"Вот и все, - думал Вик, - никаких проблем, все быстро разрешилось. Вот и все, только почему-то хочется спуститься вниз, в подвал, на самый нижний уровень, чтобы рвануть это здание, а с ним и весь город, черт побери!"
Вик молча прошел к себе в кабинет, на столе ждали последние бумаги. Вик поднял желтую карточку, на которой отмечался уровень радиации в городе и прилегающем к нему районе. Быстро глянув, он отбросил ее в мусорную корзину - что толку в этих показаниях, если Цензор из отдела массовости и передач уже год занижает в три раза те цифры, которые он ему передает. Не посмотрев остальные бумаги, он сгреб всю шуршащую кучу и выкинул вслед за желтой карточкой.
Вик механически, словно находился в глубоком трансе, набрал основной код Электронного мозга, огромного компьютерного центра, объединяющего всю систему информации и приказов их дома, подключенного к центрам других городов. Мозг, окруженный огромной сетью принимающих, передающих, фильтрующих и исполняющих команду компьютеров, обслуживаемых привилегированной и молчаливой кастой операторов, которые часто любили повторять:
- Признак цивилизации - это наш Мозг.
Визор был отключен, но из динамика донесся живой голос:
- Пост 08-148.
- Отдел прекращает работу, передайте информацию дальше и по бригадам.
- У нас уже введена программа ликвидации, - ответил голос и отключился.
Внезапно зазвонил городской Визор. Вик досадливо поморщился, решив что это Клара со своими скандалами. Вик нажал клавишу, на экране появилось лицо - блин утреннего толстяка, с которым Вик, познакомившись, обменялся номерами.
- Ты знаешь, что это за плесень? - сразу заговорил толстяк. - Новый грибок, причем, - толстяк поднял палец, - он нашел новый способ добывать себе пищу, он поглощает кислород! - торжественно объявил толстяк. Если природа уже не может его выделить с помощью своих растений, она придумает такие, которые будут поглощать. Это новый виток на спирали общей цивилизации. Развивается грибок медленно и я еще не знаю пределы его роста. Будь спокоен, скоро он появится везде - тебе надо что-то сделать, чтобы не дать ему расти.
- Спасибо, Бленд, - перебил Вик разговорчивого толстяка, поймав паузу, - но наш отдел больше не существует, смотри новости.
Чтобы избежать вопросов, Вик поспешно отключился.
"Итак, - подумал он, - история человечества на Земле подходит к завершающему концу. Катастрофа ускорила освоение космоса, гений человека безграничен, даже китайцы, перед тем как покинуть Пекин, заявили, что скорость Эйнштейна для них не предел. Небольшая часть счастливчиков останется на старых базах и колониях Луны и Марса, будет наблюдать за Землей, ждать, иногда посещать с целью мародерских проникновений брошенные города в поисках материалов и инструментов. Остальные, остальные - это большинство, что их ждет в великих звездных одиссеях? Где они - райские острова с вечной жизнью?! Говорят, раньше они были на Земле... Раньше..., а теперь новые поиски земли обетованной.
***
Вик отошел от холста, сложил краски - картина его еще не была завершена, рисование для него являлось увлечением, многие знакомые в шутку называли его ретрохудожником.
На полотне был изображен залитый ярким солнцем живой, зеленый луг. Голубой чертой горизонта даль окаймляла лес, взбегая вверх и вниз по крутым холмам. В центре картины почему-то с неба падало хрустальное полотно водопада, окруженное сияющим нимбом радужных брызг.
Вик закрыл глаза: "Это было когда-то, слишком давно, а может, и ничего не было... Детство в зрелом возрасте, оно превращается в миф, кажется, что его не было вовсе. Смешно и грустно, грустно и смешно, у моего отца когда-то было ранчо, я видел такой яркий, заливной луг. Речка, тихая ленивая речка, спящая зимой под ледяным панцирем, отец рассказывал, что в ней когда-то он ловил рыбу - удивительно, смешно и грустно... Прохладный темный лес, он еще дарил ягоды и грибы, после обработки их можно было есть. Я носился по темным лесным тропинкам с воинственными криками древних индейцев, нанеся на лицо черную мамину тушь. Там, в лесу, было небольшое озеро, на котором он построил неловкий и неустойчивый плот, на нем он превращался в отважного путешественника, пересекающего моря и открывающего дикие земли. Это было слишком давно, чтобы оставаться правдой - романтизированная, сладкая история человечества, он застал начало его конца. Если я закрою глаза, то до сих пор вижу свою волшебную поляну, посреди которой стоит старый замшелый пень таких толстых гигантов-деревьев он никогда не видел, остался только пень. Теперь нет ни той поляны, ни того пня - катастрофа в Тэнесси превратила все в пустыню.
