Тогда он бережно поднял ее и понес на второй этаж. Она даже не пошевелилась - спала как убитая. Он положил ее на кровать в одной из комнат на втором этаже и расчистил пространство вокруг от прокравшейся вездесущей зелени, чтоб не мешала. В комнате еще сохранилось стекло, и, подойдя к окну, Кандид заметил, что на небе появилась луна. Опять непонятная тревога закралась ему в душу. Что-то металось в нем и никак не находило выхода. Отец мечтал найти эту биостанцию, подумал он. Но он так и не нашел ее, а я - здесь. И что с того, что я здесь? Что изменилось? Что, в конце концов, должно измениться, и должно ли вообще?
Кандид спустился вниз и позвал Рыжего. Парень не отозвался. Кандид, светя фонарем, прошел в одну из лабораторий. Свет луны почти не попадал сюда сквозь то, что осталось от окон, сгладываемых лесом, только в одном месте серебристые лунные лучи струились на замшелый подоконник. Кандид вытянул руку с фонарем перед собой, заскользил лучом по лаборатории, выхватывая из темноты стойки с аппаратурой, навесные шкафы с многочисленными склянками, длинные, узкие столы со стоящими и лежащими на них приборами, химическую посуду, стопки папок, мониторы, стеллажи... Мертвая лаборатория на мертвой биостанции. Много-много лет сюда не заглядывал никто, кроме леса. Хрустя под ногами невидимыми ветками, Кандид зашагал вдоль столов. Он касался приборов и думал о том, что когда-то умел со всем этим обращаться, когда-то знал, для чего все это нужно. Когда-то, когда-то... Потом он стал разглядывать стопку тяжелых папок. Наверное, это были какие-то отчеты. Бумага отсырела и сгнила, а листы разваливались в пальцах. Одна из папок оказалась завернутой в полиэтилен и сохранилась значительно лучше других, хотя и туда пробралась влага. Он осторожно раскрыл папку и стал переворачивать подколотые в нее листы с таблицами, громоздкими схемами, формулами, длиннющими описаниями, какими-то графиками. Иногда прилагались фотографии, некоторые листы были датированы, кое-где встречались приписки от руки. Надо было экономить ничтожные остатки энергозапасов батареи, и Кандид, выключив фонарь, сел с папкой на подоконник, под свет луны.
Он проглядел последние страницы, читая заголовки. Они ничего ему не говорили, да он и не стремился что-то понять, он делал это машинально, сам не зная, для чего. В конце папки он обнаружил несколько не подколотых, а просто вложенных листов не то доклада, не то рапорта. Там был только печатный текст и ничего более. На первом листе, в левом верхнем углу стояла размашистая виза: "Э.Стояновой. Ознакомиться". Во многих местах текст был обширно испорчен сыростью и временем, но некоторые куски удавалось прочесть. Первый лист, включая заголовок и фамилию автора, был нечитабелен, только в конце страницы Кандиду удалось прочесть: "...выражали сомнение относительно наличия у них разума в той степени, в которой мы это подразумеваем. Конечно, в определенной мере, это спорный вопрос, тем более, что самые первые исследования не дали какого-либо вразумительного ответа. Тем не менее, уже сейчас мы можем утверждать, что имеем дело если не с разумной расой, то, по крайней мере, с высокоорганизованными животными. Те, кто утверждает, что мы ничего не знаем о природе распространения их популяций, просто-напросто ленятся или намеренно не желают знакомиться с материалами последних наблюдений. Разумеется, при существующих возможностях, при наших нынешних технических и материальных средствах не приходится говорить не только о полномасштабном, но даже о мало-мальски серьезном исследовании этой темы. Не выдерживают никакой критики..."
Интересно, подумал мельком Кандид. Так, так... На следующей странице другой уцелевший кусок гласил:
"В настоящий момент можно считать доказанным тот факт, что возникновение и стремительная эволюция (хотя, что, в данном случае, понимать под эволюцией?) этих существ тесным образом связана с глобальными изменениями климата, а также геомагнитной обстановки в лесу. Если говорить конкретней, то - с распространением тектонических разломов в южной и северной частях леса. Мы здесь снова сталкиваемся с совершенно новой формой существования. Вполне допустимо, что питание они себе находят там же, где живут. Конечно, ведение ночного образа жизни не является чем-то исключительным и сенсационным даже для высокоорганизованных существ, но то, что длительное воздействие света и воды губительны для них,- это предмет для самого пристального изучения. Никто до сих пор так и не предложил, к примеру, мало-мальски приемлемое объяснение тому, зачем эти существа прорывают километровые ходы на поверхность. Живя глубоко под землей, они, тем не менее, появляются снаружи, но причины этого нам непонятны. Если усматривать в их существовании наличие раз..."
