- ...Я призываю его в свидетели величия и щедрости Бога, - не отступался Хартли. - Вот он, живое подтверждение твоей целительной силы.
- Сэмюэл, - веско сказало живое подтверждение, - все ждут только тебя.
Все ждали... Сэмюэла? Нет. Зрители уже дошли до того состояния, когда толпа превращается в единое целое, без остатка расплавив составляющие ее индивидуальности. Хор сбился в последовательности музыкальных номеров и тянул джазовое "Аллилуйя", стараясь лишь не потерять ритм. Зрители, потные, разгоряченные, давно отбили себе ладоши, давно охрипли, прослезились - и осушили слезы, познали экстаз - и усталость - и снова экстаз...
Чтобы взобраться на следующую ступеньку возбуждения, им был нужен проводник.
И он появился. Человек в ослепительно белом костюме, с блестящими глазами
и завораживающей белозубой улыбкой. Он шагнул на красную ковровую дорожку, протянувшуюся посередине зала, словно с экрана телевизора или страницы дорогого журнала:
- Да! Да! Да! Это действительно "Министерство чудес"! Вы пришли к нам! Аллилуйя! Славься, Господи! Сегодня Бог здесь, с нами. Я чувствую его присутствие.
...Малдер и Скалли сидели в восьмом ряду, у центрального прохода. Призрак терпеливо смотрел на сцену. Перед его тоскливой физиономией материализовалась тарелочка. К сожалению, одноразовая, а не летающая. Малдер с недоумением смотрел на пластиковый кружок - до тех пор, пока милая барышня, державшая тарелку за донышко, не сообразила, что от этого "тормознутого" ничего путного не дождешься.
- Передайте дальше по ряду, пожалуйста, - мило улыбнулась она.
Фокс очнулся, взял опознанный предмет и протянул Скалли. Та незамедлительно осчастливила соседа справа.
- Чудеса, видимо, стоят недешево, - хмыкнула она, мельком покосившись на мятую купюру, немедленно опустившуюся на тарелку.
- Господь - здесь... - очень тихо сказал отец-шоумен, оглядывая аудиторию. - Он здесь, с нами... - и во всю мощь концертных колонок выкрикнул: - Чтобы исцелять!
Переждав гром аплодисментов, визг и восторженные вопли, Хартли снова заговорил негромко, искусно играя интонациями:
- Я хочу представить вам одного человека. Человека, который видел лицо Господа. Однако восхождение в мир иной не принесло ему успокоения, потому что Господь воззвал к нему и приказал вернуться, чтобы продолжить труды на земле. Я собственными глазами видел этого человека мертвым - и этими же глазами я видел, как он вернулся. Мы все ждем Сэмюэла, он выйдет сейчас из этой двери и предстанет перед вами. Но сначала вы услышите живое доказательство того, что Господь творит чудеса, - Хартли подошел к уродливому калеке и положил руку на его плечо.
Малдер вздохнул.
Голос святого отца потеплел, аж залоснился от непреходящей любви:
- Дамы и господа, братья и сестры, перед вами - наш возлюбленный Господом друг Леонард Вэнс.
Рука в черной перчатке неловко перехватила микрофон. Хартли отошел назад и набожно сложил руки на груди.
- Как сказано у Иоанна в главе третьей, - заговорил калека, - никто не может творить чудеса, если с ним нет Господа Бога. Человек, которому я обязан своей жизнью, - это Сэмюэл Хартли, и он сегодня придет сюда, чтобы дать вам исцеление.
Малдер тоскливым взглядом обвел толпу. Ничего привлекательного в ней не было, и быть не могло. Даже на футбольных матчах зрители ведут себя интеллигентнее. Судя по внешнему виду, ни одного представителя Homo Sapiens в зале не было. Особо впечатлительные дамочки бились в истерике. Остальные вели себя немногим лучше.
На фоне белого полотнища мелькнуло красное пятно. Фокс дернулся. У противоположной стены стояла черноволосая девочка в красном платьице и выжидательно смотрела на своего непутевого старшего брата.
- Леди и джентльмены! - торжественно провозгласил проповедник. - Вот он Воин Господень Сэмюэл Хартли.
Фокс вскочил и, не обращая внимания на окрик Дэйны, ломанулся через колени, головы и плечи сидящих. Его оттерли назад, и он бросился в соседний ряд. Саманта!
