И тогда Сухмет, который давно уже готовился – Лотар ощущал это как приближение грозы, – вдруг метнул в одного из цахоров молнию. Это была отличная молния – сильная и размашистая, как невесть откуда свалившееся столетнее дерево. От удара цахор упал на колени. И тогда орденцы дружно, как муравьи, и почти так же быстро, как сверкнула молния, рассекли его на десяток кусков точными, очень сильными ударами.
Когда они расступились, на камнях и редких стебельках вереска остались только бесформенные, окровавленные ошметки.
Освободившиеся орденцы тут же влились в поредевшие круги вокруг остальных трех цахоров.
Второго завалил сам Лотар. Он даже не очень понял, как это ему удалось. Он устал, очень устал, и все время дрался против защиты, почти не высовываясь, но вдруг сообразил, что цахор, вокруг которого он танцевал на небольшом бугорке вместе с другими орденцами, потерял нить поединка и уже не видит всех атакующих так же хорошо, как вначале. Он ушел от медленного и слишком высокого выпада цахора, присел, согнувшись почти втрое, вытянулся вперед и подсек Гвинедом левое колено противника.
Тот грохнулся на землю, обдав Лотара запахом кислого пота, незнакомой магии и едкой, темной кровью. Через мгновение он уже был готов снова подняться, но орденцы пришпилили его к земле, а потом долго, как будто перед ними было не тело, а тугое бревно, рубили, пока от цахора не осталось даже кусков, лишь кровавая лужа и облако отвратительного запаха, от которого хотелось поскорее избавиться.
«Славно работают, – решил Лотар, – и когда они научились превращать Капюшонов в фарш? Ах да, я же просил Сухмета объяснить им кое-что о противнике, наверное, он не терял времени даром, пока я разглядывал битву». Теплое ощущение дружеского присутствия появилось в сознании, но на сей раз Сухмет ничего не сказал, и это само по себе было подтверждением догадки.
Двое других цахоров, как ни странно, подустали. Они могли бы разогнать всю армию мирамцев, но в драке с орденцами им приходилось нелегко. И все-таки их следовало еще опасаться. Поэтому Лотар вместе с учениками напал на главного цахора континента, которого архидемон, кажется, называл Непотом.
Он дрался лучше других, один положил почти десяток орденцев, и усталости в нем было меньше, чем в другом цахоре… Кстати, что-то там не так… Лотар оглянулся, но опоздал.
Рев торжества пронесся по полю, поредевший круг орденцев на миг сомкнулся, потом распался, и стало ясно, что из четырех темных противников остался только один – тот, которого они видели перед собой.
Стак, вынырнувший у локтя Лотара с восторгом от победы над третьим противником, провозгласил:
– Все, ребята, осталось немного!
И тогда Непот разжал губы.
– Ты так думаешь, мальчишка? – произнес он со странным щелкающим акцентом.
Он ринулся в атаку на Командора Белого Ордена с такой сокрушительной силой, словно не находился в кольце, а сам собирался окружить оставшихся в живых орденцев. Но Стак каким-то чудом выжил, хотя и получил две нехорошие раны – одну в грудь, а другую в шею.
Чудо заключалось в том, что половину этих выпадов принял на себя Лотар. Желтоголовый очень устал, каждый щелчок по Гвинеду отзывался в плече такой болью, словно оно целиком состояло из синяка, но он выдержал и даже вытащил Стака.
И тогда уже цахору пришлось держать оборону. Правда, на контрвыпадах он ранил одного из орденцев и убил второго каким-то парящим ударом сбоку в грудь.
Лотар осмотрелся: осталось всего десять орденцев, и все они окружили Непота. Половина истекала кровью, но пятеро были еще боеспособны. Боеспособным оставался и Лотар, хотя, как это ему удалось, он и сам не знал.
