— Ты поверишь мне, если я кое-что тебе расскажу? — прервал он.
— Разумеется! — ее голова поднялась.
— Тогда ладно. Слушай, — сказал он. — До нашей первой встречи, после того как я впервые заболел полиомиелитом, я занимался рисованием главным образом для того, чтобы скрыться от людей, — он глубоко вздохнул. Понимаешь, я не мог свыкнуться с мыслью, что я ущербен. Я обладал способностями к искусству, но живопись и рисование просто заполняли тот первый год после болезни.
— Майлз, — мягко сказала она, опять накрыв своей ладонью его руку.
— Но потом произошла эта история, — упрямо продолжил он. — Я рисовал на природе, у основания той скалы, которую показывал. И что-то щелкнуло.
Внезапно я оказался в ней… внутри картины. Я не могу этого описать. Я забыл обо всем окружающем. — Он остановился и глубоко вздохнул.
— Я не должен был «отключаться» и привлекать внимание людей. Какие-то ребята, по возрасту мои одногодки, подошли понаблюдать за тем, как я рисую. Наверное, они стали задавать мне вопросы. Но я даже не слышал их.
Меня впервые захватило то, что я рисовал… Это — как чудо, как впервые выздороветь после долгой болезни…
Когда я не ответил, — продолжил он через секунду, — они, скорее всего подумав, что я застеснялся, начали пихать меня и хватать кисточки. Но я едва видел их и боялся даже подумать, чтобы прерваться хоть на секунду. Я чувствовал, что если прервусь, то потеряю это эмоциональное состояние, неожиданно захлестнувшее меня. Но в конце концов, когда один из них схватил коробку с мольбертом и побежал с ней, я очнулся.
— О, Майлз! — тихо воскликнула Мэри. Ее пальцы успокаивающе глодали его крепко сжатую в кулак руку.
— Поэтому я погнался на ним… за тем, который схватил мольберт, и, когда уже почти догнал, он бросил его. Я подобрал мольберт и увидел, что… моя картина исчезла.
— Они забрали ее? — спросила Мэри. — Майлз, они не могли!
— Я огляделся, — продолжил он, видя перед собой не девушку, а навсегда врезавшуюся в память сцену, — и увидел того, кто их взял. Он побежал в другом направлении, вверх по дорожке, ведущей на вершину скалы, и к тому моменту уже бежал поверху, высоко над моей головой.
Майлз замолчал. Усилием воли он заставил себя отвлечься от воспоминаний многолетней давности и опять посмотреть на Мэри.
— Мэри, — сказал он, — я не думал ни о чем, кроме картины. Мне показалось, что с ее появлением я вновь вернулся к жизни после того, как потерял себя после болезни. Я подумал, что должен во что бы то ни стало вернуть эту картину. Я пошел и взял ее.
Он прервался.
— Мэри, я взобрался по этой скале и оказался прямо перед тем парнем, взявшим холст. Увидев, что я приближаюсь, он бросил холст в траву красками вниз и убежал. Когда я поднял холст, на нем не осталось ничего, кроме пятен и полосок в тех местах, которыми он коснулся густой травы.
— Майлз! — вскрикнула она, сжав пальцы на его руке. — Как ужасно!
— Не так уж ужасно, — он заглянул в ее глубокие карие глаза. — Ладно.
Мэри, ты не поняла! Я ВЗОБРАЛСЯ НА ЭТУ СКАЛУ!
Не понимая, она смотрела на него.
— Я знаю, ты уже говорил это, — напомнила она. — И ты, наверное, взобрался достаточно быстро…
— Да, но дело не в этом! Подумай! Я взобрался на скалу… пользуясь только одной рукой. Только одной!
Все еще не понимая, она продолжала смотреть на него.
— Разумеется, — согласилась она. — Да, у тебя только одна рука… внезапно она, сделав быстрый вдох, замолчала.
— Да. Поняла? — Майлзу показалось, что в его голосе прозвучали победные нотки. — Мэри, на такую скалу однорукий просто не может взобраться. Надо держаться одной рукой, пока переставляешь другую, и так далее. Я вернулся на следующий день и попытался опять подняться вверх. И не смог. Не смог даже начать. Скорее всего, я мог, меняя захват, балансировать на ногах.
Он кивнул на вырезки, лежащие перед ней.
