— Кажется, вы чередуете хорошие и плохие поступки? Напомните мне, господин Анахайм, последний после нашей драки ваш хороший поступок, который должен был вызвать у меня слезы благодарности, — сказал Ион.
— Я оставил вас в живых.
— Вот как? А почему, кстати?
— Из расположения к Эпиналь. — В голосе гостя прозвучали издевательские нотки.
— Понимаю. Вы помогли ей появиться на свет.
Анахайм слегка нахмурился, но даже и это сделал через силу, через скуку. Трость в его руках совершила несколько резких оборотов и снова застыла. Хотя Ион говорил с иронией, Скальд почувствовал его тревогу. Йюл отступил на шаг назад и едва заметно напрягся — так делают бойцы, ожидающие нападения.
— Кто разрешил вам появиться у меня в доме? — спросил Ион, борясь с раздражением. — Кто звал вас сюда?
— Вы. Вы пригласили меня расплатиться. Не хочу, чтобы меня считали недееспособным. Я в состоянии платить свои долги.
Анахайм достал из кармана бумагу и подал Иону. Ион развернул и просмотрел ее — это была дарственная на Селон.
— Но этой планеты не существует!
— Уже существует. Я объясню. Видите ли, господин Регенгуж-ди-Монсараш… кстати, какое древнее у вас имя… очень достойный аристократический род, появившийся здесь, если не ошибаюсь, во времена четвертой волны колонизации… или даже третьей… Так вот, планета Селон находится там, куда наши корабли залетают очень редко. Вы понимаете? Не исключен контроль за ней со стороны чужих… Вообще у нас было подозрение, что на Селоне находятся огромные залежи алмазов. К сожалению, это не подтвердилось. Надеюсь, теперь вам понятна некоторая моя… э-э… страстность, которую я так неосторожно продемонстрировал вам? Алмазы — это ведь не фунт изюму, понимать надо. Ну, — Анахайм чуть переменил позу. — Владейте. Ничего не поделаешь. Раз проиграл, значит, проиграл. Тетушке передавайте привет. Я пришлю ей свежих рачков с Огастина.
Ион переглянулся со Скальдом и Йюлом.
— А вы не передумаете? — сказал Йюл. — Вы какой-то непоследовательный: одной рукой даете, другой отнимаете. Сейчас дарите планету, а потом с досады откусите Иону ухо.
В глазах Анахайма мелькнул слабый интерес.
— Какой вы злопамятный, господин Йюл… Не думал, что вспомните.
— Такое не забывается. Мы потеряли часть наших постоянных клиентов, а утраченное доверие вернуть очень трудно.
Словно из-под земли, черным лохматым облаком перед Анахаймом вдруг возник Гладстон. Он запрыгнул на низкий парапет фонтана и уставился на гостя. Анахайм усмехнулся.
— Дорогие у вас игрушки… Ну, между нами говоря, мы можем это себе позволить, правда? — доверительно обратился он к Иону. Тот промолчал. Анахайм взглянул на Скальда. — Я вижу, и господин Икс затесался к вам в компанию.
— Насколько мне помнится, мы незнакомы, — холодно ответил детектив.
— Это вам только так кажется. — Голос у Анахайма стал еще неприятнее. — Будьте осторожны в выборе друзей, любезный. Ну что ж, мне пора. Не забудьте оповестить всю галактику, что мы в расчете, господин Регенгуж. Ди-Монсараш.
Он протянул к своей трости руку, чтобы взять ее, но Гладстон молча вцепился зубами в средний палец на правой руке Анахайма — нападение было по-змеиному быстрым. По руке побежала кровь. Анахайм приставил конец трости, которую схватил другой рукой, к груди собаки, и сильный разряд окутал ее синим пламенем, но пострадал только сам Анахайм — он громко вскрикнул от боли.
— Фу! — опомнившись, закричал Ион на Гладстона. — Пошел!
Пес тут же выпустил палец и спрыгнул на землю. Анахайм бросил на мужчин тяжелый взгляд и, тряся пораненной рукой, зашагал к выходу из сада. Гладстон побежал за ним, обнюхивая дорожку.
— А нечего уши откусывать… незнакомым женщинам… — с тихим злорадством сказал ему вслед Йюл. — Терпеть не могу таких типов. Странно, но когда Ион рассказал о своем карточном приключении, я почему-то сразу вспомнил этого субъекта.
— Мне неловко вмешиваться, но не могли бы вы все зайти ко мне, — вдруг раздался из скрытого динамика голос Зиры. — Я всё видела по телесети.