Черт возьми, подумал ошарашенно Кандид. Ведь это же безлицые! О них же идет речь, о них!.. Он поднес к глазам очередной лист.
"... например, в работах Квентина Севильского. С самого начала он довольно смело взялся утверждать, что мы являемся свидетелями своеобразной болезни леса, некой эпидемии, развивающейся по не понятым нами законам. Или, как пишет он: "Если перед нами не эпидемия, то - побочный эффект эволюции леса". Утверждение более чем спорное. Слишком уж масштабные явления мы наблюдаем, чтоб называть их побочными эффектами. Спрашивается, а что же тогда в настоящий момент есть сама эволюция? Севильский уходит от ответа на этот вопрос, как, впрочем, и не отвечает: а что же нам в таком случае делать? Что следует предпринять в ответ на эту экспансию, и надо ли вообще принимать какие-то меры? Надо отметить, что, как только речь заходит..."
Кандид почувствовал поднимающееся волнение. Он стал снова и снова перелистывать страницы доклада, но там мало что еще можно было понять, кроме обрывочных словосочетаний. Конец текста вообще оказался утерян, только последняя из существующих страниц оказалась целиком разборчива.
"... имеем дело с целой сетью, если угодно, с системой подземных коммуникаций. Те выходы, которые мы наблюдаем на поверхности, есть лишь малая часть того, что скрыто от наших глаз. Причем поражает масштабность и продолжительность этих тоннелей. Они свободно ухитряются прорывать их под болотами и реками, но этот момент не удивителен, поскольку они вынуждены держаться от воды подальше. В последнее время распространяется мнение, что подземные тоннели служат для этих существ лишь средством коммуникаций и ничем более, а обитают они в совершенно других местах, из чего следует вывод, что где-то под землей должны существовать некие подобия огромных нор или чего-нибудь в этом духе. Например, Л.Губер и его группа считают наиболее вероятным местом их обитания сами тектонические разломы в почве. Мы думаем, что гипотеза, безусловно, заслуживает внимания, но пока такие выводы делать преждевременно. Причем Губер идет дальше: он не только уверен в том, что существа живут в разломах, но и утверждает, будто сами разломы являются следами, результатами их целенаправленной разумной деятельности. По его мнению, они полностью управляют этим процессом и такими факторами, как направленность, протяженность и количество разломов, и, дескать, ни один разлом не возник случайно. Таким образом, в результате мы имеем дело с некой непостижимой пока для нас и невиданной по масштабам экспансией. К сожалению, каких-либо серьезных доказательств этой гипотезы группа Губера предоставить не смогла. Однако, с другой стороны, ни для кого не являются секретом данные воздушных наблюдений последних месяцев. Если проанализировать карту разломов на юге и севере и тенденции в их расположении по отношению друг к другу, то можно обнаружить интересные геометрические..."
Кандид отложил папку. Странное предчувствие охватило его. Словно он был на самой грани понимания чего-то. Чего-то очень важного. Оно было здесь рядом, недалеко. Не хватало самой малости, чтобы его ухватить. Мысли бессвязно роились и мешали друг другу. Нужно было спокойно сесть и подумать, подумать, еще раз подумать. Разложить все по полочкам, вспомнить, увязать... И тогда все встанет на свои места, должно встать на свои места!
Он слез с подоконника и стал впотьмах расхаживать по лаборатории. Думай, говорил он себе, ну-ка, думай! Ничего не получалось. Надо было пересилить волнение, успокоиться и размышлять неторопливо.
- Умник!..- вдруг раздался приглушенный голос Рыжего.- Ты здесь?
- Здесь,- отозвался Кандид.- Ты чего?
Рыжий возник перед ним из темноты. Лицо его было сосредоточенным, взгляд насторожен.
- Ты чего? - снова спросил Кандид.
