Раймонд оттеснил ее от часовни.
— Трупы… десять, двенадцать… пятнадцать трупов.
— Раймонд! — они поглядели друг на друга. — Как? Почему?
Раймонд покачал головой. Они одновременно посмотрели в сторону Старого Флитвилла на холме.
— Я думаю, что обязанность выяснить лежит на нас.
— Но это… это такое прекрасное место, — взорвалась Мария. — Они… они животные! Им должно было здесь нравиться! — Она отвернулась в сторону долины, чтобы Раймонд не мог видеть ее слез. Новый город значил для нее очень много. Своими руками она брала белые отмытые камни и выкладывала из них аккуратные заборчики вокруг каждой хижины. Заборчики были нещадно разрушены, и Мария оскорбилась в лучших своих чувствах.
— Они не отвечают за себя, — сказала она Раймонду, — совершенно безответственные люди.
Раймонд кивнул ей:
— Пойдем вверх, Мария, у нас есть обязанности.
Мария вытерла слезы:
— Я знаю, что все они божьи создания, но я не знаю, почему, — она взглянула на Раймонда, — не говори мне только, что пути Господни неисповедимы.
— Хорошо, — сказал Раймонд. Они начали карабкаться по скалам к старому Флитвиллу. Долина внизу все уменьшалась и уменьшалась. Мауд застрял в зените.
Они остановились перевести дыхание. Мария вытерла лоб.
— Или я сошла с ума, или Мауд увеличивается в размерах.
Раймонд посмотрел на небо.
— Похоже, разбух немного. Я думаю, в этой планетной системе ничего такого случится не может. Если бы в орбите Глории была какая-то нерегулярность, наши аналитики знали бы об этом.
— Мы можем прекрасно свалиться на одно из солнц, — сказала задумчиво Мария.
Раймонд пожал плечами:
— Система в стабильном состоянии не менее нескольких миллионов лет. Это самая лучшая гарантия.
— Наша единственная гарантия, — Мария сжала кулаки. — Если бы хоть в чем-то, хоть где-то была бы хоть какая-то уверенность — что-то, на что можно было посмотреть и сказать: это непреложно, это не изменится, на это можно рассчитывать. Но здесь ничего нет! Этого вполне достаточно, чтобы сойти с ума!
На лице Раймонда появилась вялая улыбка:
— Дорогая, в Колонии вполне хватает неприятностей.
Мария мгновенно протрезвела:
— Извини… извини, дорогой Раймонд. Пожалуйста.
— Я уже беспокоился по этому поводу, — сказал Раймонд, — вчера я разговаривал с Бирчем, директором Дома Успокоения.
— Сколько там сейчас?
— Около трех тысяч. И каждый день поступают новые, — он вздохнул, — что-то есть на Глории такое, что перемалывает нервную систему человека, не спрашивай об этом.
Мария глубоко вздохнула и сжала руку Раймонда:
— Мы преодолеем все это, дорогой, мы победим! Мы установим привычный распорядок и будем жить в добродетели.
Раймонд склонил голову:
— С божьей помощью.
— Мауд движется, — сказала Мария, — нам бы успеть в Старый Флитвилл, пока светло.
Через несколько минут им встретилась дюжина коз, которых пасла дюжина нечесаных ребятишек. Некоторые были в тряпье, другие в козлиных шкурах, прочие бегали вокруг нагишом. Ветер хлестал по их похожим на стиральные доски ребрам.
На другой тропе им попалось еще одно стадо коз, возможно, в сотню голов. Пастух-мальчишка был один.
— Вот как флиты ведут дела, — сказал Раймонд, — двенадцать ребят пасут двенадцать коз, а один — сотню.
— Они несомненно жертвы какой-то умственной болезни… Безумие наследуется?
— Это спорный вопрос… Я чувствую запах старого Флитвилла.
Мауд ушел за горизонт под углом, который обещал долгие сумерки. С трудом передвигая ноющие от перенапряжения ноги, Раймонд с Марией потащились вверх, в деревню. За ними шли козы и дети, совершенно перемешавшись друг с другом.
Мария сказала с отвращением:
— Они бросили Новый Город — красивый, чистый Новый Город — и вернулись в эту грязь.
— Не наступи на козу! — Раймонд обвел ее вокруг корявого тела животного, лежавшего на тропе. Мария закусила губу.
