Тон и смысл сказанного настолько превышали пределы допустимого для капитана гвардейских кирасир, пусть и бывшего, что Гюстав не стал тратить слов. В подобных обстоятельствах его не раз выручала мгновенная решительность. В таких обстоятельствах колебаться — значит сразу проигрывать. Молодчиков, подобных Рикки, съер Форе повидал не так уж и мало, начиная еще с казарм кадетского корпуса. Получив одну уступку, они сразу требуют следующую, покрупнее.
Гюстав встал и тяжелый стол послушно, как-то сам собой перевернулся на бок, едва не придавив наглецу ноги. Остатки вина щедро выплеснулись на панталоны Рикки.
Пока бородач хлопал ресницами, Гюстав деловито извлек пистолеты и взвел курки.
— Альбанец? — спросил он.
— И что? — спросил бородач.
— Дул бы в свой Альбанис, вот что. Тут у нас попадаются рифы, мореход.
— Да вы, сударь, забияка, — изумленно сказал Рикки. На его щеках медленно проступал румянец.
За спиной предводителя захохотали матросы. Гюстав мельком глянул на них, и те вдруг примолкли. Кой-чем серьезным на них сквозануло. Почуяли, бродяги.
Гюстав быстро соображал. Старика и юнца в расчет можно было не принимать, но оставались еще и остальные. Вдобавок Портобелло со зловещим видом запер дверь на засов.
Вот это было смешно. Чудило, зачем человеку дверь, если рядом есть окно? Вряд ли такой тертый калач, как Портобелло, этого не понимал. Видимо, трактирщик своими действиями просто показывал, на чьей он стороне. И молча советовал этим самым окном воспользоваться. Пока еще имелась такая возможность.
Запоздало взвизгнули женщины.
— Тихо, дуры, — рявкнул кабатчик. — Ну-ка, убирайтесь через кухню. Да поживее!
Публика поредела, но у оставшихся физиономии были до удивления неприятными.
— Что же вы не стреляете, сударь? — полюбопытствовал Рикки. — Прикидываете, сколько можно свалить из двух пистолетов? Лично мне сдается, что двоих, не более.
Гюстав молчал, глядя ему прямо в глаза. Бородач озадаченно сказал:
— М-да, не припомню таких отчаянных в полиции его величества. Жаль, что дело так далеко зашло, съер. Не стоило мебель переворачивать.
— Не стоило хамить.
— Возможно. Однако сдать назад уже не получится. Ни у вас, ни у меня. Но вот что могу предложить. Потрудитесь убрать свои стрелялки. Там, на поясе, у вас еще что-то подвешено. Условие таково: одолеете меня, вас никто не тронет. Устраивает?
— Нет. Возможно, вам бы я и поверил, но остальному обществу — слуга покорный.
— Тогда стреляйте, — усмехнулся Рикки. — Вот он я, в чем заминка?
— А, черт с вами, — сказал Гюстав.
— Черт всегда с нами.
— Сейчас проверим.
Гюстав отпихнул ногой табурет и вышел из-за стола. Выкованный из прекрасной стали клинок с тихим звоном покинул ножны.
— Денхорн? — спросил Рикки.
— Угу.
Рикки кивнул. Свою шпагу он вынул с тем же звоном. Легко, даже с некоторой ленцой отразил первый пробный выпад. Противник чувствовался не слабый.
Контрвыпад, звон парирующего удара, и чья-то ненароком подставленная нога, которую Гюстав с удовольствием припечатал тяжелым армейским сапогом.
— Ох, мозоли, мои мозоли, — запричитал верткий кривоносый матрос.
Рикки бросил на него взгляд.
— Все, все, капитан. Старый Джованни отныне честен, что твой анге… тьфу, черт! Подвернется же на язык такое.
Противники остановились, оценивающе разглядывая друг друга. Неожиданно из кухни прибежал испуганный Портобелло.
— Прячьте шпаги, господа, прошу вас!
* * *
— Прячьте, же! Полиция!
Снаружи долетел заливистый лай. Послышались мерный топот, голоса, лязг железа.
Недобро усмехаясь, Рикки посмотрел на Гюстава.
— Кажется, вы в чем-то меня подозреваете? — багровея, спросил Гюстав.
Вместо ответа Рикки сделал сильный и очень быстрый выпад. Гюстав успел лишь немного отклонить лезвие, прорвавшее рукав и оцарапавшее плечо.
