- Это он и есть? - неодобрительно спросил Келли.
Он до сих пор ни разу не видел горгона. Семантическая, медицинская и ксенологическая лаборатории цепко держались за Джорджи. Доминик легонько пнул розовый шар:
- Проснись, Джорджи.
Мгновением позже гладкая поверхность шара вспучилась во множестве мест. Шишки вытягивались на глазах, и превратились в длинные сегментированные отростки. На концах одних отростков образовались "ступни", на других - "кисти рук", на третьих - сложные раковины слуховых органов или гроздья фоторецепторов. Единственным непарным органом было речевое приспособление, которое выглядело, как маленькая фанфара.
- Привет! - радостно пропищал Джорджи.
- Он может втянуть их обратно в любой момент? - спросил Келли, потирая подбородок.
- Да. Покажи ему, Джорджи.
- Хорошо.
Отростки горгона дрогнули, и быстро втянулись, сегмент за сегментом. Через две секунды Джорджи снова представлял собой гладкий розовый шар.
- Это ставит нас перед проблемой, - сказал Келли. - Понимаете, в чем дело? Если его нельзя ни за что ухватить, то как его можно наказать тем способом, о котором вы говорили?
- Мы перепробовали все, что нам только пришло в голову, - сказал Доминик. - Мы запирали его в комнате, держали на хлебе и воде, не разговаривали с ним... Он не получает зарплаты, поэтому его нельзя оштрафовать.
- И понизить в должности тоже, - мрачно добавил Уомрас.
- Вот именно. Обработку по методу Павлова-Моргенштерна, которую все мы проходили в детстве, к Джорджи применять уже поздно. Мы не можем предотвратить преступление, которое он уже совершил. Вот мы и подумали, что ты, как инструктор по играм...
- Мы подумали, - дипломатично сказал Уомрас, - что ты, быть может, предложишь что-то такое... необычное. Заметишь что-то, чего мы не заметили. У тебя же есть опыт... ну... нестандартных ситуаций.
Келли задумался.
- Ну, - начал он нерешительно, - бывает, конечно, что в играх применяются грубые приемы. Удары, так сказать, ниже пояса. Только как это с ним...
Он умолк, потому что в этот момент Джорджи как раз решил отрастить себе парочку слуховых органов.
- Нет, об этом и думать не стоит, - угрюмо сказал Доминик. - Извини, что мы тебя отвлекли. Спасибо, что пришел.
- Э, погодите минутку! - воскликнул Келли. - Я, кажется, кое-что нащупал.
Он уставился на горгона, сосредоточенно грызя ноготь.
- Вот послушайте. Иногда ребята в бассейне балуются и держат друг друга под водой, не давая вынырнуть. Я и подумал: он же дышит воздухом, верно? Понимаете, о чем я?
Доминик и Уомрас переглянулись.
- Очень может быть. Звучит многообещающе, - сказал Доминик.
- Нет! Мы не знаем порога выносливости Джорджи. Что, если Келли причинит ему серьезный вред, или даже...
- Ох, - сказал Доминик. - Ты прав. Мы не можем так рисковать.
- Я проработал инструктором по играм семьдесят три года! - начал Келли, медленно багровея. - Прошел два омоложения, и никогда...
- Нет-нет, Келли, - быстро сказал Уомрас. - Мы не это имели в виду. Просто, видишь ли, Джорджи - не человек. Откуда нам знать, что с ним произойдет под водой?
- С другой стороны, - задумчиво произнес Доминик, - горгоны ведь действительно синеют, если им плохо. Робинсон утверждал это со всей определенностью. Мне кажется, Джорджи будет очень недоволен, если ему не давать дышать - так ведь этого мы и добиваемся! Разумеется, все будет происходить под пристальным наблюдением доктора Альвареса. Правда, Альварес, почему бы и нет? Келли, какое время для тебя будет удобнее всего?..
- Ну, - сказал Келли, бросив взгляд на часы-перстень, - бассейн прямо сейчас свободен. Сегодня женский день, но все женщины сейчас в седьмой секции, хлопочут вокруг миссис Карвер. Я слышал, она до сих пор в истерике.
Альварес, которому вдруг пришла в голову одна мысль, наклонился к горгону:
- Джорджи, ты ведь дышишь через дыхальца? Через эти небольшие отверстия, разбросанные по всему телу?