Они нашли вождя. Он сидел на скале и глядел вдаль. Он приветствовал их, не высказав ни удивления, ни удовольствия. Группа детей складывала костер из веток и сухих щепочек.
— Что происходит? — спросил Раймонд с вымученной улыбкой. — Праздник? Танцы?
— Четверо мужчин, две женщины. Они сошли с ума, они умерли. Мы сожжем их.
Мария посмотрела на погребальный костер:
— Я не знала, что вы сжигаете мертвых.
— На этот раз мы их сожжем, — вождь протянул руку и дотронулся до глянцевых золотистых волос Марии. — Вы станете моей женой на некоторое время.
Мария отпрянула и сказала дрожащим голосом:
— Нет, благодарю. Я замужем за Раймондом.
— Все время?
— Все время.
Вождь покачал головой:
— Вы сошли с ума. Вы очень скоро умрете.
— Почему вы сломали канал? Десять раз мы его ремонтировали, десять раз флиты спускались вниз в темноте и разрушали дамбы.
Вождь поколебался, но ответил:
— Канал сумасшедший.
— Он не сумасшедший. Он орошает поля, он помогает фермерам.
— Он слишком много идет одинаковым.
— Вы хотите сказать, что он прямой?
— Прямой? Прямой? Что это за слово?
— В одну линию — в одном направлении.
Вождь стал раскачиваться взад-вперед.
— Глядите — гора. Она прямая?
— Нет, конечно, нет.
— Солнце прямое?
— Послушайте…
— Моя нога, — вождь протянул ногу, кривую, волосатую. — Прямая?
— Нет, — вздохнул Раймонд. — Ваша нога не прямая.
— Тогда почему вы делаете канал таким прямым? Безумие. — Он сел. Тема была исчерпана. — Зачем вы пришли?
— Слишком много флитов умирает, — сказал Раймонд. — Мы хотим вам помочь.
— Верно, умирают. Но это не моя вина и не ваша.
— Мы не хотим, чтобы вы умирали. Почему вы не живете в Новом Городе?
— Флиты сходят с ума, прыгают со скал, — он встал. — Пошли, готова еда.
Преодолев брезгливость, Мария с Раймондом вгрызлись в куски жареной козлятины. Шесть тел умерших безо всяких церемоний были брошены в огонь. Несколько флитов начали танцевать.
Мария толкнула локтем Раймонда:
— Ты можешь понять культуру по ее танцам. Смотри.
Раймонд посмотрел:
— Я не замечаю никакой упорядоченности. Некоторые совершают двойные прыжки, приседают, другие ходят кругами, несколько человек просто хлопают в ладони.
Мария прошептала:
— Они все безумны. Как кулики.
Раймонд кивнул:
— Я согласен с тобой.
Начался дождь. Красный Робундус взорвал светом небо на востоке, но не обеспокоился подняться из-за горизонта. Дождь перешел в ливень. Мария с Раймондом спрятались в хижине. К ним присоединились несколько мужчин и женщин и от безделья начали любовные игры.
Мария прошептала в отчаянии:
— Они собираются делать это прямо перед нами. У них отсутствует всякий стыд.
Раймонд мрачно сказал:
— Я не собираюсь обратно под дождь. Пусть делают что хотят.
Мария дала пощечину одному из мужчин, который стал стаскивать с нее сорочку. Тот отпрыгнул.
— Как собаки, — выдавила она.
— Личность ничем не подавляется, — сказал Раймонд. — Подавление означает психоз.
— Тогда я психопатка, — фыркнула Мария, — потому что я подавляю свою личность!
— И я тоже.
Ливень кончился. Ветер из теснины разогнал облака. Небо прояснилось. Раймонд и Мария с облегчением вышли из хижины.
Ливень залил костер; в пепле лежали шесть обугленных трупов, на них никто не обращал внимания.
Раймонд задумчиво произнес:
— Что-то на кончике языка… вертится в уме…
— Что?
— Решение всего этого недоразумения с флитами.
— Ну?
— Что-то в следующем роде: флиты безумны, иррациональны, безответственны.
— Согласна.
— Прибывает Инспектор. Мы должны продемонстрировать, что Колония не представляет угрозы аборигенам — в данном случае флитам.
— Мы не можем заставить флитов повысить свои жизненные стандарты.
