С крыши здания поспешно спустился Макс.
— Изрезался? — озабоченно спросил он. — Ну ты даешь, самый умный! И чем теперь обрабатывать?
— Не стони, — буркнул Егор. — Солнце еще высоко. Бери копья, пошли бинты искать. Аптек здесь перед катастрофой навалом было. Да, бутылку вымой и воды с собой набери.
Макс послушно слазил на крышу и вернулся с бутылкой. Когда, забравшись на остатки пирса, он начал полоскать тару от каши, прямо у него под руками в воде замелькали быстрые тени. Крупинки каши кружились в маленьких водоворотах, оставляемых стремительными рыбами, и не успевали опуститься на дно.
— Слушай, рыбы пруд пруди! — с восторгом сказал Макс. — Нам бы удочки добыть!
— Добудем, — сказал Егор. — Пошли.
Обогнув одноэтажное здание, они обнаружили целую гору деревянной и пластиковой щепы, собранную волнами возле густых кустов. Чуть поодаль виднелись наполовину засыпанные песком и землей металлические обломки.
— Вот и все, что осталось от яхт-клуба, — с грустью сказал Егор. — Хотел как-нибудь попроситься поплавать. Да все откладывал…
— А я хотел на гидроплане погонять, — в тон приятелю сказал Макс. — Особенно, когда международные регаты проходили. Тоже все думал, что еще успею… Ленивый идиот.
Они брели по пустой, заросшей бурьяном улице и говорили о гидропланах, яхтах и автомобилях. О делах, что были важными «буквально вчера». О планах на будущее, которые «совсем недавно» были построены… Словно не ржавели там и тут груды железа с телами внутри. Словно не пламенело над головами ненормальное небо. Словно всего час назад их не грабили отчаявшиеся вооруженные люди…
10
Площадь Субботников встретила одуряющим ароматом цветов. Вместо уже привычной зелени и разнокалиберного бурьяна, пространство перед Дворцом культуры, построенным еще во времена СССР для рабочих Верх-Исетского завода, казалось забрызганным краской всех цветов радуги. Только в этот момент Егор осознал, что раньше не видел на вымерших улицах ни одного, даже самого простенького, цветка.
Красные, желтые, белые, синие и невероятно яркие оранжевые цветы были повсюду. По странному капризу природы, среди нежных бутонов не было видно ни единого репейника, куста или молодого деревца. Словно, понимая свою исключительность, цветы не пускали в свои ряды ничего, что не могло бы сравниться с ними в изысканной красоте. И даже сквозь старый, покрытый крупными трещинами асфальт к небу тоже тянулись только цветы.
Дворец культуры выглядел на удивление светлым и чистым, несмотря на обилие вьюнка, оплетающего до середины каждую из многочисленных колонн. Резким контрастом слева темнела крыша Успенской церкви, густо облепленная черными птицами. Справа, наводя уныние серым и потому особенно жалким видом, обиженно пялился огромными проемами разбитых окон Дворец спорта ВИЗа.
Перед проходной Верх-Исетского завода, оставшейся позади, густо разрослись низкие и колючие кусты. Старые заводские корпуса, казалось, совсем не изменились. На трамвайном кольце стояли друг за другом гуськом два двухвагонных трамвая. Сквозь грязные окна виднелись человеческие силуэты. На крышах трамваев росла мелкая ярко-зеленая трава. Впереди над скоплением пятиэтажек замерли в абсолютной неподвижности гигантские тополя, крона каждого из которых могла бы накрыть по волейбольной площадке.
— Вот так и начинают верить во всякую мистику, — сказал Макс, останавливаясь и озираясь по сторонам. — Никогда ничего подобного не видел.
— Плохо, что мы совсем про зверье забыли, — озабоченно сказал Егор. — Если что, то и бежать будет некуда. Дворец спорта, конечно, рядом, но до него еще добежать надо, а потом найти, где можно укрыться.
— Давай поближе к домам. И аптека тут где-то была.
Егор осторожно разжал кулаки, разглядывая сочащуюся из порезов кровь.
— Не засыхает, зараза.
