— Так и есть. Как ты это сделал?
Он обыденно посмотрел на меня.
— Я хорошо работаю. Тебе нужно еще узнать, в каком он кресле?
— Нет. И этого хватит, — сказал я.
Винс снова взглянул на Мерфи, нахмурился, потом нахмурился на меня.
— Господи, — сказал он. — Вы двое такие прикольно серьезные.
— Ага, — сказал я. — Я тебе говорил, этот парень опасен. Кто-нибудь с ним есть?
— Один человек, — сказал он. — Думаю, женщина.
Мерфи неожиданно усмехнулась.
— Как, черт возьми, ты это узнал? — спросил я.
— Обслуживание номеров, — сказала она.
Винс слабо улыбнулся, соглашаясь с Мерфи, и кивнул.
— Может быть кто-то еще на двенадцатом закажет шампанское и два бокала через две минуты после выхода из лифта. Но поздно ночью — я в этом сомневаюсь. — Винс взглянул на меня. — Чаевые официанту я дал из своего гонорара.
— Ценю, — сказал я.
Он пожал плечами.
— Что еще?
— Да. Спасибо, Винс.
— Добро пожаловать, пока ваши чеки обеспечены.
Он кивнул мне, Мерфи и пошел к выходу из отеля.
Мерфи взглянула на меня, после того как Винс ушел, и улыбнулась.
— Великий Гарри Дрезден. Подрядивший детектива.
— Они от меня ждут магии и жульничества, — сказал я. — И я им даю то, что они ожидают увидеть. Переплетчик не думал искать кого-то вроде Винса.
— Ты просто недоволен, что они тебя в эти фокусы втянули, — сказала Мерфи. — И ты мстишь.
Я фыркнул.
— Мне нравится думать об этом как о симметрии.
— Это звучит прекрасно, — сказала она. — Мы явно не можем просто подняться туда и вытянуть их куда-нибудь для допроса. Каков план?
— Узнать побольше, — сказал я. — Я пойду послушать и посмотреть, о чем они треплются.
Мерфи кивнула, оглядываясь вокруг.
— У службы безопасности отеля будут вопросы с твоей засадой в коридоре. Я перекинусь с ними парой слов.
Я кивнул.
— Я буду на двенадцатом.
— Не вышибай двери без кого-нибудь прикрывающего тебе спину, — предупредила она.
— Никакого вышибания, — сказал я. — Пока я не выясню точно, куда их шибать, чтобы было больно.
Я доехал до двенадцатого этажа, вышел из лифта и достал из своего пыльного кармана Липкие Нити. Я встряхивал баллончик, пока шел по коридору до комнаты двенадцать-тридцать три. Затем, безо всякой подготовки, я выдул немножко Липких Нитей прямо на дверь. Они бодро пролетели по воздуху и приклеились.
Потом я повернулся и пошел дальше по коридору, пока не нашел открытую дверь в крохотную комнатку, с раздатчиком льда и кучей моющей техники. Я сел, быстро нарисовал вокруг себя круг на кафельном полу водяным маркером, и приступил к работе.
Я замкнул круг усилием воли, и вокруг меня внезапно возник невидимый барьер. Это не было сверхмощной магической конструкцией, но такой наскоро сложенный круг все же прекрасно служил для того, чтобы оградить меня от внешних энергий, позволить собрать волю и преобразовать ее для конкретной цели без помех. Я взял Липкие Нити и выдавил на ладонь моей левой руки как крем для бритья, превратив его в небольшой бугорок. Затем я сел как можно ниже, держа бугорок Липких Нитей перед собой, закрыл глаза и собрал волю.
Вся работа магии — создание соединений. Недавно я использовал волосы Переплетчика, создав связь к нему для отслеживающего заклинания. Я мог сделать сколько угодно штук с этим соединением, включая некоторые удивительно грязные и опасные. Я видел как это случалось, в основном — с принимающей стороны.
На этот раз я создавал связь между Липкими Нитями в моей руке и кусочком, налепленным на дверь номера. Они оба происходили из одного места, и это означало, что я могу использовать их общность, создавая связь.
Я сосредоточил волю на своих исходных целях, нацелил их все вместе и освободил, пробормотав:
— Finiculus sonitus.
Я смазал часть нарисованного мной круга, разрывая его, и немедленно ощутил жужжащую вибрацию на пальце левой руки.