Цахор же вдруг стал двигаться еще быстрее, еще легче. Он даже сделался каким-то полупрозрачным, почти неразличимым в вечереющем свете. И поймать его на кончик меча стало таким же невозможным делом, как отбить одним ударом меча все капли дождя…
Вот кому-то это удалось, белесый меч задел неплотную скользкую фигуру, но раны не осталось. Второй меч прошел сквозь бедро цахора, и снова бесследно… Такой магии Лотар еще не видел. Не поворачивая головы, он позвал Сухмета. Старик был рядом, но едва дышал, вложив все силы в магию атак на двух Капюшонов, которых убили с его помощью. Сейчас он не мог больше помогать, а только смотрел, как работает Непот, и запоминал, чтобы научить так же работать и орденцев, если они выживут…
А выжить становилось все труднее. Уж очень был неуловим Непот, уж очень хорошо он оделся в эту расплывчатость, даже удары его стали какими-то неопределенными, невидимыми, неотразимыми… Лотар стиснул зубы и попытался убрать почти уже неконтролируемое напряжение в плечах и ногах. Теперь ему нужна была вся его сила, все его искусство.
Вдруг Стак словно повис в воздухе и тем же парящим ударом, который использовал цахор, воткнул меч под тяжелую кожаную складку его капюшона.
Непот повернулся на подгибающихся ногах, попытался что-то сделать, но медленно, очень медленно… Клинки орденцев разом вонзились в его тело, кромсая его, разрубая так, что фонтаны крови ударили в разные стороны.
Лотар, тяжело дыша, отошел на пару шагов назад и присел на траву. Потом собрался с силами и осмотрелся. Трое орденцев, покачиваясь, стояли на месте, опустив мечи. Стак и кто-то еще брели назад, выискивая глазами доктора. Бой был окончен.
Почти тут же рядом с Лотаром оказался Крамис. Он спросил:
– Желтоголовый, что делать с трупами Капюшонов?
– Сжечь, а пепел заставь пленных киптов закопать поглубже, а еще лучше навали курган из камней… Кстати, – Лотар медленно поднял к Крамису голову, – как они?
Внезапно из толпы окружающих людей, которых Лотар видел не очень отчетливо, вышел человек с глубокими шрамами на лице и со связанными сзади руками. Это был вождь киптов. Он был пять раз ранен, но остался на ногах и упросил наемников подвести его к месту, где орденцы бились с цахорами.
– Желтоголовый, – сумрачно произнес он, – ты победил. Мы проиграли не потому, что плохо дрались, просто оказались не на той стороне. Не таи на нас зла, кажется, теперь я лучше понимаю, что тут произошло… И почему нам так щедро заплатили.
Крамис зло смотрел на кипта, но высказался честно:
– Надо сказать, Желтоголовый, многие из них стали бросать оружие, когда еще не все для них было потеряно. Многие, так сказать, отправились смотреть, как вы деретесь. Да и было на что.
– Что ты имеешь в виду?
Битва – не спортивное состязание, ее не остановишь, бросив меч. Но уточнять Крамис не стал. Он поправил перевязи и пошел в лагерь киптов, чтобы утихомирить наемников, которые наконец дорвались до грабежа.
Когда Лотар сумел подняться на ноги, подошедший Сухмет спросил:
– Господин мой, продолжим наше возвращение в Лотарию?
Лотар взглянул на него с подозрением:
– Ты уверен, что можешь попасть в город, а не в Вендию, например, к великой статуе Боллоба?
– Уверен, – усмехнулся восточник. – Там маяк посущественней, чем тут, а я ведь и сюда не промахнулся, вышел очень точно.
– Пару сотен ярдов в сторону – и мы бы оказались прямехонько в стане противника, – предался воспоминаниям Лотар.
– За сотни ярдов ответственность не беру, – отозвался старик. – В конце концов, это не мили, их из Шонмора не почувствуешь и не компенсируешь…
– Ладно, постарайся на этот раз сделать все как следует.
Очень жесткий удар… Брусчатка под ногами… И Лотар услышал свой неуверенный голос, вернее, не голос, конечно, а лишь эхо отзвучавших слов:
– Почему ночь?..
И ответ Сухмета:
– … сейчас помогу. Видишь ли, господин мой, мы с тобой…
Лотар засмеялся:
– Не нужно, я все вспомнил.
– Вот и хорошо, а то долго рассказывать.
Они поднялись, помогая друг другу, нашли выпавшие из рук мешки. Лотар проверил оружие, осмотрелся.
Их заметили. Где-то на стенах домов и в стеклах окон отразился свет факелов.
К ним шел Джимескин и кто-то второй, но они были еще далеко. А вот с другой стороны, выступая незаметно, как ночные хищники, приближались девушки, которых Лотар оставил для защиты города.
– Кто тут? – резко спросил грудной голос.
