной дыре. Все силы уходили на то, чтобы механически передвигать ноги. Пытаясь не раствориться в чужих мыслях, Райнэ, скрипя зубами, сосредоточился на этой простой задаче. Так что, когда старпом наконец привел его в последний отсек, в котором находился кабинет капитана, он едва не взвыл от облегчения.
Нарэша псионик «увидел» еще при входе в этот отсек – его жаркое солнце испускало ослепительный свет, пылая, словно светоч среди космических дыр.
– Дальше я сам, – хрипло выдохнул Нир старпому и устремился вперед.
У него будто крылья за спиной прорезались, последние шаги до кабинета капитана он преодолел почти бегом, распахнул дверь, шагнул внутрь и…
Застыл.
Нарэш стоял спиной ко входу возле большого длинного стола с металлическим корпусом. За ним было окно во всю стену, из которого открывался захватывающий дух вид на огромную красную планету, испещренную синими прожилками рек. На капитане по-прежнему была все та же темно-синяя форма.
– Поздравляю с благополучным прибытием на корабль, офицер. Надеюсь, ваш полет прошел успешно, и никаких казусов не произошло? –повернувшись к нему, поприветствовал Нарэш.
Ироничные прохладные интонации его голоса отрезвили псионика.
Настороженно глядя на танка, Нир смог только отрывисто кивнуть в ответ. Запоздало спохватившись, он подумал о том, как со стороны Нарэша выглядело его появление здесь? Мало того, что незнакомый псионик накинулся на него в полном неадеквате, так теперь еще и устроился по блату к нему на корабль.
Нирэн окинул танка изучающим взглядом и на пробу сунулся к нему, осторожно выпустив пси-сеть. Как Нарэш к этому отнесется, закроется или нет?
К облегчению Нира тот и не подумал этого делать, даже больше – псионик ощутил как навстречу его пси-щупам раскрылись энергетические каналы. Это обнадеживало, но проблему не решало, Райнэ и понятия не имел как себя вести в сложившейся ситуации. Поддержать капитана, который обращался к нему подчеркнуто вежливо согласно протоколу?
В груди снова резко вспыхнула досада. Он даже и предположить не мог, что подобное обращение настолько сильно его заденет. И ладно бы кто-то другой, но слышать нечто подобное от собственного танка (не сейчас, так чуть позже, но обязательно, так какая разница?) было неприятно. Нет, так не пойдет.
Решительно мотнув головой, из-за чего непослушные пряди снова упали на глаза, в очередной раз выбившись из хвоста, Нир наконец отлепился от двери и шагнул к столу.
– Во-первых, перестань выкать мне. У меня есть имя, и ты прекрасно знаешь его.
Несколько секунд царило гнетущее молчание.
– Это приказ, псионик? – наконец произнес Нарэш и Нир сумел заметить, как неуловимо поменялось выражение лица капитана. Он весь подобрался и замер, словно хищник перед прыжком.
Это невольно заставило собраться и самого Райнэ. В крови забурлил адреналин, остатки танковой энергии вспыхнули в венах обжигающим пламенем.
– Нет, – осторожно произнес он, вглядываясь в непроницаемое лицо Нарэша. – Это всего лишь просьба. Пока просьба.
Тот не отвечал, сверля его выжидающим взглядом, не враждебным, но явно и не доброжелательным. Скорее его можно было интерпретировать как «говори, что тебе надо и оставь меня в покое». Отчего-то это успокоило Нира и дало ему подсказку, как вести себя дальше. Кажется, танк просто опасался, что появившийся псионик посягнет на его независимость? Отсюда и эта подчеркнутая субординация.
– Ты оставил сообщение там, в Центре на Рейне, – сказал Нирэн. – Помнишь? Разрешил с тобой связаться. Ты мне нужен. Я с тобой связался. Ты обещал поговорить.
– Обещал, – подтвердил Нарэш. – Ты здесь. Чего ты хочешь?
Определенно, капитан был не из тех, кто долго ходит вокруг да около, и это Райнэ понравилось. Он улыбнулся уголком губ и наклонился вперед, упершись ладонями в стол.
– Все просто, да, капитан? – голос псионика искрился слегка истеричным весельем. – У тебя есть то, без чего мне не выжить, у меня нет ничего, что я могу предложить взамен. И раз ты не выгоняешь меня сейчас взашей, и даже оставил сообщение там, на Рейне, то я могу предположить, что ты согласен дать мне необходимое?
