— Они уходят в гиперпространство!
— Это невозможно! — воскликнул Сайрес. — Их корабль поврежден! Они же могут прыгнуть в никуда.
— Но если они этого не сделают, мы отправим их туда наверняка, — буркнул капитан.
Мерцание усилилось, затем изображение стало меркнуть и через пару секунд исчезло совсем.
— Они ушли! — Сайрес сжал кулаки в бессильной злобе. — Ускользнули у нас из-под носа!
— Не обязательно, — веско возразил капитан крейсера. — Корабль поврежден и находился слишком близко к нам в момент прыжка. Пираты вполне могли отправить сами себя в преисподнюю.
— Только не эти, — ответил Сайрес, все еще глядя на пустой экран. — Кто угодно, но только не этот хорек. Эта изворотливая тварь осталась в живых!
Он устало откинулся в кресле.
— Благодарю вас и ваших людей за отличную службу, капитан. От вас можно ускользнуть только в ад. Лучшего желать просто невозможно.
— Спасибо, сэр, — лицо капитана было хмурым, — но вы преувеличиваете. Команда неплохо потрудилась, однако пират ускользнул, и значит, боевой задачи мы не выполнили. Видимо, где-то мы оплошали.
— Не могу представить себе, где. — Сайрес чувствовал себя донельзя уставшим.
— Я тоже, сэр. Но нам надо избавиться от пиратов, и поэтому придется что-то придумать.
— Мы должны знать, кто командовал этим кораблем, Быстрый. Это ведь не случайная встреча. Кто-то охотился именно за нами. — Доброе Сердце разъяренно метался по каюте.
— Да, не случайная, — согласился помощник.
— Нам нужна информация. О таких вещах надо знать заранее. Мы должны повсюду разослать шпионов, которые станут следить за Тем, что предпринимают против нас люди.
Быстрый нахмурился.
— Но как мы сможем узнать замыслы землян, капитан? У нас ведь не может быть среди них агентов.
— Как это не может?! — Доброе Сердце взглянул на своего офицера горящими глазами. — Многие хорьки вертятся вокруг людей и на Цели, и на Халии. Неужели не найдется никого, кто посочувствовал бы нашему делу?
— Найдутся и очень многие! — Быстрый был поражен прозорливостью своего капитана.
— Мы совершим тайную посадку на Халии. Пусть каждый из членов экипажа переговорит со своими старыми друзьями. С теми из них, кто предан Халии, а не только старейшинам кланов. Мы дадим им передатчики и шифры, сделаем из них свои глаза и уши. Они будут передавать наверх любую касающуюся нас информацию, какую только удастся разнюхать.
— Хорошо, капитан. — Заметно повеселев. Быстрый бросился выполнять приказ.
Оставшись один. Доброе Сердце погрузился в раздумья. Что еще можно предпринять? Прежде всего, язык. Он должен обучить свою команду земному языку и наладить прослушивание радиопередач, благо у Альянса и Синдиката язык один и тот же. Надо взять за правило выуживать все, что можно, от экипажей и пассажиров захваченных кораблей. Многое можно сделать. Во что бы то ни стало он должен научиться предвидеть действия своих врагов.
Одни старые друзья переговорили с другими, те с третьими, те еще с кем-то. Даже самое тщательное расследование не смогло бы обнаружить концов запутанной цепочки, и в скором времени чуть ли не половина хорьков на Халии знала, кому следует шепнуть словечко, если вдруг станет известно что-то интересное. Какую-нибудь мелочь, которая, возможно, и значения никакого не имеет. А возможно, и имеет…
Пираты старательно сопоставляли друг с другом поступавшие к ним разрозненные кусочки информации, которые в один прекрасный момент складывались вдруг в цельную картину.
— Так, значит, капитан первого ранга Сайрес Лонгрин? — Доброе Сердце задумчиво смотрел на портрет, переданный каким-то неизвестным другом на пиратский корабль. Капитан хмурился, стараясь вспомнить, где он видел это лицо. Оно определенно было ему знакомо.
Остальные пираты молча смотрели на своего капитана. Они терпеливо ждали. Доброе Сердце не обращал на них внимания, он рылся в своей памяти, перебирая множество событий, случившихся с тех пор, как он вступил на стезю разбоя.
