— Зато стреляет хорошо, — спокойно парировал Егор. — Значит, вы проходили сквозь эти вот… мембраны? И что там?
— Пришлось проходить, — сразу растерял все веселье парень. — Там, где мы очнулись, был настоящий ад. Но чем дальше мы уходим к северу, и чем больше мембран пересекаем, тем больше всё становится похожим на обычный мир.
— А там-то что? — настойчиво спросил Виктор. — Что не так?
— Всё не так, — морщась, ответил парень. — Это… Это трудно объяснить, но лучше туда не лазить.
— Значит, в центре все так же, как здесь? — спросил Егор. — На Плотинке народ не собирается?
— Не были мы на Плотинке, — с тоской в голосе сказал парень. — На Ботанике последний раз сбежали от бешеных тварей в мембрану. А вышли почему-то сразу здесь. И ждали вот… не полезут ли следом. Обычно они боятся через мембрану идти.
— Что за твари? — деловито спросил Макс, снимая с плеча карабин.
— Не понял, — нахмурился в свою очередь Егор. — Что значит «зашли на Ботанике, а вышли здесь»?
— Ты тоже тормоз? — с какой-то отчаянной злостью спросил подросток. — В игрушках порталы видел? Которые переносят человека на любые расстояния? Так вот эти мембраны, они, видать, тоже переносят. Только не всех и не всегда. Или… разных людей в разные места. Мы так с тремя нашими друзьями потерялись: вошли вместе с одной стороны, а вышли только… с ней вдвоем. И совсем в другом месте. Вернулись обратно — попали вообще на Ботанику. А это километров десять от того места, где вошли.
— Смотри-ка, Егор, — шепнул Виктор. — У них волосы светятся.
По торчащим из-под капюшонов челкам у обоих действительно бегали легкие, едва заметные в красноватом свете дня, желтые искорки. Так же еле видимо мерцали кончики пальцев.
Егор в испуге отступил в сторону. Макс после секундного замешательства, навел оружие на подростков.
— Э, вы чего? Так всегда бывает после прохода через мембрану! — с отчаянием сказал парень. — Отпустите нас, мы просто пойдем своей дорогой…
Со стороны желтой стены раздался звонкий треск, словно раскололось по всей длине большое дерево. Все резко повернули головы на звук. По яркой светящейся плоскости змеилась темная линия, похожая на причудливо изогнутую трещину во льду. При одном взгляде на нее Егор ощутил, как немеет лицо и руки, как замерзают мысли, и все медленнее течет время. «Наверное, это и есть анабиоз…» — успел подумать он, а потом события полетели с такой скоростью, словно пытались нагнать упущенные мгновения.
Края темной полосы вспыхнули ярким белым сиянием, искрящаяся желтизна мгновенно затянула прорехи в мембране. Завизжала девчонка. Но смотрела она не на желтую стену, а в сторону наполовину заросшей улицы, уходящей к Центральному стадиону.
Егор мгновенно развернулся. Рядом оглушительно грохнул карабин. Макс среагировал еще быстрее: начал стрелять в набегающую стаю собак.
Один из псов в первых рядах подпрыгнул и кувыркнулся через голову, следующий выстрел сбил еще одно животное, но собаки продолжали быстро сокращать расстояние. Егор дернул Макса за рукав, озираясь в поисках ближайшего подъезда, Виктор уже стоял рядом со стеной дома с вилами в руках и показывал пальцем на разбитое окно. А парень… Парень рывком поднял свою подружку за руку и потащил в сторону мерцающей мембраны.
Грохнуло еще два выстрела, завизжала на весь квартал смертельно раненая собака, стая начала притормаживать. Но Егор, лишь краем глаза отмечая передвижение зверей, как зачарованный смотрел на уходящих в желтое сияние подростков. Оба перед входом в стену подняли руки, словно защищая глаза, сверкнула янтарная вспышка, и подростки исчезли. Шагнули через… или в то, что они называли мембраной.
— Сюда! — крикнул Виктор, продолжая указывать на окно.
Собаки вновь бросились вперед. Макс стал отступать, продолжая стрелять, но звери промчались мимо, мелькнули стремительными темными пятнами на фоне желтой пелены, словно готовясь рвануть сквозь мембрану вслед за добычей, но в последний момент словно передумали: свернули и пробежали вдоль светящейся преграды, чтобы спустя несколько мгновений скрыться за углом здания.