– Все в порядке, Мало, – ответил Лотар, – это мы. И с хорошими вестями.
Глава 21
Сухмет, всхрапнув, как загнанная лошадь, неожиданно опустился на мостовую. Лотар хотел было поднять его, но рядом с восточником прежде него оказался Ди. Он согнулся, положил руку Сухмета себе на плечо и поднял старика так бережно, словно тот был ценнее прекрасной вазы, ценнее древнего манускрипта с магическими письменами.
Лотар посмотрел в непроницаемое лицо Ди, взглянул на бледное лицо Сухмета и отступил. Рядом появились три девушки – Мало, Ветриса и Шарона, которым нужно было все объяснить. Но не успел он и рта раскрыть, как в одном из углов дворца вдруг раздался сильнейший суховатый треск и что-то очень быстро сверкнуло. Когда девушки с оружием наготове шагнули вперед, там словно из ничего появился Рубос.
Он тяжело, совсем не по-бойцовски ударился о мостовую, тут же схватился за брюшину, куда пришелся удар цахора на «Святом Спирадоне», но попытался выпрямиться, на всякий случай наполовину вытащив меч из ножен.
Лотар отдал беззвучную ментальную команду, чтобы девушки пропустили его вперед, подошел к мирамцу и положил руку ему на плечо. Рубос улыбнулся бледными, бескровными губами.
– Ты как тут оказался? – спросил Лотар.
– Меня послала Жарна, по-моему, она совсем неплохо это проделала.
– Но ведь тебе полагалось бы лежать, очухиваться.
– Вот еще!
– Рана серьезная, Рубос, я сам видел, как от таких вполне крепкие люди умирали.
– Ну, не знаю. Может, это заслуга Сухмета, может, Жарны…
– Она тебя снова оперировала? – очень тихо спросил Сухмет, которого подвел к мирамцу Ди.
– Не то чтобы очень, просто чем-то там поковырялась в шве, что-то посыпала из какой-то табакерки, и я сразу почувствовал себя лучше.
– И решил пролезть сюда, чтобы тут тебя добили? – добавил Лотар.
– Не могу же я оставаться в стороне, – возразил Рубос.
Лотар кивнул. Да, в стороне Рубос не остался бы ни за что на свете, нужно было сразу об этом подумать и взять слово с Жарны, чтобы она его придержала и не поддавалась на уговоры. Так что его вины в этом было не меньше, чем Рубосовой.
Затянувшееся молчание мирамец понял по-своему. Он спросил, переходя к главному:
– Какие новости?
– Сегодня под вечер состоялась драка в горах Новолунгмии. Цахорам помогали кипты, но мы с ними справились. Крамис жив, большинство мирамцев тоже. А Капюшонов мы разделали под орех. Одна беда: более половины орденцев полегло, десятка полтора ранены, да так, что из них половина тоже скорее всего умрут.
– А Вестос? – дрогнувшим голосом спросила Ветриса.
– А Бородул? – так же задала вопрос Шарона. Об этой симпатии Лотар еще ничего не знал.
– Они уже вполне способны действовать, – ответил Сухмет.
Он быстро приходил в себя. Старик уже что-то задумал. Доказательством служило то, что он не отпихивал от себя Ди, а значит, рассчитывал, что очень скоро помощь фоя потребуется снова.
– Жаль, меня там не было, – с чувством произнес Рубос и попробовал выпрямиться, чтобы Лотар не подумал, что это пустая бравада. Но боль в разрезанной брюшине заставила его снова ссутулиться.
– Да, с тремя группами мы расправились, но чего стоят эти победы! Можно было с меньшими потерями…
Договорить Лотар не успел. Снова, на том месте, где приземлились он и Сухмет, раздался знакомый треск и короткий блеск зеленоватых искр.
Все быстро обернулись. Шесть фигур, держащих руки на рукоятках мечей, посыпались на брусчатку из ниоткуда, как сухие горошины из детской погремушки. Мало сделала шаг вперед, но Лотар так сильно толкнул ее назад ментальным приказом, что она зашипела, словно рассерженная кошка, – должно быть, это причинило ей боль.