Снова пауза. Только жесткий ставший настороженным взгляд синих глаз что-то напряженно ищет в лице псионика.
– Допустим, – негромко и медленно ответил Нарэш. – Смотря в каких рамках.
– Я… – Нир отвел взгляд на несколько секунд и пожал плечами. – Не в том положении, чтобы требовать, правда? Могу я просто побыть рядом? Мне нужно восстановить силы и…
Он замялся, не в силах объяснить всей той бури эмоций и чувств, что назревала у него в душе на протяжении этих трех лет. И бессильная ярость, и гнев, и тоска по Рэву, и отчаянное нежелание умирать, несмотря ни на что. Но как донести это до совершенно незнакомого танка? Как заставить его понять? Да и надо ли?
Обогнув стол, Райнэ приблизился к капитану и осторожно, словно опасаясь спугнуть зверя, коснулся пальцами его груди, совсем как тогда. Чем дольше он находился в такой невыносимой близости от танка, тем труднее было сдерживаться и не терять нить мысли. Следить за всем сразу – держать себя в руках, чтобы снова не повиснуть на капитане и опять до зеленых холисов нажраться его энергии, оказалось невероятно тяжело.
– Слушай, подыхать так не хочется, – снова поймав сумрачно-синий, как осенний вечер, взгляд, просто выдохнул Нир куда-то в район танковой шеи. – Не гони, а?
***
В жизни и на войне все воспринимается совершенно по-разному. Когда находишься в эпицентре бушующего урагана, вокруг раздаются взрывы, а воздух разрезают лазерные лучи, всюду летят кровавые ошметки монстров и ты весь в их черной слизи, покрыт ею с ног до головы, – все неважно. Важно только то, что в руках ты сжимаешь твердый ствол лазерного оружия, что есть цель и задача одна – укокошить к такой-то матери как можно больше этих межгалактических тварей. И все. И мир сужается до этой задачи, все остальное перестает существовать.
Жизнь же гораздо хлопотнее. Нужно отдавать приказы, помнить о своем статусе, принимать важные решения, следить за множеством вещей сразу, но и это не кажется трудным, если делаешь это каждый день. Постепенно все решения начинаешь принимать на автопилоте, приказы отдавать по инерции, и когда ночью ложишься в холодную постель, мозг просто отключается, как у андроида. А утром встаешь по часам, как этот самый андроид, и снова катишься вперед, отдавая приказы, принимая решения…
Но то, что происходило сейчас, не вписывалась в привычную картину мира капитана Нарэша. Как себя вести, что делать – два главных вопроса смешались в голове, мозг замкнуло, и мир сжался до горячего дыхания, коснувшегося шеи над жестким воротничком формы. Тело словно оцепенело, и Кэйл пожалуй впервые за всю свою не такую уж длинную, но порядком богатую событиями жизнь ощутил себя… танком.
Он уже успел позабыть, кем является. Считал себя обычным универсальным пробирочным солдатом, и правило в его жизни было одно, простое, как дважды два – подчиняйся начальству, старайся обойтись как можно меньшим количеством смертей своих солдат, потому что ты капитан. Все. А что же, галактическая бездна все это пожри, делать сейчас со всем тем, что вдруг начало твориться с его телом и мыслями?
Что сделал псионик, Кэйл так и не понял. А он точно что-то сделал. Потому что никогда в жизни Кэйл не ощущал мурашек, бегущих вдоль позвоночника, а сейчас хребет буквально пробрало мгновенной и опаляющей дрожью, волосы на загривке встали дыбом, а дыхание замерло на вдохе. Кэйл окаменел, лихорадочно пытаясь понять, что говорит ему псионик. Все внимание было сосредоточено на внутренних ощущениях.
Отчего-то это невинное, даже неощутимое прикосновение парализовало его, заставило ощутить себя беспомощным щенком. Это дурацкое полузабытое чувство еще со времен Академии вернулось. Снова вспомнилось, как он, будучи зеленым рекрутом волнуясь (насколько вообще может испытывать волнение танк) стоял в общем зале Отбора и ждал, когда его выберет псионик. Хоть какой-нибудь. И те несколько минут до того, когда к нему подошел Эйл, казалось, тянулись целую маленькую вечность.
