Виртуоз промолчал. Позже, в машине, он рассмотрел то, что всучил ему доктор. Мини-флэшка, такой сейчас редко кто пользуется. Зачем доктору понадобилось передавать такой хрупкий предмет под прицелом видео камер, когда это можно было сделать уровнем ниже, у открытого люка? Может, для того, чтобы избежать ненужных вопросов? А нацеленный глазок камеры волей-неволей сделал из них соучастников.
Нечего было и думать о том, чтобы прослушать бредни доктора в спокойной обстановке: до заброса оставалось всего ничего. Решив, что возьмет флэшку с собой, Виртуоз вывел машину на оживленную улицу.
ПРИМА
В первую секунду девушка решила, что у нее пошла кругом голова. Вдруг подалась вперед дверь, в которую она уперлась лбом. В следующую секунду ее повело в сторону: как только обнаружился зазор между полотном и косяком, девушка оказалась прижатой спиной к стене в темной прихожей. Дверь закрылась, будто и не открывалась вовсе.
Девушка стояла в темноте, освещенной лишь светом, падающим от телевизора, работающего на кухне. Смотрела в лицо своему спасителю, стараясь, чтобы взгляд не скользил ниже. Он был абсолютно голым, этот молодой человек лет двадцати пяти. Блондин, выше среднего роста, с такой короткой стрижкой, что вряд ли длина волос превышала один сантиметр. Хозяину квартиры было чем похвастаться — его отличало на редкость атлетическое сложение. Сильная шея переходила в крутой овал плеч, рельефно обозначенная грудь, расчерченный на квадратики брюшной пресс. Быстрый взгляд, который вопреки желанию, девушка скосила ниже, не произвел на молодого человека никакого впечатления.
— Вляпался, блин, по…, - устало произнес спаситель. И вместо слов благодарности, на губах у девушки завертелись подсказки: "по самые помидоры, по самое не хочу, по самые гланды".
На лестничной площадке, отделенной от прихожей полотном двери послышалась возня. Возможно, объявись спаситель пятью минутами ранее, преследователям пришлось бы повозиться, отыскивая беглянку. Но тот временной промежуток, который разделял шум закрывшейся двери от звука шагов был явно мал для того, чтобы у них возникли сомнения по поводу ее местонахождения.
Раздался негромкий стук в дверь и девушка невольно вздрогнула.
— Эй, — послышалось из-за двери. — Открой, а? Как там тебя…
— Хулиганы или? — спаситель не договорил. А девушка не успела ответить, даже если бы и собиралась.
Ответ пришел чуть позже.
— Ага. Заречный Сергей Александрович. Двадцать девять лет. Менеджер компании "Эх, прокачу"…
— Понятно. — Спаситель его не слушал. — Хулиганы с ПК. Весело. Значит, вляпался по…
Молодой человек вздохнул и девушке стало стыдно. В мрачном склепе, где цепным псом бился инстинкт самосохранения, ушлым тараканом завелось другое чувство. Глупо получилось. Стоило стучаться в двери, надеясь на спасение, чтобы, добившись своего, мучиться от стыда! Теперь вместо одного трупа будут два. Достучалась, называется. Чувство было острым до такой степени, что девушке захотелось распахнуть дверь и выйти… навстречу пулям? Это уж вряд ли. О скорой смерти после того, что она сделала, ей можно и не мечтать.
Пока она размышляла, молодой человек исчез. Когда минуту спустя он возник на пороге комнаты, полностью экипированный — в странной прорезиненной куртке, в высоких сапогах, обтягивающих икры, с рюкзаком за спиной — она ахнула. Более того, за плечом молодого человека весьма недвусмысленно выглядывало дуло автомата.
— Сколько их? — одними губами спросил он.
— Много… Больше десяти, — девушка разлепила сухие губы.
— Много, — согласился он. — Решатся на крайности, — это был не вопрос.
— Слышь, парень, не души, а? — снова послышался голос. — Открой. Даю тебе слово — останешься в живых…
Спаситель улыбнулся и в глазах его заплясали искры.
— Слышишь? — после паузы продолжал домогаться тот же голос. — Мне нужна только девчонка. Ты мне без разницы. Слышь? Парень, не будь идиотом. Я не собираюсь начинать тут осаду. Мне нужна эта сучка и ее получу. Смотри сюда…
Молодой человек с места не двинулся и до того чтобы посмотреть в глазок не снизошел.