Но колокольчики молчали. Впрочем, Лотар поймал себя на том, что уже давно перестал обращать на них внимание. Невозможно же серьезно относиться к предупреждению, если оно трезвонит в голове несколько дней подряд. Этот звон начался еще в «Авральном фрахте», когда он провернул свой трюк с шаркутом, да так и не прекращался, почитай, ни на одну минуту. Наверное, цахоры находились слишком близко. Но теперь колокольчики молчали, и это был хороший знак.
Одна из фигур выпрямилась, и Лотар темновым зрением увидел Стака. Когда поднялись остальные, он узнал лучших орденцев, которые благодаря своему мастерству не слишком пострадали в сегодняшней битве. Лотар всмотрелся в лица: Вестос и Бородул, о которых спрашивали девушки, а еще, конечно, Опристак, Скрепол и Жилос – неразлучная троица, о самоотверженности и постоянном соперничестве которых знали не только орденцы и бойцы Фехтовальной академии, но, кажется, весь город.
Они выстроились за плечом Стака и вытянулись в парадной стойке. Чутье их не обманывало – всех ждал нагоняй, и немалый. Лотар заметил это ожидание, но решил все-таки не особенно стесняться. Он подошел к ряду орденцев и вгляделся в лицо каждого.
– И как, – произнес он, – прикажете это понимать? Без магического сопровождения, без проводки? Даже я не рискую идти непроложенным коридором, а вы?.. В клуб самоубийц решили вступить?
– Нас вел Сухмет, Учитель, – кивнул назад Стак.
Лотар резко обернулся. Оказалось, что Сухмет каким-то мистическим образом управлял этим переходом дистанционно и сумел провести всех шестерых. Возможно, потому, что коридор транспортации, по которому только что прошел сам Лотар с Сухметом, еще не «остыл».
Но, проделав это, восточник просто повалился без сил, и даже посох Гурама не мог ему помочь. Сейчас он безвольной куклой висел на руках Ди, который держал его так бережно, что становилось ясно: фой позаботится о старике наилучшим образом.
– И все-таки это было очень опасно, – проговорил Лотар. – Мы бы справились тут и без вас.
Стак сдержанно, но твердо покачал головой:
– Нет, Учитель. Это в Новолунгмии Крамис теперь вполне может справиться без нас. Тем более что половина киптов уже предложила свою помощь… А тут тебе без нас не обойтись.
– Почему ты так думаешь?
– Не я один так думаю. Он, – Стак опять очень сдержанно кивнул в сторону обессиленного Сухмета, которого Ди и кто-то из девушек осторожно уносили в его покои, – был уверен: мы должны рискнуть и провести под пространственным коридором всех боеспособных орденцев, потому что восточные цахоры – самые сильные.
Стак позволил себе улыбнуться.
– К тому же, Учитель, если все удалось, значит, риск был оправдан и Сухмет все предусмотрел. – Помолчали. Лотар отчетливо улавливал, что мальчишки гордятся тем, что прошли по магическому переходу и сумели уцелеть. – Согласись, Учитель, с нами предпочтительнее, чем без нас.
Лотар подумал, что рассердился он не на них. Может быть, он не хотел видеть этих мальчиков, потому что надеялся: не окажись они тут – и смогут уцелеть, и будет кому продолжить служение Ордену, и не забудут на Западе его школу боевого искусства…
Лотар сделал еще одно усилие и постарался честно ответить себе самому, чего он ожидает от будущего. И оказалось, что он, Лотар Желтоголовый, драконий оборотень, некогда прозванный Непобедимым, втайне от себя самого предполагал, что с восточной группой Кожаных Капюшонов он не справится, и хотел, чтобы его смерть причинила другим как можно меньше боли. Да, с таким настроением в бой идти нельзя.
Лотар вздохнул. Ну что же, возможно, эти мальчишки, перебросившись в Лотарию, спасли его и, в любом случае, позволили заглянуть так глубоко в себя, как он уже давно не заглядывал.
– Ладно, – признал он наконец. – Будем считать, что вы все сделали правильно.
Желтоголовый осмотрелся. На площадь выходили люди, которые занимались в его отсутствие городом. Их осталось немного, эвакуация, видимо, прошла успешно. Кто-то вполголоса задавал самые важные, самые срочные вопросы.
Тогда Лотар отчеканил:
– Всем, кто весь день крутился в драках, привести себя в порядок, переодеться и поужинать. А потом я жду всех в главном зале для обсуждения ситуации и дальнейших действий.