- Да, - сказал Джорджи.
- А под водой они работают?
- Нет.
Доминик и Келли с интересом прислушались.
- Если тебя держать под водой, это тебе повредит?
Джорджи несколько раз сменил цвет с розового на бледно-малиновый.
- Не знаю, - неуверенно пропищал он. - Немного.
Четверо мужчин наклонились ближе к нему.
- Хорошо, Джорджи, - напряженно произнес Доминик. - Скажи, будет ли это наказанием?
Джорджи лихорадочно запульсировал, меняя цвет.
- Да. Нет. Может быть. Не знаю.
Люди разочарованно выпрямились. Доминик протяжно вздохнул.
- Всегда он дает эти многозначные ответы. Что ж, давайте попробуем. Нам больше ничего не остается.
Само собой получилось так, что Келли оказался в паре с Джорджи, вышагивая следом за Домиником и доктором Альваресом. Процессию замыкали Уомрас и санитар по имени Джослинг, который катил тележку с медицинским оборудованием. Кольцевые коридоры были пусты. Келли замедлил шаг, приноравливаясь к неуклюжей походке Джорджи. Через несколько минут он с удивлением почувствовал, как что-то мягко коснулось его руки. Келли посмотрел вниз. Горгон Джорджи доверчиво ухватился своей семипалой конечностью за пальцы Келли. Фоторецепторы, похожие на диковинные цветы, были обращены к человеку.
Келли был захвачен врасплох. На станции не было детей, но после предыдущего омоложения Келли успел стать отцом восьмерых. Доверчивое прикосновение маленькой ручонки разбудило давние воспоминания.
- Все будет хорошо, - грубовато сказал Келли. - Положись на меня, сынок.
Бассейн, как он и предсказывал, оказался пуст. Свет, отражаясь от колышущейся воды, отблесками играл на стенках бассейна.
- Лучше будет проделать это с той стороны, где мелко, - сказал Келли.
Его голос в пустом помещении отразился от стен гулким эхом. Келли сбросил комбинезон и помог Джорджи спуститься по лесенке в бассейн. Розовый шар наполовину погрузился в воду, и так и повис. Келли мягко подтолкнул его вперед.
Доминик и все остальные заинтересованно свесились с бортиков бассейна. Келли откашлялся.
- Ну, - сказал он, - обычно это происходит так. Один из мальчишек хватает другого...
Он обхватил руками плавающий шар и замер в нерешительности.
- Давай, Келли, действуй! - крикнул Доминик. - У нас приказ коменданта станции!
- Конечно, - сказал Келли. - Сейчас... - Он повернулся к горгону: Задержи дыхание.
И Келли надавил на розовый шар, чтобы тот скрылся под водой. Горгон оказался легче, чем ожидал Келли. Он был словно надут воздухом, и приходилось прикладывать силу, чтобы затолкать его под воду.
Келли надавил сильнее. Джорджи неожиданно ушел под воду, выскользнул у него из рук и пробкой вылетел на поверхность. Горгон дунул в разговорную трубу, выдувая воду, и пропищал:
- Здорово! Сделай так еще раз, Келли.
Келли посмотрел на Доминика. Тот кивнул головой.
- Да. Повтори.
Доктор Альварес подергал себя за жиденькую бородку и ничего не сказал.
Келли глубоко вздохнул, сочувствуя горгону, и снова погрузил Джорджи в воду. На поверхность всплыло несколько воздушных пузырей. Джорджи выставил из воды разговорную трубу, но не издал ни звука. Келли посмотрел вниз, на свои собственные руки, крепко сжимающие тело горгона. Руки под водой казались совсем бледными, бескровными - чего нельзя было сказать о Джорджи. Горгон был окрашен в вызывающе яркий розовый цвет.
Когда Келли отпустил его, и Джорджи вынырнул наружу, люди встретили горгона обескураженным молчанием.
- Слушайте, - сказал Доминик, - у меня возникла идея. Джорджи, ты можешь дышать и через речевую трубу, верно?
- Да, - радостно ответил Джорджи.
Раздался хор возмущенных восклицаний: "Ну, тогда конечно!" Обстановка разрядилась. Появилась надежда на успех. Санитар Джослинг вытащил из кармана тряпку и принялся протирать тележку.