Они медленно прошли мимо ларька, торговавшего когда-то газетами и всякой мелочевкой. На удивление, в ларьке стекла оказались целы, и весь бесчисленный ассортимент за большими стеклами лежал как на ладони. Газеты и журналы пожухли и выцвели, в паре мест виднелись осколки каких-то стеклянных игрушек, но в целом Егор впервые видел столь мало пострадавшую торговую точку. Сквозь мутное стекло виднелась продавщица, безжизненно лежащая грудью на столе.
— Прикинь, проснется и первым делом обалдеет, что у нее с товаром случилось, — сказал Макс, проследив за взглядом Егора.
— Сомневаюсь, — сказал Егор. — У нее обзор хороший. И возраст вроде бы пенсионный. Значит, глупости делать не будет. Но некоторые из тех, кто заснул на рабочих местах, действительно могут по инерции начать работать. А время будет уже против них. И вряд ли им кто-то поможет…
— Мои системы обнаружения регистрируют появление Бэтмена — проговорил Макс, забавно пуча глаза. — Алярм, алярм!
Ему надоело таскать бутылку с водой в руках и он, открыв крышку, слил немного жидкости на землю, заметно сплющив пластиковую емкость, после чего сунул ее во внутренний карман.
— Не туда твои системы нацелены, — буркнул Егор. — Не везет нам сегодня.
Вокруг трамваев бегало несколько собак светло-рыжего окраса. Людей они пока не замечали, но до них было не больше сотни метров.
— Медленно отходим туда, — качнул Егор головой в сторону жилых пятиэтажек.
— Если не успеем, — сказал Макс, не отрывая взгляда от собак, — можно попробовать в газетный ларек забраться. А там отобьемся.
Внезапно небо над головой стало стремительно темнеть, словно началось солнечное затмение. Егор в испуге поднял голову. Большой красный диск солнца по-прежнему висел почти в зените, но… всё пространство вокруг быстро затягивало странной темной мутью.
— Что еще за фигня? — взволновался Макс.
Собаки дружно уселись на землю и задрали головы к темнеющему небу. Несколько птиц спикировали на крышу церкви.
— Я не знаю, — нервно сказал Егор, хватаясь за свое копье и не обращая внимания на боль в порезанных ладонях, — но зверью, похоже, это явление знакомо. Бегом к дому!
И они бросились бежать, старясь успеть спрятаться до того, как произойдет что-то совершенно непонятное и от этого — особенно пугающее. Сумерки сгущались как бывает в кинотеатре в начале сеанса, но уж никак не на улице в разгар пусть и странного, но все-таки дня. Практически неразличимыми стали заводские корпуса, церковь с птицами, Дворец спорта…
Где-то поверху заскользил ветер, и шелест листвы в кронах огромных тополей отсек все прочие звуки. Шумело отовсюду, да так, что, крикнув, Егор не услышал собственного голоса. Показав Максу пальцем на ближайшие разбитые окна хрущевки, Егор дернул туда. Но не успел он пробежать и десятка шагов, как тьма сгустилась окончательно, и он вообще перестал различать что-либо. На голову словно набросили колпак из плотной ткани.
Ветер усилился, швырнул в лицо горсть песка и пыли, словно проверяя, готов ли ослепший человек поклониться его могуществу, хлопнул по щеке сорванной веткой и вновь поднялся в небо, наращивая силу. Все подавляющий шум листвы стал еще громче, парализуя волю, побуждая упасть на землю и зажать голову руками…
Ничего не видя и не слыша, Егор перевернул копье и пытался тупым концом нащупать вокруг себя хоть какой-то ориентир. Ветер больше не бил в лицо: ему вполне было достаточно тех восхищенных аплодисментов, что дарила послушная листва.
— Макс! — заорал Егор во мглу, но все было напрасно: разобрать что-либо казалось совершенно невозможным.
На несколько секунд Егор поддался панике, не зная толком, что теперь делать, но все же сумел взять себя в руки. Осторожно двинулся туда, где, как ему казалось, должна была стоять спасительная коробка ближайшей пятиэтажки…
Синий всполох над головой на контрасте с сумерками оказался настолько ослепляющим, что Егор невольно вскрикнул и присел, защитив лицо руками. Перед глазами все еще стояло ярко-синее веретено, полыхнувшее в небе за секунду до этого.
Шум листвы сменил тональность. Ветер стал еще сильнее, но сквозь плотный, словно вата, шум Егор вдруг расслышал, как воют собаки. Направление оценить было невозможно, но в том, что он слышит именно собачий вой, Егор не сомневался.
