Мерлин рассматривал меня в течение долгого времени, и затем покачал головой.
— Есть условие.
— Условие, — сказал я. — Прежде, чем Вы согласитесь позволить мне помочь Вам вытащить свою задницу из огня.
Он выдал мрачную улыбку.
— Моей заднице достаточно удобно там, где она сейчас. Едва ли это мой первый кризис, Страж.
— И все же Вы не сказали мне уходить.
Он поднял палец в жесте, напоминающим салют фехтовальщика.
— Туше. Я признаю, что это для тебя, формально, возможность доказать свою полезность.
— Господи, я рад, что я решил быть милостивым и предлагаю свою помощь. На самом деле, я чувствую себя таким добрым, что даже хочу услышать ваши условия.
Он покачал головой.
— Недостаточно просто доказать, что Морган невиновен. Предатель в наших рядах. Он должен быть найден. Кто-то должен нести ответственность за то, что случилось с ЛаФортиером и не только ради членов Совета. Наши враги должны знать, что понесут ответственность за такие действия..
Я кивнул.
— То есть не только доказать невиновность Моргана, но и найти парня, который это сделал. Может быть, я сумею найти, откуда играет музыка и станцевать, пока буду рядом.
— Чувствую необходимость отметить, что это ты пришел ко мне, Дрезден. — Он снова одарил меня хрупкой улыбкой. — Ситуация должна решаться аккуратно и решительно, если мы хотим избежать хаоса. — Он развел руками. — Если ты не сможешь применять такого рода подход к решению проблемы, этого разговора никогда не было. — Его взгляд стал стальным. — И я буду ждать, что ты будешь благоразумен.
— Ты своего собственного человека вывесил на просушку. Даже зная, что он невиновен.
Его глаза блеснули внезапным холодным огнем, и мне понадобилось приложить усилия, чтобы не вздрогнуть.
— Я буду делать то, что необходимо. Не забывая о том, что ты «помогаешь» мне.
Дверь наверху открылась, и через несколько секунд Пибоди начал шаткий спуск по лестнице, балансируя бухгалтерскими книгами и папками.
— Самюэль, — произнес Мерлин, не сводя с меня глаз. — Будь так добр, обеспечь Стража Дрездена полной копией дела убийства ЛаФортиера.
Пибоди остановился перед Мерлином, заморгав.
— А. Да, конечно, сэр. Сейчас же. — Он взглянул на меня. — Пройдемте сюда, Страж.
— Дрезден, — сказал Мерлин любезным тоном. — Если ты будешь применять некоторые типы приемов, то ты должен быть весьма уверен, что я никогда об этом не узнаю. Мое терпение в отношении тебя очень тонко.
Мерлин обоснованно считался самым одаренным волшебником на планете. Простые слова со скрытой в них угрозой стали почти жуткими.
Почти.
— Уверен, вы продержитесь достаточно, чтобы я помог разобраться вам с этой неразберихой, Мерлин. — Я улыбнулся ему и поднял руку ладонью вверх, растопырив пальцы, как если бы держал в ней апельсин. — Яйца, — сказал я. — Тиски. Пошли, Пибоди.
Пибоди удивленно уставился на меня, когда я прошел мимо него к двери, его рот бесшумно несколько раз открылся и закрылся. Затем из него вырвалось несколько неясных шипящих звуков, и он поспешил за мной.
Я оглянулся на Мерлина, когда подошел к двери.
Я смог ясно увидеть его холодный, ровный взгляд голубых глаз, обжигающих яростью, пока он не стал расслабленным и спокойным. Пальцы его правой руки ненадолго дернулись в спазме насилия, не стыковавшимся со спокойствием его тела. В этот мгновение я изумился, какая безнадежность заставила его принять мою помощь. Я изумился, как умно было подгонять его к этому.
И мне оставалось только спрашивать себя, являлись ли внешнее спокойствие и сдержанность просто мастерским контролем над эмоциями — или, под давлением, это превратилось в своего рода спокойное убийственное безумие.
Будь проклят Морган, пришедший к моей двери.
И будь проклят я, за то, что был настолько глуп, что открыл ее.