— Ребята! — завизжал кривоносый Джованни. — Бей бей пискала! Это он, он альгвасилов навел!
Приглашение было принято. В Гюстава полетели табуретки, каминные щипцы, тяжелые оловянные кружки, пущенные, впрочем, не очень верными руками. По-настоящему опасным оставался один Рикки. Он кружил, делал обманные движения, выбирая момент для неотразимого удара. И молчал.
Гюстав был вынужден уделять внимание многим противникам, стремившимся достать его, кто ножом, кто кочергой. Краем глаза он уловил, что мерзкий старик дотянулся до одного из пистолетов, брошенных на лавку.
Но стрельба отнюдь не входила в планы почтенного хозяина. С неожиданным проворством кабатчик сгреб Джованни в охапку и намертво притиснул его к своему брюху.
— Са… ту… шишь… бо… ров… — в несколько приемов выдохнул кривоносый.
Тут в дверь сильно заколотили.
— А ну-ка. Именем базилевса-императора!
— Рикки, — рассудительно произнес пожилой матрос, — пора ставить бом-брамсели.
В таверне установилась тишина. Бородач нехотя вложил шпагу в ножны и молча прошел на кухню, не удостоив взглядом бывшего противника. За ним поспешно потянулась остальная компания. В несколько секунд таверна опустела.
Приблизился растерянный хозяин, оставаясь, впрочем, за пределами досягаемости шпаги Гюстава. Этому-то деваться было некуда.
— Сударь, у вас есть все основания мне отомстить. Прошу вас, не делайте этого. Не ради меня, но ради моей семьи! Трое дочек…
Из кухни выглядывали печальная женщина и упомянутые дочки.
— Я умею быть благодарным, — продолжал хозяин. — Подумайте, кому в наше время бывает лишним надежный человек?
— Ладно. Открывай дверь, надежный человек.
— Так я могу надеяться?
— Я еще никого не выдавал полиции.
— О, благодарю вас, съер!
Дверь содрогнулась от ударов.
— Сейчас, сейчас, господа, — крикнул кабатчик. — Вы согнули мой засов!
Снаружи пообещали согнуть ему что-нибудь более важное, если он не поторопится.
* * *
Гюстава удивило, что кроме обычных алебард альгвасилы были вооружены еще и мушкетами. На некоторых даже красовались кирасы. Командовал отрядом толстый, шумливый, лысый и чудовищно усатый алькальд Мармиль.
— Дьявольщина! — заявил Мармиль с порога. — Кого я вижу! Дорогой съер, что за потасовку вы тут учинили?
— Да так, размялся немного.
— Ну, — сочувственно молвил Мармиль, — разрядка вам сейчас очень нужна.
— И хорошая выпивка, дорогой алькальд. Составите компанию?
Такое предложение полицейскому со стороны капитана гвардии, пусть и бывшего, стоило немалого. Особенно в присутствии подчиненных.
— Что за вопрос! Когда я отказывался? Только потом вам грозит штраф за порчу имущества, уж не обессудьте.
— Пустяки. Портобелло, надеюсь, вы нас угостите?
Кабатчик с поразительной быстротой отыскал бутылку.
— Обрат алькальд! Материальных претензий не имею, — выпалил он.
— Вот и чудесно, — сказал Мармиль, пробуя вино. — Тогда придется арестовать вас, досточтимый мэтр.
— О, пресветлый! Да за что?
— Винцо неплохое, черт побери. Но в вашем кабаке совершено нападение на дворянина.
Портобелло вперил умоляющий взгляд в Гюстава. Гюстав щедро плеснул в кружку алькальда.
— Дорогой Фернан, я не хотел бы, чтобы история получила огласку. Она мне сейчас ни к чему, понимаете? Дама…
Мармиль осушил кружку, гулко захохотал и ткнул Гюстава кулаком.
— Понимаю, все понимаю, поэтому до сих пор жив-здоров. Но не могу, — сказал он. — Кого-то же я должен арестовать.
— Что, это так обязательно?
— А как же, друг мой! Сами посудите. Гоняю по городу двадцать пять солдат — и ни одного врага базилевса. Можно подумать, их нет! Позор, конец престижу. К тому же, по секрету вам скажу, платят мне за сданную голову.
— А, только-то. Ну, эту проблему мы сейчас решим.
— Каким образом?
— О, простейшим. Помните моего вороного?