— Уходим! — отрывисто скомандовал Макс, оглядываясь на Егора и Виктора.
Егор продолжал, как завороженный, смотреть на желтую стену. Собачья стая, оставив с полдюжины сородичей издыхать посреди улицы, пробежала мимо трех, стоящих на месте, людей, и погналась за убегающими подростками. Но не решилась войти в этот жутковатый свет… В течение нескольких минут и без того странная ситуация превратилась в совершенно загадочную.
— Не вздумай сказать, что мы сейчас пойдем их спасать, — быстро проговорил Макс, неверно истолковав молчание Егора. — Здесь, конечно, до Плотинки рукой подать — самый короткий путь, — но если пацан не соврал, можно вообще черт знает где очутиться. Выйдешь где-нибудь на Уралмаше…
— Я еще в своем уме, — отозвался Егор, встряхиваясь и отворачиваясь от стены. — На Плотинку двинем в обход. Перейдем по мосту на Челюскинцев, найдем родичей Виктора, пройдем по набережной и окажемся на Плотинке, только с другой стороны. Надеюсь, там этой… желтой штуковины не будет. А пока давайте-ка уносить отсюда ноги — как бы собачки не передумали.
16
Желтая стена осталась где-то далеко сзади и справа. Чем ближе они подходили к мосту, тем тревожнее становилось на душе у Егора. В чем причина, он не понимал, но когда впереди показались характерные ограждения, сердце бухало в груди так, словно их ждала засада, и бой не на жизнь, а на смерть.
Егор становился, вглядываясь.
Исеть в этом месте уже начинала разливаться, подхваченная чуть ниже по течению самой старой и поэтому главной городской плотиной. Мост был заполнен машинами не больше, чем несколько уличных кварталов до этого, и поэтому ничто не мешало просто пересечь его и оказаться на другом берегу. Откуда, по словам Виктора, до его дома оставалось пройти буквально с полкилометра.
Но Егор медлил, пытаясь разобраться в своих ощущениях. Вовсе не предчувствие опасности заставляло сердце яростно гнать кровь по жилам. Страха как такового не было. Было что-то иное, чужеродное… Напряжение продолжало нарастать, и Егор не выдержал.
Понимая, что еще несколько минут, и он побежит прочь от моста, Егор первым решительно зашагал в сторону реки.
Темная вода неспешно струилась где-то далеко внизу. Десятка полтора машин стояло на перекрытиях моста, но этим все сходство с улицей и заканчивалось. Здесь не было растительности, кроме нескольких жалких кустиков травы на крыше и капоте ржавой «семерки». Не было ни одной кости, ни одного тела — словно перед катастрофой люди оставили здесь свои машины и куда-то ушли. Даже грязь практически отсутствовала на прекрасно сохранившемся асфальтовом покрытии.
Набережная, надежно упакованная в камень, почти не изменилась. Зато повсюду, где бетон и камень не приняли в крепкие объятия труженицу-речку, деревья и кустарник взяли свое по полной программе. Берега за пределами прогулочных зон вдоль набережной походили теперь на джунгли. А многоэтажные здания элитных домов, торчащие повсюду из сплошного зеленого ковра древесных крон, странным образом ассоциировались с древними городами, затерянными в тропических лесах Юго-Восточной Азии. Красное небо над обветшавшими столпами только добавляло ощущение одиночества и печали. Вдалеке тускло блестели между деревьев купола Храма-на-Крови.
— Егор, может не стоит так вот сразу? — нервно сказал Виктор, озираясь. — Что-то мне совсем нехорошо… Кажется, у меня симптомы гипогликемии.
— Кому домой надо было? — процедил сквозь зубы Егор, и без того с трудом преодолевающий желание повернуть обратно.
Внутреннее напряжение росло, каждый шаг давался с трудом.
— Топай вперед, доктор! Тебя пациенты ждут! — рявкнул Макс. Егор с удивлением расслышал в голосе друга неподдельную злость.
До середины моста оставалось совсем немного, когда Егора пробила крупная дрожь. Уже и сам толком не понимая, зачем делает это, он упрямо шел вперед, ощущая, как приливает кровь к голове и неистово колотиться сердце.