- Здесь кто-то есть,- проговорил парень шепотом.- Рядом...
Он махнул рукой куда-то в сторону соседней лаборатории, в которую они так и не заглянули.
- Кто здесь может, быть. Рыжий?
- Не знаю. Сначала не было. Теперь есть.
- Тебе это не понравилось тогда у входа? - спросил Кандид, прислушиваясь.
- Угу,- сказал Рыжий.- Но я еще не знал в тот раз... Умник, кто там, а? Оттуда еще иногда звуки слышно. Будто тукает кто-то топором...
- Идем глянем,- произнес Кандид, беря фонарь.- Только тихо.
Стараясь ступать бесшумно, они прокрались в соседнюю лабораторию. Но совсем бесшумно это сделать оказалось невозможно - торчащая со всех сторон и мешающая на каждом шагу растительность не позволяла остаться незамеченными. Слабый стук прекратился, как только они приблизились ко входу в лабораторию. Их обнаружили, и скрываться не имело смысла.
Они ворвались в лабораторию, и Кандид стал полосовать тьму лучом фонаря. Возможно, ему пришлось бы делать это дольше, если бы из дальнего угла комнаты не донесся низкий шипящий звук. Кандид молниеносно перевел свет в этот угол, и они увидели безлицего.
Он отчаянно зашипел, пытаясь закрыться от падающего света своими тонкими суставчатыми лапами. Еще один безлицый испуганно шарахнулся в сторону и отполз на метр. По ровной, темной, шишкообразной голове первого безлицего пробежала легкая рябь, и в передней части образовалась дыра с трепещущими рваными краями.
- У-у-бе-ри-и!..- хрипящим, булькающим голосом произнес безлицый.- Убе-е-р-ри-и это-о...
Кандид опустил фонарь и погасил луч. Он даже не знал, что сказать им. Вопросы крутились в мозгу, вытесняя друг друга.
- А откуда...- начал было он и осекся.
- Умник,- проговорил сзади Рыжий,- ну их! Пойдем отсюда! Зачем нам эти безлицые нужны, пойдем отсюда...
- Зачем вы... здесь? - спросил Кандид.- Зачем?
Безлицый молчал. Второй тоже замер неразличимым комком на полу. Кандид почувствовал себя в дурацком положении. Надо было или уходить, или о чем-то спрашивать. Но о чем можно было спрашивать безлицых? Они сроду не отличались разговорчивостью, тем более что произношение слов давалось им с большим трудом. Между собой они умудрялись общаться без звука.
- Я даже не знаю...- пробормотал Кандид.- Нет, а как вы сюда...
- За-а-щ-щ-щем спра-а-ш-ш-шиваеш-шь?..- зашипел безлицый, и до Кандида докатилась волна затхлого земляного запаха.За-а-щ-щ-щем?
Действительно, зачем, подумал Кандид.
- Нет, ну... я не знаю...- сказал он.- Непонятно...
- Мы ух-х-хо-о-одим...- выдохнул безлицый.
Оба безлицых зашевелились, и Кандид по шороху понял, что они пробираются к окну. В последний момент он не удержался, включил фонарь и успел увидеть, как их неуклюжие, неприспособленные к ходьбе тела карабкаются на подоконник и исчезают в сплетениях волокон и листьев.
- Рыжий, а чего им надо-то было? - пожал плечами Кандид.
Но Рыжего уже не было в лаборатории.
Кандид посветил в угол, где находились безлицые, и луч выхватил из темноты внушительных размеров холщовый мешок. Видимо, что-то из складских запасов, может, мука, подумал Кандид, но почему здесь? Бок мешка был разорван почти по всей длине, обнажая содержимое не то белого, не то серого цвета. Кандид подошел к мешку, слегка пнул его окаменевший бок ногой и присел. И мгновенно понял, что находится перед ним. Понял еще до того, как поражение поднял с пола маленький отколотый кусочек и попробовал его на вкус.
- Вот тебе и раз!..- выдохнул он и сел на пол.- Сахар...
Он посветил под ноги, где среди крошек валялись различные металлические предметы из лаборатории, которыми безлицые откалывали сахар, и позвал;
- Рыжий!
Ответа не последовало.
Кандид поднялся.
- Вот тебе и раз,- снова пробормотал он.- Вот тебе и Лучший лес. Это же надо!