Мармиль отставил недопитую кружку.
— Ага. Того, с белыми чулками?
— Да.
— Помню, как не помнить. Великолепный жеребец! И что же?
— Предлагаю его вам.
Префект укоризненно покачал головой.
— Подарок при исполнении — это взятка, дорогой Гюстав.
— Кто говорит о подарке? Готов уступить за… э… полтора цехина.
— За сколько, за сколько? — не поверил своим ушам Мармиль.
— За полтора. Устроит?
— Идет. Только вот беда, — Мармиль похлопал по карманам, — я не ношу с собой кошелька на службе.
— Мудро.
— Да. Позору не оберешься, если стянут.
— Что и говорить, — согласился Гюстав.
— Так вот, денег при мне нет, — радостно повторил алькальд.
— О, пустяки, — сказал мэтр Портобелло наиболее благородным из своих голосов. — С удовольствием стану вашим кредитором, обрат алькальд!
— Договорились, — сказал Мармиль. — Но учтите, я здесь ни при чем. Деньги вы даете не мне, а благородному капи… съеру Форе. Как поняли?
— Почту за честь.
Алькальд допил вино и со стуком поставил кружку.
— Сержант, вы видели в этом убогом кабачке врагов базилевса?
Сержант обвел таверну фиолетовым носищем, крякнул и очень здравомысленно изрек:
— Да нету ж никого, шеф. Окромя следов драки.
— Вот и мне так показалось, обрат мой, хранитель закона. Возьмите пару бутылок. Жить-то всем надо… По милости Пресветлого.
— Кры-гом! — мгновенно скомандовал сержант. — Шевелись, дармоеды! Думаете, враги базилевса нашего, императора ненаглядного, только и знают, что по кабакам сидеть? Шиш вам, рахитики! Враги, они есть везде повсюду! Только в других местах прячутся. Дошло до дышла?
— Так точно, обрат сержант. Ясно.
— А кому неясно — морду набью. Ну-ка, шагом… арш!
Громыхая и лязгая, альгвасилы двинулись к выходу. Мармиль доверительно склонился к Гюставу.
— Будьте осторожнее, съер. Ордера на ваш арест у нас еще нет, но увольнением из армии дело не ограничится. А от серых пискалов ни жеребцом, ни даже телкой не отделаешься. Впрочем, кому я советую? Умный человек всегда сообразит, чем прикрыть вместилище мозгов!
Тут он подмигнул, гулко захохотал, напялил на лысую голову шляпу и удалился.
— Сударь! Так вы и есть тот самый знаменитый капитан Форе? — почтительно спросил кабатчик.
— Бывший капитан.
— Не имеет значения! Не далее чем вчера в этом трактире пели ваши песни.
Почти не фальшивя трактирщик пропел:
Струятся осыпью дорожки,
Невесть куда зовут людей,
Невесть зачем плодятся кошки
Великой родины моей…
— Это ж ваши стихи?
— Так говорят.
— Чем могу быть полезен?
— Постель, — сказал Гюстав. — И разбудите, когда кто-нибудь спросит меня и при этом скажет, что долг платежом красен. Всем прочим отвечать, что…
— Понял. Я буду очень удивляться. Вот так.
Портобелло развел руки.
— Разве может в портовом кабаке ночевать гвардейский капитан?
— Бывший.
— Не имеет значения! Капитанов много, но песни пишет один. А мы-то вас за пискала приняли… Это ж могло такое в голову прийти! Извините, съер. Доносчиков в наших злачных местах давно уж повывели, вот я нюх и потерял.
— Постель, — повторил Гюстав.
Он не спал уже две ночи. Потому что бубудуски имели обыкновение приходить по ночам. Как ни храбрись, к этому следовало быть готовым.
* * *
Портобелло растолкал Гюстава уже после полуночи.
— К вам пришли, сударь. Долг, мол, платежом красен. Так и говорят.
Гюстав спал не раздеваясь. Плеснув в лицо водой, он спустился в нижний зал.
Следы драки там уже ликвидировали, перевернутые стулья громоздились на столах, а пол подметала шустрая девчушка.
— На улице, — прошептал кабатчик.
Гюстав ощупал пояс. Непривычно было ощущать вместо двух привычных рукояток только одну. Стащил-таки кривоносый Джованни! Но сейчас было не до поисков пропавшего пистолета.
— Его кто-нибудь пасет?