Он рискнул приоткрыть глаза, чтобы тут же закрыть их снова, теперь уже в страхе за свой рассудок. Все черное небо над головой было исчерчено ослепительными разноцветными зигзагами. За долю секунды он успел увидеть чистые спектральные цвета, расписавшие черный холст неожиданными штрихами и закорючками.
Мощный однообразный шум в ушах принес первые слуховые галлюцинации. По счастью, Егор не первый раз сталкивался с подобным эффектом, иначе недолго было и умом повредиться. Сквозь мерный шорох сотен тысяч древесных листьев послышались голоса, будто множество людей разом невнятно забормотали что-то.
Знакомая галлюцинация придала сил. Егор снова приоткрыл глаза и поднялся на ноги. Разноцветные линии беспорядочно чертили небо, оставляя после себя слабое свечение и порождая мощные всполохи. Странно, но вся эта небесная светомузыка совершенно не желала освещать дела земные: вокруг по-прежнему царил мрак. Этот неожиданный перепад между безумством цвета и сумраком, снова испугал Егора, и он быстро двинулся вперед, ощупывая дорогу обратной стороной копья и рассчитывая быстро добраться до здания.
Наверное, не стоило этого делать. Уже через несколько шагов Егор с ужасом понял, что перестал понимать, шагает он вперед или стоит на месте. Мышцы работали, перед глазами плавали красочные цветные пятна, в ушах стоял гул призрачных голосов, и понять где он находится и что делает было нереально. Словно под глубоким гипнозом из головы выветрились все мысли, осталась лишь безумная пляска разноцветных огней в бесконечном шорохе…
Придя в себя, Егор обнаружил перед собой серую бугристую поверхность. Несколько долгих секунд понадобилось, чтобы вспомнить, как он здесь оказался. Правда, последние впечатления больше всего походили на бред.
Егор попробовал поднять ногу, уперся коленом в твердое…
Труднее всего было осознать, что он стоит лицом к стене дома. Почти вплотную. Дальше стало проще…
Медленно обернувшись, Егор оценил заросшую улицу, полуразрушенные дома, которым почему-то именно здесь очень сильно досталось и от пожаров, и от природных катаклизмов. Над головой висело «обычное» красное небо с большим диском солнца, начавшим свое медленное падение на запад. Копье в руках было заляпано кровавыми отпечатками пальцев. Ладони саднило.
Макса нигде видно не было.
Выбравшись на середину проезжей части, взломанной кое-где толстыми корнями деревьев, Егор попытался сориентироваться, куда же его занесло. Больничный комплекс, раскинувшийся за металлической оградой, зеленой от вьющихся зарослей, располагался всего в нескольких кварталах от площади Субботников, где их с Максом накрыло непонятное явление. Парк, раскинувшийся между больничными корпусами, превратился в мрачный лес, в глубине которого что-то хаотично двигалось, порождая самые дурные предчувствия.
Егор приподнял копье и начал отступать вдоль улицы, и в этот момент со стороны парка донеслось знакомое:
— Стой, урод!
Кричал Макс. Судя по всему, он кого-то безуспешно ловил в заросшем больничном парке. Помочь товарищу Егор не успел: стоило ему направиться в сторону ворот, как оттуда выскочил перепуганный худой мужчина в больничной пижаме. Увидев Егора, взвыл и нелепыми длинными прыжками помчался прочь по пустынной улице. На ногах у него были легкие сандалии, при каждом прыжке мужчина громко шлепал ими об асфальт.
— Да погоди ты! — заорал Макс, картинно появляясь в воротах с копьем в правой руке. — Я ж спросить хотел… Тьфу!
Увидев растерянного Егора, Макс обрадовался. Поспешил к приятелю.
— Наконец-то! — воскликнул он, хлопая друга по плечу. — А я уж думал, ты капитально потерялся.
— Что ты видел? Как здесь очутился? — спросил Егор, тут же забывший обо всех страхах. Теперь его полностью занимало то, что именно произошло.
— Ну-у… замелькало, затряслось все, как на танцполе. Я побежал. А очухался под деревом, когда вон тот чучел пытался у меня копье спереть. Будешь пить?
Он вытащил из внутреннего кармана бутылку и сунул в руки Егору. «Чучел» тем временем, пробежав квартал, остановился и теперь смотрел на них с перекрестка.