Тем временем Сэмюэл начал обход больных, сидящих в первом ряду. Двигался он неловко, скованно. Ему всегда тяжело было переносить скопление множества страдающих людей, а во время сеанса исцеления предстояло ощутить каждую боль "крупным планом". Он сутулился под грузом, давившим на его еще мальчишеские плечи. Это отец Хартли мог позволить себе артистизм и легкость движений. Сэмюэл старался ступать так, чтобы в случае чего не упасть - если накатившая с новой волной боль окажется слишком сильной.
Он склонился над сидящей первой в ряду девушкой-инвалидом, охватил ладонями ее голову. Боль... Позвоночник... Узкий стакан катится по подоконнику, оставляя за собой дорожку воды, на секунду задерживается у края и падает, кувыркаясь... А следом, не удержавшись, падает ребенок, плашмя, неловко, падает и не встает... Как же так?.. Здесь же совсем невысоко...
- Господь исцелит тебя, - произнес он слова, так и не ставшие для него привычными.
Сегодня весь первый ряд заняли инвалиды, не способные передвигаться самостоятельно. Конечно, тому, кто страдает сильнее, помощь нужна в первую очередь, но застарелые боли поддавались Сэмюэ-лу тяжелее всего. Обычно одного прикосновения не хватало, больной должен был приходить снова и снова и ни в коем случае не терять веры в выздоровление...
Тех, кто пришел - кого привезли - сегодня, Сэмюэл видел впервые. В их сердца еще не закралось сомнение или разочарование, и они с готовностью подставляли склоненные головы под целящие руки мальчика.
- Почувствуй силу Господню, - пробормотал чудотворец, прикасаясь ко второму пациенту, угрюмому мужчине средних лет, и тот зашептал простенькую, выученную в детстве молитву.
Прошло несколько секунд. Сэмюэл напрягся - и глухо застонал, выдергивая из тела больного застарелый комок злобы, оставшийся от давнишнего пинка отчима. Мужчина, еще не понимая, что произошло, обмяк в кресле. Сэмюэл не стал говорить ему, что дальнейшее выздоровление уже не во власти чудотворца, - то, что должен был сделать Господь, было сделано. Проповеди - дело святого отца. А полное излечение - дело больного.
Следующей пациентке юноша только улыбнулся, мимолетно погладив по волосам. Здесь не было боли, только слабенький разум, захваченный праздничным детским восторгом. Этому бедному созданию никогда не бывает больно, в отличие от ее родителей. Приемный отец всегда говорит в таких случаях, что слабоумие Господь посылает детям во искупление грехов родителей. Сэмюэл верил. Ни у одного слабоумного он не чувствовал страдания, вызванного самой болезнью.
Четвертой в ряду сидела Маргарет. Сэмюэл приостановился, не прикасаясь к ней. Девушка смотрела на него ясными сверкающими глазами. В ее радости не было истерики. И не было почти неизбежной для тех, кто обречен на многолетнюю неподвижность, озлобленности и зависти к здоровым. В Маргарет Сэмюэл ясно видел искренность и чистоту. Да, ей он мог помочь прямо сейчас. Он присел на корточки и взял больную за руки:
- Помолись со мной.
Старик Холлман, сидевший позади дочери, с коротким глухим рыданием стиснул ее плечо. Он боялся верить, но верил, что произойдет чудо. Его жена, беззвучно плача от радости и надежды, вжалась лбом в спину Маргарет. Вся семья замерла, слившись воедино в молитве.
Шоу между тем продолжалось без остановки. Каждый должен заниматься своим делом: Сэмюэл молится, зрители хлопают, хор приплясывает, тарелочки для пожертвований неторопливо барражируют вдоль рядов...
Малдер наконец прорвался сквозь толпу к тому месту, где только что стояла Саманта. Куда же она пошла? К выходу?
- Закрой глаза, - попросил юный чудотворец, готовясь погрузиться в истоки страданий Маргарет. Он с нежностью погладил ее по щеке. Он любил ее сейчас ибо Господь есть любовь. Любовь к Господу и ко всем, созданным по Его образу и подобию. Мальчик закрыл глаза...
... Сэмюэл медленно опускался сквозь фиолетовую черноту. Что-то было неправильно. Маргарет... ей становилось хуже, ей стало совсем плохо! Она умирала! Вот так же содрогалось тело старенькой Люси Келли, когда жизнь из него вдруг начала рваться наружу. Она умирала!
- ЧТО ТЫ С НЕЙ СДЕЛАЛ, МАЛЬЧИШКА! - раздался угрожающий глас.