Глава 17
Пибоди вошел в безукоризненно чистый офис, обставленный книжными полками, на которых с безупречной точностью были расставлены книги, сгруппированные по высоте и цвету. Многие полки были нагружены подшивками предположительно дел и документов, расставленными сходным образом, в слепящем разнообразии красок. Думаю, чтобы создать такую бюрократическую радугу, потребовалось все множество цветов.
Я проследовал за ним внутрь, но он обернулся ко мне со свирепым взглядом.
— Мой офис — бастион порядка, Страж Дрезден. Вам здесь не место.
Я посмотрел на него вниз.
— Если бы я был обидчив, это задело бы мои чувства.
Он одарил меня строгим взглядом поверх очков и сказал так, словно его слова были смертоносным ядом и могли убить меня:
— Вы неопрятный человек.
Я положил руку на сердце, ухмыльнувшись ему.
— Ох.
Кончики его ушей покраснели. Он неуклюже развернулся и пошел в офис.
Пибоди открыл ящик и начал выдергивать оттуда подшивки с большей силой, чем того требовала необходимость.
— Я прочитал твою книгу, между прочим, — сказал я.
Он взглянул на меня и затем отступил. С громким звуком он раскрыл подшивку.
— Про Эрлкинга? — сказал я. — Коллекция поэм и эссе?
Он открепил от подшивки папку, его спина окостенела.
— Страж из Бремена сказал, что ты напортачил с немецким в названии, — продолжил я. — Должно быть, это немного сбивает с толку, а? Я имею ввиду то, что она была опубликована около ста лет назад.
— Немецкий, — сказал Пибоди сурово, — тоже неопрятен. — Он подошел ко мне с папкой, листом бумаги, чернильницей и пером. — Подпишите здесь.
Я потянулся правой рукой к перу, и схватил левой папку с документами.
— Прошу прощения. Никаких автографов.
Пибоди чуть не уронил чернильницу, и сердито посмотрел на меня.
— Теперь посмотрите сюда, Страж Дрезден…
— Сейчас, сейчас, Саймон, — сказал я, неся месть за всех говорящих на немецком людей мира. — Мы бы не хотели портить ничье правдоподобное оправдание, не так ли?
— Данное мне имя — Сэмюэль, — сухо произнес он. — Вы, Страж Дрезден, можете обращаться ко мне — Чародей Пибоди.
Я открыл дело и пролистал его. Оно было составлено в виде современных полицейских отчетов, включая протоколы свидетельских показаний, фотографии, и отчеты Чародеев, ведущих расследование. Боевое подразделение Белого Совета, по крайней мере, выглядело менее отсталым от времени, чем мы, остальная часть Совета, динозавры. Это в большей степени заслуга Анастасии.
— Это все, Сэм?
Он стиснул зубы.
— Да.
Я с громким хлопком захлопнул папку.
— Спасибо.
— Этот документ официально является собственностью Совета Старейшин, — запротестовал Пибоди, размахивая бумагами и пером. — Я вынужден настоять, чтобы вы подписались сейчас же.
— Стой! — закричал я. — Стой, вор! — Я приложил руку к уху, торжественно вслушиваясь несколько секунд и покачал головой. — Никогда нет Стража поблизости, когда он нужен, не так ли, Сэм?
После я вышел, оставив маленького чародея, бессвязно бормотавшего что-то, позади меня.
Выхожу из себя, когда на меня давят.
*
Путь обратно оказался гораздо спокойнее, чем туда. Никаких второсортных ужастиков, пытающихся запугать меня до смерти — хотя несколько неясных объектов, обернутых паутиной, свисало с деревьев, где я недавно навел порядок, очевидно это все, что осталось от букашки, которую я раздавил.
Я вышел из Небывальщины и вернулся на аллею позади старого завода мясных продуктов, не встретив ничего, кроме жуткой атмосферы. В Чикаго было между третьим и четвертым часом утра, самый темный час ночи. Голова просто разрывалась, и между физической травмой, которой одарил меня перевертыш, энергией, которую мне пришлось израсходовать в течение предыдущего дня, и парой переходов на территории зимней страны чудес, я просто чертовски устал.
Я прошел пять кварталов до ближайшего отеля с парковкой для такси, нанял машину и вернулся в квартиру. Когда я только открывал бизнес, я не думал, что придется пожертвовать своим сном, чтобы не отставать от расследований. Тем не менее, в мои двадцать я не был больше ребенком. Я приучил себя к режиму. Я не смог бы помочь кому-нибудь, если бы бегал изнуренным или сделал критическую ошибку, из-за того, что слишком устал, чтобы думать четко и логично.