— Да вроде нет.
Прикрывшись на всякий случай рукой (этот нехитрый прием не раз выручал его при внезапных ударах по голове), Гюстав вышел во двор.
По-прежнему моросил дождь. С неба в редкие разрывы облаков проглядывали лишь единичные звездочки, но ночь оставалась светлой.
— К человецем приветлив будь, — произнес кто-то твердым муромским говором.
— И к животинам милостив, — отозвался Гюстав.
У ворот обозначилась тень.
— За мною следуй, боярин. Шагах в двадцати. Если я попадусь альгвасилам, беги в рыбный порт, иди вдоль причалов. Тебя опознают. Понял ли?
— Понял. Вдоль причалов.
Но убегать не пришлось. Проводник оказался бывалым, патрули обходил легко. Хитрыми петлями он привел Гюстава к дальней пристани и тихо свистнул.
Под пирсом тьма сгустилась, легкий ялик будто всплыл из глубин и затабанил перед ними. Снизу протягивали руки.
— Хвоста нет, — прошептал проводник. — Навались, ребяты.
Весла ушли в воду без плеска, на совесть смазанные уключины не скрипели. Матросы были дюжие, отдохнувшие, гребли в полную силу.
Огни рыбачьей слободы, располагавшиеся сначала справа, начали перемещаться за корму. А по носу в серых сумерках вырисовывался силуэт небольшого двухмачтового судна, на котором мерцал один-единственный фонарь. Да и тот погас, как только ялик стукнулся о борт.
* * *
Не успел Гюстав подняться и на четыре ступени шторм-трапа, как был подхвачен и поставлен на слегка покачивающуюся поверхность.
— Пожалуйте сюда, съер.
На юте, в низкой кормовой надстройке, открылась дверь. Перешагнув коммингс, Гюстав оказался в слабо освещенном коридочике и впервые смог как следует разглядеть проводника, — высокого и, по-видимому, очень сильного мужчину с седыми волосами. Одет он был типично по-муромски — в подпоясанную рубаху, холщовые штаны и сапоги с высокими голенищами.
— Феодором меня кличут, — сказал проводник. — А твое имя мне ведомо.
Пустую глазницу Феодора пересекал глубокий шрам. Но его уцелевший глаз наверняка повидал очень многое.
— Хорошо. И где хозяин? — спросил Гюстав.
— А здесь, — Феодор открыл дверь и отступил, пропуская гостя.
В маленькой каюте за столом с бумагами сидел тот, кого Гюстав несколько лет назад спас. Он встал и спокойно протянул руку.
— Ну, здравствуйте, мой благородный рыцарь! Очень рад вас видеть.
— Здравствуйте, Мартин.
— Садитесь.
Гюстав сел и стал разглядывать хозяина. С тех пор как они расстались, тот заметно изменился. Загорел так, будто пару лет пролежал на бархане. Морщины у рта обозначились резче, глаза несколько запали. Но взгляд остался все тем же — острым, понимающим, грустным и веселым одновременно.
— Извините, что не смог прийти в таверну. Уж очень мною бубудуски интересуются, — сказал хозяин. — И вами, я полагаю, тоже? Мне сказали, что вы уже не служите его величеству.
— Так и есть. Свободен от присяги. Не думал, что вы об этом уже знаете.
— Капитан гвардии — фигура заметная.
— Даже слишком, — вздохнул Гюстав.
— Понимаю. В какой помощи нуждаетесь?
— Извините, я сразу перейду к делу. Мне нельзя оставаться в Покаяне.
Мартин кивнул.
— Никак нельзя. Это мы устроим.
— Когда?
— Прямо сейчас.
Мартин встал, выглянул в коридор и громко приказал сниматься с якоря. Потом вернулся на место и спросил:
— Ну а дальше что?
— Мне нужно попасть в Поммерн. А дальше — пока не знаю.
Гюставу показалось, что его ответ несколько удивил хозяина.
— В Поммерн?
— Да. У вас что, плохие отношения с курфюрстом?
Мартин рассмеялся.
— Совсем наоборот, очень неплохие. С некоторых пор я — померанский барон. И даже майор померанской разведки. Вас это не смущает?
— Не слишком. Ожидал чего-то подобного. Но в чем тогда проблема?
— Бригантина «Аонга», на которой мы находимся, не скоро попадет в померанский порт. Есть спешное дело. Когда вам требуется попасть в Поммерн?