— Сайрес! — прошипел наконец пират. — Тот человек, который дрался со мной, когда мы впервые захватили корабль землян. Тот, с дубинкой! Значит, вот кого они послали охотиться за мной!
— Мы опозорили его, — заметил Быстрый, — и теперь он жаждет мести.
— Ах, он жаждет мести?! Я тоже хочу отомстить. — Доброе Сердце оскалил зубы в недоброй усмешке. — Он решил поохотиться за мной? Отлично. А я поохочусь за ним.
Быстрый внимательно слушал своего командира. Сердце хорька кольнуло недоброе предчувствие. И на то были причины.
Даже оставшись один в своей каюте, Доброе Сердце никак не мог успокоиться. Он метался по каюте, то выпуская, то втягивая острые когти. Хорек кипел от гнева и ярости, осознавая свое бессилие. Ему требовались агенты среди людей. Только они могли спасти его. Но как их заполучить?!
Как привлечь на свою сторону человека, достойного доверия? Порядочные люди преданы своей расе. А прочие ради выгоды продадут все, что угодно, даже честь. С ними нельзя иметь дело. Как решить эту задачу. Доброе Сердце не знал. Он лишь понимал, что должен ее решить. Обязан.
Нельзя сказать, что у Джорджа Деррика было много друзей в детстве. По правде говоря, их у него вообще никогда не было, парень слишком отличался от остальных. Чрезмерно длинное туловище, несуразно короткие ноги да еще замкнутый характер в придачу (то ли от рождения, то ли от того, что Деррик никогда не играл с другими детьми, вернее, другие дети никогда не играли с ним). В общем, он абсолютно не походил на героя. Добавьте к этому острый длинный подбородок, лошадиные зубы и огромные, выпученные из-за слишком сильных контактных линз глаза, и вы поймете, что Джордж не тот человек, который может порадовать взгляд. Детство Джорджа было невеселым, но он не озлобился, всю жизнь его поддерживала искренняя вера в Бога. А его друзьями стали книги.
Джордж читал все подряд: книги по истории, энциклопедии, книги из серии «Сделай сам», всевозможные справочники, учебники, словом, все, что попадало ему в руки. В пятом классе он уже освоил университетские курсы физики и химии, а еще через два года к ним добавились кибернетика и электроника. Его неловкие руки не могли с должным умением обращаться ни с паяльником, ни с пробирками, но в теории ему не было равных.
Кроме того, Джордж обладал удивительным качеством: он мог внимательно слушать преподавателя, усваивая все, что тот говорит, и одновременно интенсивно размышлять над интересующим его вопросом. Парень приобрел это свойство в школе, уроки навевали на него невыносимую скуку, и он занимался на них своими делами, но приучился в то же время следить за словами учителя и был в состоянии с ходу ответить на любой самый каверзный вопрос.
Разумеется, он учился на одни пятерки. К сожалению, этот факт не способствовал росту его популярности.
К окончанию школы Джордж уже имел на своем счету несколько изобретений, патенты на которые приобрели известные фирмы и доходы от которых были весьма недурны. Возможно, именно поэтому нескладный парнишка и привлек к себе внимание военного ведомства. Важный чиновник предложил ему продолжить образование в любом из престижных вузов Земли за счет правительства на том условии, что после этого он будет работать над проблемами, которые укажут ему военные.
И главное, Джорджу пообещали, что у него появятся друзья.
Все это оказалось правдой, кроме, конечно, друзей. Парня поселили на казенной квартире вместе с другими кандидатами в офицеры, но тот факт, что молодые люди спали в одной комнате и ели за одним столом, отнюдь не означал дружбы. Соседи даже не разговаривали с Джорджем. Они разговаривали при нем, через него, за ним, но только не с ним. И если им случалось взглянуть на Джорджа, то их лица выражал и что угодно, но только не дружелюбие. Это были рослые молодцы, прекрасно развитые физически, общительные и веселые, и они ненавидели невзрачное головастое чучело, вечно торчавшее у них перед глазами.
Так что в этом отношении жизнь Джорджа нисколько не изменилась, у него по-прежнему не было ничего, кроме книг. И он учился как проклятый, за что твердолобые соседи ненавидели его еще больше.