Мистер, мой серый кот без хвоста, вылетел из темной квартиры, едва я открыл дверь. Он обрушился на мои ноги, до смерти напугав меня, и едва не столкнув меня на задницу. Он был почти тридцатифунтовым котом, и каждый раз, когда он подобным образом приветствовал меня, я вспоминал об этом.
Я наклонился, чтобы схватить его прежде, чем он вылетит наружу, и устало заполз в квартиру. Без Мыша в ней было пусто и гораздо тише. Не поймите меня неправильно: я и Мистер долгие годы были единственными обитателями, до того как не появилась псина. Он внес значительные корректировки, чтобы мы оба привыкли разделять наше маленькое местечко с монструозной, дружелюбной половой шваброй, и его внезапное отсутствие было заметным и некомфортным.
Мистер, тем не менее, лениво побрел к миске Мыша, съел подушечку корма оттуда, а потом спокойно перевернул миску, рассыпав корм по всему полу кухни. Затем он прошел к тому месту, где обычно лежал Мыш, и роскошно развалился. Так что может быть так было только для меня.
Я сел на диван, сделал звонок, оставил сообщение, и затем обнаружил в себе полное отсутствие амбиций для того, чтобы преодолеть путь в спальню, снять простыни, пропитанные кровью Моргана, и застелить свежие, прежде чем засну.
Вместо этого я просто растянулся на диване и закрыл глаза. Сон настиг меня мгновенно.
*
Я не шевелился до тех пор, пока входная дверь не открылась, и вошла Мерфи, держа амулет, который позволял ей проходить мимо моих оберегов. Наступило утро, и бодрящие лучи солнечного солнца проскальзывали в окна.
— Гарри, — сказала она. — Я получила твое сообщение.
Или по крайней мере, я думал, что она сказала. Мне понадобилась пара попыток, прежде чем я смог открыть глаза и сесть.
— Подожди, — сказал я. — Подожди.
Я поволочил ноги в ванную и собрал вещи, затем брызнул холодной воды на лицо и вернулся в гостиную.
— Хорошо. Думаю, теперь я смогу понимать человеческую речь.
Она одарила меня кривой улыбкой.
— Выглядишь словно утреннее дерьмо.
— Я всегда так выгляжу, пока не накрашусь, — невнятно пробормотал я.
— Почему ты мне не позвонил? Я решила сразу же наведаться.
— Спать надо, — сказал я. — Утро добрым не бывает.
— Я фигурально.
Мерфи вытянула из-за спины бумажный пакет и положила его на стол.
Я открыл его. Кофе и пончики.
— Девчонки-копы такие горячие, — пробормотал я.
Я толкнул к ней документы Пибоди через весь стол и начал жадно набивать рот, поглощая завтрак.
Мерфи пробежалась по ним, нахмурившись, и через несколько минут спросила:
— Что это?
— Папка со Стражническим делом, — сказал я. — Которую ты не видела.
— Покажите масть,[7] — пораженно сказала она. — Почему мне нельзя это видеть?
— Потому что это все, что есть у Совета об убийстве ЛаФортиера, — сказал я. — Надеюсь, что-нибудь приведет меня к настоящему плохому парню. Две головы лучше, чем одна.
— Понятно, — сказала она. Она достала ручку и блокнот из кармана штанов и закрепила их в зоне досягаемости. — Что мне следует искать?
— Что-нибудь из ряда вон выходящее.
Она подняла страницу.
— Кое-что здесь, — сказала она сухим тоном. — Жертве было двести семьдесят девять лет, когда он скончался.
Я вздохнул.
— Просто ищи то, что выпадает из общей картины.
— А, — произнесла она осведомленно.
Затем мы оба замолчали, и углубились в чтение документов дела.
Морган дал мне точные сведения. Несколько дней назад, Страж, несшая службу в Эдинбурге, услышала шум в покоях ЛаФортиера. Она вызвала подмогу, и, когда они вломились внутрь, нашли Моргана, склонившегося над еще теплым трупом ЛаФортиера с орудием убийства в руках. Он был в замешательстве и утверждал, что не знал, что случилось. Оружие соответствовало ранам на теле ЛаФортиера, и кровь тоже. Морган был заключен в тюрьму, и тщательное расследование привело к тому, что был обнаружен скрытый счет в банке, на который было переведена чертова уйма денег. Дальше следовало, что Моргану удалось сбежать, тяжело ранив трех Стражей.