Потом я наклонил голову и запихнул пучок Липких Нитей в свое левое ухо.
— Не пытайтесь повторить это в домашних условиях, — пробормотал я. — Я профессионал.
Первое, что я услышал, была лихорадочная, гиперактивная музыка. Певица немелодично визжала, стучали барабаны, а кто-то либо играл на электрогитаре, или медленно погружал больных ларингитом котов в кипящее масло. Никто из предполагаемых музыкантов, казалось, не обращал внимание на то, что делают остальные в группе.
— Господи, — появился выразительный голос Переплетчика. — Даже ты не можешь танцевать под эту дрянь.
Раздался низкий гортанный женский смех, и Мадлен Райт невнятно и очень счастливо ответила:
— Это не музыка мастерства и правильности, мой сладкий. Это музыка желания и страсти. И я могу так станцевать под нее, что у тебя глаза вылезут на лоб.
— Я не твой сладкий — раздраженно сказал Переплетчик. — Я не твой КтоУгодно, уродина, я твой контрактный работник.
— Не уверена, что я придавала бы этому особое значение, будь я тобой, Переплетчик, — сказала Мадлен. — С тех пор, как ты сокрушительно разочаровал меня как наемник.
— Я тебе говорил, что если покажется кто-нибудь из Белого Совета, я не смогу что-либо обещать, — раздраженно бросил он в ответ. — И подумать только, что происходит? Появляется этот педерастический лунатик Гарри Дрезден с подмогой — да еще и вдобавок с поддержкой местной полиции.
— Я начинаю так уставать от этого, — сказала Мадлен. — Он всего лишь один человек.
— Один гребанный член гребанного Белого Совета, — возразил Переплетчик. — Прими во внимание, что кто-то вроде него может сделать все, что могу я и даже больше помимо этого. И даже люди из гребанного Совета нервничают из-за него.
— Ладно, я устала от него, — сплюнула Мадлен. — Ты узнал, где он скрывает Моргана?
— Может быть ты не слышала, милочка, но я провел день, сидя на стуле с заткнутым ртом.
Мадлен засмеялась холодным фальшивым смехом.
— Кое-где тебе бы пришлось заплатить за это.
— Чертовски маловероятно.
— Ты найдешь Моргана?
Переплетчик зарычал.
— Дрезден прятал его в арендованном складе некоторое время, но он исчез до того, как копы успели его схватить. Вероятно, он взял Моргана в Небывальщину. Они могут быть где угодно.
— Нет, поскольку Дрезден вернулся в Чикаго, — сказала Мадлен. — Он никогда бы не удалился слишком далеко от Моргана.
— Так проверь его гребанную квартиру, — сказал Переплетчик.
— Не будь идиотом, — сказала Мадлен. — Это первое место, которое все хотят проверить. Он же не полный придурок.
Ага. Я не он. Хм.
Переплетчик усмехнулся.
— Ты мешок с деньгами, Рейт. Мешку с деньгами никогда этого не понять.
Голос Мадлен стал язвительным.
— Что это должно значить?
— Что не у всех есть гребанная куча особняков по всему свету или крутые тачки или достаточно денег, чтобы не думать дважды, прежде чем выбросить сотню долларов за сорокадолларовую бутылку шампанского из обслуживания номеров.
— И что?
— То, что Дрезден гребанный ребенок по стандартам Совета. Живет в паршивой маленькой дыре. И в придачу платит за офис для его бизнеса. У него не была века или двух чтобы подкопить процентов на его счету, не так ли? И в качестве запасного пути отступления он купил фешенебельный жилой дом в другом городе? Нет. Он арендовал грязное маленькое складское помещение и перенес туда снаряжение для кемпинга.
— Хорошо, — сказала Мадлен нетерпеливым тоном. — Допустим, ты прав. Допустим, он держит Моргана у себя в квартире. Он не оставил бы его незащищенным.
— Естественно нет, — ответил Переплетчик. — Он расставил гребанное минное поле оберегов вокруг жилища. Также, возможно, призвал стражников и кого-либо еще.
— Мы сможем пройти сквозь них?
— Дай мне достаточно времени и достаточно моих мальчиков, и да, — сказал он. — Но это не будет быстро, тихо и чисто. Есть путь попроще.
— Какой?
