— Доказательство ее мастерства ты носишь у себя на талии, Спайдо.
— Вы у нее тоже потолстеете, сэр, за неделю, или даже меньше. — Спайдо на секунду задумался, затем с улыбкой кивнул головой. — Она разрешит вам жить у нас, как мне кажется, сэр, у вас ведь темные волосы и все такое. Ее могут смутить глаза — она не очень-то жалует северян, таких, как эта Джэнси Гейн, хоть я бы бросился к ней со всех ног, если бы она только мигнула мне, а, сэр? Конечно, шансов мало, если учесть, как она скупа на улыбки.
Гар нахмурился:
— Мне Джэнси кажется очень жизнерадостной.
— Прошу прощения, сэр, но по сравнению с вами даже скалы улыбаются и хохочут, как лунатики.
— Так тебе приглянулась Джэнси, да? — Гар лукаво взглянул на своего помощника. — Не повредит ли твое увлечение отношениям с прекрасным Цветком Тыквы?
— Ну, как говорит матушка, мужчины предназначены для того, чтобы охотиться за сокровищем, если вы понимаете мой намек, и нельзя винить нас за нашу природу. Но вообще-то, — он слегка понизил голос, — я бы влюбился в другую девушку только в том случае, если бы она была предназначена мне в том пророчестве.
— В том, где говорится о богине?
— Да, сэр.
— Хотя Джэнси сражается с мужеством и мастерством, которые могут быть только божественным даром, я не уверен в том, что она богиня.
— Я делал скидку на аллегорию в том стихотворении, сэр.
— А, мысль мудрая. — Гар поднял взгляд и посмотрел за круг света от костра. — Ты видишь там женщину?
— Еще одна из этих ваших «аллюзий», сэр?
— Нет, Спайдо, там стоит сияющая, светло-зеленая женщина.
— Теперь, после ваших слов, я действительно кого-то вижу. — Спайдо встал и на секунду уставился туда. — Она светится, сэр. Может, это моя богиня. Как вы считаете, сэр?
— Не знаю, Спайдо. Наверное, мне следует пойти и посмотреть.
— Я могу сходить, сэр, мне вовсе не трудно.
— И приведешь ее в лагерь, где раскиданы эти грязные миски и все остальное? Это же богиня, Спайдо.
— Правильно, сэр. Мне вам крикнуть, когда все я приведу в порядок?
— Договорились, Спайдо.
Гар оставил помощника убирать в лагере и зашагал туда, где стояла сияющая женщина. Фиолетово-белый свет, который она испускала, заставил некоторые полевые цветы поблизости распуститься. Позади нее Гар увидел слабые золотые вспышки: там щипал траву великолепный олень, словно вышел попастись весной, в ленивый послеобеденный час.
Гар одарил сияющую женщину широкой улыбкой, и она не отпрянула от него. Он кивнул и произнес почтительно тихим голосом:
— Польщен твоим присутствием, Озина из рода Цветов. Чему обязан этим посещением?
Розовый свет озарил щеки Озины, а ее светлые волосы слегка разлетелись от ласкового дуновения ночного ветерка.
— В последнее время я много о тебе слышала и почувствовала потребность отыскать тебя. — Полубогиня развела руки в стороны и предстала во всем великолепии своей наготы. — Единственный смертный, отвергающий мои чары, — это смертный, который пробудил во мне любопытство. И о котором я многое узнала.
— Польщен твоим вниманием, Озина.
— А ты примешь меня теперь, или твоя ориентация все еще под вопросом?
Она рассмеялась, а Гар вспыхнул:
— Моя ориентация никогда не была под вопросом.
— Однако было некоторое недоразумение, когда мы разговаривали в последний раз. Насколько я помню, ты испытывал чувства к полковнику Доминику Блейду. Он был одним из твоих товарищей по оружию.
— Да, но он — это она.
— Но в то время ты этого не знал.
— Правда, но я это уловил.
— А что ты теперь улавливаешь с ее стороны?
— Что она отдала свое сердце другому. Озина протянула гибкую руку и провела ладонью по щеке Гара.
— Я улавливаю в тебе то же самое. Ты снова станешь мне сопротивляться, правда?
— Пока мы оба живы, я всегда буду лелеять надежду на то, что Домино ответит на мои чувства.
— Тогда у меня все-таки есть шанс. Гар замер.