Вот и середина моста. Егора трясло как во время сильного озноба, по лбу катились крупные капли пота, но вернуться обратно было нельзя. Без какой-либо причины. Нельзя, и всё тут. Стиснув зубы, выставив вперед руки, словно продираясь сквозь густые кусты, Егор сделал еще один шаг. И еще один. И еще.
Все тело превратилось в один сплошной резонатор, вибрирующий в такт с едва слышимым басовитым звуком, пронизывающим окружающее пространство. Еще один шаг. Мост уже не был каменным. Под ногами лежали массивные деревянные доски, покрытые слоем подсохшей грязи. Медленно поднимая голову, Егор краем глаза заметил быстро обгоняющий его, конный экипаж…
Еще один шаг.
Идти по корявому стволу, пусть и огромного дерева, переброшенного с одной берега реки на другой, было неудобно. Ноги соскальзывали по грубой коре, все время хотелось схватиться за торчащую ветку…
Еще шаг. Еще.
Егор понимал, что его состояние больше похоже на странный сон, но вместо того, чтобы вернуться, старался зацепиться взглядом хоть за какой-нибудь предмет и шагал так, чтобы оказаться к нему как можно ближе. Поэтому, даже когда под ногами захлюпала вода, он не остановился, а упорно продолжал шлепать по ней вперед. Поднять голову не было сил, но в воде отражалось ярко-голубое небо с белоснежным кучерявым облаком…
И вдруг все кончилось. Егор стоял на мосту близко к другому берегу и растерянно смотрел на уходящие к вокзалу трамвайные пути, заросшие густой травой и мелким кустарником. По всей длине улицы лежали остовы автомобилей.
Он посмотрел на ноги. Абсолютно сухие кирзовые сапоги, растрескавшийся асфальт. Ни малейших следов деревянного настила или текучей воды с отраженным в ней голубым небом. Егор поднял голову. Небо по-прежнему было светло-красного цвета, и по нему неспешно ползли темно-вишневые облака.
Вспомнив о товарищах, Егор повернулся в сторону моста. Виктор и Макс с зажмуренными глазами медленно шли друг за другом, одинаково вытянув вперед руки. Несколько секунд Егор в оцепенении смотрел на них, понимая, что и сам именно так пересек мост. Потом встряхнулся и решил им помочь. Шагнул навстречу…
Сознание поплыло, Егор ощутил мощное сопротивление, словно пытался идти навстречу вихрю от работающей авиационной турбины. Он остановился, и в тот же миг давление исчезло. В голове прояснилось.
— Макс! Витя! — позвал товарищей Егор, но они продолжали медленно идти вперед, не обращая на него ни малейшего внимания.
С этого места был виден пологий берег Исети, там, где река делала поворот. На том берегу, с которого они только что ушли, прямо у воды стоял лось с массивными рогами и тянулся к пышному кусту травы, растущему на крохотном островке рядом с берегом. Вдалеке, уже за поворотом реки, была хорошо видна плотина, поросшая по краям высокими деревьями и мощным кустарником. Едва заметное желтое свечение поднималось к небу примерно на половине пути до плотины. Прикинув, как располагалась полупрозрачная стена рядом с площадью Коммунаров, Егор решил, что видит ту же самую преграду, которая уперлась в реку, но не смогла распространиться дальше уреза воды. Приглядевшись, он заметил и вторую стену, упершуюся в воду под небольшим углом к первой. Если вторая стена была похожа на первую, то большой городской район в самом центре, включая проспект Ленина, был отгорожен от остального мира этими едва заметными, но, по всей видимости, очень опасными границами.
Переступив с ноги на ногу, Егор вдруг понял, что, сам того не осознавая, медленно перемещается в сторону ближайшего берега. В этот момент Макс и Виктор почти одновременно остановились и открыли глаза. До Егора они не дошли буквально несколько шагов.
— Вы тоже это чувствовали? Ну это… странное, — настороженно спросил Макс. — Глюки были? У меня-то приход случился совсем недетский.
— Да, — шумно сглотнув, ответил Виктор, — мне все время слышались крики тонущих под мостом людей. Хорошо, что я успел до этого посмотреть на воду возле опоры, и все время понимал, что это галлюцинация. Что-то не так с этим мостом.