- Продолжай, Келли, - сказал Доминик. - Только теперь держи его поглубже.
Джорджи оказался под водой в третий раз. Пузырьки воздуха заструились вверх. Горгон попытался высунуть наружу разговорную трубу, но Келли согнулся и заблокировал ее локтем. Спустя минуту Джорджи стал втягивать все конечности. Келли чуть не свернул шею, пытаясь различить под водой оттенок кожи горгона. Показалось ему, или тело Джорджи слегка посинело?
- Не выпускай его, - резко сказал Альварес.
Джорджи превратился в совершенно гладкий шар. Но в следующий момент он снова стал отращивать конечности. Только выглядели они теперь по-другому.
- А теперь? - спросил Келли.
- Дай ему еще минутку, - ответил Доминик. Он перегнулся всем телом через бортик, рискуя свалиться в бассейн. - Мне кажется, я вижу...
У Келли заныла спина от напряжения. Ему не нравилось, как выглядят новые органы Джорджи. Они безжизненно колыхались в воде, подобно водорослям. Если с горгоном что-то случилось...
- Я его отпускаю, - хрипло сказал Келли.
К вящему ужасу Келли, когда он разжал руки, Джорджи остался под водой. Келли потянулся его схватить, но горгон ускользнул от него. Мягкие плоские отростки, отходящие от шарообразного тела, мгновенно затвердели. Работая ими, как веслами, Джорджи стремительно умчался на глубину.
И в этот момент Доминик рухнул в бассейн, подняв огромный фонтан брызг. Он вынырнул, фыркая и отдуваясь, и повис на лесенке, уходящей вдоль стенки бассейна под воду. Вода стекала с его комбинезона, как со шкуры морского льва. Келли, который бросился было ему на выручку, увидел, что Доминик в порядке, и остановился. Оба посмотрели в воду. Между ними, под ними и вокруг них носился Джорджи. Он чувствовал себя в воде так великолепно, что любая рыба могла ему позавидовать.
- Плавники, - сказал Доминик, охнул и выпустил из рук перила. - И жабры, боже правый!
На этот раз его падение было не столь эффектным. Тем более, что все и так уже были мокрыми.
Пожалуй, доктора Уолтера Альвареса вполне можно было назвать мизантропом, и не погрешить против истины. Он не любил людей. Он любил болезни. Там, внизу, на седьмой планете, когда будет наконец основана торговая миссия, наверняка найдутся новые и необыкновенные болезни, которые на много лет вперед сделают доктора счастливым, как жаворонок. Здесь, на станции, на его долю выпадали лишь тривиальные растяжения лодыжек, психосоматические насморки, крапивница и расстройства пищеварения. Был еще такой помощник повара Сэмюэлс, который каждую среду приходил в лазарет с одним и тем же фурункулом на шее. Всю неделю доктор Альварес с ужасом ждал среды. Каждый раз, когда в дверях появлялась простодушная физиономия Сэмюэлса, какая-то болезненная пружина в мозгу доктора закручивалась еще туже.
Однажды наступит такой день, когда Сэмюэлс откроет рот, чтобы сказать "Привет, док" - он всегда называл Альвареса "док" - и эта пружина взовьется со звуком лопнувшей струны банджо. Что случится тогда, Альварес не брался предсказать.
Когда горгона только привезли на станцию, было два или три случая восхитительных заболеваний грибком, а потом - ничего. Доктор Альварес был несказанно разочарован. Он обнаружил в мазках, взятых у Джорджи, по меньшей мере сотню микроорганизмов, и вырастил их культуры. Но ни один микроб не прижился на тканях человека. Бактерии, вирусы, паразиты, которые могли бы покуситься на человека - на любой имеющей жизнь планете такие непременно находятся - судя по всему, обитали на каких-то других формах жизни, а не на горгонах. Они являлись доктору Альваресу во сне: микробы в форме палочек и линзочек, микробы со жгутиками и с ножками. Зубастые микробы.
Однажды утром доктор Альварес проснулся, чувствуя решимость отчаяния. Был вторник. Альварес направился прямиком в лазарет, отпустил дежурную сестру Трамбл, открыл запертый на замок шкафчик и набрал в шприц прозрачной желтоватой жидкости из ампулы. На врачебном жаргоне это вещество называлось "руки вверх!" Оно оглушало сенсорные области лобных долей мозга и снимало с сознания блокировку, вызванную обработкой по методу Павлова-Моргенштерна. (По странному совпадению, химика, который запатентовал это средство, звали доктор Джекилл). Альварес впрыснул два кубика "руки вверх!" себе в вену и сел ждать.