— Нет. Но если мы вылечим их разум, если только начнем лечить их массовые психозы…
Мария довольно скептически посмотрела на Раймонда:
— Но это страшный труд.
Раймонд покачал головой:
— Используй формальное мышление, дорогая. Есть реальная проблема: группа аборигенов слишком психопатична, чтобы выжить. Решение: устранить психоз.
— У тебя все звучит очень разумно, но, Господи, с чего начать?
Подошел вождь, ноги как веретено. Он жевал кусок козлиной кишки.
— Мы начнем с вождя, — сказал Раймонд.
— Все равно, что подвешивать колокольчик к кошке.
— Соль, — сказал Раймонд. — За соль он сдерет со своей бабушки кожу.
Раймонд подошел к вождю, который, похоже, удивился, что гости еще в деревне. Мария ждала чуть поодаль.
Раймонд начал спорить с вождем. Тот сначала казался потрясенным, потом помрачнел. Раймонд разъяснял, увещевал его. Он делал упор на одной вещи — на соли. Столько, сколько вождь мог унести на себе на свой холм. Вождь посмотрел на Раймонда с высоты своих семи футов, развел руками, отошел в сторону, сел на камень и снова занялся пережевыванием козлиной кишки.
Раймонд присоединился к Марии:
— Он придет, — сказал он.
…Директор Бирч отнесся к вождю исключительно сердечно.
— Нам оказана великая честь! Не часто у нас здесь столь выдающиеся гости! Ведь вы ни разу даже не были!
Вождь рисовал посохом на земле какие-то непонятные фигуры. Он тихо спросил Раймонда:
— Когда я получу соль?
— Теперь очень скоро. Но сначала вам надо пойти с директором Бирчем.
— Пойдемте, — сказал директор Бирч. — Мы прекрасно прогуляемся.
Вождь развернулся и направился в сторону Гран Монтана.
— Нет, нет! — закричал Раймонд. — Вернитесь!
Вождь ускорил шаг.
Раймонд побежал вслед и схватил его за кривые колени. Вождь рухнул как развязанный мешок от садовых инструментов. Директор Бирч всадил ему успокоительное, и вскоре вождь, неуклюжий, с отсутствующим взглядом, был надежно связан и погружен в машину скорой помощи.
Брат Раймонд и Сестра Мария смотрели, как машина покатилась по дороге. Поднявшееся густое облако пыли просвечивало зеленым огнем. Тени имели синевато-пурпурный оттенок.
Мария сказала дрожащим голосом:
— Я надеюсь, что мы поступили правильно… Бедный вождь выглядел так… патетически. Словно один из его козлов, идущий на заклание.
Раймонд сказал:
— Мы должны делать то, что сами считаем правильным, дорогая.
— Но то, что мы сделали, правильно.
Машина скорой помощи скрылась из виду, пыль осела. Из черно-зеленого облака над Гран Монтаном сверкнула молния. Фаро в зените светил словно кошачий глаз. Часы — верные часы, хорошие, в здравом уме — Часы сказали: двенадцать вечера.
— Правильно… — сказала Мария задумчиво, — это очень относительное понятие…
Раймонд сказал:
— Если мы избавим флитов от психоза, если мы сможем научить их чистой упорядоченной жизни, это несомненно будет правильно. — И через несколько мгновений добавил: — И для Колонии это будет хорошо.
Мария вздохнула:
— Наверное, ты прав. Но вождь выглядел так потерянно.
— Мы его завтра навестим, — сказал Раймонд, — теперь спать!
Когда Мария с Раймондом проснулись, сквозь задернутые шторы сочился розовый свет: возможно, сочетание Робундуса с Маудом.
— Погляди на часы, — зевнула Мария. — Это день или ночь?
Раймонд приподнялся на локте. Часы были встроены в стену и являлись уменьшенной копией часов на утесе Спасения. Управлялись они радиоимпульсами из центра.
— Шесть утра. Мы проспали десять часов.
Они встали, надели новые краги и белые рубашки, поели в аккуратной кухоньке, затем Раймонд позвонил в Дом Успокоения.
Из динамика донесся бодрый голос директора Бирча:
— Бог вам поможет, Брат Раймонд.
— Бог вам поможет, директор. Как вождь?
Директор Бирч замялся:
— Приходится держать его на успокоительных средствах. Он нам доставляет очень много хлопот.
— Можете ли вы помочь ему? Это важно.