Егор почувствовал, как уходит немыслимое напряжение. Спокойнее пульсировала кровь в висках, мышцы наконец расслабились.
— Мне показалось, что я вижу какие-то сцены из прошлого, — признался он, когда все осторожно двинулись к берегу. — Все это началось, когда я был близко к центру моста.
— Я странно себя чувствовал, — задумчиво сказал Макс. — С одной стороны, очень не хотел идти на этот чертов мост. А с другой… был уверен, что это необходимо, что нужно идти во что бы то ни стало. И очень злился из-за этого! А что причудилось — даже рассказывать не стану, брр-рр. Врагу такого не пожелаю…
Они дошли до берега. Егор уселся на землю и привалился спиной к краю массивного ограждения моста. В теле ощущался приятный гул, как после тяжелой, но завершенной работы. Виктор и Макс опустились рядом.
— И что это могло быть? Идеи есть? — спросил Виктор.
— Что толку идеи плодить, — переводя дыхание, ответил Егор. — Все равно ерунда получится. Давай сперва твоих родичей найдем и определимся, что дальше делать. А уж потом будем над теорией размышлять.
17
Пробираться к дому Виктора пришлось через улочки сплошь заросшие бурьяном и молодыми деревцами.
В свой двор Виктор вошел, а точнее вбежал, первым. И замер, увидев обгорелый фасад старого четырехэтажного здания.
— Витя, ты ведь знал, что могло случиться все что угодно, — мягко сказал Егор, останавливаясь у него за спиной. — Ты иди, все хорошенько осмотри, окончательно со всеми делами разберись и возвращайся. А мы тебя здесь подождем.
Не говоря ни слова, Виктор, как был с рюкзаком на спине, быстро зашагал к самому дальнему подъезду.
— Хороший дворик, — оценивающе сказал Макс, стаскивая с плеч рюкзачные лямки. — Два прохода перекрыть и можно гулять спокойно, не опасаясь собак.
— Хм… А ведь и правда, — задумчиво протянул Егор. — Как-то даже в голову не приходило.
Во двор, огороженный со всех сторон старыми домами, вело два пути: решетчатые ворота перегораживали въезды для машин, а рядом ютились калитки для пешеходов. Все створки были на местах, и это означало, что можно даже ничего не баррикадировать, а лишь перекрыть все проходы.
Егора удивил тот факт, что во дворе не росло ни одного дерева, ни единого куста. Вся площадка была покрыта невысокой густой травой и походила на большой одичавший газон.
Они с Максом положили рюкзаки на землю и уселись рядом, прямо в траву. Ветра здесь не было. Благодать.
Прошло минут пять.
— Давай-ка и впрямь прикроем ворота, — решил Егор, вставая. — И спокойно отдохнем на травке.
— Ты смотри, осторожнее там, — предупредил Макс. — Как бы в этой травке задолго до тебя змеи не обосновались.
— Да ты так орешь, что змеи уже расползлись куда глаза глядят, — отшутился Егор, направляясь к ближайшим воротам.
Тяжелая решетчатая створка поддалась с большим трудом, но, в итоге, с протяжным скрипом сдвинулась с места. В уже привычной тишине звук показался неестественно громким, даже каким-то кощунственным. С трудом поставив створку на место, Егор прикрутил ее к соседней куском ржавой проволоки и взялся за калитку. На другой стороне двора ворота оказались закрытыми, поэтому Макс, справившись со своей калиткой, уже возвращался обратно.
Земля под ногами ощутимо вздрогнула. Сверху посыпалась шелуха штукатурки.
Егор поспешно отошел в глубь двора, задрал голову, пытаясь увидеть, откуда сыплется мелкий мусор и нет ли угрозы падения чего-то более тяжелого. Ему показалось, что на крыше дома мелькнул темный человеческий силуэт, но сколько потом не вглядывался, ничего так и не разглядел, кроме покачивающейся от слабых порывов ветра, большой сломанной ветки. Видимо, после всего пережитого воображение было готово подбрасывать угрозу в любой неопознанный сразу предмет.
Виктор выбежал из подъезда и, не глядя на товарищей, скрылся в доме напротив. Рюкзака на нем уже не было.