— Сжечь это гребанное место, — сказал прямо Переплетчик. — У квартиры одна дверь. Если Морган выберется, мы поймаем его. Если нет, мы соберем его кости из холодного пепла. Установим личность по записям дантистов или еще как и потребуем вознаграждение.
У меня в желудке похолодело. Переплетчик был слишком проницательным для того, чтобы я чувствовал себя комфортно. Может быть парень и не был особо умным, но он был более чем коварным. Его план был лучшим способом напасть на мою квартиру, несмотря на магическую защиту. И даже больше, — я знал, что он способен на это. Это бы убило моих престарелых соседей и других жильцов здания, но не замедлило бы таких, как Переплетчик ни на секунду.
— Нет, — сказала Мадлен, помолчав немного. — У меня есть инструкции. Если мы не сможем взять его своими силами, мы дождемся пока Стражи найдут его.
— Стражи нашли его, — предъявил претензию Переплетчик. — Дрезден — гребаный Страж. Твой босс уже должен заплатить.
Повисла мертвая тишина, и затем Мадлен промурлыкала:
— Ты был умеренно полезен ему в прошлом, Переплетчик. Но не думай, что ты выживешь, диктуя ему — что делать, а чего делать не стоит. В тот момент, когда ты станешь более раздражающим, чем полезным, ты будешь мертвым.
— Нет греха в том, чтобы хотеть денег, — сказал Переплетчик угрюмо. — Я сделал работу и хочу получить свою долю.
— Нет, — сказала Мадлен. — Ты проиграл драку с одним бойскаутом-переростком и смертной размером с пинту, отсидел в тюрьме полиции, и самое смешное, потерял шанс заработать вознаграждение. — Зашелестела ткань, и по ковру раздались мягкие шаги. Мгновением спустя, щелкнула зажигалка — Мадлен закурила.
Переплетчик заговорил, по тону голоса можно было понять, что он решил сменить тему разговора.
— Ты собираешься привести это в порядок?
— Именно поэтому он там, — сказала Мадлен. Она затянулась и произнесла: — Приведение в порядок. Слишком плохо, что ты не понял этого пятью минутами раньше.
— И почему?
— Потому, что я возможно жду, чтобы сделать звонок.
Я слегка наклонился и затаил дыхание.
— Какой звонок? — сказал Переплетчик.
— Стражам, естественно, — сказала Мадлен. — Я скажу им, что Морган был в городе и Дрезден предоставил ему убежище. Они появятся там в течение часа.
Я почувствовал, как у меня отвисла челюсть, а мой желудок совершил кульбит.
Вот дерьмо.
Глава 33
Мерфи посмотрела на ролс-ройс и сказала:
— Ты шутишь?
Мы добирались до отеля Сакс на разных машинах, и она не видела, на чем я приехал. Я припарковал Серебряный Призрак ближе к отелю и нам пришлось ехать на нем.
— Я ее одолжил, — сказал я. — Садись.
— Я не меркантильная девушка, — сказал она, проводя рукой по крылу ролса: — Но… черт.
— Сосредоточиться можешь? — спросил я. — У нас конец света.
Мерфи покачала головой и села в машину рядом со мной.
— Ну. По крайней мере это стильно.
Мой ролс-ройс наконец поехал. Несмотря на позднюю ночь, на него бросали заинтересованные взгляды, а автомобили уступали дорогу, будто боясь истинного искусства.
— Вообще-то, — сказал я, — я нахожу этот ролс абсурдно комфортным.
Мерфи внимательно посмотрела на меня.
— О чем это ты?
— Знаешь, я понял как умру. В ближайшее время, может быть позже, я откушу кусок гораздо больший, чем смогу проглотить. — Я сглотнул. — Я имею ввиду, что всегда сую свой нос куда не следует. И не важно, что это Совет, который собирался меня казнить, и не важно, что они думают обо мне. Потому что здесь они просто кучка засранцев, изображающих благородство, и я не могу дать им погрязнуть в собственной бесчеловечности.
Выражение лица Мерфи стало тверже. Она внимательно слушала.
— Теперь Совет приближается. И у них достаточно серьезная причина, чтобы взять меня. Или выглядит как серьезная причина, что для них одно и тоже, — я снова сглотнул. В горле пересохло. — Но… у меня просто какое-то ощущение, что когда я выйду… они не будут действовать по правилам. — Я жестом указал на ролс-ройс. — Это не просто машина, это машина, везущая меня на смерть.