Внезапно взметнувшаяся буря чувств, вызванная прикосновением Райнэ, испугала Кэйла. Он понимал, что это, должно быть, обычная психосоматическая реакция на присутствие псионика после долгого одиночества, но все равно было страшно вот так неожиданно оказаться посреди эпицентра собственных эмоций. Будто в открытом космосе без троса и кислородной маски.
Мозг наконец-то отомкнуло, и первым делом, недо-танк попытался вспомнить, нормальна ли подобная реакция для такого пробирочного солдата, как он, в принципе или это все же какой-нибудь дефект от долгого отсутствия псионика?
Понятие «возбуждение» было знакомо капитану Нарэшу только понаслышке, когда он краем уха или глаза цепнул это в учебниках. Возбуждение никогда не трогало трезвого разума капитана, даже в момент самых горячих битв. Он оставался удивительно холодным, как льды, покрывающие полушарие Холиса круглогодично.
Естественно, Кэйл не сразу осознал, что с ним происходит. Он попытался понять, окунувшись в воспоминания тех дней, когда с ним рядом еще был Эйл, но ничего подобного с ним тогда не происходило. Вроде бы такая реакция могла быть вызвана только псишкой, если тот сам захочет активировать эти функции в организме своего танка или нет? В голове почему-то лихорадочно бился термин «тактильный контакт». И он повторял его про себя как мантру, пытаясь вспомнить расшифровку.
«Тактильный контакт, тактильный контакт»…
Блять, Нарэш, вспоминай, папу твоего дивина!
Строчки из учебника по взаимодействию ТиП, всплыли перед глазами, хотя читал он его много лет назад: «Тактильный контакт – это связь, устанавливающаяся между танком и псиоником на пороге восьмого уровня. Для достижения этого уровня обоим объектам нужно…»
Дальше мозг опять замкнуло, Нарэш хрипло откашлялся, попытался сделать шаг назад, но к своему удивлению не смог оторвать ногу от пола даже на пару сантиметров.
– Ты мне действительно очень нужен, Кэйл. Я же сдохну без тебя, хочешь ты того или нет, – жаркий шепот снова коснулся судорожно бьющейся жилки на шее – единственной, выдававшей состояние танка, и Кэйл вздрогнул. Собственное имя, сорвавшееся с чужих губ, словно заклинание, парализовало его волю.
Псионик, чертов псионик не давал ему отойти. Осознанно или нет, но Кэйл, догадавшийся снова внутренне осмотреть себя, увидел, что пси-векторы оплетают его, подобно кокону. Может быть, Нирэн не мог залезть ему в мозги, но управлять им, как марионеткой, уже был вполне способен. Потому что он сам ему это позволил, не оттолкнув чертовы пси-щупы.
Кэйлу некстати вспомнились тентакли (фу гадость какая!), видел он как-то голограммку с изображением жадных щупалец, оплетающих чье-то тело на какой-то из планеток. Кажется, это была афиша кино. К капитану внезапно вернулось дыхание, он сделал жадный глоток воздуха, и эта ассоциация с тентаклями вернула ему даже память. Что там следовало за пунктом «поймать, обездвижить и оплести жертву»? Правильно.
Тактильный контакт – он же физический и сексуальный.
Теперь Нарэш начал задыхаться, но силком заставил себя успокоиться и порадовался, что пока не ощущает присутствия псионика у себя в мозгах. Он понимал, что ему не избежать всего того, что между ними происходит.
Поздно рыпаться. Он сам раскрыл энергетические потоки чужим векторам, установив контакт. А значит подписался и на все остальное, что предполагает эта чертова связь, но это не отменяло того факта, что Нирэн Райнэ по-прежнему оставался для него совершенно чужим существом.
Нужно было что-то ответить, а в голове как назло так пусто… Словно вакуум образовался.
Кэйл попытался поднять руку и на этот раз у него получилось. Осторожно перехватив худющее прозрачное запястье псионика, Кэйл убрал его руку от своей груди и слегка отстранился.
– Не так быстро, – хрипло выдохнул он, глядя в серые глаза, требовательные и в то же время полные надежды. Наверное, именно этот контраст помог ему найти необходимые слова. – Мне нужно время, чтобы привыкнуть к тебе, Райнэ.
Комментарий к Глава 2