Рыжая Стрелка - ему понадобилась целый год, чтоб приручить белку. Каждый день он подносил к дереву сладости, ореховое печенье, шоколад, конфеты, пока однажды не почувствовал прикосновение пушистого хвоста к лицу. Привыкнув к Вику, рыжий товарищ часто восседал у него на плече во время прогулок Вика по лесу.
"Я все помню, я все слишком хорошо помню... Старое ранчо, запах конюшни, напоминающий о лошадях, седлах, стременах, ветре, бьющем в лицо и треплющем волосы. Старый мостик со скрипящими половицами, запахи цветущих трав и радостные крики жизни".
Теперь многое изменилось, многое, если не все. Остались одни болезненные воспоминания, если бы можно было вывернуть, прооперировать душу, чтобы искоренить эти глупые закаулки памяти, разгладить ненужные теперь извилины в черепе, чтобы лишиться этих бессмысленных желаний, вернуть все обратно. Поздно... поздно... Все осталось в далеком прошлом, превратившемся в миф, в закат золотого века.
Дверь мастерской со стуком распахнулась.
***
В комнату походкой локомотива, сметающего все на своем пути, стремительно вошла Клара.
- Мы улетаем! - победно заявила она, смерив Вика не терпящим возражений взглядом. - Звонил Люк, он сказал, что мы полетим на его корабле, билеты он привезет сам. У Цеткиных сегодня вечеринка.
- Куда? Вечеринка? Куда летим?
- Не знаю, разве это так важно? Люк скоро приедет, спросишь у него. Он сказал, что старт через четыре дня, так что готовься.
- К чему?
- К полету, - Клара остановилась напротив картины, в уголках рта появились жесткие складки. - Это все, на что ты способен, - пробормотала она. - Рисуешь всякую чепуху - мечты, мечты..., - она вздохнула. - Не расстраивайся, может быть там, - она указала зеленым ногтем на потолок, - ты найдешь настоящие, а не выдуманные пейзажи, картины с оранжевым небом и лиловыми полями, - Клара рассмеялась. - А здесь, мой милый Вик, - она похлопала мужа по плечу, - этого уже нет и не будет никогда, ты ведь сам это понимаешь. Да-а, полет займет, Люк говорил, около сорока лет, может, тебе повезет и ты доживешь до посадки.
- Ты думаешь, эти сорок лет на борту Ковчега, они будут лучше, чем здесь?!
- Уверена, - твердо ответила Клара.
Вик не спешил отступать, хоть и знал, что отступление будет неизбежным: Клара никогда не меняла своих взглядов и убеждений - то, что она решала, превращалось в закон, а затем и в догму.
- Представь - тесные комнатки-каюты для семей, несвежий воздух...
- Точно такой, как и здесь.
- ...синтетическая еда, однообразная, на корабль не возьмешь сотни километров подземных полей, вода после тысячной очистки...
Клара фыркнула:
- Не говори мне, что здесь тебе живется лучше, там ведь все рассчитано для глубоких полетов в космос.
- Здесь мне лучше, кроме того это будет не полетом, а межзвездным дрейфом, нет никакой гарантии, что колонистам Ковчега повезет у первой же звезды.
- Конечно нет, ты всегда отрицал борьбу и презирал любые соревнования, тебе лучше остаться здесь и заживо сгнивать. О, не делай таких глаз, ты все еще не можешь поверить, что твоя планета мертва, это уже продукт издержки нашей цивилизации, мы взяли от нее все, что хотели, а теперь ничем не поможешь. Ничем! Хватит! И оставь свои глупости!
- Ты не понимаешь меня - это мой дом, другого мне не надо!