— Вернись, я все прощу! — заорал Макс. — Да иди ты сюда! Не бойся!
Стая ворон снялась с ближайшего дерева и в полной тишине поднялась в красное небо. Человек в пижаме шарахнулся в сторону, скрылся за углом.
— Идиот, — сплюнул Макс.
— Заметил, что зверье к темноте этой вроде как приготовилось? — развил мысль Егор. — Значит, явление это происходит регулярно. И ничего страшного, наверное, в нем нет. Можно было просто сесть на землю и ждать, пока закончится. Хотя странно все это, конечно.
Вода ободряюще подействовала на Егора. Он чувствовал, что готов встроить произошедшее в общую схему.
— А я испугался, — честно сказал Макс, забирая бутылку у Егора и возвращая ее во внутренний карман. — Вот и рванул к дому. А прибежал… во аж куда.
— Я тоже испугался, — признался Егор. — Ничего, будем теперь знать, что и такое здесь случается.
— И даже, возможно, к лучшему.
— В смысле?
— Уж где, как не в больнице, бинты искать.
11
Они бродили по длинным больничным коридорам, в которых вместо запаха лекарств стояла вонь отсыревшей штукатурки и трупного разложения. Облупившиеся стены и разбитые окна, длинные бурые тряпки на полу, человеческие кости… Казалось, что больница была заброшена еще до катастрофы, но большое количество пациентов, лежащих в палатах, говорило о том, что здесь все произошло так же, как и везде.
Поднявшись на второй этаж, Егор с Максом миновали холл, в котором лежало сразу несколько тел, включая медсестру в белом когда-то халате, и наткнулись на процедурный кабинет. Открывая и обнюхивая все пузырьки подряд, Макс быстро нашел какой-то спиртосодержащий раствор. Целые упаковки бинтов обнаружились здесь же, в стеклянном шкафчике.
Пока Макс заливал его ладони жгучей жидкостью и аккуратно обматывал их бинтами, Егор смотрел в открытое окно, выходившее на ту часть заросшего парка, что не была видна от ворот.
На полянке, поросшей лишь низкой травой, бегали две белки. Время от времени они замирали, вытягиваясь столбиком и оглядывая окрестности, а потом снова начинали заниматься своими беличьими делами.
Макс заканчивал затягивать узелок бинта на левой руке Егора, когда белки разом поднялись на задние лапки, посмотрели в одну сторону, после чего стремительно взлетели вверх по стволу ближайшей сосны. Этажом ниже послышался звон разбитого стекла и надсадный кашель, а через полянку устремились к больничному корпусу несколько собак, неразличимых до того среди густого кустарника.
Вздрогнув и потеряв при этом кончики узелка, Макс ругнулся. А Егор схватился за свое копье:
— Собаки внизу! И человек, видимо, только что проснулся. Надо успевать!
— Что успевать? — растерянно крикнул Макс вдогонку, но Егор не услышал. Он уже бежал к лестнице.
Надрывный кашель разносился по всему коридору первого этажа. Собак отсюда видно не было, но Егор не сомневался: они ищут вход в больницу. Вдруг пришло понимание: бурые тряпки на полу, запах тухлятины, множество костей… Всё это говорило о том, что собаки устроили здесь столовую и регулярно возвращались с проверками: не проснулся ли еще кто-нибудь?
Промчавшись мимо нескольких открытых дверей, Егор ворвался в кабинет, откуда раздавались слабые стоны, сопение и кашель. Человека в сером халате, который явно когда-то был белым, буквально выворачивало наизнанку. Он полулежал на столе, пытаясь отдышаться между приступами рвотных спазмов.
Увидев Егора, человек изумился, хотел что-то сказать, но вновь сложился пополам с характерным звуком.
Не останавливаясь Егор схватил врача за руку и огляделся, пытаясь оценить: можно ли в этом кабинете закрыться. Хлипкая дверь и разбитое окно не выглядели обнадеживающе.
Врач тем временем отчаянно замотал головой и схватился другой рукой за край стола, но появившийся Макс быстро переломил ход борьбы. Вдвоем с Егором они подхватили несчастного под руки, выволокли в коридор и, услышав задорный собачий лай на лестнице, устремились в противоположную сторону.