— Сейчас придем, мама, — сказал Ион. — Есть новости?
— Есть…
Мужчины переглянулись и поспешили в дом. На дороге им встретился Гладстон. Он лежал на боку, с закрытыми глазами. Лапы у него слабо подрагивали.
— Черт, — сказал Ион. — А я уже привык к этой псине. Он никак заболел?
Механический пес открыл глаза, с трудом встал, и вдруг его вырвало на дорожку чем-то черным, похожим на кусочки природной смолы.
— Меня самого тошнит от этого господина Анахайма, — хмуро заметил Йюл. — Ну, теперь запомнишь? — сказал он, обращаясь к собаке. — У него кровь ядовитая! Давай рысью к хозяину!
Повеселевший и явно оправившийся Гладстон встряхнулся и затрусил по дорожке.
В кабинете Зиры картин на стенах, ваз и цветов было по максимуму, но это не раздражало Скальда. Нарядные и легкие портьеры ему тоже угодили. Они были нежно-кремовыми — такие обычно мягко приглушают дневной свет. Рабочий стол Зиры, за которым она сейчас сидела, не выглядел чужеродным телом в этой просторной светлой комнате, хотя на нем стоял компьютер и грудами лежали книги и бумаги.
Хозяйка кабинета кивком пригласила всех сесть и обратилась к Скальду, словно он был самым важным лицом в этой компании:
— Нам нужно посоветоваться с вами, господин Икс. Вы составили свое мнение об этом… Анахайме?..
— Конечно. Он человек с большими странностями, большими возможностями… Опасен. Если говорить конкретно, я насчитал три слишком явных совпадения в ваших семейных фантазиях о Селоне и сообщении Анахайма о планете: Селон находится там, куда корабли залетают очень редко; не исключен контроль за планетой со стороны чужих; ну, и животрепещущая алмазная тема. Спасибо, хоть не сказал, что его люди подозревали о наличии у Селона алмазного ядра. Но намек был слишком прозрачным.
— Что-то я все равно не понял, — сказал Йюл.
— Он узнал… — нахмурилась Зира. — Но как?
Скальд пожал плечами:
— А как он проник сюда, за ваши запоры?
— Сегодня разберусь, — пообещал Йюл. — Кому-то не поздоровится.
— Не забирайте слишком круто, помните о необычных возможностях господина Анахайма, — заметил Скальд.
— Ты хотела нам что-то сообщить, мама, — сказал Ион.
— Сказать как есть или сначала вас подготовить?
— Руби с плеча…
— С Чиль-Панса пришло сообщение: они начали умирать, по очереди… Сначала погибли во время дежурства оба полицейских, составлявших протокол, главный менеджер отеля, три человека из персонала, а вчера здесь, на Имбре, — твой врач и дизайнер, сегодня снова дизайнер. Девять человек. Смерть каждого была скоропостижной, внезапной. Убийствам даже не придана видимость несчастного случая.
Они посидели в тишине.
— Это я виноват, — подавленно произнес Ион. — Я, со своими дурацкими амбициями…
— Они предали тебя, — заметил Йюл.
— Надо было оставить все как есть. Я самодовольный, тупой эгоист!
— Хорошо! — закричала Зира. — Тогда каждый может спокойно плевать тебе в лицо! Утрись и сейчас, и оставим все как есть — чтобы больше не было новых жертв!
Снова воцарилось молчание.
— Нужно убедиться, но я думаю, что и так понятно: Селон, которым расплатился Анахайм, — фикция, — заговорил Скальд. — Скорее всего это какой-нибудь безжизненный астероид в восьмом секторе, который без особого труда перевели в собственность нашего злопамятного господина. А тайна продолжает оставаться тайной — где-то есть другой Селон, который по праву принадлежит господину Регенгужу.
— Мама, у тебя можно курить? — спросил Ион.
Зира кивнула.
— Вы должны определиться, господа, — сказал Скальд, — и решить, так ли вам необходим этот поединок, чреватый жертвами.
— Чихали мы на его угрозы, — резко заметил Ион.
— Нет, а как вы это себе представляете? — вмешался Йюл. — Как вы заставите его отдать вам то-не-знаю-что?
— Нам поможет господин Икс, — сказал Зира.
— Тогда прежде всего нужно обеспечить надежную защиту женщин и детей, — сказал детектив.
— Лично я не собираюсь сидеть взаперти, — немедленно возразила Зира. — Я не женщина. Я Зира Эвора Регенгуж-ди-Монсараш.