— Чтобы забраться, — продолжил он, — мне понадобились сила и быстрота, описанные в этих статьях.
Слегка побледнев, Мэри внимательно смотрела на Майлза.
— Ты не помнишь, как сделал это? — наконец спросила она.
Он покачал головой.
— Это как туман, — ответил он. — Я помню, что захотел взобраться, и помню, что взбирался очень быстро и легко, а потом уже стоял перед парнем, взявшим мою картину. — Майлз замолчал, но Мэри ничего не сказала. — Ты теперь понимаешь, почему я взбесился прошлой ночью? Я думал, ты поняла, к какой цели, не оставляющей ни сил, ни времени на весь остальной мир, я стремлюсь. Я надеялся, что ты поймешь это без слов, до тех пор, пока не увидел, что напрасно ожидаю понимания, не рассказав тебе, что же со мной произошло.
Вытащив свою руку из-под ее притихших пальцев, он ответно стиснул руку девушки.
— Но ты ведь сейчас поняла? Да? — спросил он. — Поняла?
К его удивлению, она внезапно задрожала, и ее лицо стало еще более бледным.
— Мэри! — произнес он. — Ты не поняла…
— Я поняла. Разумеется, Майлз, — ее рука перевернулась, и пальцы переплелись. — Дело не в этом. То, что ты рассказал мне, лишь ухудшает дело.
— Ухудшает? — Майлз пристально посмотрел на нее.
— Я имею в виду, — ее голос задрожал, — эту историю с Солнцем, кораблем и теми двумя, кем бы они ни оказались, посланниками. С самого начала меня мучает предчувствие, что это несет для нас, тебя и меня, что-то ужасное. И сейчас ты рассказываешь мне нечто, что заставляет меня беспокоиться еще сильнее.
— Что же? — спросил он.
— Я не знаю. — Он почувствовал, что по руке Мэри вновь пробежала едва уловимая дрожь. — Что-то, разделяющее нас…
Раздавшийся в зале громкий, взбешенный голос прервал ее. Посмотрев в сторону, Майлз увидел двух мужчин, вошедших и севших у дальней стены. Один из них поставил на стол маленький радиоприемник, и даже на средней громкости каждое слово было хорошо слышно. Майлза охватила ярость.
— Я заставлю их выключить! — сказал он, вставая на ноги. Но Мэри удержала его.
— Не надо, — попросила она. — Сиди. Пожалуйста, сиди, Майлз.
Слушай…
— По телевидению и радиовещанию, — разносил приемник. — Мы передаем прямо из Восточного Кабинета Белого Дома обращение президента Соединенных Штатов… — вслед за словами ведущего послышались музыкальные аккорды «Привет вождю».
Мэри быстро поднялась.
— Майлз, быстрее, — сказала она. — Давай найдем телевизор.
— Мэри… — хрипло начал он, по-прежнему злясь на двух мужчин и радиоприемник. Затем он увидел особую строгость на ее лице и почувствовал, что ее беспокойство смыло гнев.
— Ладно, — согласился он, в свою очередь поднявшись, — если ты так хочешь.
Она выбежала из ресторана, и ему пришлось прибавить шаг, чтобы не отстать. На улице, остановившись, она нервно огляделась вокруг.
— Где? — спросила она. — Где, Майлз?
— Думаю, а ближайшем баре, — ответил он. Осмотревшись, он заметил через полквартала от них вниз по улице бледно горевший неоновый фиолетовый знак. — Туда.
Они быстро добежали до бара и вошли. Внутри никто не двигался, ни бармены, ни посетители. Все сидели или стояли, напоминая восковые фигуры, внимательно вглядываясь в ближайший телевизор, стоявший высоко на деревянной полке, прикрепленной к дальней стенке бара. С этого выступа выглядывало морщинистое прямоугольное лицо президента Соединенных Штатов.
Майлз прислушался.
— Всем народам всех стран мира, — произнес, прерываясь, неспешный голос с тяжелыми интонациями, которые все слышали десятки раз до этого в других обращениях к стране и миру. — Наши два гостя предоставили нам фильм в связи со своим заявлением. Во-первых, он содержит изображение двух наших друзей из цивилизации, расположенной в центре Галактики.