Распахнувшиеся черные глаза чудотворца стали еще чернее. Маргарет задыхалась. Ее дергающееся тело колотилось о спинку инвалидного кресла. Сэмюэл вскочил, отшатнулся, сдерживая крик. На помощь бросился отец Хартли, испугавшийся за своего мальчика не меньше, чем Холл-маны - за дочь.
Перекрикивая обоих родителей, беспомощно мечущихся рядом с дочерью, Хартли воззвал в микрофон:
- Спокойнее! Не надо паники! Все - молитесь! Не переставайте молиться! Аллилуйя!
Зал захлестнула круговая центростремительная волна. Хор умолк. Многие зрители вставали на стулья, пытаясь разглядеть, что случилось. Скалли протолкалась к месту происшествия одной из первых - намного опередив шерифа. И успела увидеть, как судорожно дергающееся тело Маргарет вдруг обвисло в руках родителей. Скалли автоматически взялась за ее запястье - пульса не было.
- Она умерла, - тихо сказала Дэйна подоспевшему Малдеру.
В наступившей внезапно тишине ее полушепот прозвучал раскатом надвигающейся грозы. И стало совсем тихо, даже умственно-отсталая девочка, непонимающе поглядев на соседа, затаила дыхание.
Только один звук не позволял тишине воцариться под сводами шатра безраздельно - рыдания Кэтрин Холлман, на полчаса поверившей сегодня в чудо. Кенвуд, штат Теннесси
Окружная больница
7 марта 1994
Поздний вечер
Трагедия продолжалась. Она выплеснулась за полотняные стены "Министерства чудес", ей стало тесно на одной игровой площадке, она заняла новую и готовилась к дальнейшим захватам.
У входа в больницу произносил свой коронный монолог Леонард Вэнс:
- Наши возлюбленные друзья, чада Господни, наши братья и сестры, - он ковылял вниз по ступенькам, мерно перебирая все возможные обращения. - Если
вы позволите осквернить тело, вы тем самым зарежете бессмертную душу. Давайте сохраним тело этой бедной женщины в неприкосновенности. ..
Этажом выше разыгрывалось параллельное действие.
- ...Мы знаем, что святой отец Хартли пытался повлиять на вас. Это называется - оказание давления. Произошла уже третья смерть, каким-то образом связанная с "Министерством чудес", - настойчиво повторила Скалли.
- Святой отец Хартли говорит, что вскрытие противоречит Священному Писанию, - глухо ответил старик Холлман.
- Чем была больна ваша дочь?
- У нее был поврежден позвоночник.
- У нее когда-нибудь были подобные судороги?
- Я такого раньше не видел.
- Я думаю, что причиной возникновения судорог могли быть какие-то нарушения в сосудистой системе. Возможно, аневризма.
- Но ведь мальчик всего-навсего дотронулся до ее лба, - слабо возразил Холлман.
- Значит, вы настаиваете, чтобы вашу дочь похоронили, так и не установив истинной причины смерти? Не зная, действительно ли ее убил мальчик, или произошло невероятное страшное совпадение? Или было еще что-то?
Лицо старика, окаменевшее, когда врач в больнице официально объявил Маргарет мертвой, чуть заметно дрогнуло:
- Одну минуточку. Позвольте, пожалуйста.
Тяжко ступая по натертому больничному полу, Холлман отошел к рыдающей жене и опустился рядом с ней на колени.
Скалли и Малдер, чтобы не мешать, подались в сторонку.
- Думаешь, это действительно мальчишка? - сумрачно спросил Призрак.
- Нет, - без колебаний ответила Скалли. - Я выросла в католической семье. И Священное Писание некоторым образом знаю. Так вот, Господь никогда не позволяет Дьяволу появляться на божественных шоу. К своей репутации он относится очень ревностно.
- Надо полагать, тебе нравится -"Экзорцист"?
- Один из самых любимых фильмов. Напарники улыбнулись друг другу. И одновременно обернулись в сторону несчастных родителей, стерев с лиц улыбки. Старики по-прежнему тихонько разговаривали. Неуместная радость федеральных агентов осталась незамеченной.
- Так, и кого мы тогда будем ловить? - спросила Скалли. Она сейчас чувствовала себя рядом с напарником необычайно спокойно и уютно.
- Мне кажется, я видел сегодня одного человека, которого знал.
Скалли вздохнула. Чувство уюта потускнело.