Джордж окончил физический факультет за три года, получив не только диплом, но и докторскую степень по физике. Через год к ней добавились степени по химии и металлургии. Возможно, Джордж получил бы еще какой-нибудь диплом, но тут военное ведомство заявило, что пришло время оплатить долги, и вскоре парень оказался на боевом корабле, среди проходящих практику курсантов военного училища. Предполагалось, что этот корабль доставит Джорджа на одну из недавно открытых планет, где ему предстояло поработать на правительство. Не прошло и недели, как белоручка, который все свободное время проводил в своей каюте за книгами, заслужил всеобщее презрение курсантов. Служить козлом отпущения Джорджу было не впервой, но на этот раз дело обернулось гораздо серьезнее. Один из курсантов, рассчитывая укрепить свой авторитет, подбил товарищей сыграть над злополучным недотрогой жестокую шутку.
Глухой ночью Джордж проснулся от того, что его схватили крепкие грубые руки, и не успел он открыть рот, как его заткнули кляпом. Затем несчастному сковали наручниками руки и ноги и потащили куда-то сквозь тьму. Изрыгая непристойности, молодые балбесы засунули Джорджа в маленькую спасательную капсулу, напоминавшую гроб, и захлопнули люк. А потом кто-то запустил капсулу в космос.
Разумеется, дело тут же открылось, но курсантам удалось представить все как обычную шутку, которая по нелепой случайности зашла слишком далеко. Поэтому офицеры ограничились суровыми дисциплинарными взысканиями, и только зачинщику пришлось искать себе другое занятие в жизни (и он нашел его, став процветающим бизнесменом). А Джорджа предоставили его судьбе.
Когда страшный толчок выбросил капсулу наружу, Джордж потерял сознание. Он очнулся в темноте, нарушаемой лишь мерцанием приборов на панели управления. Вытолкнув изо рта кляп, Джордж добрался до бутылки с водой из аварийного запаса и, изрядно помучавшись, отвинтил скованными руками крышку и поднес бутылку к губам. Жадно сделав несколько глотков, он заставил себя оторваться от горлышка и внимательно осмотреть контрольную панель. Его охватил дикий ужас.
Когда капсула катапультировалась из корабля, она мгновенно вернулась в обычное пространство. И теперь находилась на расстоянии тридцати световых лет от ближайшей звезды.
Джордж включил сигнал бедствия, не питая, впрочем, особых надежд. Затем разделил воду и продукты на микроскопические порции. И стал ждать неизбежного конца. Так прошло две недели, четырнадцать дней бессмысленного полета в пустоте. А потом забарахлила система регенерации воздуха.
Он сумел прожить эти две недели и не сойти с ума. Возможно даже, что Джорджу было проще, чем любому другому, окажись тот на его месте. Джордж привык к одиночеству, и, кроме того, его поддерживала вера. Но всему приходит конец.
И когда Джордж почувствовал, что ему становится нечем дышать и мысли путаются от недостатка кислорода, высокая плотина, долгие годы сдерживавшая все его обиды, разочарования, накопившуюся злобу, рухнула без следа, и Джорджа окатила волна испепеляющей ненависти ко всем людям, которые презирали его, издевались над ним, а теперь бросили умирать. Эта волна смыла смирение, дарованное ему религией, и зажгла безумную жажду мести всему человечеству.
Джордж ощутил всю неимоверность этой жажды и потерял сознание.
Очнулся он от воя, который раздирал уши. Джордж вздрогнул и с удивлением обнаружил, что еще жив. Удивление возросло, когда, открыв глаза, он увидел прямо перед собой морду халианина. Морда искривилась в улыбке — Джордж и не знал, что хорьки умеют улыбаться. Покрытая шерстью лапа похлопала человека по щеке, а затем произошло и вовсе невероятное событие — халианин заговорил на земном языке:
— Не бойся. Мы вытащили тебя из капсулы и как раз вовремя. Еще пара минут, и было бы уже поздно, но теперь ты в полной безопасности и среди друзей.
Джордж не знал, что сказать, и только во все глаза смотрел на своего спасителя. Он чувствовал, как слипаются веки, и ничего не мог поделать с одолевавшим его сном.
Когда он проснулся во второй раз, рядом с кроватью опять сидел халианин, но уже другой. Хорек протявкал что-то в висевший на стене микрофон, и через минуту в каюте появился первый халианин. Джордж попытался сесть, но хорек мягко толкнул его обратно в кровать.