— Когда-нибудь эта фигня должна была случиться, — пробормотал он, но смысл его слов дошел до девушки чуть позже.
— Ты знаешь что это, верно? — вкрадчивый голос, казалось, раздавался совсем рядом. — Кому нужны все эти заповеди — холодное оружие, калибр… Кому нужны заповеди, которые нельзя нарушить? Смотри сюда — это граната…
— Будем выбираться, — сказал молодой человек. — Раз делать нечего, а умирать не хочется.
— Хорошо, — задумчиво произнесли из-за двери. — Считаю до десяти…
— Этого хватит, — уже на ходу бросил парень и исчез, кивнув напоследок девушке "следуй за мной".
Она не заставила просить себя дважды. Тем более, что в спину настойчиво подтолкнула цифра "девять", сразу уменьшив время, отпущенное на жизнь на одну десятую.
Сомнений в том, что скоро все кончится, у девушки не было: первый этаж — жалкое пространство двушки, ограниченное решетками на окнах и железной дверью. Куда отсюда выбираться? За первой гранатой в образовавшийся провал полетит следующая. Возможно, парню удастся проредить дружные ряды нападавших. Двух человек она возьмет на себя — и то, в том случае, если они окажутся в непосредственной близости и не ранят ее в какой-нибудь не так уж и важный — по их представлениям — орган. А поскольку представления у преследователей извращены, коленная чашечка вполне подходит под это определение.
Девушка прошла по коридору, переступив через мерцающий прямоугольник света, что падал из кухни. В комнате царил беспорядок. Кресло отодвинуто в сторону, угол ковра откинут. В полу, освещенный светом фонаря зиял вход в подвал. Насколько она успела заметить — вниз вели ступеньки.
— Двигайся, — сказал парень и лучом фонаря указал направление.
Жаль, что в жизни все не может быть подчинено такому простому слову. "Двигайся". И никаких вопросов, и никаких проблем.
Девушка быстро сбежала по ступеням. Только на долю секунды ее левая рука с задравшимся рукавом задержалась на полу. Она одернула руку, но было поздно — луч света будто нарочно лизнул едва затянувшийся шрам, зигзагом алевший на запястье. Про себя девушка чертыхнулась. Далеко ходить не надо: понятно, какой вывод сделает парень.
Она стояла на бетонном полу, озираясь по сторонам и вдыхая странный запах. Пахло мокрой бумагой. Дожидалась, пока спустится парень и закроет дверцу над головой.
Он так и сделал, с силой захлопнув деревянную крышку. Только звук ее падения был равносилен близкому раскату грома.
Потому что в этот момент раздался взрыв.
* * *
Лучи фонарей то сходились — и тогда в этом трогательном единстве вдруг обнаруживался тайный смысл, то расходились — и тогда пятна света, занятые поиском ускользающего смысла блуждали по стенам коллектора.
Темнота, вечная спутница подземного мира неохотно пропускала свет в свое гнилое нутро. Но болезнь зашла так далеко, что даже блеклых лучей хватало на то, чтобы разглядеть язвы коррозии, расползавшиеся по металлу рыжими кратерами, чудовищные опухоли сталактитов, истекающие влагой, рваные бока трещин, заполненные колониями белесых, толстых червей.
Ведомая парнем, девушка бездумно шагала по коллектору, выдергивая высокие сапоги на рифленой подошве из чавкающей грязи. Шла, всеми силами старясь не думать о том месте, куда ее занесло волею судьбы. Опять занесло.
Судьба расставила хитроумные ловушки. Куда ни ступи, все равно в конечном итоге окажешься под землей. Где от старта до финиша тебя отделяет лишь время, как в корсет затянутое металлическими скобами тюбинга.
Ливневка, по которой они шли, подставляла бетонные бока под свет фонарей. Сравнительно сухая, если не считать толстого слоя грязи, размытого стоками недавнего дождя.
Девушка старалась не отставать. Каска, которую ей выдал парень, была чуть великовата. Девушке приходилось на ходу поправлять ремень, но это мало помогало.
Когда спаситель протянул каску, выуженную из ниши в подвале, словно специально приготовленную для такого вот экстренного случая, девушка отказалась. Вернее, попробовала возразить. Невзирая на слабое сопротивление, ее спутник нахлобучил ей на голову пластиковый головной убор с коротким "надо".