— Мы можем только попробовать. Займемся им вечером.
— Нам можно присутствовать? — спросила Мария?
— Если хотите… Восемь вечера?
— Хорошо.
Дом Успокоения представлял собой длинное низкое здание на окраине Глория-Сити. Недавно к зданию были пристроены новые крылья, а позади соорудили ряд временных бараков.
Директор Бирч приветствовал их, и на лице его было беспокойство.
— Мы слишком сжали пространство и время. Неужели эти флиты настолько важны для нас?
Раймонд уверил его, что состояние рассудка вождя серьезно касалось каждого в Колонии.
Директор Бирч развел руками:
— Колонисты шумят и требуют процедур. Я полагаю, им придется подождать.
Мария спросила хмуро:
— Все еще… неприятности?
— Дом рассчитан на пятьсот коек, — сказал директор Бирч. — Сейчас у нас три тысячи шестьсот пациентов, не считая тех тысячи восьмисот, которых нам пришлось эвакуировать на Землю.
— Но все-таки идет к лучшему? — спросил Раймонд. — Колония на взлете, нет нужды для беспокойства.
— Беспокойство не то слово, это беда.
— В чем же беда?
— Полагаю, что в непривычной окружающей среде. Мы люди земного типа, здешняя среда для нас слишком чужая.
— Но не настолько же! — возразила Мария. — Мы сделали из этого места точную копию земного сообщества, причем одного из самых лучших. Здесь земные дома, земные цветы, земные деревья.
— Где вождь? — спросил Брат Раймонд.
— Ну… В палате для буйных.
— Он бушует?
— Не проявляя враждебности. Он просто хочет выйти отсюда. Крушит все. Я никогда ничего подобного не видел.
— У вас есть какие-нибудь соображения — хотя бы предварительные?
Директор Бирч мрачно покачал головой:
— Мы стараемся втиснуть его в какую-нибудь классификацию. Смотрите, — он протянул ленту Раймонду, — это его зональная карта.
— Разумность нуль, — Раймонд посмотрел на директора, — что за ерунда?
— Действительно сплошная неопределенность. Мы не могли применить к нему обычные тесты — тематическое восприятие и прочее подобное; они предназначены для нашей собственной культурной среды. Но тесты, которые мы использовали здесь, — он ткнул пальцем в бумагу, — фундаментальны. Они для животных: втыкание колышков в отверстия, распознавание цветов, различие простых узоров, прохождение лабиринтов.
— И вождь?
Директор печально покачал головой:
— Если бы тесты предусматривали отрицательные оценки, он бы их получил.
— Как так?
— Ну, например, вместо того, чтобы воткнуть круглый колышек в круглое отверстие, он сначала сломал звездообразный колышек, потом втиснул его в отверстие боком, а затем сломал стол.
— Но почему?
Мария сказала:
— Позвольте мне на него посмотреть.
— Он безопасен, не так ли? — спросил Раймонд Бирча.
— О, вполне.
Вождь содержался в приятной комнате ровно десяти квадратных футов. Там была белая кровать, белые простыни, серое одеяло. Потолок выкрасили в успокоительно-зеленый цвет, пол — в нейтрально-серый.
— О Боже! — Сказала Мария. — Вы хорошо поработали!
— Да, — подтвердил доктор, стиснув зубы, — он хорошо поработал.
Постельные принадлежности были разорваны в клочья, кровать лежала на середине комнаты на боку, стены были обмазаны нечистотами. Вождь сидел на полу на двух матрасах.
Директор сурово сказал:
— Почему вы устроили здесь погром? Это не умно, вы сами знаете!
— Вы держите меня здесь, — сплюнул вождь, — я веду себя так, как мне хочется. В вашем доме вы ведете себя так, как хочется вам. — Он поглядел на Раймонда и Марию. — Сколько еще?
— Недолго, — сказала Мария. — Мы стараемся вам помочь.
— Безумный разговор. Все безумно, — вождь утратил свое хорошее произношение, слова скрежетали фрикативными и глотательными звуками.
— Зачем вы меня сюда привели?
— Только на пару дней, — сказала Мария успокаивающе, — потом вы получите соль; столько, сколько хотите.
— День — это когда солнце на небе?
— Нет, — сказал Брат Раймонд, — видите эту вещь, — он указал на встроенные в стену часы, — когда эта стрелка обойдет круг два раза, пройдет день.