— Не торопись. Еще рано. Твоему телу необходим отдых.
Джордж покорно лег и внимательно посмотрел на собеседника. Тот был гораздо крупнее обычного хорька. Удивительное дело, но на шее халианина болтался настоящий человеческий галстук, яркий и довольно безвкусный.
— Почему вы спасли меня? Я ведь даже не вашего племени!
Доброе Сердце улыбнулся во всю ширь своей зубастой пасти. Он уже слышал этот вопрос от своей команды.
— Потому, что нас восхитило мужество, с которым ты боролся за свою жизнь в этом утлом суденышке, не питая никаких надежд, но и не сдаваясь. А халиане ценят мужество больше всего. Как долго тебя испытывал космос? Неделю? Две?
— Две недели.
— А как это произошло? Случилось кораблекрушение? Или просто несчастный случай?
— Нет, меня… изгнали. Мое собственное племя вышвырнуло меня вон.
— Ах вот оно что! — Доброе Сердце посмотрел на свою добычу с внезапным интересом. — Тогда мы с тобой очень похожи друг на друга.
— Но, капитан! Как может человек носить имя на халийском языке?
— Точно так же, как ты и я, Быстрый. А кроме того, это не человек больше. Он отказался от своего племени и считает себя одним из нас.
И Джордж действительно так считал. Он умер для человечества, вернее, человечество само убило его. То, что непосредственно виноваты были лишь несколько жестоких лоботрясов, ничего не меняло. Джордж нисколько не сомневался, что командиры списали этот инцидент как несчастный случай и Флот не предпринял никаких попыток разыскать пропавшего. А что до всей человеческой расы, то вряд ли она вообще помнила его имя, хотя люди широко применяли изобретенный им прибор для связи в гиперпространстве. Всю жизнь он слышал от сородичей лишь насмешки и получал пинки да затрещины.
А вот халианам было все равно, как он выглядит. И они сделали очень дружественный жест, приняв Джорджа за своего. И теперь он готов сделать все ради своих друзей. Он без колебаний пойдет на смерть, прикажи ему только Доброе Сердце. В конце концов, он обязан капитану своей жизнью, и тот может потребовать уплатить долг, когда пожелает. Кроме того, Джордж не воспринимал экипаж корабля как тех хорьков, с которыми прежде воевали люди. Они были пиратами, такими же гонимыми существами, как и он сам. И отнеслись к нему как братья.
Правда, Джордж (в скором времени он научился понимать халийский) слышал несколько раз, как хорьки прохаживаются за его спиной по поводу «капитанского любимчика». Но Быстрый и другие офицеры быстро ставили таких на место. Его друзья, неслыханное дело, заступались за него!
Только с одной особенностью нового члена экипажа не могли смириться хорьки — с его полной физической неразвитостью. При всем совершенстве технического развития их расы каждый халианин в глубине души оставался средневековым воином и превыше всего ценил искусство боя.
Доброе Сердце лично занялся Джорджем. Медленно, терпеливо он обучал его простейшим приемам самообороны. Затем за неуклюжего ученика взялся Быстрый, также терпеливо тренируя его в умении не только отражать, но и наносить удары. После года занятий Джордж с удивлением обнаружил, что стал гораздо крепче физически и вполне способен постоять за себя. Более того, он научился преодолевать боль и страх.
Если после занятий возмущенный Быстрый и докладывал капитану, насколько бестолковый у него ученик, то Джордж не знал об этом. А Доброе Сердце никогда не обращал на такие доклады ни малейшего внимания. Главарь пиратов хорошо сознавал истинную ценность Джорджа. Возможно, в глубине своего сердца Доброе Сердце и считал этого несуразного человека предателем, но скорее воспринимал его просто как бедного доверчивого глупца.
Сайрес никак не мог смириться с мыслью, что пират, которого он почти уже держал в руках, в последний момент ускользнул от возмездия. Несмотря на неудачу, благодаря инициативе капитана первого ранга был спасен торговый корабль, пират получил повреждения и уж во всяком случае Сайрес продемонстрировал, что знает, где искать Доброе Сердце. Поэтому адмирал доверил своему офицеру дюжину крейсеров, которые тот расположил в местах наиболее вероятного появления пиратов.