— Даже не думай причинить ей вред, Озина. Подобная тростинке богиня подняла вверх руки:
— Успокойся, Грашаншао-тиан-ши, это мой сводный брат Каларан унаследовал семейные социопатические наклонности. Я же просто та, что расцветает в твоем присутствии.
— Должны быть и другие, для которых ты цветешь.
— В общем, нет. Трудно найти хорошие тычинки.
— Сэр, о сэр, все готово, сэр.
Озина посмотрела мимо Гара в сторону костра.
— Кто этот шарообразный голый человек, прыгающий с ноги на ногу?
— Это Спайдо. Он — великий герой, он расшифровал пророчество, которое приведет к освобождению его деревни от сил зла. Влюблен в Цветок Тыквы, но, как полагает, пророчество указывает на то, что у него будет связь с богиней.
Богиня нахмурилась:
— Цветок Тыквы из Торфея?
— Ты ее знаешь?
— Я слежу за своими детьми-цветами. Эта девица тот еще пестик.
— Ты это знаешь, и я это знаю, но Спайдо ни о чем не догадывается. Я собираюсь найти способ постепенно сбить его пыл.
Озина прищурилась в сторону костра.
— В данный момент сбить пыл Спайдо будет не так-то просто. — Она улыбнулась, заметив, как Гар поморщился. — Думаю, однако, что могу кое-что предпринять.
Полубогиня цветов обернулась и махнула рукой золотому оленю. Вокруг животного заплясали светло-зеленые и лиловые огоньки, и он медленно превратился в обнаженную женщину с коротко стриженными золотистыми волосами, большими карими оленьими глазами и слегка более острыми, чем у большинства людей, ушами. Она наклонилась и сорвала маргаритку, затем побрела к костру, пощипывая губами цветок.
— Прекрасный фокус с оленихой.
Озина наполовину прикрыла свои фиалковые глаза.
— Фокус был в том, чтобы снять чары, которые мой брат, Носящий Рога, наложил столетие или два тому назад. Он увидел Элизу и влюбился в нее. Превратил ее в олениху и… ну, она была всего лишь одной из песчинок на его тропе. Осенью он увлекся какой-то лебедушкой и улетел на юг. Элиза осталась с разбитым сердцем, поэтому я о ней позаботилась.
— Все равно очень мило с твоей стороны сделать это для Спайдо.
— Никаких проблем. Элиза тут все равно поедала моих двоюродных сестричек.
Гар посмотрел вниз на цветы.
— Твои двоюродные сестры? Так ты через них меня нашла?
— Нет, чтобы маргаритки заговорили, их пришлось бы пытать. — Озина медленно уселась и похлопала ладонью возле себя. — Ветры эфира принесли твое имя. Колдунцы Рэнго упоминают его в переговорах между собой. Они не включают твоего Спайдо во многие из своих бесед и считают его идиотом, ничего не понимающим в географии.
Гар сел лицом к ней, а не рядом.
— Это связано с тем пророчеством. Спайдо дает неверные сведения о нашем местонахождении.
— Все равно. Я тоже была введена в заблуждение и посетила некоторые из тех мест. Там было довольно много народу.
Убийца вскинул голову:
— Вот как? Подручные твоего брата?
— Вот именно. Хотели меня дефлорировать. — Она рассмеялась. — Теперь они все стали перегноем. Собственно, тебе следует меня поблагодарить.
— Да?
— Я так эффективно разделалась с теми бандами, которые стекаются в места, указанные Спайдо в качестве твоего местонахождения, что все считают — это ты их убил.
Гар взял ее за руку и поцеловал нежную, как лепесток, ладонь.
— Я перед тобой в долгу. Ты не только уберегла меня, но и сообщила, что среди мономагов находится предатель.
— Не обязательно. Кто-нибудь может подслушать, как и я.
— Каларан?
— Он занят другим.
— Смерть — серьезное занятие.
— В самом деле. Нет, в действительности, подслушать эти беседы сравнительно легко, так как ваши мономаги — это растения всего с одним цветком. Они разбираются только в своем искусстве налаживать связь и посылают сообщения лицам конкретным, но не очень хорошо им знакомым. Фактически, связь с ними осуществляется только при помощи имен. Если враг пройдет обряд крещения или ритуал получения имени и возьмет себе то же самое имя, он станет получать послания, отправляемые этому человеку.