Смысл волшебного слова дошел до девушки почти сразу, когда спускаясь в шахту, она с размаху ударилась головой о железный обод, ограждающий вход. Она слабо ахнула, но смотреть на молодого человека не стала. Еще не хватало разглядеть в его глазах усмешку. Пусть остается в ее воображении благородным.
Эхо давилось звуком шагов. Луч фонаря, встроенный в каску, цепляясь за трещины в бетоне, задерживался на широкой спине молодого человека, идущего без оглядки. Каска, кроме того что спасла девушку от ссадины, причиняла массу неудобств. Бока, надвинутые на уши, приглушали звук шагов настолько, что как ни старалась, девушка не могла с уверенностью определить: идут ли за ними преследователи или давно потеряли их след.
Преследователей мог сбить с пути тот обманный маневр, который предпринял парень. Вместо того, чтобы свернуть в просторный коллектор, молодой человек втолкнул ее в тюбинг, диаметр которого вряд ли был больше метра. Идти пришлось согнувшись. На осклизлом полу, залитом водой, девушка не удержалась и упала на колени, едва не ткнувшись лицом в грязь.
Девушка не знала, куда ведет ее молодой человек. Все попытки завязать с ним разговор потерпели фиаско. Однако мимо ответвления от ливневки, в котором поднималась к люку лестница, наверняка ведущая на поверхность, девушка пройти спокойно не смогла.
— Эй, — окликнула она молодого человека. — Мы разве подниматься на поверхность не будем?
— Сегодня? — Он обернулся на ходу. — Это вряд ли.
— Что же, мы всю ночь будем блуждать тут?
Он не ответил.
— Эй, — не сдержалась она, — скажи хоть, как тебя зовут?
— А тебя?
— Меня зовут Прима, — честно призналась она. По крайней мере, других имен она не помнила.
Память молчала. Она и не могла говорить. Мертвая память лежала на дне сознания. Прима пропустила тот момент, когда от всех воспоминаний в голове остался мертвый груз, который приходится носить с собой. Труп разлагался. И те видения и образы, что возникали иногда — не более чем жалкие останки того, прежде яркого, начинающегося почти от рождения человека и угасающего с его смертью.
— Сигареты…
— Какие сигареты? — рассеянно спросил она.
— Марка такая сигарет была. "Прима". Мне прадед рассказывал.
— Не знаю.
Молодой человек надолго замолчал и Прима устала ждать.
— Эй. Как тебя зовут?
Парень прошел еще с десяток шагов, прежде чем ответил.
— Ты права. "Эй" — это неудобно. Зови меня Ариец.
Девушка покатала в голове туда-сюда слово и оно ей не понравилось.
— Хорошо, — вздохнула она. — Я буду так тебя называть.
— Ты не первый раз под землей, — это прозвучало как утверждение.
— Не первый, — легко согласилась она. — Мой брат был нью-ди.
Сказала и поперхнулась. Ее поразили свои собственные слова. То ли то, что у нее был брат, то ли то, что он был новым диггером. Прима хотела сконцентрироваться на том, что вырвалось у нее из памяти, но кроме слова "брат" там ничего не было.
— Понятно. Диггер. Из новых, — донеслось до нее.
— Да, я не первый раз под землей, — повторила она себе, свой упрямой памяти. Но чертовка молчала.
Брат. Брат. И это слово тоже не было брошенным в воду якорем, над которым качалась в голубой лазури лодочка, полная объясняющих определений и историй. Нет. Скорее, слово было контрольным выстрелом в голову, той точкой, что означала конец всяких историй.
Проявлялась и исчезала из мрака реальность. Кто-то, кому принадлежали тысячи кубических метров пространства, забитого вонью, плесенью, изъеденного ржавчиной, скупо отмерял куски, выхваченные из хитросплетения лабиринта.
Странное чувство не оставляло Приму. Словно и мусор, и обшарпанные стены, и трубы — все это существовало здесь и сейчас, потому что десятком метров назад или вперед ничего подобного не было. Только тонны и тонны земли.
Если есть ад, то это бесконечные метры туннелей, черно-белым кадром проявляющиеся из небытия, туннелей, в конце которых не бывает света.