Спустя пару минут его непробиваемо скверное настроение стало улучшаться. Доктор почувствовал волшебный прилив энергии. Мир вокруг обрел четкость и заблистал красками. "Ха!" - сказал Альварес. Он встал и подошел к маленькому холодильничку, где после некоторых поисков нашел полдюжины пробирок с культурами микроорганизмов, обнаруженных им у Джорджи. Разумеется, они пребывали в латентной фазе, будучи глубоко замороженными. Альварес осторожно разморозил их и добавил питательные вещества. Все утро, пока через лазарет проходили вереницей обычные пациенты со своими мелкими жалобами, культуры микробов росли и размножались. Альварес был весел с пациентами. Он отпустил пару удачных шуточек, и раздавал безвредные пилюли направо и налево.
К полудню четыре из найденных культур процветали. Альварес аккуратно слил их в одну пробирку и наполнил шприц смесью. Он рассуждал так: ни один живой организм, будь то человек, свинья или горгон, не является полностью иммунным к микробам, которые постоянно в нем обитают. Стоит нарушить баланс, введя в организм значительное количество любого из помянутых микробов, и мы получим больного горгона - то есть, наказанного горгона. Разве не так?
Лечение может убить пациента. Но доктор Альварес с легким сердцем отмел это возражение, как пустую игру слов. Вооружившись шприцем, он решительно отправился на поиски Джорджи.
Он обнаружил горгона в маленькой гостиной, в компании Доминика, Уомраса и механика по имени Боб Ритнер. Они окружили и рассматривали странный механизм - или художественную композицию? - сделанный из алюминиевых полос.
- Это дыба, - гордо пояснил Ритнер. - Я когда-то видел ее на картинке в детской книжке.
Основой для "дыбы" служил длинный узкий столик, на одном конце которого была закреплена лебедка. Все в целом выглядело как грубое приспособление для растягивания чего-нибудь.
- Мы решили, что настало время для суровых мер, - сказал Доминик Альваресу, вытирая пот с бритой головы.
- В древние времена, - назидательно произнес Ритнер, - такие устройства применяли к преступникам, когда они не хотели говорить.
- Я говорю, - неожиданно сказал Джорджи.
- Тебя наказывают за другое, - мягко пояснил Доминик. - Альварес, прежде чем мы начнем, ты, наверное, хочешь осмотреть своего пациента.
- Ха! - сказал Альварес. - Именно так. Ха-ха!
Он опустился на колени перед Джорджи. Горгон повернул все стебельки с фоторецепторами в сторону алюминиевой конструкции, изучая ее с неподдельным любопытством. С таким же любопытством доктор Альварес оглядел самого Джорджи. Он пощупал кожу горгона. Кожа была плотной и упругой, великолепного розового цвета. Слуховые органы Джорджи напряженно подрагивали.
Альварес извлек из своего чемоданчика ручные весы, отрегулированные под гравитацию уровня A.
- Залазь сюда, Джорджи.
Горгон послушно вскарабкался на чашку весов. Альварес поднял весы и посмотрел на шкалу.
- Хм, - сказал он. - Джорджи здорово потерял вес.
- Да-а? - с надеждой спросил Доминик.
- Точно. Однако он, похоже, отлично себя чувствует. Я бы сказал лучше, чем неделю назад. В лечении он не нуждается. Вот разве что немного раствора сахара, это его подбодрит...
Альварес извлек из чемоданчика шприц, проколол гладкую кожу Джорджи и надавил на поршень.
Доминик вздохнул.
- Ну что ж, можем продолжать. Джорджи, запрыгивай сюда. Пусть Ритнер пристегнет тебя ремнями.
Джорджи охотно взобрался на столик. Ритнер пристегнул ремнями четыре из его конечностей, и стал крутить лебедку.
- Только не сильно! - встревоженно сказал Джорджи.
- Я аккуратно, - уверил его Ритнер. Он продолжал вращать рукоятку. Как ты себя чувствуешь?
Конечности горгона были уже вдвое длиннее, чем обычно, и продолжали растягиваться.