Прямоугольное лицо исчезло и сменилось неподвижным изображением двух человек в одежде, похожей на серые официальные костюмы, и окруживших их людей в холле. Наверное, в одном из зданий ООН, подумал Майлз.
Радиокомментатор сказал правду. Ничто не отличало этих двоих от людей Земли. Немного длинноватые носы, более темная кожа лиц и несущественный намек на восточный разрез глаз. Другими словами, их можно было встретить на улице любого большого города Земли на востоке или на западе без малейшего подозрения, что они прибыли с какой-то другой планеты.
— Эти джентльмены, — медленно продолжил голос президента, — объяснили представителям народов нашего мира, что наша Галактика, состоящая из миллионов и миллионов звезд, среди которых наше Солнце — ничем не примечательная звездочка почти на самом ее краю, — две фигуры исчезли с экрана и сменились изображением сияющей пылевой спирали, плывущей на фоне темноты, — вскоре столкнется с кочевой межгалактической расой, которая время от времени нападает на такие островки во вселенной, как наша Галактика.
Их цивилизация, представляющая многие миры во многих солнечных системах в центре Галактики, взяла на себя роль лидера в формировании сил обороны, которые встретили бы хищников на краю Галактики и не пропустили бы их дальше. Они сказали, что если не отбить нападение, девяносто процентов живых существ на населенных планетам будет пленено и пойдет в пищу этой варварской и жестокой цивилизации. Потому что только голод гонит эти полчища. Они, поколение за поколением, кочуют от одной Галактики к другой в нескончаемых поисках добычи.
Внезапно экран телевизора заполнило изображение существа, похожего на прямостоящую белошерстную ласку, с верхними конечностями, напоминающими руки. Ростом существо доходило до плеча человека, чей серый контур виднелся за ним.
— Так выглядит, — произнес лишенный интонации голос президента, — со слов наших гостей, этот хищник. Он рождается, живет и умирает в космосе, в своем корабле. Его единственная цель — выжить, в первую очередь — как расе, и потом уже — как личности. Их невозможно сосчитать. Даже число кораблей, в которых они живут, во много раз превосходит миллион. Они выдержат любые потери, если после этого смогут пробиться к такой кормушке, как наша Галактика. Благодаря любезности наших гостей мы можем увидеть, как выглядит флот захватчиков. Их назвали «Серебряной Ордой».
На экране телевизора появилась очередная картинка.
— Это один из их кораблей, — послышался голос президента.
Появилось изображение веретенообразного корпуса из полированного металла. Рядом с ним силуэт человека уменьшился до размера карлика, стоящего возле грейдера.
— Это — разведывательный корабль, самый маленький у них. Экипаж состоит из одной семьи, обычно включающей в себя три-четыре взрослые особи и столько же детенышей.
Изображение корабля уменьшилось почти до точки, и за ним почти во весь экран появился большой круглый шар.
— А это — их самый большой корабль, — сказал президент. — Внутри может разместиться население маленького города, несколько тысяч существ, взрослых и детей, с запасами пищи, и по крайней мере одно предприятие со всеми необходимыми складами.
Голос президента поднялся и стало понятно, что наступила кульминационная часть выступления.
— Наши гости сказали нам следующее, — продолжил он. — Защита Галактики — наш общий долг. Поэтому присоединиться к ним — долг землян. Их предложение для нас в высшей степени необычно, — голос президента прервался, и затем он продолжил более уверенно:
— Они рассказали, что оружие, с которым оборонительные силы нашей Галактики встретят Орду, неизвестно земной науке. Количество людей, которых мы можем послать, ограничено. Из-за нашего относительно низкого уровня информированности об этих нематериальных силах. Мы можем послать только одного человека. Он уже выбран нашими друзьями, как наиболее подходящий по уровню врожденных возможностей и способностей. Вскоре они доставят его к себе и тестами выявят, как лучше всего использовать его таланты. Затем он облетит Землю и, так сказать, установит со всеми нами внутреннюю связь. Гости сравнили этот процесс с зарядкой автомобильного аккумулятора, когда присоединяешь электроды к источнику электричества. После такой «подзарядки» тот из нас, кто будет «источником», где-то в глубине души сможет осязать все, что произойдет с ним на линии фронта, куда его доставят. И из этой связи он будет черпать нематериальную силу, которая и позволит ему управлять своим необычным оружием во время сражения с Ордой.