— Подождите-подождите. — Скальд потер ладонями лицо. — Если мы с вами все время будем спорить, ничего не получится. Итак, кто в авангарде, а кто в тылу?
На пороге комнаты появился Гиз в сопровождении Гладстона.
— Вы на весь дом кричите. Вам нужны сведения об Анахайме? По полученным данным вполне можно провести полную идентификацию личности.
— По полученным откуда? — удивился Ион.
Гиз взглянул на Гладстона. Пес гавкнул, раскрыл пасть и выплюнул на подставленную юношей руку маленький диск.
— Мы времени зря не теряем, папа, — сказал Гиз, подавая диск отцу.
— Теперь дело за вашими знакомствами в С-патруле, Ион, — сказал Скальд. — Ай да псина… Дай пять! — Он присел на корточки протянул Гладстону руку, тот с достоинством подал ему тяжелую лапу.
— Я даже еще не знаю всех его возможностей, — не удержавшись, похвастался Гиз. — Гипер-класс-компьютер… Четыре триллиона чипов!
Ион воззрился на сына.
— Это на карманные деньги, папа, — торопливо сказал Гиз.
3
— Господин Ион Хадис Регенгуж-ди-Монсараш подвергает сомнению честность господина Анахайма, подозревая, что последний расплатился за свой карточный долг не настоящей планетой Селон, а другой, не представляющей никакой ценности, — в отличие от Селона подлинного, — раздался с большого экрана телевизора голос диктора.
— Передают в новостях каждый час. Кто автор? — спросила Зира.
— Я, — ответил Ион.
Вся семья, вместе со Скальдом, собралась у Зиры. Гладстон лежал посередине комнаты и вылизывал по очереди всех четырех кошек хозяйки. Сонные кошки лениво кусали пса за нос, за уши, но этот орешек был им явно не по зубам. Временами какая-нибудь одна из них, жалобно мяукнув, пыталась вырваться из железных объятий, но безуспешно. Гладстон последовательно и методично выполнял свою работу.
— Сегодня решением правительства Имбры запрещено производство и использование уже имеющихся в употреблении воздушных поясов Рудайя. Как известно, это особое защитное поле применяется в основном для охраны политических деятелей, звезд шоу-бизнеса, известных деятелей. Считалось, что в нем человек становится неуязвим для окружающих. За последнюю неделю на Имбре произошло четыре случая самовозгорания людей, находящихся под защитой пояса Рудайя. Только что, в считанные секунды, погибла известная певица Флоренс… Правительство планеты скорбит вместе с вами…
— Какой ужас, — прошептала Ронда, глядя на ослепительной красоты лицо женщины, по обычаю заметно затененное в знак траура.
— Комментарий ученых краток: произошел сбой в системе, известный как закон Иваневича, — продолжал диктор. — Физические законы перестают действовать без всяких видимых причин.
— Так не бывает! — буркнул Скальд. — На все есть причина…
— Выделено шесть косвенных признаков, предшествующих ситуации, когда происходит сбой, — слишком мало, чтобы предвидеть ее. Вообще проблема самовозгорания людей изучена довольно детально, но способов его предотвращения пока не найдено. Внезапно потерявший свои физические поля биологический объект переходит в запрещенное состояние, что вызывает процесс самораспада, не распространяющийся на одежду жертв…
— Вижу, вся семейка в сборе, — на экране вдруг появилось надменное лицо Анахайма. Йюл вскочил на ноги. — Сядьте, господин Йюл. Не буду тратить попусту слова. — Изображение внезапно исказилось помехами. — Пусть… смелый… семьи… тот, кто не, — помехи стали очень сильными, — придет… поговорить. Имбра, район шестьдесят три, восемь, пять. Жду. — Снова пошли новости.
— Совсем обнаглел, — возмутился Йюл. — Фантом прямо какой-то.
— Ну вот, за что боролись, на то и напоролись, — сказал Скальд. — Давайте решать, кто из нас пойдет. Полагаю, самая подходящая кандидатура — моя.
— Он ясно сказал, кого ждет, — вмешался Гиз. — Самого смелого из семьи.
— Но девочка не справится. У нее слишком мало опыта, — возразила Зира.
Лавиния подпрыгнула на месте.
— Это дискриминация!
Ион строго взглянул на нее.
— Мы не собираемся обсуждать этот вопрос, дочка. Когда тебе стукнет шестнадцать…
— До шестнадцати еще сто лет ждать! Я не доживу! — рыдающим голосом возразила девочка.