- Перестань! - Клара стремительно выбежала из комнаты, громко хлопнув дверью.
***
Что есть наш дом? Дом? Человек считает своим домом ветки шалаша, натянутую, сшитую из шкур, деревянную, каменную, железную, бетонную крышу над головой и такие же четыре стены вокруг, постройку, в которой он живет. Улицу, на которой стоит его дом рядом с домами дружелюбных и злых соседей, поселок, город, в котором проходит большая часть его жизни и при встрече со знакомым переулком или тупичком человек радостно улыбается, шепотом разговаривает сам с собой и с тенистой аллеей, которая росла вместе с ним, пожимает грустно плечами. Такова жизнь, человек замечает, что вместе с ним стареют дома, осыпается штукатурка, стены бороздят трещины, морщины, а то старое дерево вдруг рухнуло после вчерашнего сильного ветра - оказалось, что оно давно сгнило. Дом - жизнь. Дом - Родина, земля, на которой стоит твой дом и дома друзей и соседей, входящих в общее понятие "народ", который живет вокруг тебя и вместе с тобой, который хранит твою и общую память, историю тех, кто жил здесь до тебя и был связан с этой землей. И, наконец, вот оно самое главное. Дом - эта наша память-Земля, она хранит все, эта наша маленькая голубая планета.
С детским восторгом неожиданности умиления и наивности мы готовы часами рассматривать ее из космоса, борясь с искушением взять и потрогать этот мячик, окруженный атмосферной дымкой, покачать его, прижать к груди, словно что-то теплое и живое, может, это и есть наше сердце? Гордимся - смотрите, вот она какая, единственная и неповторимая, самая прекрасная во всей необъятной Вселенной, наша мать, наша колыбель, вскормившая нас и позволившая вырасти такими, какие мы сейчас есть. Может так оно и должно случиться? Может так оно и должно быть? Растем и многим эта колыбель начинает казаться маленькой и ненужной, нужно новое пространство, хочется других миров, других расстояний, мы выросли из этого дома, он перестал быть домом, пришло новое понятие дома.
Домом должна стать Вселенная - так можно покорить и исследовать бесконечность, побывать возле миллионов солнц, обработать миллионы планет. Это невообразимо бесконечное пространство, пронзенное огнями далеких звезд, прошитое облаками туманностей и скроенное хвостами комет и ожерельями метеоритных поясов превращается в новый дом человека.
Дом длинною в бесконечность.
***
С Люком Вик познакомился во время учебы в университете, правда, учились они на разных потоках, но их подружки знали друг друга и вроде бы считались какими-то далекими родственницами: они и свели их на одной из вечеринок.
Высокий и худой, похожий на пустынный саксаул, Люк обладал замкнутым, ненастырным характером, что особенно оценил Вик, и немногословным речевым аппаратом, но сейчас с ним произошли необратимые перемены, превратив его в возбужденного, лихорадочно рыскающего руками по сторонам человека.
- Вик, ты далеко не маленький ребенок, чтобы тебе объяснять, ты сам все прекрасно понимаешь. Город встал, скоро он полностью лишится энергии, люди оставляют его. Ты останешься один в компании жутких мутантов - говорят, у них появился какой-то культ Темного, требующий человеческих жертвоприношений - тебя, старого осла, поймают и сварят живьем! - Люк дребезжаще рассмеялся, довольный своим юмором, его смех - это грохот подземного поезда.
Вик задумчиво улыбнулся:
- Куда вы летите?
- Курс на созвездие Стрельца.
- Далековато это, не похоже на сорок лет.
- Кто тебе сказал?
- Клара.
Снова лязг подземных вагонов:
- Сто сорок шесть.
- Теперь - похоже, - Вик приготовил два коктейля и протянул высокий, холодный бокал Люку.
- Спасибо, - поблагодарил Люк, он пригубил белый ледяной напиток и вздохнул: - Я никогда не научусь готовить этот "Ледяной айсберг", ты мне нужен на корабле в качестве стюарта.
Вик усмехнулся:
- Сколько тебе лет?
- Возраст настоящего мужчины, - Люк подмигнул. - Тридцать восемь кстати, вместе с нами улетает Кабинет Главного Координатора.
- Хорошая новость! Зачем они нужны?