На экране опять появилось лицо президента. Он молчал, и Майлзу, впрочем, как и любому другому, находившемуся в баре, показалось, что взгляд старика остановился именно на нем.
— На данный момент — это все наши новости, — медленно закончил президент. — Народ Америки и всего мира! Мы будем информировать вас по мере поступления новых сообщений. Тем не менее, попав в эту невероятную и трудно объяснимую ситуацию, хотя и не по собственной воле, позвольте мне попросить вас всех вернуться к своим обычным делам и проявить терпение. В ближайшие часы или дни будущее станет более понятным для всех. Бог благословит вас, и до свидания.
Его лицо исчезло с экрана. После серого мерцания в телевизоре появилось лицо телеведущего.
— Перед вами, — спокойно произнес он, — выступал президент Соединенных Штатов…
Люди вернулись к жизни и работе, постепенно заполнив комнату гомоном.
Майлз повернулся к Мэри и увидел ее — с бледным как мел лицом и по-прежнему вглядывающуюся в экран.
— Пошли, — сказал Майлз. — Давай выйдем.
Чтобы вывести Мэри из транса, овладевшего ею, ему пришлось взять ее за руку. Майлз прикоснулся, девушка вздрогнула и словно очнулась. Покорно повернувшись, она вышла за ним на залитую красным светом улицу.
Там Мэри прижалась к нему, будто ее совсем покинули силы. Поддерживая Мэри, Майлз обнял девушку и озабоченно огляделся. Через два квартала в их направлении двигалось одинокое такси. Майлз свистнул, и такси, развернувшись, остановилось перед ними.
Он наклонился, чтобы открыть дверцу, и тут увидел, что, кроме водителя, впереди сидел человек в голубом костюме, а на заднем сиденье еще один. Майлз застыл, дверца осталась наполовину открытой.
— Все нормально, — произнес мужчина сзади. — Вы — Майлз Вандер.
Правильно? А это, наверное, мисс Буртель?
Он полез во внутренний карман пиджака и раскрыл кожаный бумажник.
Майлз увидел карточку в пластиковом футляре, с фотографией и несколькими изящными строчками под ней.
— Министерство финансов, — сказал мужчина. — Садитесь к нам в машину, мистер Вандер. Мы подвезем мисс Буртель.
Майлз внимательно его осмотрел.
— Садитесь, пожалуйста, — произнес мужчина на переднем сиденье, и тон его голоса делал слова более похожими на команду, чем на приглашение. Нам сказали, что мы найдем вас Здесь. Нельзя терять ни секунды.
Мэри еще сильнее прижалась к нему. Майлза охватило беспокойство.
— Хорошо, — внезапно согласился он. Майлз помог посадить Мэри рядом с сидящим сзади человеком и затем сел сам, захлопнул дверцу.
— Езжайте побыстрее… — начал он, но мужчина, сидящий впереди, быстро прервал его.
— Все нормально. Мы сами знаем, что делать в данной ситуации, сказал он и сел, свесив одну руку через кресло, полуобернувшись так, чтобы смотреть прямо в лицо Майлзу. — Взгляните на нее.
Встревоженный Майлз резко повернулся и осмотрел Мэри. Она сидела не двигаясь и прислонившись к нему, закрыв глаза, глубоко и ровно дыша.
— Не беспокойтесь, — сказал мужчина с переднего сиденья. — Она просто спит. Наши гости, двое с корабля, поставили условие, чтобы она не видела нашей встречи. Мы доставим ее в университетскую больницу, где о ней позаботятся в течение часа или двух, пока она не проснется. Проснувшись, она уже не будет беспокоиться о том, что с вами случилось.
Майлз внимательно посмотрел на него.
— Ради чего все это? — вспыхнул он.
— Я понимаю ваше недоумение, — ответил мужчина, сидящий впереди.
Такси тут же рвануло вперед и помчалось вниз по улице по направлению к далекому университету. — Мы немедленно отвезем вас в аэропорт, откуда в Вашингтон взлетит военный самолет. Вы — тот человек, которого два пришельца с космического корабля, гости из центра Галактики, выбрали представителем нашей планеты для защиты Галактики от Серебряной Орды. Все, что мы сделали, — ваши поиски и усыпление мисс Буртель, — сделано по их просьбе.