В течение нескольких минут он топтался возле мешка с сахаром, повторяя: "Это ж надо! Вот тебе и раз..." Затем в задумчивости побрел к оконному проему, в котором скрылись безлицые. На улице ничего не было видно, только, как всегда, доносились звуки ночного леса. Он перешел к окну на противоположной стене.
Здесь была заметна луна. Несколько минут он смотрел на нее, и всякого рода мысли постепенно охватывали его. Это могло затянуться надолго, если бы из задумчивости его не вывел внезапно появившийся Рыжий.
- Опять на луну смотришь! - выдохнул он.- А я знаешь, что узнал, Умник?!
- Что? - спросил Кандид отстраненно.
- Я сразу за безлицыми следить стал, как они ушли отсюда,- заговорил Рыжий возбужденно.- И выследил, как они сюда добираются, и как обратно уходят!.. Знаешь, как? Сказать?
- Знаю,- обронил Кандид.- Через Земляные дыры.
- Точно...- опешил Рыжий.- А как ты...
- А еще я знаю, откуда безлицые берут сахар,- вздохнул Кандид.- Вон в том углу, где они сидели...
Рыжий издал восторженное улюлюканье и упрыгал в угол, к сахарному мешку. Некоторое время оттуда доносилось его довольное сопение.
- Не люблю я этих безлицых,- донеслось затем из угла.Сам не знаю - почему... Какие-то они, противные. Или, нет... Не так даже. Опасные, что ли... Как их увижу, так внутри аж нехорошо делается. Умник, а, правда некоторые говорят, будто безлицые - это бывшие мертвяки? Или, что они как-то с уродами связаны? Врут, наверное, опять...
- Ты лучше спать ложись,- сказал Кандид озабоченно.Поздно уже. А то с утра сразу пойдем, поэтому выспаться надо обязательно.
Рыжий не ответил - опять завозился возле мешка. Не знаю, как ему, подумал Кандид, а мне вряд ли удастся выспаться. Он снова повернулся к луне. Она завораживала его, она притягивала его, она запускала в него свои невидимые щупальца, и он покорно стоял и глядел на яркий диск сквозь листья, и думал, думал, думал... Думал о безлицых, об их непонятном вранье и их неоценимой помощи, об их странной сущности, странном образе жизни и непонятных целях. Об огромном количестве мифов, гуляющих вокруг безлицых. И еще думал о сегодняшнем ужасе на Безымянном озере, о Трещине, поглотившей людей, о двурогах и Чертовых скалах. И почему-то ему казалось, что все эти вещи и события чем-то объединены, вот только он никак не мог понять - чем.
ГЛАВА ПЯТАЯ
- Дальше мы не пройдем,- уныло сказал Рыжий.
Он пристально всматривался в туманное серое пространство впереди и переминался с ноги на ногу. Обширная, унылая, непроходимая топь простиралась перед ними. Кое-где над темной маслянистой жижей лениво клубился желтый туман, изредка из недр топи на поверхность с сочным звуком, похожим на чудовищную отрыжку, всплывали пузыри, жижа пенилась, вверх брызгали фонтаны грязи, затем все на время успокаивалось. Пахло горечью. И еще стояла непривычная для леса тишина.
- Не пройдем,- повторил Рыжий так, словно вынес окончательный приговор.
Кандид и сам понял, что им не пробраться через топь. Место было гиблое, здесь ни болотники, ни плоты не спасут. Во время войны они нередко загоняли вражеские отряды в такие вот топи. Они знали, что там - верная смерть. Значит, лес все-таки выкинул фортель, тоскливо подумал Кандид. Выходит, не обошлось без сюрпризов? Не зря я опасался, не зря. Обидно было, что до Безымянного озера было рукой подать, несколько минут ходьбы по прямой... Если бы не проклятая топь.
- И что же... теперь?..- дрогнувшим голосом произнесла Лена.- Что мы теперь будем делать?
Кандид молчал. Рыжий стоял, не шелохнувшись, и нюхал воздух.
- Как мы теперь? - Лена заглянула Кандиду в лицо, и он увидел в ее глазах слезы.- Что же мы... Столько шли, шли!.. Что, теперь обратно, что ли, а? А зачем мы обратно... И что потом?.. Господи...