Девушка перевела взгляд на Арийца. Как по-хозяйски он движется внутри тюбинга — быстрый, ловкий, полный оптимизма, этакая упорядоченная заряженная частица всей системы подземки, неутомимый энерджайзер. Посмотрела на него и позавидовала: то, что для нее ад, для него, возможно, рай. И еще она подумала о том, что пройди он через те испытания, через которые прошла она, возможно, вымыло бы его уверенность пустой породой из лотка с золотым песком. Не злое проклятие сквозило в раздумье, а досада оттого, что кому-то везет, а кому-то нет.
Рай-ад размножался, двоился туннелями как ряды рельсов на стрелках. Одна ветка потянулась вправо, вторая нырнула в темноту затопленного производственного помещения. Сузилась до размеров дорожки, зажатой двумя рядами контейнеров, обогнула бассейн, затопленный водой и уперлась в железо ведущей наверх лестницы.
Прима шла за диггером. Луч ее лобастым щенком бодал широкую спину. Тропа вела вдоль бассейна. Иссиня-черная водная гладь казалась пуленепробиваемым пластиком, скрывающим в глубине что угодно. Взгляд девушки, скользя по грязному кафелю тропы, то и дело срывался в бассейн. Вода бликовала и складывалось впечатление, что оттуда, с глубины, за путниками настороженно наблюдали. В какой-то момент Приме показалось, что вместо того, чтобы ползти дальше, луч света задержался на поврехности, ушел влево и вдруг исчез. Девушка вздрогнула, отпрянула от края бассейна. И так резко отскочила, что едва не съехала в черный притаившийся мрак.
Ариец стоял у лестницы, облокотившись на одно из звеньев и не сводил с девушки внимательных глаз.
— Все в порядке? — поинтересовался он и как бы невзначай коснулся взглядом оголившегося запястья на левой руке.
— Все в порядке, — с вызовом ответила она и одернула рукав. Какой порядок может быть в аду? Адский.
— Хорошо, если так, — улыбнулся он и в глазах его снова заплясали искры. — Я поднимусь первым. Потом крикну тебе. Без сигнала на лестницу не лезь. Она гнилая — навернемся оба.
Прима кивнула.
Скрипела лестница в такт его шагам. Прима смотрела на рифленые подошвы его сапог, забитые грязью. Потом диггер исчез в дыре в потолке и смотреть стало не на что. Сверху посыпался песок и наступила тишина.
Прима стояла, вцепившись в звено лестницы и ждала сигнала, чтобы птицей взлететь вверх. Звенья проржавели. Кипящая, многоярусная ржавчина гнездилась глубоко. Пигментные пятна расползались по сторонам, заражая проказой нетронутые места.
Стояла тишина. Самое страшное, что абсолютное безмолвие еще не гарантирует того, что за ее спиной…
Ей почудилось движение и она обернулась, заранее готовясь закричать от страха. Заплясали тени на стенах, с готовностью раскинули крылья. Ничего страшного за спиной не было. Рыжели обшарпанные стены, проблескивал в пятне света покрытый грязью кафель.
Ничего не изменилось. Только уровень в бассейне стал выше. Вода медленно поднималась как человек, которому некуда спешить. Вздулась волна и также неспешно, без всхлипа, прошлась от борта к борту.
Прима задохнулась от ужаса, не в силах оторвать взгляда от бассейна.
Черная гладь сравнялась с бортами и лениво плеснула на кафель. Отодвинулась назад и вдруг, неторопливо перебирая длинными языками, потянулась к стене.
От страха Прима не дышала, насилу сдерживаясь, чтобы не броситься вверх по лестнице. Пальцы, вдавленные в перила, свело судорогой.
Вода поднималась.
Затравленно оглянувшись по сторонам в поисках чего угодно, лишь бы держаться подальше от воды, Прима ужаснулась. По стенам, заполняя острова обвалившейся штукатурки, текла грязь. Долгие, вязкие струи ползли вниз, пока не соединились с водой, вышедшей из берегов. Это странное, слитое пространство, масляно блестевшее в лихорадочном свете фонаря, казалось единым целым. Зыбким, подвижным. Еще секунда и вопреки законам физики, сдвинется стена, подобно граням кубика Рубика поменяется местами пол с потолком. И тогда бездонная, черная бездна окажется под ногами.