Люк проигнорировал иронию:
- После кризиса кабинета Экологов правительства больше нет, все мегаполисы объявили о своей самостоятельности.
- Меня мутит от политики.
- У нас будут соседи, параллельным курсом идет межзвездный комплекс. Москва.
- Я давно знал, что мы не покидаем землю, а позорно бежим.
- Это не было секретом, - Люк протянул пустой бокал.
- Повторить?
- С удовольствием, эх-эх, - Люк потянулся, расправляя плечи.
Вик отошел к стойке бара, принялся химичить над секретом "Ледяного айсберга", продолжая разговор:
- Сейчас уровень жизни сократился почти вдвое и средний процент составляет шестьдесят лет, несмотря на нашу помпезную медицину.
- Ну и что?
- В полете твои шансы падают до пятидесяти.
- Облучение?
- Да - представь, какие у вас будут проблемы с рождаемостью и с детьми, и с их наследственностью. На ваших кораблях будет еще хуже, чем сейчас на сабобзах-окраинах крупных мегаполисов. У твоих правнуков шансы долететь до желанной планеты тоже очень невелики - до первой крупной катастрофы.
- Ковчег, это десяток отдельных модулей, - перебил Люк. - Ладно, Вик, ты всегда был пессимистом - хватит пугать, все будет не так мрачно, как ты расписываешь, мы сохраним наших детей и род человеческий: для этого есть стазис-камеры.
- На всех не хватит.
- На всех - не обязательно, лет через десять и ты, и я уйдем в стазис-камеры и проснемся уже на финише свежими, здоровыми и отдохнувшими. Где там твой коктейль?
- Несу. Просто я считаю, что мы бежим от самих себя, мы умерли вместе с этой планетой, - Вик протянул Люку новую порцию, - Держи.
- Ты стал исповедовать религию Чужих?
- Нет, просто я не хочу оставлять Землю, я не могу тебе объяснить причин, я сам не понимаю до конца, что меня удерживает, но как капитан на корабле, я должен быть вместе с ней до конца, я ее человек, я должен видеть ее в последний час и принять ее в этот час.
- Вик, перестань меня разыгрывать, мы найдем такую планету, не понравится, найдем другую.
- Такую не найдем.
- Найдем похожую.
- И похожую не найдем. У нас тоже агония, мы стремимся продлить свою жизнь за счет звезд, но не замечаем, как отрезали себе сами свои корни здесь.
- Ха, найдем другие, Вселенная пронизана жизнью, она не похожа на пустыню, это тоже живой организм.
- Новая теория космогонии?
- Нет - старая.
- Люк, ты сам боишься сознаться себе.
- В чем?
- Все эти полеты...Они придуманы вами только для самоуспокоения, а на самом деле это просто авантюра - вы, никуда не долетев, вымрете в этих коробках.
- Хорошо, - Люк поставил пустой бокал и медленно поднялся из кресла. Да, да, да. Да! Я вижу, Вик, мы просто с тобой разные люди и на одну проблему смотрим под разными углами, от этого все путается, ты видишь одно, я вижу и понимаю другое, - Люк рубил словами с таким ощущением, словно он их извлекал из воздуха, топором отделяя друг от друга. - Может, все будет и так, как ты тут каркаешь, но я не привык просто ждать, терпеливо ждать начала Апокалипсиса. Я и другие, похожие на меня - мы бойцы, мы не будем ждать и хныкать - все пропало, это конец, аллилуйя! Конец - это тоже начало. Ты иди своим путем вместе с мутантами, безумцами, Чужими и Темными, а мы полетим своим путем!
- Неся блага цивилизации на другие миры, чтобы и с ними тоже покончить?
- Мир, он не такой пасторальный, как ты рисуешь, он привык, чтобы с ним боролись, он сам вызывает на борьбу. Согласен, здесь мы наломали дров, но на ошибках учатся, это не значит, что на другой Земле повторится то же самое. Человек появился не просто так, он был нужен Земле - твоя ошибка, что ты не веришь в это. Мы будем продолжать бороться, чтобы жить, жить и продолжать бороться, без всяких сантиментов, всхлипываний и стонов об утраченном зеленая травка и голубое небо! Ну что же - мы росли, мы развивались.