Мерфи подняла уголок рта, но большая часть ее улыбки осталась в глазах. Она взяла меня за руку обеими руками и придержала. Руки ее были очень теплыми. Или мои просто были холодными.
— Ты, конечно, прав, Гарри.
— Думаешь?
— Определенно, — сказала она. — Это машина — точно не ты. Ты умрешь в каком-нибудь кошмарно покрашенном, отвратительно восстановленном куске металлолома, который ездит, не обращая внимания на законы физики, что говорит о том, что это, должно быть, жидкий кусок хлама.
— Ох, — сказал я. — Я думал, только я так считаю.
Ее пальцы на миг сжали мои, и я уцепился за них.
Совет приближался.
И я не могу сделать ничего для борьбы с ними.
Да конечно, я мог ударить кого-нибудь в нос и убежать. Но они догонят меня рано или поздно. Их будет больше, некоторые из них так же сильны, как и я, и каждый из них опасен. Это может занять день, неделю или две недели, но иногда мне нужно спать.
Они надерут мне задницу.
И они достанут меня. Моя полная беспомощность в этой глупой неразберихе бесила меня.
Все было бы так, если не некоторые варианты… Например, предложение Мэб насчет работы все еще в силе. И еще более вероятно, что у Лары Рейт есть ресурсы, чтобы защитить меня, или представить мне более выгодное предложение, чем Совет. Когда я думал о том, как все это несправедливо, у меня появлялось все большее желание порвать тонкие нити, до которых я мог дотянуться, не разобравшись с этим клубком.
Если поставить вопрос таким образом, это звучит почти разумно. Даже благородно. Я хотел, в конце концов, защитить будущих ошибочно преследуемых жертв Совета, который расчищает теоретический ландшафт будущего. Конечно, это звучит не так сильно, как заключение сделок, но зато не предает все, во что я верю, так что я могу и насильственно навязать свою волю своим противникам.
Я знал правду. Но только потому, что это правда, это не делает ее менее соблазнительной.
Что я буду делать? У меня было убежище, но оно уже раскрыто. Не было места, где было бы хоть немного безопасно для Моргана, кроме моей квартиры, но туда уже идут Стражи. И на вершине всего этого есть долбанный ключ к личности нашего таинственного мастера кукловода.
Может настало время признать это.
Для меня это слишком сложно. Это было сложно с самого начала.
— Мерф, — сказал я тихо. — Я не знаю как выпутаться из этого.
Тишина заполнила старую красивую машину.
— Когда ты спал в последний раз? — спросила Мерфи.
Я был вынужден освободить свою руки из ее, чтобы переключить передачу. Потом жестом указал на голову.
— Я с трудом помню какой сегодня день недели. Думаю, что этим утром, пару часов.
Она кивнула рассудительно.
— Знаешь в чем твоя проблема?
Я перевел взгляд на нее и рассмеялся. Если, по крайней мере, можно назвать этот свистящий звук смехом. Я не мог ничего с этим поделать.
— Проблема, в единственном числе, — в конце я начал задыхаться. — Нет, какая?
— В любой ситуации ты являешься непредсказуемым фактором хаоса, но в конце дня, когда все упорядочивается, ты не можешь найти нужный путь.
— Ты видела мою лабораторию?
— Снова не вовремя, — сказала Мерфи. — Я серьезно, Гарри.
— Я знаю некоторых людей, которые с тобой не согласятся. Даже видел лицо одного, Пибоди.
— Он член Совета?
— Да. Говорит, что для меня нет места в его оплоте порядка.
Она ухмыльнулась.
— Проблема в том, что ваш оплот порядка — это еще один вид жестокости.
— У меня нет оплота. Я безоплотный.
— Ха, — сказала Мерфи. — Ты любишь одну и ту же машину, живешь в одном и том же доме, посещаешь один и тот же ресторан. Ни перед кем не отчитываешься, и делаешь свою работу так, как требует того твоя совесть, не беспокоясь о более широких вопросах, с которыми она связана. Ты живешь довольно счастливо, не стремясь к материальному богатству, следуешь своим инстинктам, и будь прокляты все, кто говорит тебе иное. Вот твой оплот.
Я взглянул на нее.
— А что, должно быть как-то иначе?