— Могу я кое-что спросить? — произнесла Мерфи.
— Конечно.
— Одна из тех вещей, из-за которых люди с осторожностью относятся к тому, чтобы выпустить пулю в чародея, это смертельное проклятье, верно?
— Ага, — сказал я. — Если ты знаешь, что тебя убивают, ты можешь нанести серьезный вред своему убийце.
Она кивнула.
— Это моментально?
Я поджал губы.
— Не сказал бы.
— Сколько времени это занимает? Минуты? Секунды?
— Столько же, сколько потребуется, чтобы нажать на спусковой крючок и пристрелить кого-нибудь, — сказал я. — Некоторые могут быть быстрее, чем другие.
— Тогда секунда или три.
— Да.
— Получается, Морган получил смертельное проклятье ЛаФортиера?
Моя бровь взмыла вверх.
— Мм. Трудно сказать. Оно не всегда производит немедленный эффект.
— Другие предположения?
Я потянул остатки кофе.
— ЛаФортиер был членом Совета Старейшин. Туда попадают не за коллекционирование пивных пробок. Сильное смертельное проклятие от такого как он, могло бы покрыть целый городской квартал льдом. Так что, если бы у меня была догадка, я бы сказал — нет. ЛаФортиер не накладывал смертельного проклятия.
— Почему?
Я нахмурился сильнее.
— У него было достаточно времени, — сказала Мерфи. — Очевидно, была борьба. Жертва поранила руки, защищаясь, и он умер от потери крови. Это не заняло много времени, но было достаточно, чтобы сотворить проклятие.
— Помимо всего прочего, — я задумался, — почему никто не воспользовался магией? Это была чисто физическая борьба.
— Могли их магические силы отключить друг друга?
— Чисто теоретически, полагаю, да, — сказал я. — Но этого рода вещи требуют серьезной синхронизации. Это не часто происходит случайно.
— Так. Значит, кое-что есть, — сказала она. — Оба человека не воспользовались магией или не смогли воспользоваться магией. Тоже самое с проклятьем. Либо ЛаФортиер не захотел воспользоваться им, либо просто не смог. Вопрос, почему?
Я кивнул.
— Звучит логично. Так как нам это поможет приблизиться к убийце?
Она пожала плечами, ничуть не обеспокоившись.
— Никаких зацепок.
Вот так и проводятся в большинстве случаев расследования. Копы, детективы и далекие от реальности чародеи почти никогда не знают, какая информация имеет отношение к делу, до тех пор, пока не будут хорошо разбираться в том, что происходит. Все, что можно сделать — это накапливать всю информацию, и надеяться, что это приведет к разгадке.
— Хорошая мысль, но пока мало чем нам поможет, — сказал я. — Что еще у нас есть?
Мерфи покачала головой.
— Пока я ничего не могу увидеть. Но хочешь совет?
— Конечно.
Она придержала страницу с выпиской по обличительному банковскому счету.
— Следуй за деньгами.
— За деньгами?
— Свидетельства могут быть ошибочными — или купленными. Теории и рассуждения могут увести от цели полностью. — Она перебросила мне страницу назад через кофейный столик. — Но деньги всегда скажут тебе что-то. Если допустить, что ты сможешь это найти.
Я перехватил страницу и снова ее просмотрел.
— Иностранный банк. Амстердам. Ты можешь их заставить показать тебе, откуда они пришли?
— Ты шутишь, — сказала Мерфи. — Это займет дни, недели, может быть даже месяцы, чтобы пройти по всем инстанциям и получить такого рода информацию от Американского банка, если вообще смогу ее получить. От иностранного банка, специализирующегося на секретности? У меня больше шансов обыграть Майкла Джордана в броске мяча в корзину в прыжке.
Я хмыкнул. Затем достал одноразовую камеру из кармана и передал ее Мерфи.
— Я сделал снимки места преступления — большинство из них есть в деле Стражей. Я бы хотел, чтобы они были у тебя.
Она взяла камеру и кивнула.
— Хорошо. Я могу взять ее в фотоцентр и…