— Лавиния, ты действуешь всем на нервы, — осуждающе покачал головой Йюл. — Ты что, не понимаешь, что это не детские забавы?
— Ждите меня здесь, — сказала Зира. Скальд вопросительно взглянул на Иона, но женщина предупреждающе повысила голос: — Господин Икс!..
Напрасно Зира пробовала обнаружить жилище Анахайма по каким-то исключительным внешним признакам — необычной или роскошной архитектуре. Оно было типовым в ряду подобных поместий Имбры.
Модуль покружил над матовым куполом, а когда раскрылись его панели, Зира по-молодому лихо спикировала точно в центр площадки и легко выскочила из модуля на землю. Под ногами у нее засветилась дорожка, она пошла по ней к каменному дому в форме древней котти-пагоды. Снаружи он был выкрашен охрой и производил впечатление построенного из натуральных материалов; местами стены казались потемневшими от старости. Но Зире не понравилась эта слишком тщательная стилизация, она во всем ценила чувство меры.
Интерьер дома напоминал о прохладных сказочных дворцах. Тыква, чей плод считался в религии котти священным, был представлен здесь в разных видах — из тыкв-курительниц под иконами с ликами древних веселых и толстощеких божков доносился запах благовоний, а ярко-оранжевая гигантская тыква красовалась посреди огромного холла, намеренно перегораживая дорогу и символизируя величие и самодостаточность природного начала, превосходящего все достижения цивилизации.
Пульсирующая дорожка обогнула тыкву и привела Зиру в довольно уютную комнату, напоминающую кабинет, где на полу был расстелен пушистый ковер с орнаментом из кипарисов. Здесь ее ждал Анахайм. Он сидел за рабочим столом. Когда Зира вошла, он с холодной задумчивостью оглядел ее и кивком предложил сесть. Одет он был в прежний джинсовый костюм, выглядел очень молодым, очень здоровым, и Зира, чувствуя его изучающий взгляд, покраснела.
— Ну? — спросила она, чтобы прервать неприятную затянувшуюся паузу.
— Значит, вы, госпожа Регенгуж, самая смелая? — спросил Анахайм немного насмешливо. — Что ж, давайте поговорим. Как-то, почти незаметно для меня, у нас с вашей семьей завязалась интересная игра. Я даже не ожидал, что ваш сынок окажется таким упрямым. Но, честно сказать, мне интересны люди, от которых не знаешь чего ждать. Предсказуемость хороша только изредка — когда делаешь дело и сам прогнозируешь результат. А когда ты развлекаешься — интересен сам процесс, волнение, которое тебя охватывает. Результат игры воспринимается как дар судьбы, и это не сравнимо ни с чем.
— Вы уже проиграли свою игру. Отдайте то, что принадлежит Иону, и оставьте нас в покое, — сказал Зира ровным голосом. — На вашей совести уже девять жизней ни в чем не повинных людей…
— Тринадцать, — спокойно поправил ее Анахайм. Зира побледнела. — Нет-нет, не беспокойтесь, что вы. С вашими близкими все в порядке. Мы ведь играли с Ионом в игру «Тринадцать»… Ну и я подумал, что было бы неплохо… для симметрии…
— Они были виноваты только в том, что стали свидетелями вашей слабости… но это так жестоко… это не имеет названия, — взволнованно произнесла Зира.
— Ну хорошо, хорошо, если вы настаиваете, больше никто не погибнет, — рассеянно сказал Анахайм. — Я согласен — это слишком скучно.
Зира смотрела на него и не могла найти слов. Анахайм взглянул на нее. Его равнодушное лицо немного оживилось. Он встал из-за стола и присел на краешек.
— Но все равно делать-то что-то нужно, — сказал он. — Я предложил вам отступные — вы упорно отказываетесь от них. И никакой это не безжизненный астероид — вполне приличная планетка, даже с атмосферой. Это Скальд мутит воду. Зачем вы его слушаете? Если приложить руки, климат там станет вполне сносным. Оборудуете планету под какой-нибудь развлекательный комплекс, там, кстати, есть горячие озера с редким видом мраморных рыб. Когда в полдень вода почти достигает точки кипения, рыбы краснеют, раздуваются и, чтобы выжить, начинают стаями высоко подпрыгивать над водой, пытаясь охладить поверхность своего тела. И выживают только самые выносливые. Вот так и нас самих иногда поджаривают — и тогда мы начинаем суетиться и подпрыгивать… Туристы валом повалят… Да что я вас уговариваю?