— А если это сам колдунец, то он может отдать приказ войскам перехватить меня. — Гар нахмурился, глядя на одну из маргариток, и та начала увядать. — Сеть связи Рэнго себя скомпрометировала, но единственный способ предупредить об этом Крапчатого, Джэнси и Домино — это через ту же сеть. Если только ты не передашь им от меня послание.
Озина протянула руку, прикоснулась к увядшему цветку, и он тотчас же ожил. — Могла бы, но не стану. Мне не годится вмешиваться в дела смертных.
— Но разве, рассказав мне так много, ты уже не вмешалась в них?
Полубогиня медленно покачала головой:
— Я только играю свою роль в разворачивающейся драме. Этот амулет, который у тебя на шее, Анакрон, имеет прошлое и будущее. Ты и я — хранители, обеспечивающие его переход из одного в другое. — Между ними повисло тяжелое молчание, но его прервало хихиканье и стоны, донесшиеся от костра. Озина поднялась и улыбнулась убийце, глядя сверху вниз.
— Прощай, Гар Квитник. Помни, что я — в каждом цветке, который ты нюхаешь, и что длинные стебли травы, ласкающие твои ноги, — это мои пальцы.
Глава 4
Любым другим именем
Когда они выехали на следующее утро, Спайдо все время зевал, прикрываясь ладонью.
— Простите, сэр, я должен был встать с первым лучом зари и все приготовить. Извините, что заставил вас ждать.
Гар пожал плечами.
— Я без труда могу убить время, Спайдо. — Его помощник бросил на него странный взгляд, поэтому убийца прибавил: — Это шутка, Спайдо.
— Да, сэр. — Он принужденно рассмеялся, но смех перешел в зевок.
— Смертельно устал, да, Спайдо?
— Да, сэр. — Спайдо оглянулся назад. Обернувшись в том же направлении, Гар заметил среди деревьев золотой проблеск. — Можно задать вам вопрос, сэр?
— Конечно.
— Я подумываю сменить имя, сэр. Как вам кажется, имя Бык мне подходит?
Гар покачал головой:
— Бык исключается, Спайдо. Хингу и Тиан-ши-шеки редко дают прозвища своим последователям.
— Так у вас никогда не было прозвищ, сэр?
— Нет, не было. По крайней мере, официальных, но среди воинов принца Рэнго меня называли и другими именами.
— Я знаю, сэр. Слышал многие из них. Вас называют Машиной Смерти, Летальным Легатом, Посланником Смерти, Сыном…
— Не стоит перечислять. — На лице Гара появилась улыбка Дон-Кихота. — Собственно, Удан Канн дал мне новое имя. Полагаю, его можно считать в некотором роде прозвищем.
— Вероятно, да, сэр. — Спайдо уверенно кивнул. — И как он вас назвал?
— Когда я перешел на сторону Рэнго, Удан Канн запретил другим хингу-кун произносить мое имя в его присутствии. Для него я только Пария.
— Похоже, он воспринял ваш отъезд очень близко к сердцу.
— О, я уверен, что так оно и было, но это было неизбежно. — Гар покачал головой. — Видишь ли, я узнал, что Удан Канн убил моих родителей и сестру. Задушил их и сделал меня сиротой.
— Задушил, сэр? Могу понять ваше огорчение.
— Уверен, что можешь. Видишь ли, мой отец был ученым человеком и предвидел будущее Фолтейна. Он противился восхождению Каларана к власти. — В голосе Гара появились гневные нотки. — Удан Канн выволок их из нашего замка и задушил собственными руками. И описал мне их убийство в мельчайших подробностях, словно помнил, как их пульс становился еле слышным под его руками, как их лица становились багровыми и как вытекала из них жизнь. Он испытывал гордость, а я — отвращение.
— И не без оснований, сэр. Меня бы это возмутило. Если бы он так расправился с моей матушкой…
— Действительно, ты понимаешь, Спайдо. Задушить твою матушку было бы плохим поступком.
— Вот уж верно, сэр.
— Да. Основываясь на том, что ты о ней говорил, она должна умереть у себя на кухне, в то время как будет печь что-нибудь для тебя и Цветка Тыквы. Это должно быть ее новое блюдо, нечто такое, во что она вложит свое воображение. И именно в момент вдохновения, когда ей в голову придет идеально подходящее название, именно тогда ей и следует умереть.
Спайдо вздрогнул и побледнел:
— Но тогда она будет мертва, сэр.
— Да, но подвергнется превращению Тиан-ши-шеки, Спайдо. Мои родители и сестра заслуживали такой смерти.
— На кухне моей матушки, сэр?
— Нет, Спайдо, они заслуживали смерти, которая заключила бы их жизнь в капсулу. Мой отец должен был бы умереть от перенапряжения во время попытки заглянуть в будущее, как ясновидящий, а не задыхаясь от удушья, раздавленный и униженный. В этом человеке не было ничего раздавленного и униженного. А моя мать, она происходила из благородной семьи. Она должна была умереть, слушая музыку или гуляя по саду. И сестра, она была еще совсем ребенком. Она должна была умереть в мире фантазий, волшебных сказок и сластей.
— Ну, по-моему, у вас есть основания его ненавидеть, раз он вот так убил ваших близких.
— Нет, Спайдо, Удан Канн не убил моих родителей, он устроил им бойню. Если бы он убил их подобающим образом, я не был бы его врагом. Его бездушное отношение к ним навсегда сделало нас врагами. Помяни мое слово, Спайдо, я убью Удан Канна при нашей следующей встрече.
— Я поставлю на вас, сэр. — Спайдо пришпорил коня и поскакал вперед, но одновременно отодвинулся на противоположную сторону дороги. — Могу я задать вам еще один вопрос, сэр?
— Можешь.
— Вам когда-нибудь говорили, что от вас мороз по коже дерет?
Гар принял решение, и Спайдо с ним согласился — обучение начнется всерьез и немедленно. В последующие три недели пути, кроме разбивки лагеря и свертывания его, и приготовления пищи, Спайдо довольно долго трусцой бежал вслед за конем, стараясь улучшить постановку дыхания. Вечером и утром Спайдо проделывал ряд упражнений, предназначенных для того, чтобы улучшить точность движений и скорость реакции. Покончив с делами, он часто гонялся за золотой оленихой, оттачивая быстроту бега, а когда нагонял ее, она превращалась в Элизу и поднимала ему настроение.
Эти упражнения принесли ему немало пользы, особенно после того, как Гар урезал его рацион.
Спайдо слегка похудел и нарастил мускулы. При помощи мечей, которые Спайдо упаковал в это путешествие, Гар мог научить его азам боя на мечах, но обнаружил, что у Спайдо врожденные способности к борьбе и кулачному бою, если ему удается подобраться достаточно близко. Это вызвало некоторые трудности, так как подобный вид атаки приводит к сближению с противником на нежелательное расстояние.
В последний день перед прибытием в долину Торфей Гар потребовал, чтобы Спайдо выслушал его с особым вниманием.
— Ты способный Тиан-ши-кун, Спайдо, но у нас недостаточно времени, чтобы завершить твое обучение, прежде чем тебе может понадобиться твое боевое искусство. Поэтому я покажу тебе кое-что, чего никто больше не знает. Это называется уэн-тей. — Гар сложил пальцы в кулак и просунул большой палец между указательным и средним пальцами. — Это особый удар большим пальцем. Когда ты ударишь им Долоникуса, выкрикни его имя, и ты его убьешь.
Спайдо посмотрел на его руку:
— Правда? Просто «бип», «Долоникус», и он упал?
— Гарантирую. — Гар поклонился своему ученику, который вернул поклон с большим уважением. — Завтра мы приедем в Торфей. Я уничтожу этих пожирателей людей, а ты убьешь Долоникуса. Не пройдет и двух дней, как ты станешь героем, а Торфей станет свободным.
Глава 5
Четыре подвига Гара Квитника
Долина, в которой лежала деревня Торфей, была окружена крутыми стенами гор, возносящихся к самым облакам. Хотя она простиралась в направлении северо-запад — юго-восток, но с обоих концов изгибалась на север и юг примерно на милю. Густые бамбуковые заросли и девственные леса покрывали горы зеленым ковром, но внизу у реки, бегущей в долине, естественную растительность вырубили и построили террасы. Ровные ряды культурных растений покрывали черную почву, а акведуки из расщепленного бамбука и водяные колеса служили немым свидетельством тщательного ухода фермеров за своими полями.